Четверг. Остаток среды пролетел быстро, после этого, учитывая тот факт

Остаток среды пролетел быстро, после этого, учитывая тот факт, что сознание Луи постоянно атаковали мысли о Гарри или о его таинственном сообщении. Ну, хорошо, оно не было настолько таинственным — кто угодно мог увидеть в нем истинное значение — но оно выглядело слишком искренним, чтобы быть реальным. В конце концов, Гарри не мог на самом деле ждать с нетерпением работы с Луи, ведь так?

К тому же, он не мог перестать думать о перспективе потусить где-нибудь вдвоем на следующий день. Потусить, наверное, было немного растяжимым понятием, поскольку все это было для работы над проектом, но все равно. Он не мог поверить, что это на самом деле происходит.

Луи нетерпеливо сидел на первом уроке. Причиной его нетерпения – если быть абсолютно честным – абсолютно полностью была заключена в определенном кудрявом парне, который еще не появился в классе. Звонок прозвенел еще несколько минут назад, но Луи не слишком переживал, потому что Гарри опаздывал чаще, чем приходил вовремя.

Луи стучал пальцами по парте, чтобы скоротать время, намеренно не позволяя глазам смотреть на пустое место рядом с собой, вместо этого глазея на своего темноволосого лучшего друга, в другом конце класса.

Зейн сидел далековато от него, но Луи мог видеть, как его друг откидывает голову и смеется – довольно громко – чему-то, сказанному Лиамом. Тот же, в свою очередь, немного покраснел, в ответ на реакцию Зейна, а потом расслабился, уголки его губ немного поднялись в улыбке.

Луи почувствовал укол зависти, что было для него редким явлением. Боже, он хотел этого. Он хотел, чтобы у него была возможность разговаривать с партнером и смеяться и не быть раздавленным отборной ненавистью. Он не имел в виду, что хотел этого с Гарри – не смешите – просто так было бы гораздо легче.

Когда прошло двадцать минут урока, Луи пришел к выводу, что Гарри сегодня к нему не присоединится. Странным было то, что Луи даже не злился из-за этого. Конечно, он был немного раздражен, потому что так они теряли их время в классе, но это заменялось чувством шокирующе похожим на разочарование – не то чтобы парень был причиной для огорчения.

Подавив вздох, Луи вытащил мобильный из кармана, пролистал до последнего добавленного контакта и отправил ему короткое сообщение.

Прогуливаешь, бездельник. –Л

Луи даже не ожидал ответа – поскольку Гарри не было в школе, он сделал вывод, что тот все еще спит – поэтому когда тот пришел не больше, чем через минуту, то был так удивлен, что пялился на телефон несколько секунд, прежде чем прочел сообщение.

Уже соскучился?;) –Г

Луи громко фыркнул, не обращая внимания на тот факт, что он был на людях, а люди, в таких случаях, обычно не сидят одни и не смеются над телефонами.

Так тебе хотелось бы. Но больше похоже на то, что я чувствую, как понижается моя оценка. –Л, - написал он в ответ.

Боже, я слышал, что фигуристы любят драматизировать, но ты превзошел всех, Томлинсон. –Г

Луи закатил на это глаза: Меня не усмирить. –Л

Он задумался, почему он вообще утруждал себя подстебыванием с Гарри, когда он должен был просто спросить какого черта парень прогулял урок. (Стеб, не ссора — никакой враждебности.) Однако следующее сообщение Гарри прервало этот поток мыслей.

Я уже понял. Все в силе вечером? –Г

Глаза Луи расширились, вне его воли, он не совсем понимал, почему его сердцебиение решило ускориться в этот данный момент. Фраза была такой нормальной. Такой дружелюбной. Словно бы они постоянно гуляли вместе, хотя все знали, что это не так. То, как она была сформулирована, тоже, делало ее больше, чем дружеской — какого хрена я об этом подумал?

