Глава 5. Жизнь местной фауны, с приходом темноты, становится все более активной

Жизнь местной фауны, с приходом темноты, становится все более активной. Мошкара кусается хлеще комаров, что вынудило меня накинуть фуфайку. В ней жарко, зато такую броню ни одна кровососущая тварь не прокусит!

В процессе похода за защитной экипировкой, пришлось отклониться от намеченного маршрута, - незапечатанное сало, уж слишком маняще пахло! Семеня, как мышка, на носочках, я прокралась к столу, схватила пару кусочков хлеба, несколько ломтиков сала, и поспешила на выход. Пока одевалась, оба бутерброда исчезли, как у хомячка, за щечками. А покончив с вечерней трапезой и парой-тройкой жирных комаров в придачу, решила продолжить любование окружающим у реки. «Надеюсь, сейчас мостик пустует» - пробежала в голове мысль, пока я натягивала на ноги дырявые резиновые сапоги.

Все-таки, для большого города, свежий воздух – это что-то сверхъестественное. Зато в местах, подобных этому, - где раскинулся девственный лес, звезды на темном небе видны невооруженному взгляду, а музыка окружает тебя повсюду, - его хоть отбавляй.

Водрузив большой замок на входную дверь, и сунув фотоаппарат под фуфайку, всматриваясь в дорожку под ногами, я потопала к калитке.

- А для прогулки не поздновато? – послышался басовитый мужской голос, чуть выше уровня моей головы, когда я уже открывала засов. Я аж взвизгнула от неожиданности! Вокруг не было ни фонарика, и кроме звезд и луны другого освещения не имелось. С испугу, я вновь закрыла калитку и, прислонившись к ней спиной, скатилась на землю. Подобное состояние не трудно представить. – Эй - эй! Не бойся! – приметив в голосе знакомые нотки, медленно поднялась и стала старательно рассматривать очертания того, кто посмел меня напугать. – Это я, Саша.

- Ты что, блин, здесь делаешь? – прокричала я громким шепотом, зачем последовала длинная череда претензий и нецензурной лексики, в адрес обидчика, чья довольная моська, напротив, от души веселилась, гладя меня по плечу. – У меня сердце в пятки ушло! Ты придурок?

- Шшш … дышим глубже! – успокаивал он, продолжая хохотать. – Вот это словарный запас! Ты закончила?

- Дурак!

- Так, все? – он улыбался и мои губы, невольно, скривила полуулыбка. – Дурак, бывает.

- Хорошо, что признаешь.

- Ты пытаешься меня обидеть?

- Нет. На правду не обижаются. А в данной ситуации это именно так. – сердце потихоньку возвращалось на свое место. - И давно ты тут?

- С тех пор, как дядя Саша в дом зашел.

- Кто?

- Дед твой, кто! – он таки продолжал надо мной потешаться.

- А … развелось вас.

- Как муравьев в муравейнике.

- Именно. Мысли мои читаешь. Отойди. - оттолкнув его, я вышла за калитку.

Где-то в кустах негромко стрекотал кузнечик, а над моим ухом продолжало жужжать нежданное полуночное привидение.

- Ты такая грубая!

- Заметил да? Я еще и с кулаками могу, если еще раз надумаешь меня напугать.

- Не надумаю, если меня с собой возьмешь. Тут хоть и никого, в данное время, но порой захаживают левые люди, сама, думаю, знаешь. – «Знаю!» - Не страшно?

- Нет. Не страшно.- а сама шла и оглядывалась на каждый шорох.

- Ну, так возьмешь? Со мной веселее, как- никак, надежнее … - спиной ощущалось, что идущий позади мужчина улыбался. - … а замерзнешь, теплее!

Я и сама не сдержалась и улыбнулась такой … непосредственности или наглости - неважно. Глаза привыкли к темноте и, развернувшись, уже можно было разглядеть очертания, стоящего передо мной, человека.

- Насколько теплее?

БАМ! Предохранитель был снят. Когда? Неведомо. И такой выстрел стал неожиданностью даже для меня, не говоря уж о том, кому был задан вопрос.

- Опа! – это все, что он произнес, не прекращая улыбаться.

А я что? А я резко развернулась, запихивая свое кокетство куда подальше.

- Ладно, пойдем. С эскортом, все-таки, надежней. И … не придавай значения моим словам. Я пошутила.

Я не шла – тащилась впереди, шаркая сапогами сорок третьего размера. Потрепанная временем фуфайка, что на четыре размера больше моего, висела на мне, как просторный балахон. И, наверно, было смешно наблюдать, как этот маленький, пузатый шарик махал коротенькими ручками, отгоняя голодных кровососов.

- Ты похожа на пузатого гнома! – весело подметил кто-то позади.

- Хм … - совпадение? – Такая же маленькая и сварливая? – позади опять послышался смешок.

Здешние ночи располагают к раздумьям. Все так же волочась впереди, я признавалась самой себе в том, что мне было уже вполне комфортно в присутствие этой длинноволосой липучки, а его низкий, баритональный голос действовал на меня, как успокоительное. Грубость и раздражительность – это просто капризы, и они имели свое основание. Меня всегда раздражало присутствие других людей рядом в то время, когда хотелось побыть в одиночестве. До этого момента. И то новое, что творилось внутри, было мне не понятно. А я не люблю чего-то не понимать, особенно, если это что-то происходит со мной. А сейчас, в противовес всему этому, на моем лице играла улыбка! Искренняя улыбка. Поэтому я плелась впереди, чтобы Сашка ее не видел.

