Глава 9. Зелье. День первый.

В холле часы пробили двенадцать. Я дождался, пока мой провожатый скрылся за поворотом, и постучал.

Дверь открылась почти мгновенно, и я ощутил на себе одновременно его оценивающий взгляд и пахнувший из комнаты запах травы и готовящихся зелий.

— Входите, Поттер.

Звук шагов по каменному полу — он отошел, пропуская меня. Но руки не протянул и не предложил проводить меня внутрь лаборатории. Я снова мысленно представил знакомое мне помещение и смело направился вперед.

— Кресло повернуто боком к столу. В самом торце прямо перед вами. Присядьте. Мне необходимо добавить в зелье еще пару компонентов. Это делать нужно уже незадолго до употребления.

Я замедлил движение недалеко от стола, протянул вперед руку и нащупал стул.

Снейп чем-то шуршал у стола в дальнем конце комнаты, постукивал в котле стеклянной палочкой и звенел чашами медных весов. Я прислушивался к звукам и запахам, ощущая себя словно на приеме у стоматолога, когда бряцание металлических инструментов о поднос вызывает ужас от предстоящего действа. Вцепившись руками в подлокотники, ждал, когда он даст команду начинать, и чувствовал, как в груди бешено колотится о ребра сердце.

Сбоку раздались приближающиеся шаги, и моего колена коснулась ткань его мантии. Я поднял голову и замер.

— Повязку нужно будет снять.

Я, не смея шевелиться, пережидал, пока он осторожно снимал с моей головы повязку, разматывая кругами бинт, и молчал.

Ощущение забытой свободы на лице против обыкновения не обрадовало. Я пытался представить зрелище, открывшееся его глазам, и понимал, что мои щеки уже заливаются румянцем неловкости.

Лицо, покрытое безобразными шрамами, лишенные всякого выражения глаза. Наверняка мой вид может вызвать только чувство неприязни и отвращения. Не желая быть объектом презрения, я отвернул голову в сторону и закрыл глаза.

Он не сказал ни слова, но спустя секунду я ощутил мягкое прикосновение пальцев к своей щеке. Мою голову развернули в исходное положение, и я оказался лицом к лицу с ним. Под подбородок мне лег его согнутый указательный палец, большой замер чуть ниже губ, и меня осторожно заставили поднять голову вверх.

Ожидая, когда он с отвращением уберет руку, я напрягся, сжимая подлокотники кресла.

В следующее мгновение от неожиданности я вздрогнул и замер, вдавившись затылком в высокую спинку кресла — по моему лицу быстро, ловко заскользили кончики пальцев, изучая каждый дюйм пораженной плоти.

Я просто окаменел, ощущая, как мягкими движениями он изучает мою кожу, каждый шрам. Резонно предполагая, что мне будут глубоко неприятны прикосновения этого человека, как всегда был неприятен он сам, я почти зажмурился, пережидая его исследовательский интерес к моей персоне, но ничего особенно для себя неприемлемого не ощутил. Нет, прикосновения к увечной коже не были приятны, местами это было даже болезненно, но, к своему удивлению, отвращения к его касаниям я не испытал. Пахло от его рук каким-то спиртовым настоем и чем-то вроде мяты. Я перестал жмуриться, и, когда пальцы уже медленно ощупывали с легким надавливанием веки, даже расслабился. Руки медленно изучали дюйм за дюймом всю мою кожу на лице, прошлись по коротко остриженным волосам и спустились на шею.

Я заерзал на стуле, ощущая его руки в достаточно интимных, нагретых рубашкой местах — на задней поверхности шеи, сбоку, чуть выше ключиц. Он на мгновение замер, чуть отстранился и я услышал низкий глубокий голос над своей головой.

— Не двигайтесь, Поттер.

Пытаясь переводить невидящий взгляд, я молчал, не различая даже его силуэта во тьме, окружающей меня.

— Поражения кожных покровов не только внешние. Задеты мышцы лица и шеи. Это серьезнее.

По движению воздуха вокруг себя я понял, что он нагнулся еще ниже, и, когда кончики пальцев коснулись моей шеи в вырезе рубашки, снова зашевелился на стуле, отодвигаясь вглубь сидения, насколько мог.

Голос зазвучал снова, на этот раз резче и грубее, появились нотки раздражения.

— Вы можете не двигаться? Мне нужно исследовать мышцы вашей шеи, а может, и груди.

Он коснулся края воротника моей рубашки.

— На данный момент я исполняю роль вашего колдомедика, Поттер. Если вам настолько неприятны мои касания, расстегните верхние пуговицы своей рубашки сами, будьте так любезны.

