Глава 14. Мари и я.

Когда мои глаза, наконец, открываются, я не сразу понимаю, где я и что со мной. Не могу понять, почему мир перевернут, а где-то высоко надо мной — потолочные балки и касающиеся друг друга мордами четыре зеленых змеи на потолке. Тела не чувствую абсолютно. Его просто нет. На мгновение ярко, как в мимолетных снах, меня шарахает мыслью о том, что моего тела действительно нет. Я даже вспоминаю тот момент из своего детства, когда впервые надел отцовскую мантию на Рождество. Мое тело тогда просто исчезло, растворилось в воздухе. Но абсурдность мысли все же сменяется в моей голове пониманием того, что в таком случае я не открыл бы глаз. Пытаюсь перевести взгляд в сторону, взвываю от невыносимой боли внутри головы. Снова лежу, глядя прямо перед собой. Соображаю, что если нельзя осмотреться вокруг себя, то можно хотя бы ощупать пространство.

Пытаюсь поднять руку, разминаю пальцы. Едва выходит пошевелиться, приподнимаю кисть. Все тело ломит, выворачивает все кости и тянет мышцы.

На моей груди что-то лежит, я постепенно концентрируюсь на этом участке своего тела и ощущаю нечто чуть более теплое. Пытаюсь посмотреть вниз, но в затылок словно ударяют молотом. Тяжело вздыхаю и концентрируюсь на других ощущениях. Теплее еще сбоку, слева. Не так, как от человеческого тела, но все же теплее, чем от бездушного предмета.

Напрягаю слух и наконец понимаю, что раздражающий меня звук где-то позади, за головой — это плач. Кто-то плачет, тонко и безутешно. Мне это мешает, я кривлюсь.

Снова разминаю руку. Слабость во всем теле неимоверная. Я на миг прикрываю глаза, мгновенно проваливаясь в мягкий гамак сна.

Открываю глаза, снова слышу отдаленные звуки. Плач продолжается. Кому там так охота рыдать надо мной? Или не надо мной?

Уже более уверенно поднимаю руку.

Разминаю затекшие пальцы. С трудом поднимаю руку к своей груди. То, что лежит на ней, мешает мне дышать. Кончики пальцев касаются края планки рубашки — она расстегнута и раскинута в стороны. Зачем?

Ощупываю край, поднимаюсь пальцами по планке вверх. Пуговица. Одна есть. А выше? Знакомое любому существу мужского рода ощущение комочка ниток, сбившихся в одном месте — пуговица оторвана, вырвана резко, с силой. Зачем?

Пальцы плохо сгибаются, я едва могу координированно направлять их, куда надо. Касаюсь чего-то прохладного, плотного. Рука. Это чья-то рука. Но почему такая холодная?

Касаюсь пальцев, пытаюсь нащупать край рукава. Обычного в такой ситуации хотя бы невольного, инстинктивного движения в ответ нет абсолютно. Рука неподвижна.

Нащупываю край плотной материи, маленькую пуговицу сбоку, выглядывающий край рубашки. Снейп. Почему его рука на моей груди? Выходит тогда… то, что я ощущаю сбоку — его тело?

Почему он неподвижен? Он жив вообще?

Пытаюсь приподняться. Кривлюсь от особо выразительного всхлипа плачущего за моей головой. Что за ерунда тут творится?

С трудом приподнимаюсь, склоняю голову. Шея затекла и кажется, от моих движений сейчас заскрипит.

Рубашка на груди и впрямь разорвана, я вижу свой голый живот, концентрирую тупой взгляд на пупке и ленточке темных волос от него к джинсам. Едва не теряю равновесие, когда сердце будто прокалывает большой иглой. Больно.

Поворачиваюсь влево. Снейп. На боку, прямо на каменном полу, волосы закрыли лицо, разметались вокруг, левая рука съезжает с моей груди, правая — под головой. Такое впечатление, что он просто спит. Только вот закрывающие лицо волосы придают этому сну какой-то лихорадочный характер.