- Не сварливая, скорее, холодная и резкая.

Я не нашлась с ответом. А что на это ответить? Остается только молча соглашаться с правдой.

Буквально через несколько мгновений нашим глазам предстала ее величество «Красная гора». И все, только что сказанное и надуманное, провалилось в небытие. И, в который раз, я клялась себе самой, что когда-нибудь все же поднимусь на эту каменную красавицу и вид, запечатленный с ее вершины, будет занимать ведущее место в моем альбоме.

Проходя через заброшенный соседний участок, где крапива возвышалась выше головы, я не видела ничего, кроме узкой тропки между зарослями под ногами.

- А обойти?

Позади, то и дело, слышались шипение и ругательства. Видать, крапивка злая попалась. А мне было все нипочем, я в скафандре!

- Мы не ищем легких путей!

И только я закончила, столь гордую, фразу, как «Уааа!» - нога резко подалась вперед и вот уже, с визгом приземлившись на задницу, я скользила по размокшей, от влаги, глине прямо в реку. Предусмотрительно плотно запахнула фуфайку, чтобы камера осталась цела, и ракетой въехала в воду. А потом …. Потом у меня началась истерика.

- Чего ржешь, девушка? Ты в порядке? – на последнем звуке Сашин голос так же оборвался и, через несколько секунд, далеко не маленькое, тело на скорости врезалось в такую маленькую меня!

Спустя еще какое-то время, я продолжала громко хохотать, думая, что давно мне не было так весело.

- О, да! – я смеялась еще сильнее. – Было очень предусмотрительно раздвинуть ноги и не загнать меня с головой под воду. Ты как? – в ответ раздался лишь сдавленный стон, который, наконец, дал понять, что удар пришелся как раз на его мужское достоинство.

Я поспешно поднялась на колени и развернулась к пострадавшему: у меня-то только копчик слегка ныл, а у него …

- Эй, есть кто живой?

- Не ищем легких путей, да? – Саша глядел на меня одним приоткрытым глазом, морща лоб от боли. Не сочувствовать было не возможно, но так же я не могла сдержать радости от того, что, наконец-то, все происходит потому что происходит, а не потому что так надо.

- Прости, прости! – я даже умудрилась обнять его и чмокнуть в щеку. – Посиди немного, вода успокаивает.

Выбравшись на берег, принялась сразу стягивать свои резиновые ботфорты. Из одного слила литра два воды, а из второго не пришлось, он и сам справился – все вытекло через дырку на пятке! Смысла в экипировке уже не было, - все было мокрым насквозь. Благо, камера не задета. Сев на краю моста и, окунув ноги в теплую воду, сняла крышку с объектива и сделала первый кадр, запечатлев всплывающую из облаков луну. Открывающийся вид невольно ассоциировался с описанием озера в лесной глуши, где главная героиня романа Булгакова проходила инициирование в ведьмы. Только лесных нимф не хватало, хотя … Александр вполне мог сойти за одну из них, если бы на поверхности торчала только его голова!

- Вижу, ты согрелась?

Не заметив, как Саша оказался рядом, от испуга, я вновь сделала щелчок.

- Я и не замерзала. – и продолжила вглядываться в ночной пейзаж, в поисках нового кадра. А на языке, уже давно, вертелся вопрос: - Слушай, а волосы ты с детства не стриг, да?

Кучерявый парень усмехнулся, опускаясь на мостик рядом со мной.

- Ну почему же с детства? Года два-три только.

- Твоей шевелюре обзавидоваться можно.

Смотря на него через объектив камеры, я видела в нем не глаза, нос и губы, а палец!

- А фотоаппарат ради развлечения или серьезно занимаешься?

- Отец серьезно занимается, а я – серьезно люблю эти места. Чего объектив закрываешь? Не любишь фотографироваться?

- Ну почему же? – он закурил. – Просто ты вспышку забыла выключить. Сидишь ты слишком близко для этого. Хочешь, чтобы я ослеп?

- Ой!

Я закрыла вспышку и сделала пару кадров, которые получились весьма мутными, но очертания все же угадывались. Немного подретушировать и все будет в ажуре!

- Дай сигарету. – не попросила, а потребовала я. Однако, какое невежество, с моей стороны!

Сашины брови поднялись выше, чем надо, но его рука, все-таки, исчезла в глубине кармана и через мгновение, показалась вновь, держа белую палочку, наполненную табаком.

- Что ты так смотришь? Уравновешиваю наши шансы на приятное время препровождения.

- В каком смысле?

- Вот все разжевывать нужно. Тебе сейчас хорошо? – вопрос прозвучал немного странно.

- Эм … - он запустил пальцы левой руки в гущу своих длиннющих волос на затылке. – В общем и целом …

- Вот. А мне не очень. Если я не курю, запах дыма меня раздражает. А так, все в порядке, и, – сделала неглубокую затяжку. – возможно, я не сбегу, спустя пять минут.

