Творческий дух 1 страница

Воинство в эмиграции часто называли «Армией». Однако военные писатели призывали уважать понятия, следуя лееровскому принципу «правильно назвать — правильно понять». В Зарубежье не было материальной составляющей вооруженной силы и многих других атрибутов для такого наименования. Но сознавалась высокая миссия — храня заветы и традиции старой Армии, интеллектуально работать «на будущую Полтаву». Потому Е. Месснер как-то сказал: «Мы — дух Армии, а не ее тело...»¹⁷⁴. Добавим: дух творческий. Ибо все главные духовные ценности, созданные русскими офицерами на чужбине, несли на себе печать творчества. И сами изгнанники считали это качество «высшей формой человеческой деятельности», непременным условием победоносности армии (Б. Геруа)¹⁷⁵. П. Краснов принципиально в уста одного из своих литературных героев, генерала Саблина, вкладывает формулу: «Счастье — в творчестве, в чем бы творчество это ни выражалось!..» ¹⁷⁶.

Ряд факторов обусловил творческий характер военной мысли Зарубежья.

Неординарность, яркий талант, вдохновение самих военных ученых, писателей, публицистов были существенной предпосылкой новизны и значимости ими сделанного. Причем старшее поколение прилагало все усилия для развития задатков и одаренности младших коллег. Их привлекали на Высшие Военно-Научные Курсы, всевозможные лектории, приглашали для участия в конкурсах на лучшие военно-научные труды, предоставляли им страницы военных изданий.

Военная мысль эмиграции существовала и развивалась в особых условиях — вдали от Родины, на территории чужих государств, в иной социокультурной среде. Это обстоятельство потребовало от русских ревнителей военных знаний, впервые оказавшихся в такой ситуации, нестандартных решений, значительной изобретательности, порой и ухищрений (иностранцам не разрешалось создавать военных объединений и учреждений) при организации своей научной и просветительской деятельности. Приходилось заниматься ею в часы, свободные от основной работы, что указывает на преданность изгнанников военному делу, их высокое волевое напряжение.

Многое определяли сила навыка и привычка постоянной мыслительной работы, присущие передовому русскому офицерству, традиция творческого почина, всегда кипевшего в недрах Российской Императорской Армии. Этим была вызвана к жизни и Добровольческая армия, названная А. Зай-Цовым «военно-исторической загадкой», когда горстка едва вооруженных людей, без надежды на помощь, без тыла, без снарядов, подняв знамя Единой Великой России, пошла против красной волны навстречу неизвестному будущему¹⁷⁷. И научные труды военно-государственного значения эмигранты создавали самопочинно, без какой-либо официальной поддержки, что говорит об их глубоко вкорененном общественном, гражданском и профессиональном сознании.

524

Позитивной стороной такого положения стала беспрецедентная свобода военной мысли (точнее, свобода выражения мысли), ее бесцензурность раскрепощенность, полный теоретический и идеологический плюрализм^ что служило мощным катализатором творческой активности авторов. Это придавало их работам максимум критичности и откровенности, способствовало возникновению в Зарубежье по крайней мере двух военно-научных лагерей: «парижского» (Головин, Зайцов, Доманевский, Гулевич, Пятницкий и др.) и «белградского» (Новицкий, Баиов, Штейфон, А. Геруа, Месс-нер, Керсновский и др.). По справедливому замечанию Е. Месснера, произошло своего рода деление на «Западников» и «Славянофилов», когда «в беззлобном столкновении мнений создается истина»¹⁷⁸. Сущность различия между двумя школами заключалась всего лишь в разнице приоритетов в понимании ключевых вопросов военного дела. «Западники» отдавали первенство рациональному элементу, «массе» (количеству), «огню»; «дух» ставили в жесткую зависимость от «материи». «Славянофилы» во главу угла клали иррациональность, воображение, интуицию, «отбор» «качество», «удар»; безусловное преобладание духа над материей. Зачастую различия были едва заметны, но иногда возникала открытая публичная полемика, например, на рубеже 30-х и 40-х годов, между Н Головиным и Б. Штейфоном, и тогда явно обнаруживались взаимные претензии. Конечно, далеко не все военные писатели эмиграции примыкали к одной из этих групп. В рассеянии многие держались относительно автономно.

