Часть 10.2. - Я вижу что-то кудрявое (прим

- Я вижу что-то… кудрявое (прим. перев. – игра, в которой водящий загадывает предмет и называет его цвет, а игроки должны угадать загаданное).

- Ты не можешь сказать "кудрявое". Это должен быть цвет.

- Тогда коричневое и кудрявое.

- Но тогда это очевидно!

- Эй, я же просил тебя прекратить хмуриться. Ты заработаешь себе морщины.

- Я прекращу хмуриться когда ты перестанешь жульничать!

Луи театрально вздохнул и посмотрел на Дэйзи:

- Я жульничал? - спросил он сестру, невинно и широко распахнув глаза.

Дэйзи повернулась к своей близняшке, что переводила взгляд с одного парня на второго и обратно, оценивая ситуацию:

- Ага.

Гарри оживился и победно засмеялся, в то время как Луи надулся и откинулся на спинку стула:

- Ну и ладно, - пробормотал он, продувший неудачник.

- Оу, не хмурься, Лу, - издевательски проворковал Гарри, наклоняясь и щипая Луи за щеку. - Ты заработаешь себе морщины.

Все представительницы женского пола семьи Томлинсон, включая Джей - родную мать Луи! - засмеялись при этом, умиляясь и распевно дразня его чем-то вроде "ох, неужели бедный Луи продул?" Парень зыркнул на них так злобно, как только мог, но в ответ получил лишь ухмылку от Гарри.

Ланч прошел великолепно, по мнению Луи. Гарри абсолютно покорил его сестер, которые внимательно слушали его рассказы о себе - но только после долгих попыток Джей выудить из него информацию. Когда парень упомянул о том, что он капитан хоккейной команды, женщина покосилась на сына, подняв брови, но тот только покачал головой, показывая, что сейчас не время поднимать ту тему, которую она, несомненно, очень хотела.

Луи также о многом спрашивали, но в основном общие вопросы, которые обязательны, если член семьи отсутствовал длительное время.

Джей была единственной, кого заинтересовало отсутствие Элеанор (ну, хорошо, Луи было не все равно, но он был занят, ага?), она между делом спросила, будет ли она на той вечеринке, куда направлялись парни. Луи с трудом сдержал смех, когда Гарри напрягся и чуть покраснел, при упоминании его девушки - очевидно, он вновь проигрывал в голове их первую и единственную настоящую встречу. В любом случае, Луи сказал матери, что Эль была слишком занята, чтобы появиться на ланче, но признал, что не подумал пригласить ее на вечеринку, поскольку она устраивалась хоккеистами. После того, как он отправил ей сообщение с предложением, однако, она ответила, что "Сегодня не могу, детка. Повеселись, люблю тебя хх", так что Луи больше о ней не вспоминал.

В общем, все прошло прекрасно - и не было никакой неловкости. Гарри очень удачно влился в семью Томлинсонов, с его очаровательной улыбкой, заинтересованным взглядом и интригующими историями. В данный момент они направлялись к квартире брата Найла, следуя указаниям Гарри, и Луи был немного обеспокоен, как его сестры воспримут тот факт, что Стайлс не останется с ними, ибо он уже стал их новым лучшим другом.

Джей остановилась перед двухэтажным кирпичным домом, который был втиснут между такими же, в центре города, и после нескольких раундов "пока", "увидимся" и "Гарри, а ты можешь тоже быть нашим братом?", Стайлс выкарабкался из машины, улыбаясь и махая рукой девочкам. Луи хотел было последовать за ним, но на его руку легла ладонь и остановила:

- У тебя есть минутка, Лу? - спросила Джей, ее взгляд был вопросительным.

- Эм, - Луи посмотрел на свое запястье, а потом на Гарри: - Ничего?

Гарри кивнул:

- Конечно. Я подожду у двери.

- Хорошо, я скоро, - кудрявый закрыл дверь и отошел, оставляя Луи для разговора с матерью. Девочки снова начали разговаривать между собой, не проявляя ни малейшего интереса к тому, что собирались обсуждать Джей и Луи.