Смотрю на него, не имея сил позвать, пошевелиться. Просто смотрю, ожидая, когда он почувствует мой взгляд, поднимет голову. В какой-то момент понимаю, что нет и не будет реакции, которой обычно жду от него. Ему как-то все равно. Он не поднимет головы.

Мне становится не по себе. Усилием воли приподнимаюсь, косясь на темные пряди, сползающие змеями по краям моей рубашки. По-видимому, он лежал вплотную ко мне, положив руку на мою грудь.

Протягиваю дрожащую от слабости руку, касаюсь его плеча. Он не реагирует.

— Профессор…

Всхлип сзади повторяется. Я оборачиваюсь, нахожу взглядом объект. Эльф. Его эльф. Чего он рыдает?

— Мари… чего ты плачешь? — слышу свой голос, как из колодца, глухой и низкий. Эльф коротко вскидывает на меня взгляд и снова утыкается мордой в сложенные руки.

Я просто ощущаю, как по спине бегут мурашки, и меня порывисто дергает всем телом. Он рыдает… по Снейпу?

Нет, я так не могу. Подползаю, опираясь на локте, с усилием переворачиваю неподвижное тело.

— Профессор! Профессор Снейп!

Осторожно убираю с лица пряди черных длинных волос. Глаза закрыты. Лицо такое белое, что это просто ненормально. Легонько трясу его за плечо.

— Профессор!

Никакой реакции. Повторяю его трюк с пальцами на шее. Прикасаюсь к прохладной коже, ощущаю едва различимое биение сердца. Фух. Слава Мерлину. Жив.

Снова трясу за плечо, легко бью по щеке. Мари позади заходится рыданиями.

Он вздрагивает, все тело пробивает судорогой, выгибается мне навстречу, резко распахивает глаза. Мерлин великий, он не был бы Снейпом, если бы не эти глаза.

Несколько мгновений, пока он соображает, где он и кто перед ним, смотрю в них, поражаясь темноте радужки, почти слившейся со зрачком, ловлю себя на мысли, что бывают ведь такие различия угольно-черного цвета, все же зрачок темнее, хотя и ненамного.

Видимо, постепенно сознание возвращается к нему, потому что брови уже сдвигаются, во взгляде появляется тревога.

Он силится встать, но руки не выдерживают вес тела, подгибаются. Я протягиваю к нему ладони, чтобы он оперся, но он гневно зыркает на меня, на них, и делает еще одну отчаянную попытку.

Садится, бросает короткий взгляд на мою разорванную рубашку.

Я, как завороженный, ловлю каждое движение, словно от него зависит моя собственная жизнь. Облизывает пересохшие губы, пытается сглотнуть.

— Как вы себя чувствуете, Поттер?

Я пожимаю плечами.

— Нормально.

— Что с вашим сердцем? Вы ощущаете боль в сердце?

Я прислушиваюсь к себе. Больно, но это не резкая боль. Тупое, ноющее нечто, как ватная подушка вокруг груди.

— Немного неприятно. Но не сильно.

Он опускает голову и пытается скоординировать рассеянный и какой-то испуганный взгляд. Я снова слышу всхлип Мари и оборачиваюсь к нему.

— Ну, а теперь ты чего рыдаешь? Все живы.

Эльф давит рыдание в сложенных руках и отворачивается от меня. Глупое создание.

Снейп несколькими рывками упрочивает свое положение в пространстве и встает на ноги.

— Мари, ты приготовил все?

Эльф сразу же оборачивается и перепуганно смотрит на него.

-ьДа, хозяин. Мари все приготовил. Мари так переживал, так переживал!

Снейп что-то раздраженно бурчит в ответ, и эльф испуганно зажимает рот ладонью.

— Я не могу позволить вам сегодня покинуть эту комнату, Поттер. Сегодняшний сеанс прошел не настолько гладко, как можно было предположить, — он стоит ко мне боком, тяжело опираясь о стену, — мне нужно будет понаблюдать за вами до утра. Ночь может стать для вас тяжелой.

Я смотрю на него с недоверием и напряженностью. Сейчас я ощущаю себя вполне нормально. Только немного еще отдает под лопатку слева.