Значительные творческие усилия требовались от изгнанников при осмыслении революционного крушения России и ее армии, анализе русской военной истории и, особенно, разработке основ строительства и параметров будущей Российской вооруженной силы. Отсутствовала возможность опытной проверки теоретических конструкций, идей, убеждений и потому большую роль играли моделирование и воображение (футурологичность).

В чем же конкретно выражалось творчество военной эмиграции?

Русскому офицерству, по трагическому сценарию судьбы оказавшемуся на чужбине, в необычной, тягостной обстановке беженства и гонений, удалось возвести «гарнизоны» и выставить «посты» отечественного военного знания. «В условиях, казалось бы совсем не подходящих, мы все же продолжаем думать по-военному. Всюду у нас существуют разнообразные курсы, кружки или группы военного просвещения. Нищие в массе, мы создали в изгнании такую военную прессу, какой не имеют и многие государства», — справедливо подчеркивал Б. Штейфон¹⁷⁹. Все начинания порождались энергией творчества и держались исключительно нравственной силой воинства.

Военная мысль эмиграции бралась за те задачи, решение которых не имело шаблонных путей и вариантов. Ею был посильно осмыслен путь старой армии, богатейший военный опыт — от Русско-японской войны до локальных конфликтов 50-х — 60-х годов; она анализировала военно-политическую картину мира, изучала характер и тенденции развития военных систем, прогнозировала их эволюцию, утверждала духовную сущность русского военного дела.

Краткий очерк военной Мысли Русского Зарубежья 525

В изгнании написан целый ряд оригинальных по содержанию работ. В их числе «Полчища» А. Геруа, «Военные усилия России в мировой войне», «Российская контрреволюция в 1917–1918 гг.», «Социология войны» Н. Головина, «История Русской Армии» А. Керсновского, «Очерки Русской Смуты» А. Деникина, «Лик современной войны» Е. Месснера, «Душа Армии» П. Краснова, «Высший командный состав» В. Флуга и многие другие. Для различных образовательных курсов были созданы учебники и учебные пособия по всем основным военным дисциплинам: начиная со «Службы Генерального Штаба» (В. Тараканов), заканчивая «Военной психологией» (Р. Дрейлинг). Они и доныне не утратили прикладного значения.

Благодаря обостренному чувству нового, свойственному интеллектуальной деятельности изгнанников, их военная мысль своевременно улавливала и отражала изменения в военном деле, распознавала нарождавшиеся формы вооруженной борьбы. Например, А. Геруа в начале 20-х годов предсказал, что в XX веке человечество, в конце концов, откажется от многомиллионных вооруженных масс и вновь вернется к профессиональным армиям. А. Зайцов, Б. Хольмстон-Смысловский, Е. Месснер еще в 50-х годах в партизанской, малой войне увидели один из основных типов «воевания» второй половины XX века. Военные умы Зарубежья ввели в оборот и развернули такие понятия, как «полчища», «социология войны», «душа армии», «военная энергия», «оператика», «мятежевойна», «стратегия духа» и др.

Творческий заряд несут все основные идеи, которые завещались будущей России.

Уже в Русской Армии Врангеля ощутили необходимость позитивного содержания Белой Идеи. Ясное же понимание ее исторической глубины и перспективы пришло лишь на чужбине. Стало очевидным, что это идея «не реставрации, а ренессанса», верного государственного служения, укрепления военной мощи в интересах общего, правого дела. Для воинства идея государственного служения стала альфой и омегой всей деятельности, проявилась в готовности отдать свои знания, способности, саму жизнь за Россию.