Он проглотил комок в горле. Значит, я могу сделать вывод, что ты не на смертном одре? –Л

Неа, на обычном. Я слишком устал, а Мистер Т не даст мне заснуть. –Г

Мне жаль того идиота, который заснет на уроке мистера Т. –Л

Как только это сообщение было отправлено, Луи хотел залезть внутрь телефона и вернуть его обратно. Просто скажи ему, что вы увидитесь позже. Прекрати болтать. Разве не в этом суть их соглашения? Узнать друг друга? Уже сейчас Луи мог сказать, что Гарри, вдобавок к тому, что постоянно опаздывал, иногда был слишком ленивым, чтобы приходить в школу. И он был забавным.

Я только что заржал над этим. Хорошо, что тут никого нет. –Г

Ты должен меня видеть. Я сижу как идиот, смеюсь сам с собой. –Л

Так я забавный?:) говоря о встрече, ты можешь прийти в мою комнату после тренировки. Или мне прийти к тебе? –Г

Луи перечитал это сообщение раз пять. Что-то в нем (наверное, это все смайлик, вопиющий знак дружбы) вызвало какую-то эмоцию в нем, но он не мог дать ей имени. Он только знал, что бы это ни было - это не было чем-то плохим.

Он подумал о собственной комнате, какая она забитая их с Зейном (в основном, Зейна, конечно) вещами и вечно пропахшая травой. Луи был уверен, что Гарри тусовался, но он считал, что присутствие накуренного Зейна (потому что парень чувствовал вдохновение на этой неделе) будет немного отвлекать и мешать.

Луи решил: У тебя. Я буду в 6:15. –Л

Ни секундой позже. –Г

Слишком рано для твоей самоуверенности, увидимся позже. –Л

Правда в том, что Луи не хотел, чтобы их разговор закончился, но он должен был. Чем больше они переписывались, тем больше чувства Луи росли и он задумывался – почему избегал Гарри так долго. Но он знал, почему, и это было довольно важным, чтобы держать его на расстоянии.

Однако следующее сообщение Гарри практически выкинули эти мысли далеко.

Не могу дождаться. –Г

—

Ненависть – забавная вещь, решил Гарри. Из всех эмоций ненависть, он думал, была самой слабой, немощной. Подумать только – она всегда вызвана внезапной вспышкой злости или какой-то мелочью, которая вовсе ничего не значила, пока линия не была пересечена. Ненависть постоянна. Она не двигается, не развивается, не достигает глубже, чем уровень кожи.

На самом деле, он думал, что нужна всего пара слов, улыбка, а, может, хватит маленького сообщения, чтобы дать понять человеку, что он ошибался, что он все же не ненавидит тебя. Вот о чем думал Гарри, когда рылся в шкафу, пытаясь найти подходящий наряд, чтобы впечатлить Луи (заткнитесь, это не настолько по-девчоночьи). Все, что ему нужно было – быть противоположностью того, каким его представлял Луи, что, в принципе, было не слишком сложно, учитывая, что в черном списке Луи воображаемый им Гарри был выше террористов на несколько пунктов, в то время как реальный Гарри был… ну, не настолько плох.

У него было время до следующей среды, чтобы произвести достаточное впечатление на Луи, чтобы тот не прекратил общение с ним после того, как их перестанут связывать обязательства по учебе – и Гарри был чертовски уверен, что он использует это время с максимальной пользой.

Ненависть – забавная, интересная вещь. Но, знаете ли, любовь сильнее.

—

Шаг, шаг, поворот, скольжение, поворот, собраться, прыжок, приземлиться и развернуться, скольжение, скручивание, поворот, согнуться, двойной Сальхов, двойной тулуп …

Луи подогнал хореографию по музыке, чтобы все подходило идеально. Ему не очень нравилась эта часть соревнований – мягкая, классическая мелодия была немного медленновата, чуть более расслаблена, нежели ему нравилось – но это должно было принести ему парочку золотых медалей.

Остальная команда уже закончила тренировку, но как у любимчика, у Луи были «привилегии» - он уходил последним. Не то чтобы сердцем парень был не тут – он не мог вспомнить, когда находился на льду, не вкладывая в это всю душу – но чувствовал, что немного менее сосредоточен, поскольку знал, что после будет зависать у Гарри и опоздает, если не закончит в ближайшем времени. Тренер Коуэлл решил, что каждый фигурист должен прогнать свою длинную программу сегодня, несмотря на то, что только малая часть из них будет выступать на соревнованиях на следующей неделе, и время тянулось мучительно медленно.