- Итак, Луи, - вопросительно сказала Джей, чуть вздыхая и поворачиваясь, чтобы быть лицом к своему сыну.

- Итак, мама, - Луи вздохнул, копируя ее и призывая продолжать.

- Это был Гарри Стайлс, - утвердила она, кивая головой в сторону парня, стоявшего у входа в дом.

Луи ожидал этого.

- Да. И...?

- Тот самый Гарри Стайлс, если я не ошибаюсь, которого ты так не любил все эти годы?

- И ты туда же, - Луи застонал, закатил глаза (и может даже немного покраснел. И что?).

- А что я? - словно сдаваясь подняла руки Джей.

- Ты хотя бы представляешь, сколько херни - в смысле чуши, - сестры все еще могли его слышать, - я уже выслушал по этому поводу? Серьезно, мам, я уже привык, так что не стесняйся, давай.

- Я не собралась высказывать тебе никакую чушь, Луи, - каким-то образом Джей одновременно выглядела заинтересованной и обеспокоенной, потому что она была волшебницей эмоций, правда. - Я только хотела спросить, почему ты все эти годы его не любил. Как я вижу, он прекрасный парень - и вы, кажется, стали очень близки.

Луи вовсе не ожидал услышать такие слова:

- Ну, да, он... Ну, он Гарри. И он замечательный, даже учитывая, что я иногда вел себя отвратительно по отношению к нему. Он совсем не такой, как я думал, правда, мам. Мы близки... - если бы она знала, как на самом деле мы стали близки. - и с ним просто легко быть просто рядом, знаешь?

- Осторожно, Элеанор начнет ревновать.

- Что? - дернулся Луи. Ему словно внезапно влепили пощечину и брызнули ледяной водой в лицо.

- И Зейн тоже, - мама подняла брови, но продолжила, в её голосе так и слышался вопрос - какого хрена происходит? - но вслух она не сказала ничего, поскольку это было бы грубо.

Луи выдохнул, замечая легкую боль в легких поскольку он, оказывается, забыл, как дышать, кто бы мог подумать? Джей ни в чем не обвиняла Луи (да и с чего бы ей? Он ничего не сделал!), она просто шутила. Дело в том, что Луи знал, что Зейн никогда не будет ревновать к Гарри. Они прошли слишком многое за эти годы, чтобы разойтись. Плюс, у него есть Лиам... И что бы там ни было между ними. С другой стороны, Элеанор может быть проблемой... Да, это уж точно. Не то чтобы она проблема, но она может их… черт, ну вы поняли.

- Ага, - натянуто засмеялся Луи. – Я бы не переживал из-за этого. Мне пора, мам. Люблю тебя.

- И я тебя, милый, - ответила вдогонку Джей, когда парень вылетел из машины.

- Все хорошо? – спросил Гарри, искренне интересуясь, когда Луи подошел к нему.

- Ага, - отмахнулся он. – Как у женщины может наступить синдром пустого гнезда, если у нее еще четверо детей дома? – и, ладно, эти слова напомнили ему о джинне из Аладдина – «Скажи ей ПРАВДУ» (ну, только, вы знаете, Гарри парень, ну не суть)

Но тот лишь засмеялся:

- Да, понимаю, моя такая же, только вот ее гнездышко на самом деле опустело.

Луи понял, что ему интересно, какая у Гарри мать, и сестра, и отчим. Встретится ли он с ними когда-то? Он очень хотел бы.

Парни вместе поднялись по ступенькам, и Гарри просто прошел вперед, не стуча. Где-то треть секунды была отведена Луи, чтобы осмотреться – поскольку после раздался вопль «Принцесса льда!», и в него врезалось тело, почти сбив с ног. Зейн повис на его шее и отчаянно улыбался, что значило только одно – он уже прилично хорош.

- Привет, Зейни, - со смешком сказал Луи, довольно посмотрев на Гарри. – Ты в порядке?

- Более чем, - ответил друг, отпуская его. – Но ты опоздал.

- Королева никогда не опаздывает, Зейн, - сказал Луи. Он повернулся к Лиаму, который только что вошел – и отчаянно улыбался состоянию брэдфордца. – Сколько он выпил?