Необходимость этого не гипотетична, а жизненна, ибо войны не прекращаются, несмотря ни на какие договоры и протоколы, о чем предупреждали изгнанники, выступившие горячими противниками пацифизма. Если какое-то время удается избегать крупномасштабных столкновений, то метастазы войны то тут, то там выступают в форме различных конфликтов, локальных стычек, террористических актов. «Помни войну!» — таков наказ адмирала Макарова, таков завет и офицеров-изгнанников.

Красной нитью через труды эмиграции проходит идея постоянной высокой военной готовности государства, вытекавшая из нелицеприятного вывода о постоянной неготовности России к войнам, начиная с 1812 года и заканчивая 1941-м. Корень такого положения виделся в непоследовательной военной политике, отсутствии четких доктринальных установок, кадровой чехарде на государственных и военных верхах в самые ответственные исторические моменты (чего стоят факты смены шести начальников Генштаба за девять межвоенных лет с 1905 по 1914 гг., а тем паче беспреце—

Я»1 II

526

дентной бойни командного состава в 1937–1938 гг.). Готовность к войне__

это прежде всего знание войны, ее объективное научное изучение, без «патриотических сказок» и «пацифистских ужасов». У нас же до сих пор нет правдивой истории Великой Отечественной, всестороннего, достоверного и доступного анализа десятилетней «афганской» кампании, исследования уроков «чеченской» войны.

«Русскую кровь — только за русские интересы», «Государственный эгоизм» — вот аксиомы и генеральная линия в руководстве войной, залог успеха и державного достоинства. Недопустим никакой «стратегический альтруизм» (еще одна извечная российская слабость). Благородство стратегов оплачивается реками крови собственной армии, к тому же часто и неблагодарностью спасенных.

О мощи страны судят по силе ее армии. Эмиграция призывала чтить само понятие Армии, знать ее национально-государственный смысл. Вооруженная сила не только гарант целостности и независимости государства. Организация, степень боеспособности, обученности и воспитанности войск судьбоносно сказываются на развитии и состоянии страны: могут содействовать стабильности, возрождению и процветанию, а могут быть дестабилизирующим фактором, непомерным грузом тянуть на дно.

Сегодня крайне актуален взгляд изгнанников на создание в России малой, профессиональной армии, построенной на принципах отбора и качества. Служить в ней должны люди исключительно достойные, здоровые, закаленные, не «горе-воины». Только это позволит относительно малыми силами решать важные государственные задачи. И характер современной войны, и весь наш военный опыт последнего десятилетия повелевают идти по этому пути, дабы армия была не головной болью государства, а его надлежащим действенным инструментом.

Создание Армии, как и ее применение, — прерогатива военного искусства, которое следует понимать не только как ведение боевых действий, но и более широко — как организацию всех вопросов, связанных с военным делом. Ратная мудрость — важнейшее из искусств, поскольку в критические моменты истории от нее напрямую зависит жизнь народа.

Главный завет эмиграции в этой области — преобладание духа над материей. Идеи всегда были, есть и будут первопричиной побед и поражений, так как «только они одушевляют материю» (Штейфон), утверждают национальный характер военного искусства, позволяют творчески решать любые боевые задачи. Особое значение в этом контексте приобретает идея расширения спектра средств современной войны (Зайцов, Месснер, Хольмстон-Смысловский), включающая в элементы военного искусства политику, дипломатию, экономику, финансы, социальную психологию, слово... а не только традиционные стратегию, «оператику», тактику.

Искусство командования определяет боевую упругость армии, ее способность побеждать, а значит — и незыблемость государства. Не случайно именно офицеры в 1917 году стали первой жертвой «великой бескровной» революции. Они же, никто иной, организовали белый фронт контрреволюции. Не потеряли лица и в изгнании: явили духовную стойкость, сумев создать уникальный пласт русской военной культуры, который стал сегодня

Краткий очерк военной мысли Русского Зарубежья 527

предметом нашего изучения и нашей гордости. Значит, планка школы Русской Императорской Армии была достаточно высока.