Луи повернулся, когда закончил тройной тулуп, так что сейчас делал переступы по часовой стрелке. Набрав хорошую скорость, он вошел во вращение с левой ноги, начиная крутиться против часовой стрелки. Он поднял ногу так, что она согнулась в колене, внутренняя часть бедра и икра были параллельны земле, и толкнулся бедрами вперед, так что он смог откинуться назад, продолжая, пока спина не была настолько согнута, что стала практически параллельна льду. Это положение жгло и тянуло мышцы в нижней части спины и пресса, но это было приятное чувство, потому что он знал, что закрепил свой заклон.

Музыка закончилась практически сразу после этого, и Луи проскользил, чтобы остановиться медленно, пытаясь выглядеть спокойно, несмотря на то, что он задыхался от напряжения. В конце концов, четыре с половиной минуты это довольно много для катания, но, опять же, это была длинная программа. Он выжидающе посмотрел на тренера, и мужчина легко кивнул ему – похвала, которая была практически нереальной. Луи был в экстазе от того, что его несобранность не была заметна.

- Сгибай колени больше, прежде чем отталкиваешься, - посоветовал тренер Коуэлл. – Тебе нужна дополнительная помощь, чтобы подбросить себя выше.

Луи кивнул, усваивая информацию.

- Мне попробовать еще раз? – он сделал было движение в сторону, но Саймон остановил его.

- Нет, достаточно на сегодня, - Луи кивнул и заскользил прочь, зная, что его отпустили. – И, Луи? – парень остановился и обернулся к тренеру, что странно смотрел на него. – Возьми завтра отгул. Ты перетрудился.

На секунду все, о чем мог думать Луи - блятьблятьблятьонзнаеттвоюматьонузнал. Он узнал, что Луи катался после закрытия? Если так, то почему он решил наградить его? Нет, он не мог узнать. Но почему бы он дал ему отдых? Никто никогда не отдыхал. Он думал о том, чтобы не допустить его к соревнованиям? Это был его последний год, он обязан!

- Мне не нужен перерыв, тренер, - сказал Луи, пытаясь поколебать его. – Я уверен, я в порядке.

- Ты лучше, чем в порядке, Луи, и у меня нет сомнений, что ты не хочешь брать перерыв, - сказал он. – Однако, я думаю, что тебе он нужен. Ты этого заслуживаешь. Ты можешь идти.

Такие резкие отстранения огорчали Луи, когда он был помладше, но он привык к этому сейчас. Он покинул каток ошеломленный, его сознание разрывалось, не вполне понимая, что только что произошло. Саймон не мог на самом деле рассматривать возможность не допустить его к соревнованиям. Только если он не узнал его секрет, у него не было причин. Направившись в раздевалку, он быстро переоделся в черно-белую полосатую футболку и яркие бирюзовые джинсы, пытаясь успокоиться. В этом не было смысла – он все равно будет беситься до субботней тренировки.

Луи уже собирался выходить из раздевалки, его сумка висела на плече, когда увидел себя в зеркале. Он выглядел обеспокоенным, это было очевидно. Одного только взгляда, что метался туда-сюда по отражению, было достаточно, чтобы выдать его. Усталости, которая столь очевидно проступала на его лице, было недостаточно для того, чтобы образовались темные круги или мешки под глазами, но она была настолько сильной, что непонятно какое время он сможет оставаться без сна. Желание вернуться в свою уютную и безопасную комнату в общежитии и проспать всю ночь было огромным (это было более из-за малодушной слабости, чем из-за реальной вялости, что он ощущал), но он не мог отменить договоренность с Гарри, поскольку от этого зависела его оценка. Так что он лишь плеснул немного воды в лицо, чтобы взбодриться.

Когда он вышел с арены и направился к общежитиям мальчиков, солнце уже практически село, и было довольно прохладно. Должно быть, будет прекрасный закат, и Луи гадал, будет ли Зейн пытаться запечатлеть его сегодня. Наверняка, если у них с Лиамом нет никаких планов на вечер. Это не было странно, если бы они гуляли вместе, несмотря на разницу их положений в обществе. Им можно было нравиться друг другу.