- Сбился со счета. Однако я заставил его прекратить пить шоты, на какое-то время, - ответил Лиам.

- Ты спаситель, - выдохнул Луи.

- Он – мокрое одеяло, - пробормотал Зейн.

Луи проигнорировал его:

- Кажется, теперь мы наконец-то официально встретились. Зейн все время о тебе говорит, а Гарри слишком невоспитан, чтобы нас познакомить.

Лиам засмеялся и пожал его руку:

- Не переживай, Гарри тоже не заткнуть, все время говорит о тебе… ау! – последний возглас был вызван удачным ударом Гарри в голень Лиама.

- Ну, я надеюсь, что это так, - серьезно сказал Луи. – Кто-то же должен держать тебя в курсе наших любовных отношений.

Гарри издал булькающий звук, который Луи решил списать на кашель:

- Я слишком трезв для этого разговора.

Луи улыбнулся:

- Я так и думал. Веди нас к алкоголю, Пейн!

Семь шотов и полтора пива спустя, Луи чувствовал себя живым, переполненным положительной энергией. Он был также очень, очень пьян, но это было хорошее опьянение, потому что его сознание онемело, было весело и все воспринималось чертовски, восхитительно остро.

Гарри был все так же рядом с Луи, приканчивая вместе с ним шоты, один за другим, и начал нести какую-то чепуху. Луи был благодарен ему за компанию, честно говоря. Поскольку Зейн был черт знает где, было очень здорово иметь кого-то рядом.

Дом трясло - и в переносном, и в прямом смыслах - из-за громких басов музыки и прыгающих танцоров в гостиной комнате. Луи смотрел на них и не мог не подумать "кажется, это весело". Впрочем, сзади к нему прижался парень и прошептал прямо в ухо что-то вроде "Хочешь потанцевать?", и Томлинсон подумал, что он, наверное, подумал вслух, но все равно согласился. Гарри потащил его за руку прямо в середину, после чего развернулся, чтобы оказаться лицом к партнеру, улыбаясь.

- Ты можешь двигаться вне льда? - спросил Гарри, перекрикивая музыку, кладя руку Луи себе на плечи.

- Думаю, ты сейчас узнаешь, - парень не воспротивился, только засмеялся и прильнул еще ближе, начиная двигаться. Его руки крепко держались на плечах Гарри, а тот обвил свои вокруг талии фигуриста, притягивая того еще ближе, так, что их бедра почти касались.

Это ничего, подумал Луи. Это нормально. Друзья могут танцевать друг с другом. Но потом их бедра соприкоснулись, и Томлинсон подумал, что его глаза сейчас закатятся, потому что да, это было очень приятно, а друзья ведь могут по-дружески друг о друга тереться, правда?

- Мне так жаль, что тебе пришлось переодеться после выступления, - неожиданно сказал Гарри, блуждая взглядом по партнеру.

- Почему? - хмыкнул Луи.

- Ну, ты сейчас без подтяжек, - пояснил хоккеист, показывая рукой на грудь второго парня, где их и вправду не было.

- Наблюдательно, - засмеялся фигурист. - Тебе нравятся подтяжки?

- Обожаю их, - поправил его Стайлс. - И, между нами, - он приблизился и мазнул губами по ушной раковине Луи: - Тебе стоит носить их чаще.

Томлинсон почувствовал, как его глаза широко распахнулись, не веряще глядя на Гарри. Друзья могут говорить такое. Да, конечно. Это может происходить, черт возьми. Но было что-то совершенно не дружеское в том, как парень это сказал, как потемнели его глаза, что сделало это вовсе не простым замечанием.

Прежде чем у него было время как-то съязвить на эту тему, однако, на горизонте вновь появился Зейн, хлопнул обоих парней по спинам и сказал:

- Пойдемте! Мы играем в правду или действие.

Трезвый Луи наверняка бы сказал что-то вроде того, насколько детской эта игра была, но пьяному Луи было все равно. Он просто улыбнулся и ухватился за Гарри, следуя за Зейном вверх по лестнице, в комнату, где люди уже сидели в кругу. Луи узнал некоторых, в частности Найла и Лиама.