— Поэтому вы проведете ночь здесь, в лаборатории. Все, что вам необходимо, найдете возле кровати. Ни о еде, ни о душе до вечера и не думайте. Вам может сейчас казаться, что вы сильнее, чем есть на самом деле. Последствия увидите, скорее, завтра. Поэтому настоятельно советую вам быстро добраться до кровати и постараться хотя бы подремать.

Я окинул комнату взглядом. Диван, на котором я лежал еще недавно, видимо, был трансфигурирован в кровать, вполне приемлемого вида, со свежим бельем и лежащей на краю футболкой и домашними брюками.

Спорить все равно бесполезно. Да и, несмотря на то, что ощущал я себя неплохо, сил на это не было. Я согласно кивнул, поймав на себе его напряженный взгляд.

— Я тоже постараюсь восстановить силы. Думаю, через два-три часа я смогу уделить вам внимание и осмотреть вас более тщательно.

Он медленно разворачивается, открывает дверь и исчезает в соседней комнате, не прикрывая ее за собой полностью.

Я провожаю взглядом его фигуру и направляюсь к кровати.

Мари, завидев исчезновение хозяина, снова заходится неудержимым плачем.

— Да прекрати ты рыдать! Вот уж глупое существо! Чего ты голосишь? Все в порядке!

Я сбрасываю с себя порванную рубашку, скидываю джинсы, переодеваюсь в предложенные вещи. И только надев приятное телу легкое одеяние, понимаю, как чертовски я вымотан.

— Как тебя только Снейп терпит? — недовольно бурчу, опускаясь на край кровати, — небось, орет на тебя день и ночь, если ты так рыдаешь без повода!

Мари, наконец, на мгновение затихает.

— Хозяин не кричит на Мари. Мари не плачет, если хозяину или Гарри Поттеру ничего не угрожает.

Я недовольно киваю раньше, чем до меня доходит смысл сказанного.

— Ты хочешь сказать, что сейчас кому-то из нас угрожает опасность? — хмурюсь, пытаясь собрать в кучку разрозненные мысли.

— Мари не может говорить об этом. Мистер Снейп запретил Мари болтать.

— Тогда прекрати рыдать, очень тебя прошу! Ты меня утомляешь этим, а я и так устал.

Опускаюсь на подушку, блаженно вытягиваю ноги на покрывале.

— Еще бы Гарри Поттер не устал. Бедный, бедный Гарри Поттер!

Меня это все начинает раздражать. Какая-то скопившаяся агрессия рвется наружу, и я едва сдерживаюсь, чтобы не обрушить ее на мелкого.

— Чего ты опять ноешь? Почему это я бедный? Да, мне было очень больно. Но сейчас все прошло и мне нужно отдохнуть. Так что не мешай. Твой "мистер Снейп" лечит меня, чтобы я мог видеть. Или ты считаешь, что лучше быть слепым?

— Лучше быть живым! — в запале выкрикивает эльф и с разбегу запрыгивает на кресло у стены, с головой закапываясь в плед на нем.

Я поднимаю голову и наблюдаю процесс закапывания Мари в плед. Что он хотел этим сказать?

— Ничего со мной не случится! Не придумывай себе ерунды!

Пытаюсь закрыть глаза и лежать тихо, но с этим мелким идиотом разве можно отдохнуть?

— Хорошая ерунда! Гарри Поттер был мертвый, совсем мертвый несколько минут назад! Если бы мистер Снейп не…

Я приподнимаюсь на локте. Вот уж противное создание.

— Мари? — он прекрасно слышит угрозу в моем голосе и делает вид, что уже закопался не только в плед, но и в недра кресла. Нет, я так все это не оставлю. — Маааарииии…

Молчание. Тишина и полное игнорирование меня.

Злость все же вскипает, и я резко сажусь на кровати. Голова кружится, даю себе несколько мгновений, чтобы восстановить привычное положение потолка и пола перед глазами.