- Мм … ну при таком раскладе, я могу не курить. – уголек от его сигареты полетел в воду.

- Поздно! – щелкнул затвор фотоаппарата. – Компромат!

- Вот как? Искупаться хочешь?

С этими словами надо мной нависла тень угрозы. Саша, легонько, пихнул меня плечом в плечо, но и этого хватило, чтобы чуть не свалиться с моста.

- С удовольствием. – восстановив равновесие, хотела было подняться, но Саша схватил мою руку и потянул вниз так, что я вновь шлепнулась на свою пятую точку.

- Постой, давай поговорим.

Теперь пришла пора удивляться мне.

- Мы оба грязные, как черти! Поговорим … о чем? – мой собеседник немного замялся, когда я уселась рядом и уставилась на него, слегка ежась от ощущения холодной, мокрой одежды на теле.

- Ты меня извини. Я, порой, чересчур любопытен, но мне интересно, с чего столько разговоров? Столько негатива к тебе … откуда? Что ты такого натворила?

Я улыбнулась доброй улыбкой, всматриваясь в темную воду, а перед моими глазами начали мелькали картинки того, давно прошедшего лета.

- Слушай, может, стоит послушать людей, и не вдаваться в подробности? Меньше знаешь, крепче спишь!

- Да ничерта это не так! – вдруг воскликнул Саша, смеясь. – Людям, дотошно-любопытным, сладкий сон, в ореоле неизвестности, вообще не светит.

- А ты дотошно-любопытный?

- А то ты еще не заметила. – мне достались взгляд укоризны и легкая улыбка в подарок. Меня раскусили!

- М-м-да. Зачем тебе все это знать? Знаешь, как говориться, - «Время не воротишь и былого не исправишь». Тогда для меня не существовало четких границ, точнее, я их не проводила и делала то, что мне хотелось. Многие нашли некоторые вольности недопустимыми и, до сих пор, судят меня по прошлым поступкам. Да и, скорее всего, не меня одну. Наверно, им так жить легче. – я зачарованно смотрела на рябь на воде в том месте, где проходила лунная дорожка, и в голове четко вырисовывалась лишь одна мысль: «Хоть мне и не дано ничего изменить, но я ни о чем не жалею!» - Знаешь, каждый должен принимать свое независимое решение, - узнавать человека самому, или следовать мнению окружающих. А так как я скоро уезжаю, вряд ли нам придется так себя утруждать.

Так, в задумчивом молчании, прошло некоторое время. Сашкиным размышлениям и взорам, из-под кудрявой челки, не было конца, а девичьи желания совершенно не совпадали с его непомерным хотением получить ответы на свои вопросы.

- Думать вредно! Пошли купаться. – прервав его мозговой штурм, я вскочила на ноги и пошла к куче с одеждой. Засунув камеру в эту самую кучу, принялась стягивать с себя мокрое тряпье. – Либо ты раздеваешься и ныряешь, либо я тебя в одежде спихну. – известила, с долей шутки, о своих намерениях.

- Я не готов к ночным купаниям. Трусов не захватил.

- Когда это кому мешало? – проговорила я с насмешкой, избавляясь от кофты с рубашкой.

Неизвестно, какие мысли рылись в голове у моего ночного друга, - я даже была не в силах разглядеть его лица, на столь небольшом расстоянии – но можно было различить, что голова его была все еще повернута в мою сторону, а значит и взгляда он не отвел.

Наконец, с огромным трудом, мокрые джинсы соскользнули с моих бедер.

- Ты меня не стесняешься? – донеслось из темноты.

- Чего стесняться? Первый раз видишь девушку в белье? – гетры присоединились к общей мокрой массе.

- Мало знакомую, да.

- Куда же исчезло твое любопытство? Ты хотел знать почему? Так смотри.

Скинув оставшееся белье, я разбежалась и прыгнула в воду.

В ней оказалось тепле, чем я думала.

Вынырнув, какое-то время, плыла по спокойному течению волн. Тело – как губка впитывало блаженство окружающей атмосферы. Легкое веяние прохладного, летнего ветра ощущалось на лице, груди и кончиках пальцев ног. Открыв глаза, я наткнулась на озорные глазки, улыбающейся мне, желтой, лунной рожицы, и, улыбнувшись ей в ответ, зажала нос пальцами, и погрузилась под воду.

Вынырнула уже на несколько метров ближе к мосту, на котором виднелась, неподвижно стоящая, большая, темная фигура. Медленно плывя, я не спускала с нее пристального взгляда; а оказавшись совсем рядом, поймала такой же взгляд на себе.

- Хочешь что-то сказать? – с дельной холодностью спросила я.

- Может быть.

- Ну, так говори.

Если припомнить, то никогда, в ситуациях, подобных этой, я не оставалась серьезной. Важность в том, что обо мне подумает кто-либо, долгое время не давала о себе знать, и вот вернулась именно сейчас.

- Хочу сказать, что ты бесстыжая. – на лице Александра не было ни намека на улыбку.

Мне не впервой было слышать подобные умозаключения, и обидой в них и не пахло.

- Ты меня осуждаешь?

Александр невозмутимо взирал с высоты и молчал, как партизан.