Начало было отстойным, большинство выбирало безопасную правду – или невероятно глупые действия. Только после действия «Зейн, устрой Лиаму приватный танец», от Луи (и, черт, Лиам приобрел впечатляющий оттенок красного, в ответ), дело начало разворачиваться. Луи пришлось поставить Зейну засос – что только подтвердило, что он никогда не испытывал ничего к своему другу, - Найлу загадали спеть йодлем, прыгая на кровати, рыжий Эд должен был поделиться своей наиболее сумасшедшей сексуальной фантазией, и после этого игра наконец началась.

Дело приобрело серьезный оборот, когда Найл загадал Лиаму покурить травки с Зейном. Луи никогда в жизни не подумал бы, что хоккеист на самом деле согласится, но тот лишь встал, не произнеся ни слова, и потащил Зейна за собой, прочь из комнаты.

Это уже интересно.

*

Это была ошибка. Огромная, огромнейшая ошибка – так думал Лиам, садясь на кровать, в комнате, куда они пришли, глядя на то, как Зейн аккуратно достает пакетик с марихуаной и начинает скатывать косяк. О чем Лиам думал, когда соглашался? Никто бы не осудил его, скажи он нет.

Но один вид лица Зейна, когда Лиам потянул его за собой в другую комнату того стоил. Он выглядел шокированным, конечно, но и… гордым, что ли? Лиам тоже был горд, что был тому причиной, но это все равно не отменяло того, что он напуган до чертиков. Наверное, травка поможет ему почувствовать себя лучше, впрочем. Поскольку у него была только одна почка, и он не мог выпить много, то был болезненно трезв, что вполне может исправить травка.

Эта мысль тут же вылетела из головы его, впрочем, когда Зейн раскурил косяк, затянулся и передал его ему. Он уставился на Малика, широко распахнув глаза.

- Я… о боже… эм, я не думаю, что могу это сделать…

Зейн не засмеялся или еще что, он только вздохнул, словно так и думал.

- Лиам… - начал он.

- Просто я никогда раньше не пробовал, и я очень боюсь, что я стану вдруг тупым и таким и останусь, что-то в мозгу нарушится, я не смогу играть в хоккей.

- Лиам.

- Или еще хуже, что, если это повлияет на мою моторику, и я забуду, как кататься? О боже, это будет ужасно.

- Лиам.

- Ты знаешь, это была плохая идея. Я не должен был соглашаться. Я не знаю, почему я хотел сделать это. Я должен просто пойти и…

Его успешно заткнуло прикосновение чужих губ к его собственным. Глаза Лиама распахнулись максимально широко, когда Зейн начал двигать губами. Зейн целует его. Зейн, с его идеально зачесанными волосами и шикарными, шикарными глазами, и улыбкой, из-за которой у Лиама пропадали все связные мысли и… стоп, о чем он думает?

Лиам отстранился с каким-то странным звуком, весьма четко выражавшим панику.

- Ты поцеловал меня, - сказал он, глупо и с недоверием. Он никогда не представлял поцелуев с парнями до этого (оказывается, определенные мечты касательно определенного темноволосого парня не считаются), но всегда думал, что они отвратят его. Он не думал, что будет чувствовать… не отвращение.

Зейн пожал плечами, словно он целовал парней налево и направо – и, наверное, так и было, не то чтобы Лиаму было до этого какое-то дело:

- Ты мямлил, - пояснил он. – Это единственный способ тебя заткнуть, что пришел мне в голову.

Из Лиама словно выкачали воздух. Это ничего не значило. Зейн сделал это просто, чтобы он заткнулся. Парень не знал – краснеть ему или злиться:

- Извини. Привычка, когда нервничаю.

- Не переживай, - хмыкнул Зейн. – Это было мило.

Лиам издал встревоженный звук:

- Я не гей, - он не знал, что заставило его сказать это, и сразу же почувствовал себя неловко из-за этого.

Зейн поднял брови:

- Я тоже.