В несколько шагов приближаюсь к креслу, поднимаю плед, вытряхивая из него мелкого, но тот висит где-то внутри, как вцепившаяся в покрывало кошка. Встряхиваю плед в воздухе. Он все же отцепляется и плюхается на пол. Я осторожно опускаюсь на колени рядом.

— Мари. Скажи мне нормально. Что ты имеешь в виду? Когда ты видел меня мертвым? Что вообще здесь было?

Легкое протрезвление сознания меня внезапно пугает — я даже ни о чем не спросил. Что в действительности тут произошло? Почему на мне порвана рубашка? Почему эксперимент пошел не так, как планировал Снейп? Почему сам Снейп не выпускает меня отсюда? Почему он бледен и испуган? Мерлин, я так спокойно увалился спать, как будто это происходит не со мной и не имеет ко мне никакого отношения!

— Что здесь было сегодня, Мари? Ты что-то видел? Расскажи мне!

Мелкий опасливо косится на дверь в спальню.

— Хозяин запретил мне говорить с Гарри Поттером!

Я приглушаю голос до шепота.

— Я ничего ему не скажу. Это ведь касается меня, я хочу знать. Расскажи мне, что ты видел. Он ничего не узнает, не волнуйся!

Мари опускает взгляд огромных глаз и тяжело вздыхает.

— Хозяин приказал мне остаться сегодня здесь. Чтобы принести ему нужные баночки, если это понадобится.

— Баночки? Какие? Зачем?

Он недовольно шевелит ушами, и я беру его за руку.

— Мари, если что-то пойдет не так с этим экспериментом, я снова стану слепым, понимаешь? Ты же не хочешь, чтобы я ослеп снова?

Он вскидывает на меня изумленный взгляд и едва не кричит:

— Нет! Гарри Поттер не должен быть слепым! Гарри Поттер слишком дорого платит за то, чтобы видеть! И мой хозяин тоже платит! Нельзя допустить, чтобы Гарри Поттер снова был слепым!

Я сжимаю тоненькое запястье.

— Не кричи. Ты его разбудишь. Расскажи мне все.

Мелкий трет свободной рукой нос и снова вздыхает.

-Хозяин сказал Мари, что сегодня будет очень тяжелый сеанс. И что ему могут понадобиться баночки с зельями. Вон там они стояли, на столе, — он махнул рукой на стол позади себя.

— Для чего они были нужны, он сказал? Почему тебе нужно было принести их? Почему он сам их не взял?

— Хозяин не мог. Хозяин…

— Что? Говори.

— Он меня убьет!

— Сейчас я тебя убью! Говори, пожалуйста! Мари, ну не тяни! Мне надо отдыхать, а я жду, пока ты скажешь каждое слово!

Я почти заглядываю ему в глаза. Почему-то начало истории очень мне не нравится.

— Гарри Поттер не выдержал этого сеанса. Гарри Поттер умер…

— Что? Что ты говоришь, Мари? Я же живой! Ты же смотришь на меня!

— Да… Живой…

До меня начинает доходить. И это мне не нравится еще больше.

— Снейп возвращал меня к жизни? Я умер на сегодняшнем сеансе? Он меня приводил в чувство?

— Сердце. У Гарри Поттера остановилось сердце…

— Остановилось? Как остановилось?

— Хозяин так сказал. Он слушал сердце Гарри Поттера, а потом кричал, что оно остановилось, и приказал мне принести те баночки.

Я сглотнул и окинул глазами комнату. Это все было здесь? Еще некоторое время назад? Я не в силах поверить, что возможность никогда больше не увидеть эти стены была, как никогда, реальна.

— Хозяин так кричал, хозяин никогда так не кричал на Мари. Он очень испугался. Порвал рубашку на Гарри Поттере и делал вот так.

Мари показал руками пассы. Я понял, что Снейп пытался делать массаж сердца. Если только мелкий вообще что-то сам понял.

— Потом схватил палочку и палочкой что-то делал, какие-то заклинания. Мари не знает. Он только кричал, что нужно принести те баночки, чтобы он мог запустить сердце Гарри Поттера.

— Запустить сердце? — я ошалело опустился на свои ноги и выпустил руку эльфа.