— Сам факт пребывания в беженстве рождал критический взгляд на свое сословие. «Были офицеры, доблестные и жертвенные, но корпуса офицеров в России не было, был лишь офицерский состав», — с горечью констатировал А. Туркул. Путем строгого отбора, воспитания, творческой подготовки намечалось придти к настоящему Офицерскому Корпусу России, корпорации военных профессионалов, образцово-этической группе, спаянной единым духом служения, государственно мыслящей, политически образованной. Этот идеал, выстраданный в изгнании, адресован и необходим нынешнему поколению офицеров.

В уникальном идейном творчестве проявилась духовная сила русского воинства на чужбине. В результате десятилетий напряженной работы ума и воли грядущим поколениям оставлено обширное поучительное наследие. На данный момент оно показано только в общем виде, ибо слишком много нетронутого, неизученного хранят архивы, чужеземные библиотеки и фонды, а что-то из очень важного навсегда утрачено в перипетиях эмигрантского бытия.

Главный урок воинства эмиграции и его военной мысли — армия не смогла отстоять своего Отечества в вооруженной борьбе и оказалась вне его территории. Но на чужбине удалось сберечь самое существенное — «душу армии». Ее хранители явили урок нравственного стоицизма, позволившего донести их заветы, идеи и мысли до новой Российской армии. Крайне важно не пройти мимо этого наследия «Иванами, не помнящими родства», как уже случилось однажды в нашей недавней истории, усвоить заветы и опыт русских офицеров-изгнанников, последних представителей Российской Императорской Армии.

Примечания

1. Костиков В. Не будем проклинать изгнание... (Пути и судьбы русской эмиграции). — М., 1990. — С. 371. Вообще поразительны пассажи автора о «пьянстве и драках в военной среде», о ненужности для военных «свобод и вольностей эмиграции» и т.п. Они вполне составят компанию циничным измышлениям Л. Троцкого о русских военачальниках: «Деникин был не без характера, но в остальном совершенно ординарным генералом, прочитавшим пять или шесть книг. А дальше уж шли Юденичи, Драгомировы, Лукомские, с французскими и без него, просто пьющие и сильно пьющие, но совершенные ничтожества». (Троцкий Л.Д. История Русской Революции. — Нью-Йорк, 1976. — С. 284.)

2. Русская военная эмиграция 20-х — 40-х годов. Документы и материалы. Т. 1. -М., 1998. — С. 49.

3. Ковалевский П. Зарубежная Россия. История и культурно-просветительская работа русского зарубежья за полвека (1920–1970). — Париж, 1971; Струве Г. Русская литература в изгнании. — Нью-Йорк, 1956; Любимов Л. На чужбине. -М., 1963; Шкаренков Л. Агония белой эмиграции. — М., 1987; Раев М. Россия за рубежом. — М., 1994; Назаров М. Миссия русской эмиграции. — М., 1994.

528

4. Русское Зарубежье. Золотая книга эмиграции. Первая треть XX века. Энциклопедический биографический словарь. — М.: «РОССПЭН», 1997.

5. Квакин А. Россия познает Русское Зарубежье //Новый журнал. — 1998. — Кн. 211; Кудрякова Е. Российское зарубежье (Обзор отечественных публикаций) // Реферативный журнал. История. — М.: ИНИОН, 1996.

6. Русские в Галлиполи. Сборник статей, посвященный пребыванию 1-го Армейского корпуса Русской Армии в Галлиполи. — Берлин, 1923. (Для нас важно, что здесь подробно отражены военно-учебная и общеобразовательная деятельность в Галлиполи, издательство и литературное творчество. См. также Даватц В., Львов Н. Русская Армия на чужбине. — Белград, 1923; Русская армия в изгнании. 1920–1923. — Новый Сад, б.г. и др.).