- Но ты…

- Не признаю ориентаций, - закончил он. – Пол для меня значит гораздо меньше, чем притяжение к человеку.

- И ты, эм… тебя тянет ко мне? – Лиам попытался (и у него не вышло) сказать это так, чтобы не прозвучать последним идиотом.

Зейн, однако, кажется, и не заметил. Он только вновь поднял брови и сказал:

- Я думал, это очевидно.

И, оглядываясь назад, на тот момент, Лиам не мог понять, что заставило его это сделать. Наверное, прилив адреналина. В любом случае, что-то заставило Лиама Пейна, умного, ответственного натурала-хоккеиста накинуться на губы Зейна, закидывая руки ему за шею. А когда тот, не медля ни секунды, запустил руки в волосы Лиама и ответил на поцелуй, последний не мог не признать, что в реальности все было гораздо лучше, нежели в мечтах.

*

Спустя полчаса игра все еще набирала обороты. Некоторые уходили из круга, некоторые присоединялись, но Луи не хотел никуда идти. И Гарри, сидевший через одного человека от него, казалось, тоже. Он все наклонялся и смотрел на него, каждый раз, когда была его очередь выбирать.

Была очередь девушки по имени Шер, и она окинула всех взглядом, наводя и убирая указательный палец на нескольких человек по очереди, прежде чем указала на Луи.
- Фигурист, - произнесла она, улыбаясь. – Правда или действие?

Сказать «правда» было бы прекрасной идеей. На самом деле, это бы спасло Луи от многих проблем. Правда всегда была безопасным выбором – в конце концов, никто же не приставлял пистолет к твоему виску, заставляя на самом деле признаваться. Можно было легко соврать.

Но, вместо того, чтобы побыть умным, Луи лишь лениво улыбнулся Шер и сказал:

- Действие.

Шер выглядела так, словно бы она именно это и ожидала услышать. Ослепительная улыбка появилась на ее лице, и она дьявольски оскалилась фигуристу:

- Тогда, - сказала она, наклоняясь к нему, - хорошо поцелуй нашего дорогого капитана хоккейной команды.

К удивлению Луи, никто не ахнул шокировано, и не было возгласов протеста. Ничья челюсть не упала на пол. Наверное, это все потому, что все были охренительно пьяными, а большинство уже целовалось ранее.

Гарри встал на колени и подполз к сидевшему на месте Луи, не отрываясь глядя ему в глаза. Очутившись перед фигуристом, он сел на свои ступни, выжидая. Он улыбался – конечно же, блять, - потому что это, очевидно, была крутая шутка для него, и его сердце не стучало в груди так сильно, что угрожало отключкой.

Луи облизнулся и сглотнул, пытаясь избавиться от кома в горле. Глаза Гарри метнулись вниз, глядя, как двигается адамово яблоко Луи, и Томлинсон понял, что если он не сделает это сейчас, то не сделает никогда.

Не двигаясь со своего места, Луи крепко схватил Гарри за плечи, притягивая к себе, до тех пор, пока младший парень не оказался лицом к лицу, носом к носу к нему, гораздо ближе, чем он был с кем-то, кроме Элеанор, уже длительное время. Впрочем, оказалось, что ближе он придвинуться неспособен. Смотреть в глаза Гарри – боже мой, они всегда такие зеленые? – когда они так близко, было совершенно иначе. Даже учитывая то, что его зрение было слегка размытым и затуманенным алкоголем, Гарри, каким-то образом, оставался в фокусе. Словно бы все остальное было сном, и только он – реальностью.

Гарри почувствовал сомнения Луи, и его улыбка чуть померкла. Он очень серьезно посмотрел на Томмо:

- Все нормально, - прошептал он, чтобы никто другой не слышал. – Просто расслабься, - он скользнул руками вверх, по плечам Луи, пытаясь его успокоить, и свободно скрестил их на шее парня, медленно приближаясь, пока…

Их губы коснулись. Мягко, сладко, ровно настолько, чтобы Томлинсон смог почувствовать тепло губ Гарри.