— Да.

— Почему они там стояли? Те баночки?

— Мари предлагал хозяину поставить их тут, но хозяин отказался. Гарри Поттер уже однажды скинул все со стола, когда ему было плохо.

— Я скидывал все со стола? Я не помню такого. Когда это было?

— Гарри Поттеру было плохо. Гарри Поттер очень сильно…— эльф изобразил телом конвульсии, и я понял, что он имеет в виду мои судороги.

— Я понял.

— Хозяин тогда позвал Мари убрать.

— И что было дальше сегодня?

— Хозяину тоже было плохо. Очень плохо. Он приказал Мари принести баночки и сам … Ему тоже было очень плохо…

Я с подозрением покосился на эльфа. Что-то он темнит насчет Снейпа. Мне это не нравилось.

— Мари, что было со Снейпом?

— Мари не может сказать…

Я едва не схватил тонкое горло рукой. Искоса перевел на него взгляд и вновь медленно повторил вопрос.

Эльф прижал уши к голове и втянул голову в плечи.

— Хозяин убьет Мари…

— Говори, мантикора тебя задери!

— Мистер Снейп… Он… У него кровь была…На ковре…

— Кровь? На ковре? Он поранился? Говори же!

Сейчас я точно его придушу! Сердце снова кольнуло.

— Нет, не поранился. Просто кровь. Много. Вот там, на ковре.

Я обернулся в ту сторону, куда показывал мелкий. На ковре не было никаких следов.

— Там нет ничего. Хозяин убрал. Он не хотел пугать Гарри Поттера…

— Откуда кровь? Что с ним было? — я таки схватил эльфа за его потрепанную хламиду и встряхнул. Он замахал руками, отбиваясь, и жестами стал показывать на горло, изображая рвоту.

— Что? Кровь пошла горлом?

Он закивал, выпучив на меня совершенно ошалевшие огромные глаза.

Я разжал пальцы и отпустил его.

— Да… Горлом…

Он наклонил голову и прикрыл лицо ладонями.

— Мари так испугался! Гарри Поттер умер, хозяин умрет. Так страшно, так страшно!

Я поднялся и поплелся на негнущихся ногах к кровати.

Еще этого не хватало! Мало того, что я едва не отправился к родителям всего с полчаса назад, так еще и Снейп… Если с ним сейчас что-то случится, мое лечение будет просто некому закончить. Мерлин, ведь без него мне не завершить всего этого! Мало того, что другой такой курс лечения под силу сделать только ему, так еще и завтрашний сеанс остается под угрозой.

Весь сон вместе с усталостью как рукой сняло. Сказать точнее, я был перевозбужден новостями так, что сон просто улетучился напрочь. Поднял тяжелую голову с подушки, перевел взгляд на приоткрытую дверь в его спальню. Оттуда не было слышно ничего, не мелькало даже тени.. Мысль о том, что с того времени, как он исчез за ней, я не слышал от него ни звука, вызвала мурашки по спине. А что, если он…

Я стукнул кулаком по покрывалу. Дементор меня целуй! Вот в ком я никогда не сомневался, так это в Снейпе! Он был и остается единственной константой в этом мире хаоса, особенно сейчас, когда все мои надежды связаны с этим курсом. Я ослеп, я снова видел, я сражался с Волдемортом, я побеждал, я бежал от славы или искал ее, я был героем, был просто Гарри. Снейп был всегда. Незыблемый, постоянный, одинаковый, всегда в черном и с нахмуренными бровями, неизменный. Снейп был всегда. Я ненавидел его, восхищался его отвагой, подозревал во всех земных грехах, презирал, отвергал, видел рядом с собственным отражением в зеркале… он просто был. Всегда.

Если сейчас что-то случится с ним, прервется не просто мой курс лечения, рухнет огромная часть мира. Такая же, как была потеряна со смертью Дамблдора.

