Глава 11. Бьянка и мой близнец

Среда, 1 5 сентября 1999 года

Я предупредил консьержа отеля, что в этом году я чувствую себя более утомленным, чем обычно, и посе­му вынужден, к сожалению, прервать курс лечения фан-го и массажем; поэтому он ничуть не был удивлен, когда в семь утра я появился у стойки. Нет, я не чувствую се­бя хуже, чем в день приезда, да и доктор Перуккио, с ко­торым я проконсультировался, меня успокоил: скорее всего, это просто умственное переутомление. Да, тиши­на и покой в гостинице пошли мне на пользу... Я обяза­тельно приеду на будущий год, но сейчас хочу провести

page 196 / 197--------------------------------------------------------------------------------------------------

пару дней в Венеции и вернусь только вечером в четверг. Не будет ли он любезен подготовить мне счет к суббот­нему вечеру? Я уеду в воскресенье, как и планировалось.

Консьерж, должно быть, обрадовался тому, что я их покидаю. Ведь мое вчерашнее прибытие в совершенно новом облике поразило всех, и в гостинице, должно быть, получили факсы от ювелира и магазинов из Абано с запросами касательно моей платежеспособности. Можно не сомневаться в том, что отдыхающие, чье лю­бопытство обострено вынужденной праздностью, одо­левали консьержа своими расспросами... Но что он мог им ответить? Что не нужно обращать внимания на странности старого чудака-ученого? Возможно, у него какая-то тайная связь в Венеции. С мужчиной? О нет! Определенно с женщиной, судя по телефонным перего­ворам. И больше ему нечего сказать...

Я вызвал такси и отправился на вокзал, расположен­ный совсем рядом. Эти шикарные туфли были слишком узкие, а подошвы жесткие, поэтому у меня вновь появи­лись боли в пояснице. К счастью, трость помогала смяг­чить боль от каждого шага. Это все тот проклятый абанский обувщик: «Domani, вы сами увидите, вы не будете ощущать этой обуви, вы будете не ходить, а па­рить в облаках». Мерзкий обманщик...

Сойдя на вокзале Санта-Лючия, я сел на мотоскафо, чтобы добраться до площади Сан-Марко. Я хотел про­вести утро в кафе «Флориан», наблюдая здешнюю фа­уну — туристов и местных жителей. Мне повезло.

Обычно кафе «Флориан» по средам закрыто, но в этот раз, в виде исключения, оно было открыто. Прекрас­ное предзнаменование. Я покинул террасу, постепенно заполнявшуюся туристами, и вошел в зал. Внутреннее убранство того стоило: там были кабинеты XVIII века, запутанные коридоры, лепные потолки, бархатные кресла и круглые мраморные столики на ножке. Офи­циант принес мне капучино на массивном серебряном подносе...

— Месье кого-то ждет? Месье будет обедать здесь? — спросил он, когда я расплатился, оставив ему на чай.

Как он догадался, что я француз? Я ощутил нелов­кость, обнаружив, что моя национальность все равно проглядывает из-под полностью итальянского одеяния. Может, итальянцы как-то по-другому делают заказ или расплачиваются?

Наконец заиграл оркестр, и я сам себе удивился, об­наружив, что постукиваю пальцем по столу в ритме джаза. В другое время, в иной жизни, такая музыка за­ставила бы меня немедленно сбежать. В другое время? Но прошла-то всего лишь неделя!

Я заказал еще капучино. Теперь его цена возросла — из-за музыки! Прошелся среди завсегдатаев «Флориа-на». Я, пожалуй, был среди них самым элегантным, за исключением разве что одного итальянца в костюме-тройке, но даже у него не было такого бриллианта в ухе. Я заприметил одну прелестную, очень сексуаль­ную черноглазую брюнетку, сидевшую в одиночестве

page 198 / 199

за столиком. Она строила глазки и улыбалась. С утра пораньше! Но мне не хотелось стать ее первым клиен­том на сегодня. Под столом возле выхода спал огром­ный серый кот — местная достопримечательность. Ему, видно, так надоели все эти голуби, что он уже и глаз не открывал на шум их крыльев и воркование.