- У тебя имеется два варианта: - вновь заговорила я. - Уйти, продолжая меня осуждать, или присоединиться к безобидному бесстыдству.

- Тебя совершенно не волнует то, что я могу подумать о тебе, да?

- Волнует. – призналась, не кривя душой. – Но ты не подумаешь обо мне плохо.

- С чего ты взяла? – его удивление было подлинным.

- Нет, можешь, конечно, я не так выразилась, но ты не уйдешь. – в этот момент уголки его губ стали отдаляться друг от друга все дальше, и на них начала вырисовываться улыбка, которая говорила правду, об истинном положении вещей. Вопрос настолько явно застыл в его глазах, что не пришлось и рта раскрывать. - Твое хваленое любопытство тебя погубит. - само собой я не подразумевала под этими словами ничего дурного.

Громкий смех нарушил идеальную тишину, отзываясь эхом где-то в дали. На свое удивление, я радовалась тому, что мои ожидания оправдались: - куртка, ботинки и рубашка с джинсами, полетели в общую кучу с барахлом. Узрев Сашу в одних трусах, напросился невольный вывод, что без всей той одежды, он выглядел куда изящнее, хоть и имел весьма плотное телосложение. Широкие плечи казались слишком массивными, по отношению ко всему остальному, но это не портило общего впечатления. Подойдя к краю моста, мужчина бросил на меня выжидающий, вопросительно-предупреждающий, взгляд, снял оставшееся, и прыгнул, скрывшись с головой под водой.

Он и в воду то вошел дальше, чем находилась я, а вынырнул еще дальше, так что мне пришлось плыть за ним.

- Ты прям русал! – подметила, подплывая ближе.

- Похож, да? – он весело захохотал, что и меня не оставило равнодушной.

- Есть такое.

Веселье прервалось и, ни с того ни сего, Саша стал отвечать на ранее заданный мною вопрос.

- Я тебя не осуждаю. Разве я могу осудить за то, что ты раскрепощенный человек? Единственное, что она – раскрепощенность, наверно, не всегда приходилась к месту.

- Все-то ты понимаешь!

- Но … я не разделяю негативных эмоций других людей, поверь.

Сказанное мне даже польстило, но … чувство облегчения недолго длилось. Внезапно, холодное мокрое лицо коснулось моего, и он попытался поцеловать меня! От такой наглости мои глаза полезли на лоб, и я резко начала мотать головой, а освободившись, - первый раз в жизни! – влепила пощечину. Реакция, на которую, оказалась весьма непредсказуема.

- Так и знал, что это все шелуха. – он ладонью потирал пострадавшее место и хохотал.

- Что ты хочешь этим сказать?

- Ну, вся эта дерзость, доступность, - все это напускное. Просто решил проверить, правильно ли я понял. И ведь попал в десятку!

От злости я брызнула водой ему в лицо и отплыла подальше. Эта пощечина разрушила тот образ, что я соткала для себя. По неизвестным причинам, я сделала то, что сделала, и теперь эта брешь делала меня более уязвимой. Сей факт, ставший очевидным только по моей вине, вывел меня из равновесия.

- Рит! Ну, прости! Я не хотел тебя обидеть. – донеслось вслед, и Саша, как-то быстро, нагнал меня.

- Я не обиделась.

- Тогда чего уплыла?

В который раз за вечер я была загнана в угол, и чувство растерянности не оставляло меня. Я не знала, как себя вести, находясь рядом с этим человеком. Бегло оглядывала все, что находилось в поле зрения, кроме поплавка с глазами, прямо перед носом. Я испытывала страх, потому что не понимала, что со мной происходит; и накатывающее смущение, после осознания того, что мне не хотелось надевать масок, в его присутствии.

- Не знаю … - я была в смятении. Теперь еще и тело принялось странно реагировать на касание наших рук под водой. Бросила короткий взгляд на глазастый поплавок, со словами: - У тебя глина в волосах, промой. – и уплыла в направление другого берега.

Моменты, когда удавалось остаться здесь в одиночестве, оставались для меня одними из самых интимных. Раньше я часто приезжала сюда и, когда все засыпали, сбегала из дома. Оставив все обмундирование на берегу, прыгала в воду и плыла, плыла … чем дальше, тем лучше. Доверясь течению, откидывалась на спину и, как сейчас, пропускала через себя все звуки, которые могла услышать; ловила запахи … Все это позволяло целиком и полностью отдаваться моменту, этому месту и чувствам, которые оно в мне пробуждало. А пробуждало оно во мне много разного.

Болтаясь на поверхности, как поплавок, где-то из глубины памяти, воспряли давешние воспоминания о первых попытках эромышления. Я прокручивала эти неуклюжие образы в голове снова и снова: та прелесть наивных мечтаний казалась теперь такой далекой.

Оставив только лицо над поверхностью, слушала гипнотическое шептание прохладной, чистой водной массы. В таком положении ощущения были обострены: - кожей более явственно чувствовала, как течет подо мной вода; как случайная волна проходит вдоль ног и, лаская, разбивается о мое лоно; как твердеют соски от дуновения ветра …

Цель приезда состояла в том, чтобы вновь ощутить полное единение с родными местами и прошлым, насладиться одиночеством, о котором, в последнее время, приходилось только мечтать, и разобраться в себе. И ведь все шло гладко, пока не появилась эта «кучерявая зверюшка».