Эти двое стали для меня двумя атлантами, держащими на плечах мое собственное мироздание. Белый и черный. Одного я уже потерял. Нас вообще становится все меньше. Уже никогда не соберешь Орден таким, каким он был в мою бытность учеником. Уже ничего не вернуть. Если я сейчас теряю и этот незыблемый столб, теряю кусок своей жизни, что у меня останется вообще? Да, Поттер, какой же интересной и наполненной событиями стала твоя жизнь после победы, если потеря Снейпа кажется тебе невосполнимой!

Я вновь поднялся на ноги. Мари смотрел на меня огромными тревожными глазами.

— Ты мне ничего не говорил, — я направил на него указательный палец, проходя мимо.

Эльф согласно закивал.

Подошел к двери, перенес вес тела на одну ногу, прислушался. Ничего. Ни звука, ни шороха.

Это действительно пугало. Медленно сложил пальцы на ручке двери, потянул на себя, заглянул в приоткрытый проем. Виден только край камина и столбик кровати, кусок зеленого покрывала.

Что он может делать? Кажется, он собирался восстанавливать силы. То есть он сейчас… спит?

Я все же решительно открыл дверь и тут же сделал шаг внутрь. Как бы ни было, топтаться на пороге я не буду. Удостоверюсь, что с ним все нормально, и вернусь в свою кровать. Не более.

Вошел, так же оставляя за собой приоткрытой дверь. Придал себе решимости противостоять язвительному тону.

И увидел его. Решимость смыло прибоем каких-то других странных чувств.

Он лежал на кровати по диагонали, оставив за краем покрывала ступни ног в туфлях, которые так и не снял. Длинные волосы рассыпались вокруг него, закрывая лицо, часть подушки и обнимающие ее руки. На мгновение мне стало как-то не по себе, словно я стал свидетелем слабости существа, которое бы эту слабость по своей воле никогда мне не показало.

Как был, так и упал на кровать, не раздеваясь, не снимая обуви, не расстилая постели. И, пролежав вот так пару часов, он собирается заниматься мной дальше?

Я осторожно приблизился. Меня не видели, не слышали. Судя по всему, он вообще ничего не слышал и не воспринимал вокруг себя. Я сделал еще несколько шагов и присел на край кровати рядом с ним.

Захочет — прогонит. Если я не так давно вынырнул из небытия, какая мне разница — наорет он на меня раз или дважды.

Меня не видели и не слышали, хотя я сидел уже совсем близко, глядя сверху вниз на его голову на подушке, ореол черных волос на покрывале.

Не знаю почему, может, для того, чтобы удостовериться, что все нормально, я осторожно подцепил пальцами пряди, убирая их с его лица. Пришлось убрать несколько, прежде чем показалась бледная щека, темный край ресниц, белые бескровные губы.

Видимо, все же крови он потерял достаточно. Лицо, губы, веки — все было невероятно бледным, почти белым на фоне темных волос.

Я смотрел на подрагивающие ресницы, плотно сомкнутые губы, как завороженный, не имея сил отвести взгляда. Черные волосы, белая кожа, темно-зеленое покрывало. Какое-то ощущение опасности, ощущение выжатости и достигнутого предела. Синяки под глазами залегли так глубоко, что это ощущалось даже со стороны. Я невольно провел рукой по своему лицу, прикрыл и с усилием открыл глаза. Нет, нужно все же выспаться. Отдохнуть как следует мне просто необходимо.

Я встал, но тут же резко развернулся и зашел за спинку кровати, огибая ее с другой стороны. Нельзя так все оставить. Убьет он меня после этого — его право. Я поступлю так, как велит мне моя совесть.

Присел на край кровати с другой стороны, чуть нагнулся и потянул за шнурок на его туфле. Один, второй. Сбросил их на пол.

Окинул взглядом комнату. Его нужно укрыть. Какая-то непонятно откуда взявшаяся уверенность в том, что от потери крови должно знобить, решила за меня. Я вышел в соседнюю комнату, подхватил с кресла плед, вернулся. Осторожно расправив его, укрыл пледом неподвижную фигуру в черном.

Бросив на него последний взгляд, вновь ушел в соседнюю комнату и с чувством выполненного долга рухнул на кровать.

18.01.2013

Дата добавления: 2015-08-17