Ночь среды. Это должна была быть обычная ночь

Это должна была быть обычная ночь. Все было как всегда, ничего не изменилось. Все шло так, как всегда, как должно было и происходило.

Но не это произошло.

Все было хорошо. Луи закрыл глаза на секундочку, когда выполнял один из элементов, позволяя ногам двигаться самостоятельно, связывать элементы. Он работал и над взрослой программой своего теста, и над той, что была для соревнований. В тот настоящий момент он заканчивал короткую соревновательную программу, завершая прыжок в волчок и проверяя… - и в тот момент он услышал это.

Громкий внезапный звук и громкое: «Ах, черт!»

Луи был настолько ошеломлен, что дернулся, чтобы остановиться, перецепился через свои же ноги и упал на лед, скользя руками по поверхности, пытаясь найти, за что удержаться. Все его члены сковало, он не мог двигаться, не мог думать, не мог даже дышать.

Потому что он был не один на катке.

Он был уверен, что мир остановился на мгновение. Или просто провернулся на своей оси. Или опустел, потому что именно так чувствовалось. Сердце пропустило удар, а потом начало биться в два раза быстрее о грудную клетку, так сильно, что было непонятно, как оно не взорвалось. После месяцев осторожности и полной безопасности, его все же поймали. И теперь всему конец.

Он не примет участие в соревнованиях в субботу. Никто не разрешит ему. Наверное, он получит пожизненные отработки и ему назначат испытательный срок, который разрушит его карьеру на весь сезон. В общем, он в охуительной заднице.

Казалось, его тело физически не в состоянии двигаться, и Луи был не против, потому что он не думал, что в состоянии встретиться с неизбежными. Он бы предпочел остаться на льду, в его маленьком уютном мирке, нежели показаться на поверхности и получить приговор. Потому что его накажут за то, что он любит, и это просто несправедливо.

Прошло тридцать секунд. Потом сорок пять. Потом минута. Никто ничего не сказал. Никто не ворвался, тыкая в Луи указательным пальцем и говоря, какие большие у него проблемы. Никто ничего не делал. Луи нахмурился, выпрямляясь, так что он стоял на льду на коленях. Почему этот человек еще ничего не сказал? Луи попался, он понял это. Так чего ждать?

Томлинсон медленно и неуверенно поднялся на ноги. Лоб украшали складки от задумчивости, он осмотрелся в поисках того, кто выдаст его. Никто не двигался, что только смутило его еще больше. Наверное, этот кто-то отправился за подкреплением.

Не желая больше испытывать свою удачу, Луи быстро ушел со льда, стащил коньки, засунул их в сумку и повесил ее на плечо. Обувшись, он ускорился прочь от домашних трибун и к выходу. Он уже держался за ручку двери, когда услышал это вновь – тот самый звук (только чуть заглушенный) и тихий выдох.

Луи застыл. Теперь он узнал звук: кто-то был под трибунами. Его не поймал кто-то из работников. Тот, кто был тут, хотел быть замеченным еще меньше, чем сам Луи.

Его сердце билось где-то в горле, когда он развернулся, намеренно уставившись на трибуны.

- Кто тут? – позвал он, удивленный уверенности в собственном голосе. – Выходи, сейчас же.

Ответа не последовало. Теперь в крови фигуриста был не только страх, но еще и раздражение. Но в тот момент, когда он уже готовился закричать вновь, между трибун появилась фигура. Луи почувствовал, как его челюсть встречается с полом, потому что эта фигура была никем другим, как Гарри Стайлсом.

- Гарри? – Луи выдохнул, не осознавая, что задерживал дыхание, и почувствовал, как страх исчезает. Хорошо, это только Гарри, не о чем переживать. Но… почему он тут? Почему он прятался под трибунами посреди ночи и старался не попасться? – Что ты тут делаешь?

- Я… - Гарри не мог смотреть на Луи. Его глаза были направлены на пол, и Томлинсон практически чувствовал, как он излучает стыд.

Луи снова нахмурился, сильнее в этот раз. Он придвинулся к Гарри, чувствуя, как его накрывает потрясение:

- Гарри? – спросил он вновь.

- Луи… - Гарри поднял взгляд и закусил губу. – Я могу объяснить.

Фигурист отшатнулся. Слова «я могу объяснить» никогда не вели ни к чему хорошему. На самом деле, их произносили только тогда, когда кого-то ловили за занятием чем-то неправильным, нехорошим. В чем был виноват Гарри?

И тогда осознание сбило его с ног, словно скоростной поезд:

- Ты… ты следил за мной? – слова вылетели из его рта, и он даже не попытался остановить их, потому что ему казалось, что его ударили под дых. Гарри ничего не сказал, только смотрел на парня чуть приоткрыв губы. – О господи, - сказал Луи. – Ты следил за мной.

Теперь все приобретало смысл. Все приобретало идеальный смысл. Луи упоминал при Гарри, что тренер Коуэлл освободил его от тренировки на день и озвучивал сомнения в своих способностях. Как-то… каким-то образом его тренер нанял Гарри последить за Луи, чтобы убедиться, что тот готов к соревнованиям. Вот почему Гарри был так уверен в способностях Луи – потому что он видел их лично.

- Я не верю, - пробормотал он, глядя на Гарри обалдевшими (и, давайте начистоту, - светившимися предательством) глазами. – Так вот почему ты это делал? Вот какая причина стоит за этим… за этим всем?

Луи тошнило. Он был таким тупым, таким невозможно тупым. И так же невозможно злым.

- Иди ты нахуй, Гарри Стайлс, - имя и фамилия. Как незнакомцы, которыми они и были, потому что Луи не был уверен, что он знал Гарри хоть как-то, в принципе. И после этих слов он обернулся и направился прочь. Какая-то часть него (огромная, основная часть) хотела, чтобы Гарри остановил его, чтобы он объяснил, почему он на самом деле был тут и сказал, что Луи ошибся.

Но Гарри не сделал ничего, так что Луи, очевидно, был прав.

Луи был прав, так что теперь все было не так.

Дата добавления: 2015-08-27