Page 228 / 229

поддерживается остатками предыдущих снов, и на­оборот.

— Вы что же, в самом деле не верите, что не нашли бы ту книгу из Сарагосы, если бы не вспомнили сон-ре­бус? — спросила Бьянка.

— Кто знает? Мое бессознательное, быть может, по­няло смысл послания о Сарагосе, и я взял книгу, напи­санную на испанском...

— Однако, согласно вашей же теории, ваш «близнец» должен был видеть во сне меня, чтобы пожелать разде­лить свои сны с моими, — заметила Бьянка.

— Несомненно, вы же знаете, что близнецам снятся одни и те же сны!

— Значит, я вам снилась?

— Да, но я не могу вам рассказать этот сон. Как-ни­будь в другой раз...

Не время было опять настаивать на желаниях моего «двойника» и той надежде, которая меня вела вчера ве­чером к отелю. Я совершил непростительную оплош­ность, когда одним идиотским вопросом об этом про­клятом онейрологе, чтоб ему пусто было, Санте де Санк-тисе, все испортил!

Траттория находилась возле музея Пегги Гугген-хейм, и косые лучи солнца падали на остатки нашей трапезы.

— Если вы не против, Бьянка, мы могли бы посетить
музей. Вы увидите все особенности «сидячей» живопи­
си, а мне не придется утомлять свою ногу.

Во дворе музея, выходящего на Большой канал, я по­казал Бьянке конную статую работы Марино Марини, называемую «Ангел цитадели».

— Вы слышали, Бьянка, о дискуссии насчет пола у ан­
гелов? Венецианцы ответили на этот вопрос весьма эле­
гантно. Сегодня этот ангел — мужчина. Взгляните-ка
на член всадника. Этот пенис отвинчивается. В случае
визита папы или кардиналов пенис снимается, и статуя
становится бесполой... Вот так и определение сознания.
На одних конгрессах настаивают на том, чтобы рассма­
тривать эмерджентную, «выступающую» его сторону,
почти не определяемое понятие духа, который есть везде
и нигде. А на других — те же специалисты по когнитив­
ным наукам показывают карты мозга, на которых созна­
ние представлено в виде красных пятен на коре. Это то
самое сознание, которое «проступило», как труп каль­
мара в водах Антарктики... Бьянка, я буду вас сопровож­
дать в первых залах музея, а потом оставлю, предоста­
вив рассматривать детали работ Мондриана, Кандин­
ского и Поллока. А сам останусь здесь на этой скамье
в центре зала, чтобы погрузиться в созерцание и дать от­
дохнуть моей бедной ноге, пока вы будете наслаждаться
сюрреалистами. Особенно, «Антипапой» Макса Эрн­
ста. Поприветствуйте-ка его от моего имени!

Когда Бьянка вернулась, было уже полшестого.

— Нам пора расстаться, я пойду за своим багажом
в отель, — сказала Бьянка. — И мы встретимся в ресто­
ране Барбакони в семь часов. Его хозяин — мой друг.

page 230 /231-------------------------------------------------------------------------------------------------

Он обслужит нас быстро и хорошо. И мы успеем на наш поезд в одиннадцать вечера.

Она написала на визитной карточке адрес ресторана и номер своего телефона. Я вложил ее в план Венеции, который сунул в карман пиджака.

— Ресторан недалеко отсюда. Садитесь на вапоретто номер один до моста Риальто. Сверните направо, и по­том все время прямо. По дороге у вас будет время пере­дохнуть.

И Бьянка ушла, помахав на прощанье рукой.

Я прибыл к мосту Риальто в половине седьмого. Нужно идти все время прямо по левому берегу. А в ка­кую сторону? Я достал план Венеции; к несчастью, ви­зитная карточка Бьянки исчезла! Должно быть, она вы­скользнула и упала, когда я засовывал план в карман. У меня больше не было ни названия ресторана, ни теле­фонного номера моей подруги. Вдобавок я забыл по­просить у нее денег. У меня оставалось только десять тысяч лир. Даже часов нет, и ресторан с таким смеш­ным названием! В самом деле, как же он называется? Ресторан «Барбари»? Я стал спрашивать дорогу. II ris-torante dei Barbari, la trattoria dei Barbari, prego... Никто ничего не знал. Идите прямо и сверните направо, говорила Бьянка. Но в какую сторону — прямо? Я до­шел до площади Санта-Мария де Фария. Ristorante dei Barbari, la trattoria dei Barbari — безуспешно спрашивал я в каждом ресторане или магазине.

— No, TOsteria degli Assassini*, — наконец-то предпо­
ложил официант, раскладывавший приборы на столи­
ках. — Это прямо, метров пятьсот.

Вот чертова Бьянка, у этих женщин вечно мозгов не хватает, чтобы правильно оценивать расстояние! Еще целых пятьсот метров! Моя правая нога доставляла мне все больше и больше мучений. Я вынул шнурок из пра­вой туфли. Нужно было срочно сменить обувь, но де­нег-то у меня не было. Тем хуже, придется возвращать­ся на мотоскафо...

Я добрался до Scala Cantarini del Bovolo, «лестницы-улитки», винтовой лестницы, где собираются все вене­цианские кошки. В каждый свой приезд я прихожу сю­да, чтобы их поприветствовать.