7. Армия и Флот. Военный справочник; Абданк-Коссовский В. Россия в изгнании*.

8. Зарубежные Высшие Военно-Научные Курсы генерала Головина. — Париж, 1931; Шуберский А. К 25-летию со дня основания Высших военно-научных курсов генерала Головина в Белграде. — Ментона, 1955; Зарубежные высшие военно-научные курсы под руководством профессора генерал-лейтенанта Н.Н. Головина: 1927–1977. (Юбилейная памятка). — Miinchen, 1977; Михеев Л. Краткий очерк деятельности Института по исследованию проблем войны и мира в гор. Нью-Йорке (22 октября 1949 г. — 3 февраля 1956) //Россия (Н.-Й.). — 1956. -9 февраля; Бобарыков И. Парижские военно-научные курсы генерала Головина /I Военно-Исторический Вестник. — 1970. — № 35–36.

,9. Месснер Е. Советская и зарубежная военная мысль (см. хрестоматийную часть книги). Добрынин В. Современная русская военная мысль. (Работа публиковалась в чешском военном журнале «Воинске Розгледы» за 1930, в номерах 1–3, 6, 12. Найти пока не удалось); Михеев Л. Русская военно-научная мысль за рубежом //Россия (Н.-Й.). — 1950. — 2 ноября.

10. См. Список печатных источников.

И. Во всех основных военных изданиях эмиграции велись библиографические обзоры, хроники военно-научной жизци и т.п. отделы. Особенно содержательными они были в «Военном Сборнике», «Войне и Мире», «Русском Инвалиде», «Вестнике Военных Знаний», «Часовом». Среди наиболее активных критиков и обозревателей назовем С. Добророльского, А. Виноградского, Е. Новицкого, Н. Алексеева, К. Шмигельского, Е.Месснера, А. Зайцова и др. Кроме того, вокруг тех или иных книг, статей, идей военных авторов нередко разворачивалась полемика, а это всегда богатая почва для исследовательского анализа.

12. В основе этих отзывов, к сожалению, находились идейно-классовые мотивы. Например, рецензия на первый номер берлинского «Войны и Мира» начиналась так: «Наши военные эмигранты с ликвидацией большинства русских военных организаций за границей естественно обратили свои досуги на военное писательство». Далее идут сентенции о малоценности материалов. (Военная наука и революция. — 1922 — Кн. 2. — С. 199.) Когда же это издание, вставшее на сменовеховские позиции, было разрешено к распространению в СССР, то оценки сменились: «Содержательность и ценность журнала «Война и Мир» стали явлением обычным», (Военная мысль и революция. — 1926. — Кн. 6. — С. 256.)

13. Головин Н., Бубнов А. Стратегия американо-японской войны. — М., 1925; Буд-берг А. Дневник /Начало гражданской войны. — М.-Л. 1926; Деникин А. Поход на Москву. — M..J928.

* Здесь и далее выходные данные работ, имеющихся в «Списке печатных источников», приводятся в сокращенном виде.

Кр аткий очерк военной мысли Русского Зарубежья ________ 529

14. Бескровный Л.Г. Очерки по источниковедению военной истории России. — М., 1957; Мещеряков Г.П. Русская военная мысль в XIX в. — М., 1973; Русская военная мысль. Конец XIX — начало XX в. — М., 1982; Большая Советская Энциклопедия. Т. 7. — М., 1972. — С. 22; Справочник по истории дореволюционной России под редакцией П.А. Зайончковского. — М.: Книга, 1978. — С. 244, 245, 248.

15. Белое дело: Дон и Добровольческая армия:

— М., 1992; Белое дело; Ледяной поход. — М., 1993; Белое дело: Кавказская армия. — М., 1995 и др.

16. См. информацию «Российский военный сборник» в конце книги: аннотации 3, 5, 6, 9, 11, 12, 13 выпусков.