Было смешно, насколько жарким было летнее время в Англии, особенно, когда за ними следовали осени и зимы, что стирали из головы даже легкие воспоминания о теплой погоде. Был конец октября, и Луи уже мог сказать, что когда зима придет, она будет жесткой (ха, зима близко).

Он думал об этом все время, пока шел, и опомнился только когда входил в главную дверь общежития для парней, направляясь к ступенькам (и не к лифту, потому что ему никогда с ними не везло). Луи начал подниматься, бездумно приглаживая некоторые прядки волос, что выбились с привычного места. Когда он, наконец, дошел до двери Гарри Стайлса, его мышцы в ногах горели. Он постучал только один раз, прежде чем дверь широко распахнулась. Вид перед ним заставил абсолютно забыть все беспокойство по поводу тренировок.

Гарри, одетый в обтягивающую черную футболку, с v-образным вырезом и в джинсы, что низко висели на его бедрах, вышел из комнаты, глядя на руки, пытаясь достать деньги из кошелька.

- Выкинь любые мысли обо мне как о твоем эскорте из своей головы немедленно, Стайлс, - невозмутимо заметил Луи, забавляясь и разглядывая его.

Реакция Гарри была бесценной. Он уронил кошелек и поднял глаза, которые расширились до размеров больших зеленых блюдец:

- Луи! – выдохнул он.

Тот закатил глаза:

- Я! – парировал он. – Ты ждал кого-то еще?

- Что? Нет, - сказал Гарри, слишком быстро, чтобы быть убедительным.

- Хорошооо, - Луи покачался на пятках. Гарри не делал ни движения, чтобы пропустить фигуриста, так что они лишь стояли и смотрели друг на друга, несколько неуютных мгновений: - Собираешься впустить меня?

- О да, - кудрявый нагнулся, чтобы подобрать кошелек, прежде чем отошел и жестом пригласил Луи внутрь: - Входи.

Луи думал, что комната Гарри будет как и все комнаты парней-подростков, полная катастрофа и потребность в хорошей уборке. Но не это ожидало его за дверью. Вся комната была довольно чистой, но одна часть была абсолютно идеальной. Нет, серьезно. Пыль вытерта, застелена кровать и прочее. Луи не мог припомнить, когда последний раз собирал кровать. В основном он считал, что одеяла поверх матраса уже достаточно.

Первая вещь, о которой подумал Луи, была Он действительно сделал уборку тут ради меня? После того, как он понял, насколько смешно это было, Луи повернулся к Гарри и поднял брови:

- Забавно, - сказал он. – Я не думал, что нашим мамам можно убирать в комнатах за нас.

- Заткнись, - Гарри показал язык и отвернулся, садясь на кровать и скрещивая ноги. – Просто ненавижу бардак.

- Тогда хорошо, что мы не в моей комнате, - сказал Луи, следуя за Гарри, усаживаясь на край, вместо того, чтобы повторить удобную позицию парня. – У тебя мог случиться сердечный приступ.

- Ну, ты можешь написать это в сочинении, - ответил Гарри. - Обладает нечеловеческим отвращением к беспорядку.

- Возможно. Это может повлиять на мою оценку. В смысле, что если твоя работа в жизни будет связана с какими-то грязными местами?

Гарри скорчил рожу:

- Будто бы мне придется с этим мириться. Я капитан команды по хоккею Эмеральд Хиллс.

- О Боже мой, - драматично сказал Луи. – Не дави на меня своим авторитетом.

Гарри громко засмеялся, и Луи почувствовал, как его грудь выпячивается от гордости. Это было именно то, по чему он тосковал раньше. Но, подождите, он не должен хотеть этого с Гарри. Они не должны быть друзьями…

- Так же, как и тебя, меня невозможно усмирить, - и, Матерь Божья, он подмигнул. Кто это делает вообще, вне дрянных романтических комедий? Серьезно, это вообще разрешено в жизни?

- Ты бы хотел быть на моем уровне, - закатил глаза Луи.