Но ощущалось это так, словно бы все тело Луи было в огне, от одного касания, словно бы оно изменило мир. Ощущение губ на губах, что-то такое привычное, сейчас казалось перерождением, чем-то абсолютно новым. Словно бы поцелуй с Гарри – это первый раз, когда его губы коснулись чьих-то, поскольку это был определенно первый раз, когда это имело значение.

Возможно, Гарри чувствовал то же самое, потому что он не отстранился. Вместо этого он подвинулся еще ближе, скользнул рукой в волосы Луи и…

Дверь в комнату распахнулась, и парни отпрянули друг от друга. Луи дышал так, словно только что пробежал марафон. В помещение ввалились Лиам с Зейном, волосы их были отчаянно взъерошены, а губы – красные и чуть более припухшие, чем обычно. Лиам бросился вперед, широко распахнув глаза, его возбуждение можно было почти что осязать.

- Ребята, - сказал он, глядя так, словно бы на него снизошло озарение. – Мне только что пришла в голову гениальнейшая идея в мире.

Луи хотел быть серьезным (особенно после того, что только что случилось), но был слишком пьян, и в результате начал хихикать. Он посмотрел на Гарри, что все еще стоял на коленях – господи, он стоял на коленях! – перед ним, и улыбнулся, притягивая хоккеиста к себе, усаживая рядом.

- Расскажи нам, Ли, - сказал Луи, обнимая Гарри, которого держал у себя под боком. У него было достаточно опыта общения с Зейном, чтобы уметь обращаться с накуренными людьми, а Лиам был обкурен как чертова белочка.

- В общем, вы все знаете YOLO (прим. перев. - “You only live once” – «Живем лишь однажды»), – он посмотрел на собравшихся, в поисках поддержки.

Гарри фыркнул, обнимая Луи за талию и кладя голову ему на плечо:

- Да, мы в курсе.

- Ну, в общем, я только что говорил с Зейном, - он указал на парня, словно бы никто не знал, о ком речь. – И подумал. Знаете, что еще мы можем говорить? Hearts Only Beat Once. HOBO! (прим. перевод. – «Сердца бьются лишь однажды. Аббревиатура в английском языке пишется и произносится так же, как и слово «бомж»). Поняли? Ребята, ну как бомжи, - никто ничего не сказал, но это было нормально, поскольку Лиам был очень увлечен разговором самим с собой, смеялся, сгибаясь пополам, красный как помидор.

- Мне стоит беспокоиться? – пробормотал Гарри, губами мазнув по шее Луи. Последний с трудом подавил дрожь от прикосновения.

- Не-а, - Томлинсон чуть повернул голову, чтобы улыбнуться парню, который умостил голову в изгибе его шеи. – Зейн просто познакомил его с американскими горками, то есть, травкой.

Когда Гарри засмеялся, Луи почувствовал вибрацию сквозь все свое тело, и на этот раз все же содрогнулся, а какая-то крохотная часть его здравого смысла наконец поняла, насколько они близко.

Словно почувствовав, Гарри поднял голову, чтобы посмотреть на Луи, обеспокоенно сведя брови:

- Это нормально? – тихо поинтересовался он, сжимая пальцы на талии Томлинсона, уточняя, что имел в виду.

Было ли это нормально? Сколько значений он вкладывал сюда? Нормально ли Луи? Да. Нормально ли он ощущал себя? О да. Но было ли это нормально в целом? Было ли это правильно, что Луи так нуждался в компании этого парня, в его касаниях, трезвых или не очень? Луи не был уверен.

- Да, - выдохнул он, сжимая Гарри. – Мы друзья, Хаз, – почему вдруг эти слова больно жалили горьким привкусом двуличия?

- Ага, - подтвердил Гарри, сжимая руки вновь. – Мы друзья.

Игра плавно подошла к концу после возвращения Лиама и Зейна, вместо этого присутствовавшие переговаривались между собой или отправились на поиски алкоголя. В голове у Луи начало пульсировать, а сердце ускорилось, и он очень сильно подозревал, что это не потому, что он пьян. Скорее, это было очень связано с зеленоглазым парнем у него под боком. Это конкретное время именно этой ночи было совсем неподходящим для предательства со стороны его сознания, но оно вышло из-под контроля, рождая мысли, которые не были ни желанными, ни оцененными.

