Секретная папка в подвалах тайных архивов.

Подвал полицейского архива. Между грудами разбросанных папок и бумаг сидят два архивариуса – молодой и старый. Снаружи слышатся взрывы и стрельба.

МОЛОДОЙ АРХИВАРИУС: Чего мы ждем? Бунтовщики в любой момент могут ворваться в здание. У нас же есть приказ сжечь архив. Если они нас схватят, они нас убьют! (Старый архивариус закуривает сигарету.) Правительство бежало! Город горит! Террористы занимают улицу за улицей! (Старый архивариус глубоко затягивается.) Архив не должен попасть в руки новой власти! Давайте подожжем и сбежим!

Старый архивариус выпускает колечки дыма.

СТАРЫЙ АРХИВАРИУС: И разрушим нашу жизнь? Наш мир? Нашу филигранную профессию?

МОЛОДОЙ АРХИВАРИУС: А есть другой выход?

СТАРЫЙ АРХИВАРИУС: Кто, кроме нас, сможет помочь новой власти разобраться в этих лабиринтах реестров, печатей и папок? В политических и государственных тайнах?

МОЛОДОЙ АРХИВАРИУС: (Вдруг прозревая.) Вы думаете… осуществить акт приема и сдачи?!

СТАРЫЙ АРХИВАРИУС: (Вынимает жареную курицу и бутылку вина.) Ножку или грудку?

МОЛОДОЙ АРХИВАРИУС: Наконец-то я все понял. (Едят.)

СТАРЫЙ АРХИВАРИУС: Почитай! (Молодой архивариус в недоумении глядит на него.) Это для меня как музыка. Помогает пищеварению. Почитай-ка чье-нибудь дело. (Молодой архивариус глядит на него, все еще не понимая. Старый архивариус берет первое попавшееся ему под руку дело. Бросает его молодому архивариусу.) Читай!

МОЛОДОЙ АРХИВАРИУС: (Вынимает из дела документ. Читает.) Табель.

СТАРЫЙ АРХИВАРИУС: Номер?

МОЛОДОЙ АРХИВАРИУС: Сто двадцать три, дробь римское пять.

СТАРЫЙ АРХИВАРИУС: Документ без номера, как партитура без скрипичного ключа.

МОЛОДОЙ АРХИВАРИУС: Табель успеваемости ученика…

СТАРЫЙ АРХИВАРИУС: Никаких имен. Надо самим догадаться, что это за человек, каков род его деятельности, за что его преследует закон.

МОЛОДОЙ АРХИВАРИУС: Ученику первого класса школы имени Святого Климента города Охрида выдается табель успеваемости первой степени с отличием за 1888/1889 учебный год.

СТАРЫЙ АРХИВАРИУС: Какие выводы можешь сделать из прочитанного? (Молодой архивариус озадаченно смотрит на старого.) Доживешь до моих лет, научишься и выводы делать.

МОЛОДОЙ АРХИВАРИУС: Поведение: примерное. Прилежание: превосходное. Успехи: закон Божий – отлично. Церковнославянский язык – очень хорошо. Болгарский язык – хорошо. Арифметика – очень хорошо. Общая история – очень хорошо. География – отлично. Чистописание – очень хорошо. Турецкий язык – хорошо. Французский язык – хорошо. Внешний вид письменных работ – опрятный. Пропущено уроков: по уважительной причине 100, без уважительной причины 20. Классный руководитель Н. Настев.

СТАРЫЙ АРХИВАРИУС: O, tempi passati!

МОЛОДОЙ АРХИВАРИУС: А зачем тут этот табель?

СТАРЫЙ АРХИВАРИУС: Он хлеба не просит, а неизвестно, вдруг понадобится.

МОЛОДОЙ АРХИВАРИУС: Но ведь табель выдали ребенку!

СТАРЫЙ АРХИВАРИУС: Был ребенком, а стал взрослым!

МОЛОДОЙ АРХИВАРИУС: Рост: сто семьдесят. Цвет глаз…

СТАРЫЙ АРХИВАРИУС: Не торопись! Подожди маленько. Представь его себе во весь рост. Для окончательной картины важна каждая мелочь.

МОЛОДОЙ АРХИВАРИУС: Цвет глаз: черный. (Пауза. Представляет себе цвет.) Нос: прямой. (Представляет себе нос.) Спит в носках. Пьет вино с содовой – на четыре пальца вина, остальное содовая. Курит в постели. Когда бреется, напевает легкие классические мелодии, главным образом Штрауса.

Врывается женщина в военной форме с винтовкой.

ЖЕНЩИНА В ВОЕННОЙ ФОРМЕ: Руки вверх!

СТАРЫЙ АРХИВАРИУС: Наконец-то. Братья! Сестры! Освободители. Кровавые предатели народа сбежали. Они облили архив бензином и хотели его поджечь. Приложив нечеловеческие усилия, мы сумели помешать этому злодеянию. Может быть, эти архивные материалы будут полезны новой власти. Мы, со своей стороны, предлагаем ей свои скромные услуги.