Они погрузились в тишину на некоторое время, она не была неловкой, но также и не слишком уютной. Луи смотрел на пол, тумбочку, стены, что угодно, чтобы избегать смотреть на Гарри, который, казалось, не в силах оторвать от Луи взгляд. Парень почувствовал себя неуверенным в себе под таким тщательным осмотром. С ним было что-то не так? Его волосы были все еще мокрыми, из-за того, что он брызгал воду себе в лицо?

- У меня что-то на лице? – спросил неожиданно Луи, нарушая тишину.

- Нет, почему? – Гарри, напуганный неожиданным звуком, выглядел сконфуженным и милым.

- Просто… ты пялишься, - произнес Луи, пытаясь сформулировать, что именно было странным. – Люди никогда на меня не пялятся, если у меня нет чего-то на лице или я не катаюсь.

- Ну, возможно, им бы стоило это делать.

Луи удивленно воскликнул, широко распахнув глаза, и уставился на Гарри:

- Что?

Громкий стук в дверь прервал все, что Гарри собирался сказать. Парень из Чешира подскочил с кровати и подбежал к двери, распахивая ее. Луи думал, что это Лиам (что было бы глупо, поскольку он жил тут и у него был ключ) или, на худой конец, Найл, но это была доставка пиццы из местной городской пиццерии, единственной, что доставляла в Эмеральд Хиллс.

- С вас £13,50, - сказал парень, что держал коробки, выглядевший уставшим и абсолютно разочарованным в своей грустной жизни.

Гарри достал необходимую сумму из кошелька и расплатился за пиццу. Только тогда Луи понял, что еда была для них, и именно поэтому Гарри открыл дверь с кошельком в руках. Он заказал им ужин.

Мы с Эль ели пиццу на первом свидании. Луи практически отпрянул, когда эта мысль червячком заползла в его сознание. Почему, черт возьми, он вообще подумал об этом?

Гарри закрыл дверь и вернулся к Луи, положив пиццу на кровать между ними, снова уютно устраиваясь на покрывале.

- Итак, - начал Гарри, открывая коробку и доставая кусок горячего сырного деликатеса. – С чего мы должны начать это наше «узнай друг друга получше»?

Луи подумал над этим, пока брал и себе кусок, откусывая. Не то чтобы он признает это вслух, но он был очень благодарен, что парень подумал купить им еды – после длинного школьного дня и тренировки он был нереально голоден.

- Как ты относишься к школе? – поинтересовался Луи, не заботясь о том, насколько глупым был вопрос. – Ну, учитывая, что ты сегодня прогулял, и прочее…

- Ты будешь припоминать мне это вечно. Да? – зыркнул на него Гарри. – Но я думаю так же, как и остальные – она охренительно ужасна.

- Я понимаю тебя. Мне всегда кажется, что я теряю время, - Луи улыбнулся краешком губ.

- Именно! Я не понимаю, зачем нам нужна половина всех этих вещей.
Вчерашний Луи, где-то в шесть утра, сказал бы что-то вроде «Вроде этого проекта», с огромной язвительностью, потому что он был таким человеком. Но нынешний Луи не хотел быть грубым.

- Какой твой любимый цвет? – спросил Гарри, прежде чем Луи попал впросак, задавая очередной болезненно-дурацкий вопрос.

- Я никогда об этом не думал, честно говоря, - брови Луи немного поднялись. – Думаю, фиолетовый неплох.

- Да, - кивнул Гарри. – У меня был красный, но, в последнее время, я люблю голубой.

Рука Луи, которая была на пути ко рту, чтобы он откусил пиццу, застыла:

- Голубой?

Гарри смотрел прямо ему в глаза, не моргая:

- Мгм. Ну, знаешь, не королевский синий или что-то вроде. Что-то более яркое, вроде лазурного.

Даже не думайте, что сердце Луи пропустило удар при этом. Это было совпадение, черт его подери. Идеально настоящее совпадение, что любимый цвет Гарри – точный цвет глаз Луи.

- Д-да, - пробормотал Луи, пытаясь заставить голос звучать ровно. – Этот хороший тоже. Какой твой любимый, эм… фильм?

- Обещаешь не смеяться? – глаза Гарри сузились

- О нет, ты один из тех тайных фанатов Дневника Памяти?