— L'Osteria degli Assassini? — это там, — показала
мне старуха-венецианка.

Наконец-то я у цели, но опоздал, поскольку некото­рое время назад уже слышал семь ударов башенных ча­сов. Бьянка, должно быть, заждалась. Это ведь послед­ний наш вечер вместе...

Однако ее там не было. Нет, сказал мне хозяин, никто не заказывал столика на двоих. На ресторанных часах было уже полдевятого. Так, значит, это восемь, а не семь часов пробили часы на колокольне! Я присел, и хозяин принес мне antipasti. Что же делать? В этих ужасных туфлях я ни за что на свете даже шагу не ступлю.

Нет, гостиница дельи Ассасини (итал.).

page 232 / 233------------------------------------ —--------------------------------------------------------

И у меня не хватит денег, чтобы добраться до вокзала на мотоскафо. За вечернюю поездку надо заплатить по меньшей мере сто тысяч лир. Встретиться с Бьянкой — невозможно. Она давно должна была покинуть отель. Во второй уже раз я горько пожалел, что не обзавелся мобильным телефоном. Я явно ошибся рестораном. L'Osteria degli Assassin! ничуть не походит на ресторан «Барбари»... Нужно найти какое-нибудь тихое местеч­ко и провести там ночь. Я вышел из ресторана в чет­верть десятого. Хозяин не взял денег за antipasti.

— La signora vi ha fatto un bidone*, — сказал он мне.
Я вернулся на лестницу-улитку, которая меня влекла,

конечно же, из-за кошек. Присел на ступеньку, слабо освещенную фонарем, и снял туфли. Правая нога рас­пухла и болела, а лодыжка была стерта в кровь. Вот про­клятая обувь! Я поставил ее рядом. Но не мог же я, в са­мом деле, добираться до вокзала или ближайшего при­чала босиком! Я слышал шорохи кошек вокруг себя, но не видел их... Совсем стемнело. Вдруг я увидел в свете фонаря прямо перед собой пару белых кроссовок «Найк», которые шли прямо ко мне. Они остановились передо мной.

— Эй вы, что вы тут делаете? Это мое место! Убирай­
тесь отсюда.

Оторвав, наконец, взгляд от кроссовок, я увидел над ними выцветшие джинсы, грязную синюю майку и лох-

* Ваша дама вас «продинамила» (итал.).

матую голову юноши-хиппи с длинными светлыми во­лосами. Он, однако, не походил ни на бандита, ни на наркомана.

— Простите меня. Я больше не могу ходить в этой
обуви. Я предлагаю вам обмен. Я отдаю эти шикарные
туфли, совершенно новые, стоящие три миллиона лир,
за ваши разношенные кроссовки.

Парень-хиппи уселся рядом со мной. От него несло потом и марихуаной. Он снял кроссовки, взял мои туф­ли, осмотрел их, ощупал, примерил и присвистнул.

— Идет, — сказал он.

— Дайте я примерю ваши кроссовки...

Кроссовки оказались немного великоваты, но нико­гда еще я не испытывал подобного блаженства! «Ходить по облакам...» — как мне и обещал этот мерзкий обув­щик из Абано...

— Отлично! Как вас зовут? — спросил я.

— Куки. А теперь проваливайте. Это мое место, я здесь сплю.

Он вытащил из ниши под лестницей большую кар­тонную коробку и принялся раскладывать ее, сооружая нечто вроде ложа с капюшоном и навесом.

— Куки, а еще такой не найдется? — спросил я.

— Зачем?

— Я ее у вас арендую, только на одну ночь. Мне негде ночевать. Завтра я уйду...

Куки сделал пальцами недвусмысленный жест, пока­зывающий, что он просит денег.

page 234 / 235---------------------------------------------------------------------------------------------------

— У меня нет денег, Куки. Меня обокрали. Осталась
только трость.

Он взял мою трость и живо открутил рукоять. Уви­дел содержимое и вновь присвистнул.

— Куки, можешь выпить виски и шартреза, сколько
захочешь. Только дай мне постель.

Куки достал из-под лестницы еще одну огромную ко­робку и очень ловко начал сооружать из нее такое же спальное место.

—Кто вы? — спросил он.

—Я — французский турист, у меня нет денег, и я очень устал.

Он жадно глотнул виски.

— И вправду классный. Хотите косячок?

Я был так измучен, что даже не ответил. Скользнув в свое картонное убежище, я свернул пиджак и поло­жил его под голову. Вонь от кошачьей мочи, столь сильная снаружи, на лестнице, здесь, в моей картонной обители, была смягчена запахом марихуаны. Скрю­чившись в своей коробке, Куки курил косячок и потя­гивал виски.

Я его не боялся. Что он мог у меня украсть?

Шкатулка для пилюль была в кармане, я ее чувство­вал, а кроссовки я тщательно зашнуровал. Куки связал шнурки моих туфель и накинул их на шею. Завтра он их, конечно же, перепродаст...

Было уже слишком поздно что-либо делать. Поезд уже ушел, унося с собой Бьянку, которая, должно быть,

переволновалась. Теперь только спать и спать, милая Бьянка, когда я тебя еще увижу?

Просто спать, дать отдых ноге и спине...

«То sleep and with a bit of luck to dream»*, — сказал я про себя, закрывая глаза.

Дата добавления: 2015-08-20