Тут что-то коснулось моих волос, и, открыв глаза, я увидела ту самую «кучерявую зверюшку». Саша шевелил губами, а следовательно, что-то говорил. Нужно было уважить его и ответить.

- Что? – спросила громко, освобождая уши от воды.

- Чего ты кричишь? – он улыбнулся широко-широко!

- Я не расслышала, повтори.

Его улыбка, вдруг, стала какой-то приватной, загадочной … что-то под собой подразумевающей.

- Я сказал, что у тебя красивая грудь.

Слова прозвучали так легко, что, внезапно для себя самой, в первый раз, я восприняла их как комплимент. Кто бы мог подумать, что подобное высказывание от простого мужчины, может оказать на меня такое действие: - щеки загорелись, взгляд опустился ниже уровня его глаз. Я думала … думала … но ничего в голову не приходило. Ощущала себя еще более обнаженной, чем была. Казалось бы, куда уж больше?

- Спасибо. – я принялась щипать себя за ногу, чтобы почувствовать что-то еще, кроме, непривычного для моей персоны, смущения.

- Что?

Странный вопрос.

- Что что?

- Я же вижу, что ты о чем-то думаешь.

- Ну … я люблю думать! – он усмехнулся.

- Расскажи мне.

«Это уже, ни в какие ворота!» - подумала про себя я.

- Слушай, зачем тебе это надо?

Александр лишь, с ребячьей улыбкой на лице, пожал плечами.

Темно …

Пока мы молчали, с берега доносилось, еле слышное, стрекотание сверчков. От беспрерывной работы начали ныть мышцы рук и ног. Я принялась распинаться в объяснениях, вместо того, чтобы просто уплыть к берегу.

- Ты, как-то иначе действуешь на меня, нежели другие.

- Как это? – Саша нахмурил густые брови, но продолжал улыбаться. Ему было интересно.

Собрать мысли воедино не получалось. В голове творилась какая-то бурда, которую я пыталась разжевать.

- Ну, вот будь на твоем месте кто-то другой, я бы соврала о своих мыслях и ощущениях. Да и сама ситуация не содержала бы такой интимности. А с тобой все с ног на голову!

Парень развесил уши и не переставал улыбаться. Видимо то, что говорилось, тешило его самолюбие.

- Что?

- Ничего. Просто весьма прямолинейно. Не ожидал.

- Я сама не ожидала от себя такой странной реакции.

- Странной?

«А ведь и вправду дотошно-любопытный!»

- Для меня, да. – ответила, и опять что-то заставило меня отвести взгляд.

А мужчина подплыл ближе. Я сглотнула, напряглась всем телом, начала часто моргать, переводя взгляд с Сашки, на какие-то неопределенные вещи, и ловила ртом воздух. Моя грудь подымалась непозволительно высоко. Я находилась в подобном состоянии раньше, ощущения были похожими, но чувства - ни на маковое зерно. Тогда все внутри сжималось в комок и молило о том, чтобы меня не трогали. Сейчас же все обстояло иначе: - по телу разливалось тепло, и посещали мысли о том, чтобы находящийся рядом человек ко мне прикоснулся. Только вот, – как ни крути! – упрямством я не была обделена, и не хотела признаваться в этом ни себе, ни, уж тем более, Александру.

Даже несмотря на него, я чувствовала на себе его взгляд. Под водой, его рука вновь коснулась моей, - от чего глаза закрылись, и я прикусила нижнюю губу, сдерживая тяжелое дыхание. А Саша лишь усмехнулся.

- Да ты хочешь меня, Рита!

Дальше все произошло очень быстро, и я не успела понять того, что сделала. На меня, почему-то, накатило раздражение, - возможно потому, что прикрытие провалило тест на прочность, – и пощечина вновь нашла свое место на левой щеке парня. «За что?» - его глаза вылезли из орбит, а я только и могла что, прикрыв рот рукой, прошептать «Прости» и уплыть.

Плыла быстро, скорее, убегая от себя самой, чем от кого другого. Добравшись до пункта назначения, дважды соскользнула с моста, прежде чем взобраться. Выжав волосы, достала камеру и села на край, уже абсолютно не понимая, что со мной происходит. Это непонятное, странное ощущение.

Мои родители уже давно развелись, и жить я осталась с мамой, поэтому минуты общения с отцом, со временем, стали для меня праздником, - типа Нового года или дня рождения, что отмечаются раз в год, - а потом и вовсе исчезли. Мне не хватало его компании, общения с ним. Наверно это и было причиной тому, что, в основном, меня окружали мужчины. Восполнить таким образом отсутствие отцовского внимания не получалось, но с ними было легче общаться. Находясь в мужской кампании, можно сказать, что для меня не было половых различий. Редкий случай, когда кого-то выделяла из общей массы. Порой, могла с ними на равных пить пиво, а иногда даже бегать нагишом, не испытывая при этом никаких лишних эмоций, кроме глупого веселья. Слова «комплимент» для меня не существовало просто потому, что от тех людей, что говорили подобное, больше было нечего ждать. Они бросались такими фразами на право, и налево, и было бы глупо вкладывать в них какой-то сокровенный смысл. Просто слово «сиськи» - служило неотъемлемой составляющей их лексикона. Его же слова прозвучали иначе. И это сбило меня с толку.