- Чтобы ты знал, этот фильм – работа гения-романтика! – Гарри пытался выглядеть оскорбленным, но засмеялся

Луи фыркнул:

- И они говорят это я Королева Льда.

- Как угодно. Томлинсон. Я не скажу тебе, пока ты не пообещаешь.

- Хорошо, - вздохнул Луи. – Я обещаю, но я не буду клятвенно заверять, потому что у меня нет вагины.

- Бэмби, - Гарри закатил глаза.

Луи ожидал услышать что угодно, кроме этого. Например, что любимый фильм Гарри об исследовании мертвых животных или о странных секс-фетишах, и он бы даже не был удивлен настолько, насколько был, когда Гарри произнес это слово.

- Тот, который про оленя?

- Ты сказал, что не будешь надо мной смеяться! – воскликнул Гарри, хлопая в ладоши перед лицом. – Я ребенок, хорошо?

- Нет-нет-нет, я не смеюсь над тобой. Тот факт, что твой любимый фильм… - На самом деле охренительно милый. - Просто удивил меня, это все.

Гарри выглянул на него из-за рук:

- Я уверен, что твой любимый – гораздо более мужской и подчеркивает твою мужественность.

Луи фыркнул:

- Вряд ли. Это Бриолин.

Как он и думал, Гарри взорвался смехом, даже не пытаясь скрыть тот факт, что это было смешно.

- Ладно, это гораздо хуже Бэмби.

- Как это?!

- Бриолин – это мюзикл, - пояснил Гарри. – А мюзиклы в три раза более женские, нежели диснеевские фильмы, это доказанный факт.

Как можно вообще доказать что-то подобное?

- Что насчет диснеевских фильмов-мюзиклов?

Гарри задумался:

- Ну, если никто не видит, как ты их смотришь…

Они засмеялись вместе, их голоса создавали удивительно-прекрасную гармонию, и Луи дивился невероятному смеху Гарри. Конечно, это имело смысл, на самом деле его обычный голос был также весьма приятным, но смех – это просто нечто особенное. Он был похож на… Луи даже не знал. На солнечный свет, счастье и другие гейские вещи.

Разговор пошел на самом деле легко, с того момента, естественно и без затруднений темы сменяли одна другую. К моменту, когда Лиам ввалился через дверь, разговаривая по телефону с очень взволнованным Найлом, они оба уже прикончили пиццу – Луи послал к черту строгую диету фигуриста на сегодня. Он сидел на кровати, гораздо ближе к Гарри, их руки даже несколько раз соприкоснулись. Щеки болели от постоянного смеха, а желудки переворачивало от количества еды.

Луи, с улыбкой на лице, попрощался в девять вечера, думая о том, что он узнал о Гарри за несколько коротких часов вместе. У него был самый длинный в мире торс, его сестра заставила его сходить на полуночную премьеру первых двух частей Сумерек (“Они не были настолько плохи.”), и его любимая еда была пицца, откуда и их ужин. Неожиданно Луи почувствовал себя настолько уютно, что признался, что его любимый человек в мире (кроме Зейна, конечно) – его мама, не заботясь о том, как это глупо или по-детски прозвучало. Гарри не смеялся над ним. Он только посмотрел с неподдельной искренностью и сказал: «Мой тоже».

Это было чудесно, в это время они перестали быть Гарри Стайлсом и Луи Томлинсоном, звездными спортсменами из Академии Эмеральд Хиллс, а стали Гарри и Луи… просто знакомыми.

Не нужно было быть гением, чтобы понять, что они становятся ближе, у них зарождается что-то вроде дружбы. И это не было плохо, он практически желал этого. Но когда Луи понял, что их общение продлится всего неделю, улыбка медленно сползла с его лица.

Через неделю все станет по-прежнему. Гарри не будет с ним зависать. Их не будут принуждать разговаривать, так что они снова будут ненавидеть друг друга. Луи чувствовал себя идиотом из-за мысли, что они могут быть друзьями. Гарри просто хороший собеседник, вот и все. Луи его не волнует. Его вообще ничего не волнует.

Дата добавления: 2015-08-27