В первую очередь: поцелуй. Этот поцелуй – он не был «ничем», во всяком случае, не для него, уж Луи был достаточно умен, чтобы это понять. Но как, как это может что-то значить, если единственные поцелуи, что должны иметь значение – это те, что с Элеанор. Это не имело никакого смысла, по нескольким причинам. Во-первых, они толком не поцеловались даже, это было слишком быстро и коротко, и если бы Луи не видел Гарри перед собой, тогда, он, наверное, смог бы убедить себя, что это был чмок от родственника (только это не мог быть родственник, из-за всех тех чувств, потому что, привет, инцест). К тому же, это был Гарри, он целовал Гарри, своего друга, натурального как сама природа, без каких-либо проблем из-за поцелуев, поскольку для него это ничего не значило.

Теперь второе: изменил ли он? Большинство бы поспорило, что нет, особенно потому, что все это было из-за игры. Луи считал изменой только тот случай, если тот, кто изменяет, получает удовольствие от происходящего. Что и было проблемой, поскольку Луи абсолютно точно понравилось целовать Гарри, и это пугало его до смерти.

И это приводило к третьему: что это все значит? Он уже знал, что это все значило для Гарри – ничего, очевидно. Все дело в том, что Луи нервничал из-за того, что в глубине души знал, что это имело значение для него (не то чтобы он когда-то признается в этом, ибо услышит как минимум миллиард «Я знал, что он гей!!1!1!»).

Он все так же не гей. Но он может быть натуралом и признаваться, что ему понравилось целовать Гарри. И что он привлекательный – о господи, какой же привлекательный. Это все наверняка алкоголь в крови, но неожиданно всем, о чем мог думать Луи, стали красивые глаза Стайлса, и то, как они смотрели на него, какими мягкими и розовыми и очень притягательными выглядели его губы в ту секунду, когда он приблизился, как на его щеках проступил легкий румянец, когда они отстранились, словно бы ему понравилось тоже…

Луи выпрямился, ужасаясь себе. Как он может думать такие вещи о Гарри? У него нет никакого права на это, особенно, учитывая, что это все не взаимно. Особенно, учитывая, что он состоит в отношениях.

Ох, черт, он же в отношениях.

Луи убрал руку с плеча Гарри, чувствуя, как бешено стучит его сердце. Кудрявый заметил моментально, также отстраняясь и выпрямляясь.

- Лу? – нерешительно спросил тот. – Ты в порядке?

- Ага, - сглотнул Луи, не глядя на него. – Все хорошо. Мне просто нужно, эм… в туалет, - он, пошатываясь, встал на ноги, игнорируя головокружение от резкого движения, и вылетел из комнаты так быстро, как только мог.

Луи направился дальше по коридору, заваливаясь в первую попавшуюся ванную комнату и захлопывая за собой дверь. Он повернул кран и умыл холодной водой лицо, пытаясь контролировать дыхание. Все начало проясняться теперь. Он поцеловал Гарри Стайлса, и ему понравилось. Что это, блять, за фигня?

Элеанор его убьет.

Или, возможно, нет. Наверное, если он просто поговорит с ней и объяснит, что это была всего лишь игра, то ничего не изменится. Или, ему вообще просто не нужно ей об этом говорить. Нет, нет, нет, он должен. Он обязан.

…вообще-то, нет. В общем, Луи решил положиться на случай. Позвонить Элеанор и, если она ответит, рассказать. А если нет… ну, тогда ей не нужно знать.

Достав телефон, он набрал ее номер одеревеневшими пальцами и начал слушать гудки. Первые несколько были убивающими, он надеялся, что она ответит – и не ответит. Впрочем, вскоре он услышал «Привет, это Эль! Извините, что не ответила…» и с облегчением выдохнул.

Он в безопасности, пока, но если он не разберется в себе в ближайшее время, то ситуация обернется кошмаром для всех.

Дата добавления: 2015-08-27