Руки не давали покоя камере, и я чуть не выронила ее, когда несколько холодных капель упали на плечи.

- Привет. – мокрое, от воды, тело приземлилось рядом.

Единственное, чего не коснулось непонимание, это то, что мне до безумия приятно было слушать, когда Сашка разговаривал. Я всегда была неравнодушна к низким, гортанным мужским голосам.

- Блин, прости! – я обернулась, но не смогла сосредоточить взгляд на нем. Глазные яблоки бегали из стороны в сторону, как шальные. Было ужасно стыдно за ту спонтанную пощечину. – Я не знаю, что это было.

- Я угадал, да?! – он не злился, и это радовало, однако, продолжал меня подначивать, и это раздражало. – Ну, Ритка! Ты же знаешь, что я не усну, пока не узнаю!

- А я тебе говорила, что твое любопытство тебя погубит. Лучше сигаретой угости. – я делала все, чтобы отвести от себя прицел.

Не вставая, Александр наклонился, огибая меня со стороны спины, чтобы подобраться к пачке. В этот момент моему взору предстало длинное тело, крепкие ноги, гладкая грудь, в меру накачанный торс, - и это не было никак связано с тренажерным залом, просто, человек занимался физическим трудом. Я призналась себе в том, что мне было приятно не только слушать, но и смотреть на него … всего него. Ни одна часть его нагого тела не осталась без моего внимания.

Чиркнула спичка, и из-за спины появилась большая рука, с маленькой сигаретой.

- Не знаю … - протянула я на выдохе, растягиваясь на мосту.

Саша пристроился рядом.

- Чего ты не знаешь?

- Ничего не знаю … - поднесла к губам сигарету, затянулась и, чтобы хоть как-то отстраниться от новых ощущений, закрыла глаза, и стала вслушиваться в неслышимое, пытаясь отвлечься. Стояла такая тишина, что можно было услышать, как тлеет бумага на сигарете, превращаясь в пепел. Такая глубокая, звенящая бездна …

- Ты странная. – вдруг донеслось до слуха.

- Я знаю.

- Я и не сомневался!

Сашин голос как будто обволакивал с головы до ног, лаская мой слух низкими, сладостными, приятными нотками; а потом, его пальцы коснулись моего живота, и появилось какое-то странное ощущение, немного ниже, чем находилась его рука. Я открыла глаза.

- Пожалуйста, не трогай меня. – попросила, настороженно наблюдая за ним.

- Почему?

- Я сегодня не в ладах со своим телом. Оно странно реагирует на тебя, а я совсем не хочу вновь отвешивать тебе пощечину. – обдумав, ответила я.

- А если рискнуть?

- Не стоит.

Ни одна часть его тела теперь уже меня не касалась. Казалось, что у него с самого начала появилось уважение ко мне, как и у меня к нему, и он не позволял себе нарушить рамки дозволенного, без моего на то согласия, поэтому он отступил.

- Ладно. Тогда я устраиваю допрос!

- Какой?

- Интимный!

Я молчала, не зная чего ожидать.

- Ну, во-первых, признаюсь, что столь интимного вечера без секса, у меня еще не было.

- Всегда пожалуйста, обращайтесь! – я сделала неопределенный жест над головой и слегка поклонилась.

- Можно, да?

- Что ты хотел узнать? То, что уже спрашивал? О разговорах, сплетнях и опыте? Любопытно послушать историю от первого лица, да?

- Мм … да ты прорицательница!

Все было хорошо, но так же была одна вещь, которая осточертела до крайности, - его подколы; и я, не рассчитав силу, пихнула его локтем в бок. Жизнерадостное лицо исказилось гримасой боли.

- Да что же это такое!

- Прекрати меня подкалывать!

- Ты меня покалечить решила? - он просто взревел и, в порыве, поступился своими принципами.

Саша поднялся и схватил меня за запястья, приковав к деревянной поверхности. Я была шокирована не столько его грубыми действиями, сколько своей реакцией на них. Это было возмутительно и бесцеремонно, но и, впервые в жизни, пробуждало во мне желание чувствовать мужчину. Завороженно, с небольшим испугом, я смотрела ему в глаза и не пыталась сопротивляться. Его длинная челка ниспадала, щекоча мой лоб, руки были напряжены и крепко сжимали мои.

- Так я был прав? – он был так напорист, а я … я часто моргала и тяжело дышала.

- Что ты делаешь? – осмелилась произнести тихо-тихо.

- Пытаюсь выбить из тебя правду.

- Какую правду?

Александр одной рукой перехватил оба тонких запястья над моей головой, а другую спустил к лону.

- Вот эту. – пояснил обозленный мужчина, слегка проникая пальцем вглубь вульвы. – Почему ты ударила меня, когда я высказал предположение о том, что ты хочешь меня?

Я не ответила на вопрос и, - для меня это было так непривычно! – наслаждалась его жестким прикосновением, выпуская, самопроизвольно вырывающийся из груди, вымученный стон.