17. Головин Н. Суворов и его «Наука побеждать»; Наука о войне. О социологическом изучении войны. (Антология отечественной военной мысли) — М.: ВАГШ, 1995; Российские офицеры. («Библиотека российского офицера») — М.: Издательский центр «АНКИЛ-ВОИН», 1995 и др.

18. Русское прошлое. Историко-документальный альманах. Кн. 1–7. — СПб, 1992–1997; Русская военная эмиграция 20-х — 40-х годов. Документы и материалы. Т. 1. — Кн. 1,2. — М.: Издательство «Гея», 1998.

19. Рутыч Н. Биографический справочник высших чинов Добровольческой армии и Вооруженных Сил Юга России (Материалы к истории Белого движения). — М.: «Regnum» — «Российский архив», 1997.

20. Попов А. Русское Зарубежье и архивы. Документы Российской эмиграции в архивах Москвы: проблемы выявления, комплектования, описания, использования. — М.: ИАИ РГГУ, 1998.

21. Ушаков А. История гражданской войны в литературе Русского Зарубежья. Опыт изучения. — М.: Издательский центр «Россия молодая», 1993; Авдеев В. Генерал Ю.Н. Данилов и его книга /Данилов Ю.Н. На пути к крушению. Очерки из последнего периода русской монархии. — М.: Воениздат, 1992. — С. 242–256; Образцов И. Недостающее звено российской военной науки /Головин Н. Суворов и его наука побеждать. Наука о войне. О социологическом изучении войны. — С. 7–36; Дырин И.А. Военно-политическая мысль русского зарубежья 20–40-х годов XX века о военной доктрине. Автореф. дис. канд. политол. наук. — М.: ВУ, 1996; Кручинин А. Полковник Я.М. Лисо-вой и его коллекция/Коллекция Я.М. Лисового. Опыт реконструкции. — М.: ГПБИ, 1997. С. 5–28; Дерябин А. Русский офицер и военный историк Б.Б. Филимонов/Филимонов Б. Белая Армия Адмирала Колчака. — М.: «Рейтар», 1997; Бегидов А., Ершов В., Парфенова Е., Пивовар Е. Российская военная эмиграция в 1920-е — 1930-е годы. — Нальчик, 1998. Последняя монография оставляет крайне противоречивые впечатления. При большом объеме источников, интересных данных целостная картина явления отсутствует. Много ошибок и несуразностей, что еще раз свидетельствует о преждевременности попыток создать достоверный всеобъемлющий образ военной эмиграции первой волны, без предварительного исследования ее отдельных граней.

; 22. Материалы по истории Русского Освободительного Движения (1941–1945 гг.): Сборник статей, документов, воспоминаний. Вып. 1. — М.: Грааль, 1997; То же. Вып. 2. — М.: Издательство им. Святителя Игнатия Ставропольского, 1998. 23. На международной конференции «Культурное наследие российской эмиграции» в 1993 г. из двухсот докладов по существу лишь два были посвящены сугубо военному наследию (См.: Культурное наследие российской эмиграции. 1917–1940. В двух книгах. — М.: «Наследие», 1994.) На научной конференции «Российское зарубежье: Итоги и перспективы изучения» в 1997 г. уже до четверти выступивших освещали военную проблематику. (См.: Российское зарубежье: Итоги и перспективы изучения. Тезисы докладов и сообщений научной конференции 17 ноября 1997 г. — М.: РГГУ, 1997.)

530

24. А. Туроверов в этой связи писал: «Мы как-то утешали себя тем, что наши не всегда блестящие, но правдивые воспоминания будут нужны будущему историку («беспристрастному...») или писателю («большому»). Но не было подтверждения нашим надеждам. Шли года, и стала угасать вера в необходимость в воскрешения дней прошлых... Теперь (после прочтения в послесловии к

,., «Августу четырнадцатого» обращения А.И. Солженицына к эмиграции — И.Д.)

