Четвертая гипотеза — отсутствие возможностей

Четвертая позиция: Путину не дадут провести переход к постлиберальной модели, у него нет для этого надлежащих ресурсов. Здесь я солидаризируюсь со Степаном Степановичем: ресурсов для реализации предполагаемого поворота у Путина предостаточно. Но эти ресурсы — принципиально важная оговорка — оказались в его руках не сразу. В 2000 г. таких возможностей у Путина как сегодня явно не было. Тогда он был связан по рукам и ногам семьей, находился под контролем мирового космополитического олигархата. Соответственно, в 2000 г. цезарианская властная инверсия под руководством Путина не могла состояться. Мог ли Путин, к примеру, уволить в 2000 г. «Мишу — два процента»? Не мог. В течение четыре лет он вынужден был его терпеть в должности главы правительства. Значит, управленческие ресурсные возможности президента были на тот момент ограничены. И Путин в дальнейшем работал именно над тем, чтобы эти ресурсные возможности были созданы. Для этого следовало, прежде всего, расставить своих людей на ключевые посты управления и экономического влияния. Именно такие шаги и были предприняты.

Путину приписывается высказывание, адресованное соратникам по работе в ФСБ, когда стало известно о назначении его на пост премьера: «Первый этап операции внедрения в банду завершен, приступаю ко второму этапу — к ликвидации банды».

Может показаться, что определенные шаги путинской политики, в частности, продолжение курса приватизации, деэтатизация подрывали потенциалы государственности. Но ведь за вывеской приватизации и этатизации осуществлялся латентный переход вовсе не к свободному рынку, на котором бы очевидно победил международный капитал, а к модели государства, выстроенного вокруг круга лиц «путинской команды».

По сути именно так действовали многие российские государи, ставящие задачи организации исторического прорыва. Московские князья не укрепляли общегосударственные институты великого Владимирского княжения всея Руси, находящиеся под контролем Орды, а собирали собственную вотчину. Иван Грозный, поделивший вдруг страну на государство-земщину и опричнину — личное царское владение, тоже, казалось, подрывал государственность. Но он не мог действовать иначе, ввиду парализации пораженных боярским местничеством традиционных государственных институтов. В опричнине же — негосударственном органе — он нашел опору для реализации своих планов, включая и задачу чистки элиты. Опричники были царской «корпорацией».

Собственная Его Императорского Величества канцелярия тоже, казалось, вносила дисфункцию в государственное управление. Происходило, по сути, дублирование отделениями императорской канцелярии функций министерств. Но в том-то и дело, что органы государственного управления оказались в значительной мере под контролем оппозиционных или фрондирующих сил. Декабристское восстание это воочию продемонстрировало. Масонство охватило едва ли не всю дворянскую элиту. Собственная Его Императорского Величества канцелярия являлась в этих условиях личной опорой императора. Посредством нее (прежде всего, Третьего отделения) происходило в том числе и подавление антицарских настроений среди государственного чиновничества и элиты.

По этому же самому исторически апробированному пути укрепления личной властной основы при параличе традиционных структур государственного управления пошел и Путин. По сути, им была создана некая корпорация, которую условно можно было бы определить в качестве «путинской корпорации». Приватизация в этот период осуществлялась не вполне по правилам свободного рынка. Ресурсы приватизировались не случайными людьми, а кругом лиц, связанных с «путинской корпорацией».

Главная проблема любых преобразований — кадровая. Путину, как и любому другому политику, для проведения преобразований нужны были кадры, которым бы он доверял и на которые бы он, в силу имеющегося доверия, опирался. Основным фактором здесь, как почти везде и почти всегда, выступала личная преданность. Такой принцип кооптации гарантировал (хотя и не в полной мере) от предательства, в том числе перехода на сторону геополитического противника.

Но поддержки клановых групп для организации смены жизнеустройства страны, очевидно, недостаточно. Для такого перехода необходима опора на широкие социальные круги. Возникает, соответственно, вопрос о наличии такой опоры для реализации путинской цезарианской трансформации. Найдет ли персонально Путин поддержку со стороны каких-либо социальных групп при принятии решения об инициировании «революции сверху»?

Во-первых, поддержат, по всей видимости, силовые структуры, и прежде всего, ФСБ. Силовики в настоящее время наиболее интегрированы во власть за всю историю России. Проведенный Центром расчет по доле представленности во власти клановых групп в различные исторические эпохи, показывает достигнутый силовиками максимум именно в путинский исторический период. Немаловажно и то обстоятельство, что Путин для силовиков — «свой человек».