Пронизанный холодом и едва ли не презрением голос, которым произносились эти слова, заставил меня напряженно двинуть головой в сторону. Ну что я, в самом деле, как ребенок? Ему не отвратительно прикасаться к изувеченной, опаленной коже, мне же так противны прикосновения рук обычного ученого! Ведь он не делает со мной ничего, что было бы болезненно, его руки явно нагреты над пламенем камина — я помню, какие он обычно прохладные. Он здесь ради тебя, Поттер. Будь добр, хотя бы не шарахайся, как от прокаженного, от человека, который из-за твоей вспыльчивости оставил надежду на лучшую жизнь и карьеру.

Я мог сделать это сам, мне не составило бы труда расстегнуть несколько пуговиц. Но повисшее в воздухе напряжение после его слов дало мне четкое ощущение того, что сделай я это принципиально самостоятельно, я нанесу ему обиду, соглашусь с тем, что продолжаю ненавидеть его просто так, из упрямства, ни за что, и любые его прикосновения мне исключительно противны.

Я нарочито высоко поднял подбородок и раскинул руки в стороны, растопырив пальцы. Делай, что считаешь нужным. Я не имею права оскорблять тебя ни за что.

Он понял и сам расстегнул на моей рубашке несколько пуговиц. Я терпеливо пережидал, пока он осторожно, дюйм за дюймом изучал кожу вокруг ключиц, несколько раз поворачивая мою голову то вправо, то влево, то поднимая вверх, и прощупывая напрягающиеся при этом мышцы.

— Не застегивайтесь. Мне нужно будет повторить осмотр после приема зелья. Его действие на такие кожные повреждения мне неизвестно. Я хочу поверить, будет ли оно эффективно не только для восстановления зрения, но и тканей, пораженных тем же заклятием.

Я коротко кивнул. Вот видишь, Поттер. Ничего с тобой не случится, если ты просто отключишь свою предвзятую неприязнь и сделаешь то, чего от тебя ждут.

Коснувшись рукой кожи в том месте, где шрам зудел после прикосновения, я вздрогнул, когда он вдруг взял мою руку в свою, но тут же понял, что это сделано было только для того, чтобы вложить в мои пальцы ножку достаточно увесистого бокала.

— Держите бокал крепко. Он довольно тяжел. Будьте осторожны.

Я сжал ножку бокала, боясь подумать о том, что именно в моих руках, и какую боль мне предстоит испытать.

— Вам нужно выпить это. Мне помочь вам?

Я вскинул на него взгляд своих невидящих глаз, будто мог рассмотреть его лицо. Тяжело сглотнул и, преодолевая сухость в горле, проговорил:

— Я сам.

Он явно смотрел на меня, стоя в паре шагов слева, я ощущал его взгляд так четко, словно он оставлял полосы на моем теле.

Легкое фыркание заставило меня удивленно повернуть к нему лицо.

— Это не обещанное зелье, Поттер. Это обычное восстанавливающее. После принятия лечебного зелья я вряд ли волью его в вас. Так что лучше до.

Я поднес бокал к лицу и осторожно принюхался. Пахло чем-то успокаивающе — приятным. Восстанавливающее. Конечно.

Пригубил жидкость, сделал несколько глотков. Обычный травяной вкус. Допил все до капли, и он осторожно забрал из моей руки бокал.

Голос, прозвучавший так близко, отдавал легкой насмешкой, но за ней явно ощущалась простая снисходительность. Я удивленно поднял ресницы и прислушался к незнакомым нотам.

— Вы думаете, я бы вот так просто сунул вам в руки зелье, которое причинит вам невыносимую боль, Поттер? Побойтесь бога, я не законченный садист.

Я едва заметно улыбнулся. Улыбка была корявой и кривой, но шутку от Снейпа мне приходилось слышать едва ли не в первый раз.

Он отошел к дальнему краю стола, поставил бокал и некоторое время возился со склянками, не обращая на меня внимания.

Я задумался о своем, и, когда с того края комнаты до меня донеслись его слова, сердце так неожиданно подпрыгнуло и забилось в груди, что я едва не закашлялся.

— Зелье готово.

Он чем-то еще звенел, я услышал звук переливаемой в стакан жидкости, потом его шаги.

Не зная, стоит ли мне встать и приблизиться к нему либо же остаться сидеть, я не шевелился, когда он подошел ближе. Уже ставшие более прохладными пальцы коснулись моей руки. Я позволил ему взять мою руку в свою и поднялся на ноги.

— Вы готовы, Поттер?

Понимая, что голос вряд ли будет подвластен мне сейчас, я только коротко кивнул.

Он потянул меня за собой, и я сделал несколько шагов вглубь лаборатории. Короткими движениями он управлял мной, а я повиновался, не издавая ни звука.