«' радость наших военных воспоминаний превращается в «необходимую радость» (Военная Быль. — 1972. — № 114. — С. 47).

С сильной опорой на архивные источники эмиграции написан внушительный труд А.В. Смолина «Белое Движение на Северо-Западе России» (СПб, 1999). Эмигрантские источники интенсивно использовались в таких, например, работах: Рыбников В., Слободин В. Белое движение в годы гражданской войны в

¹ России: сущность, эволюция и некоторые итоги. — М.: ГАВС, 1993.; Басик И.

³ Военно-политическая деятельность М.В. Фрунзе, 1921–1925 гг: Автореф. дис. канд. ист. наук. — М.: ГАВС 1993; Машкин Н. Высшая военная школа Российской империи XIX — начало XX века. — М.: Изд. центр «Академия», 1997; Добров М.А. Малая война: партизанство и диверсии. — М.: Альманах «Вымпел», 1998.

25. См.: Андогский А.И. Как создавалась Красная Армия Советской Республики (уроки недавнего прошлого). — Владивосток, 1921. — С. 29–30; Зайцов А.А. Где был наш Генеральный штаб в годы гражданской войны // Русский Инвалид. 1932. — № 36; Кавтарадзе А.Г. Военные специалисты на службе Республике

«Советов. -С. 194–197.

26. Приведем лишь малую часть трудов наиболее активных авторов: Адариди К.М. Переправы через По в 1796 г. и через Дунай в 180Э и 1877 гг. — СПб., 1895; Он же. Действия пехоты в освещении Русско-японской войны. — СПб., 1907;

I Он же. Стрелковое дело. — Пг., 1916; Баиов А.К. История военного искусства! как наука. — СПб., 1912; Он же. История русской армии: Курс военных училищ. — СПб., 1912; Он же. Курс истории русского военного искусства. Вып. I-VII. — СПб., 1909–1913; Он же Национальные черты русского военного искусства в романовский период нашей истории. — СПб., 1913; Баскаков В.И. Война, военное дело, военная наука, военное искусство. — СПб., 1890; Он же. Австро-французская война 1809 г. — СПб., 1897; Борисов В.Е. Древнерусские повести. (Сборник статей по древней русской военной истории). Вып. I. — СПб., 1908; Он же. Логистика (Искусство Генерального Штаба). Введение в военно- ¹ критический разбор Русско-японской войны 1904–1905 гг. — СПб., 1912; Он же. Смелая нападательная тактика (Русская военная доктрина). — СПб., 1912; Виноградский А.Н. Англо-бурская война в Южной Африке. Вып. 1–3. — СПб., 1901–1903; Он же. Русско-японская война 1904–1905 г. Вып. 1–3. — СПб., 1908–1912; Геруа А.В. Суворов — солдат. — СПб., 1900; Он же. К познанию армии. — СПб., 1907; Геруа Б.В. Маневр как средство достижения боя. — СПб., 1912; Он же. Пехота. Лекции по тактике. — СПб., 1913; Головин Н.Н. Исследование боя; Исследование деятельности и свойство человека как бойца. — СПб., 1907; Он же. Высшая военная школа. — СПб., 1912; Он же. Служба генерального штаба; Оперативная служба. — СПб., 1912; Он же. Сборник статей. -СПб., 1914; Гулевич А.А. Война и народное хозяйство. — СПб., 1898; Он же. Сравнение экономического строя России и главнейших европейских государств с военной точки зрения. — СПб., 1898; Деникин А.И. В течение многих лет (с начала века до 1914 года) печатался в журнале «Разведчик», где вел рубрику