Я стал искать газеты. Оказалось, они закреплены на деревянных подпорках. Почти все немецкие, американ­ские или итальянские. Площадь Сан-Марко постепен­но розовела от восходящего солнца. Но туристы и голу­би уже начинали заполнять ее. Я купил один еженедель­ник, чтобы прочитать гороскоп на сегодня.

«Если вы в себе уверены, то оставайтесь при своих убеждениях». Я остановился, чтобы прочесть дальше, придерживая страницы журнала концом своей трости. «Меркурий поможет вам разобраться в ваших чувст­вах».

Все это, однако, не касалось чего-то самого важного!

Внезапно я оказался в самой гуще толпы японских ту­ристов, среди которых мелькало несколько хиппи. Doso, doso*. Excuse me. Sorry. Prego. Меня закрутили и под­толкнули ко входу в кафе «Квадри», напротив «Флориа-на». Почему я не поднялся на второй этаж, чтобы там, в тишине и покое насладиться изумительным видом на площадь Сан-Марко? Можно было и пообедать, хоть цены там астрономические. Машинально я ощупал зад-

Пожалуйста (яп.).

ний карман брюк: мой бумажник исчез, а с ним 500 ты­сяч лир* и тысяча долларов! А из кармана пиджака ис­чезли чековая книжка, записная книжка и паспорт, ко­торые также были украдены во время этой толкотни! У меня осталась только одна банкнота в 20 тысяч лир. Как раз хватит на четыре чашки капучино! «Ну и рази­ня же ты!» — подумал я. Ведь всем известно, что пло­щадь Сан-Марко, наряду с мостом Риальто и вокзалом Санта-Лючия — излюбленное место карманников. В толпе праздно шатающихся туристов не разыщешь во­ришку, так что нужно срочно заблокировать счета моих кредитных карточек и чековой книжки и заявить об уте­ре паспорта. Больше всего меня расстроила пропажа за­писной книжки, где были записаны все нужные теле­фонные номера, в том числе номер Бьянки.

Направляясь в полицейский комиссариат, находя­щийся под аркадами, я зашел в отделение «American Express». Я оказался не первым посетителем в этот день.

— No passport? OK. No ID card? OK. It may take se­veral days for a new card. You know, a lot of verifications!

— I know, thank you**.

Примерно 300 долларов. ** Нет паспорта? ОК. Нет идентификационной карточки? ОК. На получение новой карточки может потребоваться несколько дней. Знаете ли, необходимо много проверок! — Я знаю, спасибо

(англ.).

page 200 / 201-----------------------------------------------------------------------------------------------

Консульство Франции только что закрылось, было полдвенадцатого. А после обеда они принимали только по предварительной записи.

К полудню я прибыл в комиссариат. И был уже пятым простофилей в это утро. Передо мной стояли три аме­риканца и два японца. Фамилия, имя, адрес, prego. Ка­кая сумма? Полицейские агенты были равнодушными, ко всему привыкшими. Для них это была рутина. Они могут связаться с моим банком по факсу, grazie. Мне да­же удалось пошутить с агентессой. Я стал бродягой, бродячим щеголем. Осталось только продать серьгу из уха и туфли! Что вы умеете делать? Составлять горо­скопы для кошек...

Я испытал шок от этих краж — но с чувством фата­лизма. Если бы такое случилось неделю назад, я был бы охвачен гневом, тревогой и беспокойством. А теперь: мехтуб!* — только и сказал я сам себе. Нужно было как-то связаться с Бьянкой, но я не мог вспомнить номера ее мобильного телефона.

Я возвратился и присел на террасе «Флориана», дер­жа трость между ног. Мое внимание привлекла группа, или, точнее, стая японских туристов, следовавших за гидом, размахивавшим флажками. Это был удачный момент, чтобы попытаться выудить из них немного денег. Doso, doso, pictures with pigeons!** Я показал же-

Судьба (араб.). ** Пожалуйста, фото с голубями (яи._; англ.).

стом, что могу сфотографироваться с группой или в одиночку. Arrigato, arrigato*. Теперь я знаю, как выгля­дят новейшие цифровые видеокамеры. Doso, arrigato.