На миг положил другую руку мне на плечо, поставил меня прямо перед собой и вложил мне в руку еще достаточно теплый высокий стеклянный стакан.

— Слушайте меня очень внимательно, Поттер.

Я кивнул, отмечая про себя неуместную мысль о том, что он продолжает все так же держать мою руку в своей.

— Когда я скажу, вы поднесете стакан с зельем к губам, и медленно, очень медленно, сделаете один глоток. Не делая паузы, следом — еще один. Медленно, но не прерываясь, понимаете меня?

Я ощутил, как он сжал в своих мои пальцы, и осторожно кивнул.

— Один за другим вы сделаете столько глотков, сколько будет нужно, чтобы полностью осушить стакан. Потом, — слушайте меня внимательно, — как только вы допьете последний глоток, вы бросите стакан в сторону. Не под ноги себе, постарайтесь запомнить это. В сторону.

Я понимал, что тошнота, которая накрывает меня волна за волной, может легко заставить меня попрощаться с содержимым желудка раньше, чем второе зелье попадет в него, но я мужественно кивал в ответ, и пытался вслушиваться в его слова сквозь наваливающуюся на уши ватную тишину.

— Положите левую руку на мое предплечье, обхватите его рукой, как вам будет удобно.

Я протянул руку, и он тут же подставил под нее свою. Едва понимая, что делаю, я мягко охватил его руку почти у самого локтя.

— Начинайте, — ровным и удивительно спокойным голосом приказал он.

Я поднес руку со стаканом к губам, отбрасывая от себя глупые мысли о том, что стою едва ли не в объятиях Снейпа, держа его под руку, как Джинни на прогулке.

Коснулся края стакана пересохшими губами. Пахло чем-то удивительно похожим на лесные ягоды. Я невольно втянул в себя запах, едва шевеля носом. Наклонил стакан к губам и сделал глоток. Теплая, на вкус приятная и почти сладкая жидкость потекла в желудок. Не прерываясь, глотнул еще. Еще глоток, еще. Жидкость пилась легко, и я уже подумал о том, правильно ли он сварил зелье, когда в области живота внезапно ощутимо, но не очень болезненно кольнуло. Я сделал еще два глотка, и опустил стакан. Тут же тело свело судорогой, я невольно согнулся, краем сознания понимая, что он резким ударом ладони выбил из моей руки стакан, и тот разлетелся в куски где-то на каменном полу.

Спазм повторился, и Снейп вдруг резко рванул меня к себе. Я открыл рот, чтобы задать вопрос, но тут все тело пробило такой невероятной волной боли, что я только изумленно раскрыл рот в немом крике, с силой сжимая его предплечье левой рукой.

И тут началось такое, что я просто не в состоянии был описать. Боль понеслась отовсюду. Меня выворачивало наизнанку, выкручивало каждый сустав и тянуло каждую мышцу. Я попытался оттолкнуть его, но он только сильнее прижал меня к себе. Ощущая под своей полурасстегнутой рубашкой ткань его мантии, я то пытался влепиться в теплое тело под собой, вжаться в него, ощутить хотя бы минутное успокоение от все нарастающей боли, то оттолкнуть его изо всех сил и справиться с этим самостоятельно. Живот резало так, будто мне вспарывали внутренности ножом, и на задворках сознания пронеслась мысль о том, что меня сейчас просто вырвет, прежде чем я внезапно ощутил на своих губах чужие горячие губы, приоткрывающие мои в жестоком, властном поцелуе.

Я отталкивал его, царапал ногтями его мантию и выворачивался из его объятий. Мне хотелось влепить ему пощечину, закричать от негодования — как может он приставать ко мне, когда меня сейчас просто разорвет напополам от неимоверной боли?! Я вырывался так сильно, как мог, не понимая, что именно вращает мое тело — мои попытки вырваться или сумасшедшие спазмы, прорывающие мое тело алыми бороздами невыносимой боли. Мне было до одурения страшно, обидно, что он так предает меня в тот момент, когда я нахожусь на грани смерти, и я попытался кричать. Он накрывал мой рот своим, ловил мои губы и прижимал меня к себе с такой силой, что я ощущал все свои кости как одну ноющую рану.

Я не мог кричать и глотал слезы обиды в своем пронзаемом спазмами полубреду, сходя с ума от того, что он ничего не понимает, от того, что он пользуется моей беспомощностью и не может видеть, что творится со мной, как мне больно, не понимает, что я просто не вынесу этой боли, я умру сейчас! Неужели он не понимает этого?!

И в тот момент, когда я понял, что это конец, что я больше просто физически не выдержу, боль усилилась, мою голову залило молочным туманом, я закричал… и провалился в это белое непрозрачное марево.

17.01.2013

Дата добавления: 2015-08-17