ЖЕНЩИНА В ВОЕННОЙ ФОРМЕ: Вы правильно сделали. Новая власть оценит ваши заслуги. Назначаю вас хранителями архива на переходный период. Под моим руководством.

СТАРЫЙ АРХИВАРИУС: (Пристально смотрит на нее. Узнает.) Вы очень похожи на известную артистку.

ЖЕНЩИНА В ВОЕННОЙ ФОРМЕ: Я ветеринар. Сейчас играю в спектакле жизни. (Дает им клочок бумаги.)

СТАРЫЙ АРХИВАРИУС: А это что такое? (Женщина-солдат холодно смотрит на него.) Это что за имена?

ЖЕНЩИНА В ВОЕННОЙ ФОРМЕ: Передайте мне их дела! Немедленно! Что вы на меня смотрите? Вы что, не желаете выполнять мои приказы?

СТАРЫЙ АРХИВАРИУС: Что вы! Что вы!

ЖЕНЩИНА В ВОЕННОЙ ФОРМЕ: Тогда за работу!

СТАРЫЙ АРХИВАРИУС: Как мы их найдем? Сами видите, сколько тут папок навалено!

ЖЕНЩИНА В ВОЕННОЙ ФОРМЕ: Вы хотите, чтобы я вас под военно-полевой суд отдала? Вас повесить или расстрелять? Или то и другое сразу?

СТАРЫЙ АРХИВАРИУС: Не желаете закусить? (Предлагает ей курицу и вино.)

Женщина в военной форме повязывает себе на шею салфетку.

СТАРЫЙ АРХИВАРИУС: Может, вам спеть что-нибудь. Молодой хорошо держит терцию.

ЖЕНЩИНА В ВОЕННОЙ ФОРМЕ: Что вы читали, когда я вошла?

МОЛОДОЙ АРХИВАРИУС: Документы из чьего-то дела. Ничего интересного.

ЖЕНЩИНА В ВОЕННОЙ ФОРМЕ: Читай! (Ест и пьет.)

МОЛОДОЙ АРХИВАРИУС: «Дорогая моя. Я должен идти. Сто раз целую твои волосы. Сто раз целую тебя ниже, в лобик. Сто раз еще ниже, в носик. Сто раз еще ниже, в глазки. Сто раз еще ниже, в губки. Сто раз еще ниже, в подбородок. Сто раз еще ниже…»

ЖЕНЩИНА В ВОЕННОЙ ФОРМЕ: Хватит! Что это такое?

МОЛОДОЙ АРХИВАРИУС: Письмо.

ЖЕНЩИНА В ВОЕННОЙ ФОРМЕ: Кому?

МОЛОДОЙ АРХИВАРИУС: (Читает.) Г-же Смилке Байраклиевой, Струмица, бульвар Энтузиастов, дом 4.

ЖЕНЩИНА В ВОЕННОЙ ФОРМЕ: От кого?

МОЛОДОЙ АРХИВАРИУС: (Читает.) От Войдана Поп-Георгиева. Сценический псевдоним Чернодринский.

ЖЕНЩИНА В ВОЕННОЙ ФОРМЕ: (Протягивает руку. Ей дают дело. Она просматривает его.) Голубчик ты мой, кто бы ты ни был, где бы ты ни был, теперь ты тут. В сухом, темном и безопасном месте.

Швыряет дело обратно в кучу. Запивает кусок курицы вином.

5. Небольшой инцидент в кафе «Балканы».

Кафе «Балканы» на Балканах в двадцатых годах двадцатого века. В бархатных креслах сидят молодой красавец господин Гырчев и молодая красавица госпожа Цаневская.

ГЫРЧЕВ: Как ты?

ЦАНЕВСКАЯ: Хорошо.

ГЫРЧЕВ: Знаю, что не хорошо. Хорошо быть не может. Особенно в первый раз. Будешь коньяк?

ЦАНЕВСКАЯ: Нет.

ГЫРЧЕВ: Сразу не стреляй. Сначала пусть сядет. Пусть устроится поудобнее. Ты дыши размеренно, спокойно. Потом вытаскивай пистолет и стреляй в грудь. Не в голову. Трудно выстрелить в голову тому, кто на тебя смотрит.

ЦАНЕВСКАЯ: А ты разговор веди.

ГЫРЧЕВ: Я поведу разговор. В конце пистолет отдашь мне. Уходим через главный вход. Спокойно. Не бежим. Автомобиль будет ждать.

ЦАНЕВСКАЯ: И?

ГЫРЧЕВ: И потом заслуженный отдых. Среди сосен и шишек. Ни забот, ни хлопот, подальше от этой бойни. Все твои тревоги сразу как рукой снимет.