- Вот как? Ты перестала сопротивляться! - сказать, что Саша удивился, значит ничего не сказать. Мужчина был поражен таким поведением. – Черт! Скажи мне хоть что-нибудь! Иначе я совсем тебя не понимаю. - он ослабил хватку и позволил мне подняться.

Теперь неловкость охватила нас обоих.

Вдали, небо в ярких огоньках сливалось с искрящейся водной гладью. Тусклый свет луны услаждал взор, а пачка «West» - спасительная пилюля – успокаивала нервы. То, что осталось в городе, или то, что происходило сейчас, - что из этого было правильно, а что нет? Я запуталась. Разучившись доверять людям, привыкнув к такому положению вещей, теперь я рассматривала другой вариант - чтобы научиться вновь доверять. Хоть кому-то! Я чувствовала эту острую необходимость.

- Красиво, правда? – мягко заведя разговор, я протянула Саше вредное успокоительное.

- Что?

Указала пальцем на горизонт, где безоблачное ночное небо, усеянное звездами, отражалось в зеркале реки. «За такой вид можно многое отдать!» - пролетела в голове мысль.

- Создается впечатление бесконечной вселенной. Подобным невозможно не восхититься, правда?

Саша перевел взгляд на меня, хмуря густые брови.

- Ты все-таки такааая странная! – и принялся разглядывать меня, как неизвестное науке существо.

- Ты уже говорил. Это тебя раздражает?

- Не раздражает, скорее, постоянно вводит в заблуждение. – он шлепал по воде ногой, как ребенок. – Просто этот вид, как я теперь понял, напускной доступности, побуждал меня к определенным действиям, и не безосновательно, сама знаешь. А в итоге – я же получил по мордасам … - мужчина замолк с обиженной физиономией.

- Видишь, ты осуждаешь меня.

Саша хотел что-то возразить, но я не дала ему этого сделать.

- Подожди. Послушай.

Отведя взгляд в сторону, я принялась собирать все свои силы для того, чтобы осилить то, что собиралась ему рассказать. Право, я не знала, зачем надумала открыть свое темное прошлое совершенно незнакомому человеку, но желание поделиться с кем-то преобладало над всеми остальными. А именно, поделиться с ним, ведь этот человек, - черт возьми! – ко многому располагал.

- Не буду многословной. В пятнадцать лет я, - как и большинство детей этого возраста, - слетала с катушек. Сигареты, алкоголь, ночные гуляния, без родительского на то разрешения, плохие кампании … - все это было. Плохо то, что я этому не сопротивлялась. Повышенное внимание ко всем моим действиям было обеспечено с самого приезда, ну и, разумеется, внимание мужской половины населения зашкаливало. Как-никак девочка городская. Только вот непонятно, чем так отличалась от остальных. Слухами Земля пополнялась каждый день, если не чаще, но, как правило, до родительских ушей уже долетали малоправдоподобные известия, ведь люди так устроены, слышать только то, что хотят слышать. Но сейчас это уже не важно. Да и в сегодняшних отголосках прошлого, уже нет ни капли правды.

- Таки ни капли? – Саша не прекращал подначивать.

- Ну … может чуть-чуть.

Мы рассмеялись, и мне и вправду стало немного легче.

- И так, второй вопрос!

- Мужчина, твое любопытство не имеет границ!

- И все же, я внимаю.

- Ладно. Но за последствия я не отвечаю.

- Какие могут быть последствия от обычного рассказа?

Я помедлила с ответом, пытаясь покороче сформулировать его и вобрать как можно больше смысла. Но не вышло.

- Я буду много курить.

Саша засмеялся и подвинул ко мне пачку с сигаретами.

«А он ведь и не представляет!»

Ночь обещала быть долгой.

- В тот период бурной жизни мне было весело, правда. Но первые попытки эромышления и его воплощения, - на этом отрезке повествования, парень навострил ушки. – пали прахом. Я заранее спланировала, что и как будет происходить, - ну а как иначе? Ведь в первый раз все должно быть по высшему разряду! В итоге, мы выпили лишнего, и ночь провели на сеновале. Пятиминутный перепихон, без какого-либо удовольствия, и зудящая задница в подарок, от колючего ложа. Лучше и быть не может!

И тут внимательный слушатель принялся откровенно ржать, - руки обхватили живот, из глаз брызнули слезы, голос сорвался на хрип и, временами, перед моими глазами красовалась его голая задница!

- Ты закончил покатушки, или мне не продолжать?

- Все, все! Извини, продолжай. Только не обижайся.

- Я не обижаюсь. Я знаю, что это смешно. – я вновь перевела взгляд на воду и меня начала пробирать нервная дрожь. При мысли о том, что предстояло поведать. Улыбаться уже совсем не хотелось. – С утра он проводил меня, а к вечеру уже вся деревня знала о случившемся. Только вот в его словах, все звучало немного иначе. – обернувшись, наткнулась на Сашкин пристальный взгляд, и в нем уже не было ни намека на веселье. – А потом … гуляли, как-то … давно … Тепло было даже по вечерам, поэтому девчонки, ловя момент, убежали купаться, а я осталась с парнями в гараже, ибо купальника не было.

- Хм … я думал, что для тебя это не проблема.

- Это сейчас.