Во-вторых, поддержат армия и ОПК. На оборонную сферу идут в настоящее время значительные объемы заказов, несравнимые с эпохой 1990-х гг. Доля ОПК и вооруженных сил в общей структуре бюджетных расходов возрастает. Да и в моральном отношении в путинский период было прекращено то «оплевывание» армии, которое имело место в конце 1980-х и в 1990-е гг.

В-третьих, поддержит определенная часть бизнеса. В бизнес-сообществе будут, безусловно, и противники. Против путинской цезарианской трансформации выступит бизнес, аффилированный с западным финансовым капиталом. Но эта часть бизнес-сообщества будет противником любой версии перехода к постлиберальной модели. Следует ожидать, как минимум, отсутствие поддержки со стороны среднего и мелкого бизнеса, удушаемого бюрократическим прессингом. Эта часть бизнес-сообщества, вероятно, со скепсисом отнесется к любой исходящей от властей инициативе. Но зато Путин получит фактически гарантированную поддержку от крупного бизнеса, включенного в условный круг «путинской корпорации». А именно эта группа в бизнес-сообществе определяет погоду в российской экономике.

В-четвертых,

в случае если с цезарианским переходом не будет затянуто, Путина поддержит народ (большинство российского общества — бюджетники, пенсионеры, рабочие, крестьяне, инженерные кадры). Рейтинг Путина достиг в 2014 г. рекордно высокого уровня за все время проведения соответствующих замеров в постсоветской России. Более того, он один из самых высоких среди всех лидеров государств мира. Понятно, что рейтинги популярности политиков — изменчивы. За периодами подъемов популярности следуют зачастую периоды обвала. Однако на сегодня поддержка большинством народа Путина есть историческая реальность, и мы эту реальность констатируем. Не следует сбрасывать со счетов и традиционную для России веру в высшего властного суверена («веру в царя»).

Можно по-разному относиться к Никите Михалкову в плане его политической деятельности. Однако высказывание режиссера о президенте, следует признать, действительно объясняет причины поддержки того сегодня со стороны народа: «Для меня сегодня... с именем Путина связано возвращение достоинства нашей стране и мне лично». Народу вернули достоинство — в этом главная причина высокого путинского рейтинга. Если это объяснение верно, то следует ожидать, что в случае инициирования Путиным проекта возвращения стране подлинного суверенитета и былого величия народ его поддержит.

В-пятых, поддержат Путина национальные республики и национальные кадры. Путину после подавления угроз этнического сепаратизма удалось найти некий консенсус с национальными элитами. Апологетические высказывания в адрес Путина со стороны Рамзана Кадырова в данном случае особенно индикативны. «Путин, — говорит нынешний глава Чечни, — подарил чеченскому народу жизнь вторую. Аллах его назначил на это место». Неоднократно заявлялось и о готовности выполнять приказы Путина с оружием в руках.

Для национальных элит автономных республик не приемлем ни вариант либерализма, в силу противоречия его с сохраняемой в значительной мере традиционной культурой и религией, ни вариант русского фашизма. Цезарианский сценарий Путина оказывается в свете этих угроз при условии сохранения в составе России наиболее желаемым вариантом. Как голосовали национальные республики на президентских выборах 2012 г. хорошо известно.

В-шестых, Путина поддержит Русская Православная Церковь и воцерковленная часть российского общества. Отношения власти с церковью в путинский период были с самого начала солидаризационными. Руководство РПЦ во главе с патриархом, равно как и Путин, оказались в фокусе обличения со стороны либеральных прозападных СМИ. Церковь оказалась главным союзником Путина и в проводимой линии по защите традиционных семейных ценностей. Патриарх Кирилл заявил некоторое время тому назад, что Путин лично сыграл огромную роль в «исправлении кривизны нашей истории». Так что связка Путин — руководство РПЦ представляется достаточно прочной.

В-седьмых, следует ожидать поддержку со стороны части молодежи. Это особенно важно ввиду того, что именно молодежь во все времена выступала штурмовой силой любых революций. Российская молодежь в настоящее время ценностно дифференцирована. Есть молодежь нескольких, условно элитных, вузов, голосующая за Прохорова, посещающая антивластные митинги и манифестации. Но есть и другая молодежь — главным образом провинциальная. Ей выдвигается запрос на выдвижение новой патриотической идеологии. Пропутинские настроения в ее среде достаточно сильны.

Дата добавления: 2015-08-26