ЦАНЕВСКАЯ: Ты любишь меня?

ГЫРЧЕВ: Люблю ли я тебя? Ты спрашиваешь, люблю ли я тебя? Что за вопрос!

ЦАНЕВСКАЯ: Скажи, это не охладит наших отношений?

ГЫРЧЕВ: Мы подогреем их икрой и шампанским, у тебя будут шиншилловые шубки и жемчужные ожерелья.

ЦАНЕВСКАЯ: И убийство на совести.

ГЫРЧЕВ: А вот ты и докажешь, что можешь обойтись без совести. Не смотри на часы. Ты что, торопишься? Посмотри на меня. Дыши глубже. Ты не волнуешься? Не боишься?

ЦАНЕВСКАЯ: Не боюсь.

ГЫРЧЕВ: Этот человек – предатель и убийца. Ты ему только услугу окажешь. Уменьшишь Господню кару.

Входит Аризан, пожилой господин.

ГЫРЧЕВ: Помяни черта – он тут как тут. Пожалуйста, господин Аризан. Вы прекрасно выглядите для ваших лет. Познакомьтесь с госпожой Цаневской. Не трудитесь представляться, я ей о вас все рассказал.

ЦАНЕВСКАЯ: Очень эффектно вас описал.

Аризан целует ей руку. Садится.

ГЫРЧЕВ: Что будем пить? Госпожа Цаневская, вы, по-моему, немного бледны.

ЦАНЕВСКАЯ: Погода меняется.

ГЫРЧЕВ: Чистая правда. Эти резкие перемены климата просто невыносимы. Тут хоть из камня будет человек, все равно не выдержит. У меня вон указательный палец почти не сгибается. Весь сустав опух. Артрит. И у моего отца то же самое было, не удивительно, это наследственное. Так мало того, что с климатом творится, еще и другие опасности. Людей прямо на улице убивают. Страшно в кафе зайти коньяка выпить. Может, всем коньяка? И вам, господин Аризан. А то вы что-то загрустили.

АРИЗАН: Вы, Гырчев, весьма самоуверенный человек.

ГЫРЧЕВ: Вы даже не представляете себе, насколько. Из-за этого у меня есть враги, но человек, у которого нет врагов – не человек.

АРИЗАН: Человек, у которого много врагов – тоже.

ГЫРЧЕВ: У меня их не много. Ровно столько, сколько нужно. (Смеется. Пауза. Тишина.) Какая неприятная тишина.

Аризан кланяется кому-то, кого мы не видим. Гырчев и Цаневская смотрят в том направлении.

АРИЗАН: Это Чернодринский. Он учился в Берне, когда я работал там в консульстве. Мы часто вместе ходили в театр посмотреть на Мину Фельдек. Прекрасная актриса.

ГЫРЧЕВ: Ну, так что, коньяку?

ЦАНЕВСКАЯ: Спасибо, нет.

ГЫРЧЕВ: Дорогая, у вас дрожит голос. Вас что-то тревожит?

ЦАНЕВСКАЯ: Да.

ГЫРЧЕВ: Что именно?

ЦАНЕВСКАЯ: Лучше вам не знать.

ГЫРЧЕВ: Вы меня заинтриговали.

ЦАНЕВСКАЯ: Вы не поверите.

ГЫРЧЕВ: А мы попробуем.

ЦАНЕВСКАЯ: Я собираюсь убить человека.

ГЫРЧЕВ: Что?

ЦАНЕВСКАЯ: Я должна совершить убийство.

ГЫРЧЕВ: Вы?

ЦАНЕВСКАЯ: Я.

ГЫРЧЕВ: Да вы муравья задавить не сможете. Только послушайте, что она говорит, господин Аризан!

АРИЗАН: Меня уже ничто не удивляет.

ГЫРЧЕВ: А кого вы хотите убить?

ЦАНЕВСКАЯ: Одного предателя и убийцу. Я окажу ему услугу. Уменьшу Господню кару.

ГЫРЧЕВ: И как вы собираетесь это сделать?

ЦАНЕВСКАЯ: Выстрелю ему в грудь. Трудно выстрелить в голову тому, кто на тебя смотрит.

ГЫРЧЕВ: Я смотрю, вы хорошо подготовились.

ЦАНЕВСКАЯ: А вы думали, нет?

Цаневская встает, вытаскивает револьвер и стреляет в Гырчева. Он с изумлением смотрит на нее. Падает. Цаневская не знает, что делать с пистолетом.

АРИЗАН: Пистолет. (Цаневская отдает ему пистолет.) Теперь спокойно. Не бежим. Автомобиль ждет.

Цаневская берет Аризана под руку. Они направляются к выходу. Выходя, Аризан приподнимает шляпу и кланяется вышеупомянутому знакомому, которого мы не видим.

Дата добавления: 2015-09-04