- Ладно. Не важно. Продолжай.

- Горе-рассказчик там тоже присутствовал. – вцепившись пальцами в край мостовых досок, я крепко зажмурилась, собирая последние силы. – От него, по мнению его «друзей», последовало весьма интересное предложение. – набрала полную грудь воздуха и на одном выдохе процитировала, сказанные им, слова: - «Ритка, а давай мы тебя трахнем?». Правда, он не подумал, что слово не воробей... а потом думать, было уже поздно. Он, конечно, попытался свести все к шутке, но лишь получил пару кулаков в переносицу, а потом незаметно ретировался.

Договорив, я сразу смолкла, уставившись в неопределенность. По щеке скатилась слеза, вторая … Зажмурившись, выжала вновь нахлынувшие, а смахнув их, выдавила из себя подобие улыбки.

- Ну вот! Все это и породило весь этот негатив. После, я приняла всерьез фразу «Если нельзя избежать изнасилования, расслабься и получай удовольствие». – смахнула последнюю злосчастную слезу, а обернувшись, нашла Александра в обеспокоенном состоянии с, отражающимися на лице, чувствами вины и сочувствия. – Ну что? Надеюсь, я утолила ваше любопытство?

Саша, видимо, просто не мог подобрать слов, то открывая, то закрывая рот. Да и не нужно было, ибо нервы у меня сдавали по всем статьям. Этим гнилым, залежавшимся мыслям нужно было давно дать выход; и хоть мне и стало легче, но я понимала, что эти слезы, это еще далеко не все …

Все-таки, ночь обещала быть долгой.

Мы провели в молчании достаточно длительное время, думая каждый о своем. Вокруг стояла гробовая тишина, - не подходящая обстановка для моего теперешнего состояния. Сейчас мне было нужно, чтобы кто-то со мной разговаривал, иначе эта дрожь в руках, и буря в голове и груди, начнут перерастать в эмоциональный тайфун. Но казалось, что этого и так уже не избежать.

Дрожащие губы вновь обнимали сигарету, а, такие же дрожащие, пальчики сжимали сломанную спичку, безуспешно пытаясь извлечь, настолько желанный сейчас, огонек. Когда проблема стала очевидной, Саша перехватил мои руки и забрал коробок, затем заботливо протянул то, что было мне так необходимо.

- Все-таки я принял правильное решение, не соглашаться с мнением других людей. – наконец, он нарушил тишину и закурил, за компанию.

- Правильно! Ведь на деле я непорочный ангел! – изнутри вырвался истерический смех, и я повалилась на спину, закрывая лицо ладонями. Нахлынуло не только прошлое, но и, в процессе повествования, мне стало стыдно. Стыдно перед Сашкой; ведь не с каждой случается подобное … а со мной вот случилось. Кому нужны такие калеки?

- Извини … - изрекла шепотом, когда приступ сошел на «нет». Бросила сигарету в воду и резко поднялась с места, с огромным желанием запрыгнуть в воду, как можно, глубже, чтобы хоть как-то смыть с себя эти грязь и позор. На пути к желаемому, поскользнулась на размокшей глине, и оказалась в Сашкиных руках. Он вовремя подоспел. А вырвавшись из цепких объятий, вновь в них же и попалась, только вырваться уже не получилось, - мои руки плотно прижались к телу - шевелить ими стало невозможно, а ноги болтались в воздухе. Так что свалить, тоже бы не получилось.

- Пусти! Пусти меня! – я кричала, пыталась вырваться, но Саша лишь крепче сжимал мое тело в кольце своих рук.

- Ри … Рита, успокойся! – но эти слова ушли в пустоту. – Милая, ну хватит. Я не пущу тебя в воду!

Взбешенная, я брыкалась как савраска. Не без усилий, но все же, ему удалось оттащить меня от воды.

- Да отпусти же ты меня! – уже рычала я на последнем издыхании. А поняв, что перспектива освобождения светит мне только в том случае, если я успокоюсь, перестала сопротивляться, и покорно попросила. – Отпусти меня, пожалуйста.

Но мужчина не размыкал объятий, оставляя висеть в воздухе мое расслабленное тело, и тяжело сбивчиво дышал, как после пробежки.

- Отпущу, если строптивая пообещает не убегать и не делать глупостей.

Я вновь молча с ним соглашалась.

- Ну, так как?

- А что мне еще остается? Обещаю. Иначе ты так и будешь держать меня мертвой хваткой. Синяков наставишь. Мне больно.

Наконец, стальные объятия стали более мягкими, и, дав строптивой узнице возможность стоять на собственных ногах, Саша развернул меня к себе.

- Извини.

- Все в порядке. Спасибо?

- За что?

- За то, что остановил меня. Порой, мои действия расходятся с разумом, сама знаю.

- И часто у тебя так крышу рвет из-за этого?

Мне нужно было успокоиться, мысли привести к одному знаменателю. И с ним эта миссия не казалась не выполнимой. Любой вариант был лучше того, чтобы одной с ума сходить. За такой срыв, было неудобно, перед новым знакомым, но, подняв на него глаза, мне сразу стало легче, - он улыбался, и это производило эффект, как после нескольких капель валерьянки в травяном чае.

Дата добавления: 2015-09-02