Краткий очерк военной мысли Русского Зарубежья 531

«Армейские заметки», сотрудничал и в других изданиях; Доманевский В.Н. Заметки о мире и войне. — СПб., 1912; Залесский П.И. Что нужно нашей коннице? — СПб., 1908; Он же. Главнейшие виды деятельности кавалерии. — СПб.,. 1909; Краснов ПН. Казаки в начале XIX века. Исторический очерк. — СПб., 1908; Он же. Русско-японская война. Восточный отряд на реке Ялу. Бой под Тюренченом. — СПб., 1911; Колесников Н.В. 1812. Военно-исторический очерк... -Казань, 1912; Он же. Техника и искусство современной войны. — Казань, 1915; Нилус А.А. История материальной части артиллерии. — СПб., 1904; Он же. Полевое орудие будущего. — СПб., 1892; Патронов И.Ф. Стрелковые иллюзии //Русский Инвалид. — 1912. — № 193; Симанский П.Н. Война 1877–1878 гг. Падение Плевны. — СПб., 1903; Он же. Суворов: Краткий очерк жизни и деятельности. — М., 1899; Он же. Японо-китайская война, 1894–1895. — СПб., 1896 и др. Обратим внимание и на то, что некоторые из покинувших Россию не расставались с пером даже в годы Гражданской войны. Среди них можно назвать А.И. Ан-догского, Н.В. Колесникова. А.Л. Мариюшкина, И.Ф. Патронова, В.М. Пронина и др.

27. Тарусский Е. Наши Генералы // Часовой. — 1935. — № 162.. — С. 19..., *

28. Пятницкий Н.В. Династия и Россия у/Сигнал. — 1939. — № 46.

29. ГАРФ. — Ф.5960. — Оп.1. Д.75. — Л.9.

30. Возрождение. — 1927. — №№ 830, 841.

31. ГАРФ. — Ф. 5945 — Оп.1. — Д.52. — Л.2.

32. Орехов В. Наш долг /Таллиполиец. — 1927. — № 1; Кравченко Е. Наш долг и грядущая Россия //Армия и Флот. — 1938. — № 1.

33. Сигнал. — 1937. — № 6. В этой связи весьма характерны работы П. Краснова, В. Флуга, Е. Новицкого в основной хрестоматийной части.

34. Шуберский А. К 25-летию со дня основания... — С. 44.

35. Там же. — С. 38.

36. Хольмстон-Смысловский Б. Война и политика. — С. 235–236.

37. Штейфон Б.А. Возрождение военного искусства //Военный журналист (Белград). -1941. — № 31. — С. 5.

38. Месснер Е.Э. Советская и зарубежная военная мысль /'Знамя России (Прага). — 1937. — № б (82). — С. 11.

39. Парижский Вестник. — 1944. — № 101.

40. Подробнее о деятельности этих органов см.: Устинкин СВ. Трагедия белой гвардии. — Нижний Новгород, 1995. — С. 252–294.

41. См., например: Андогский А.И. Встречный бой. Стратегическо-тактическое исследование способов и приемов ведения встречного боя в современную эпоху... —

Пг., 1918; Он же. Как создавалась Красная Армия Советской России (уроки недавнего прошлого). Историко-критический очерк. — Владивосток, 1921; Колесников Н.В. Франция или Германия? Т. I. — Владивосток, 1921; Патронов И.Ф. Причины и следствия Великой войны. 1914–1919 гг. (Современные лекции для русской интеллигенции). — Новочеркасск, 1919; Сурин А.А. Партизанская война. Лекции. — Владивосток, 1922. Н.В. Колесников редактировал газету «Русская Армия» (Чита), публиковался в журналах «Пути России» (Ростов-на-Дону), «Воин» (Владивосток). В.М. Пронин в Крыму редактировал журнал «Военный Голос», А.А. фон Лампе руководил газетами «Россия» и «Великая Россия», А. Мариюшкин там же был одним из руководителей военной печати и публиковался в журнале «Военный Вестник» (Севастополь)... В это тревожное время случались и просто знаменательные события, как, например, разработка и введение (фактически впервые в отечественных военных вузах) курса воен—

Дата добавления: 2015-08-27