Я снова сел и стал бросать крошки голубям. Мало-по­малу они стали садиться мне на голову, пиджак и трость. После некоторой тренировки мне удалось удерживать одновременно трех голубей на вытянутой трости и одного на голове. Улыбочка. Фото. Arrigato. Фото с мадам? С малышом? Arrigato. Я протянул руку с двусмысленным жестом и собрал несколько мелких купюр. Последний турист из японской группы указал мне на вновь прибывших. Я снимался с голубями на фо­не зданий прокураций, башни с часами, колокольни, ба­зилики и, наконец, Палаццо Дукале. La Piazzetta, no, sorry. Too far**. Еще одна группа. Это, должно быть, sci­entists, у них закончился конгресс. Здесь я не имел успе­ха. Несколько громких смешков. Еще фото с двумя го­лубями, сидящими на трости. Улыбочка. Мелкая купю­ра. Dom arrigato gozaimas! Я вернулся и уселся на один из последних свободных стульев. Оркестр начал играть вальсы Штрауса. Я незаметно просмотрел свой улов. Почти сто тысяч лир! Тут я заметил, что ко мне при­ближается Бьянка.

— Профессор Жуве, что это вы тут вытворяете с го­лубями? Вы не находите это неуместным?

До свидания, до свидания (яп.). ** Пъяццетта, нет, извините. Слишком далеко (итал., англ.).

page 202 / 203------------------------------------------------------------------------------------------------

Похоже, что она разгневана. Она была в другом пла­тье, зеленом, под цвет глаз. В этом она гораздо более со­блазнительна, подумал я. Я не сдвинулся и сделал вид, что вижу ее впервые. Она подошла к моему столику с видом одновременно возмущенным и удивленным. Я поднялся.

— Не думаю, что мы знакомы, — сказал я со всей воз­можной учтивостью.

— Как? Вы не профессор Жуве? Мишель Жуве?

— Нет, мадам. Я его брат-близнец. Морис Жуве. Мой брат в Монтегротто.

Откуда вдруг возникла эта идея насчет брата-близне­ца? Не знаю. Меня внезапно осенило, как при азартной игре, и этот виртуальный двойник захватил полностью все мое существо, которое так изменилось с этим новым костюмом, серьгой в ухе и усиками.

— Как это может быть? Такое сходство! Вы что, из­деваетесь надо мной?

— Очень даже может быть, дорогая мадам. Когда мы были во младенчестве, только наша матушка и могла нас различить. Мы двойняшки. А вы знаете моего брата Мишеля? Он известный ученый.

— Я с ним встречалась четыре дня назад, или, точнее говоря, мы встретились. Мы даже провели вечер в «Ки-приани». Просто невероятно, у вас тот же голос... И тоже что-то с ногой, — сказал она, посмотрев на мою трость.

—- Увы, дорогая мадам, та же нога. Это редкий гене­тический тип артроза, им же страдала и наша бедная

матушка. Потому-то мой брат и лечится в Монтегрот-то. Развитие этой болезни, к несчастью, необратимо. Нам обоим предстоит операция, — грустно сказал я, повесив голову.

— Просто невероятно. Конечно, различия есть: при­
ческа, бородка, усы, серьга, костюм... Но, клянусь бо­
гом, вы — профессор Мишель Жуве!

Я усадил ее рядом с собой. Мне не следовало много болтать.

— Дорогая мадам, вы закажете что-нибудь?

— Чашку капучино, как и вы. Брат-близнец, брат-близнец, — повторяла Бьянка, — так вот почему ваш брат всегда интересовался двойняшками! Но он мне никогда про вас не рассказывал, — сказала она.

— А вы что, его хорошо знаете?

— Я была в Лионе, в вашей лаборатории, в прошлом году.

— В его лаборатории, — заметил я.

— Ну да, ваш брат однажды даже пригласил меня до­мой, но ни его жена, ни дети ничего не говорили про вас.

— Вы знаете, дорогая мадам, это ведь своего рода се­мейный секрет. Я ведь белая ворона. Мой брат стал на­стоящим ученым, а я — неудачник. Тот, кто ничего не может довести до конца. Но ни мои племянники, ни моя племянница меня не стыдятся, чего — увы! — нельзя сказать о моей золовке, — продолжал я.

Бьянка все еще сомневалась.

Дата добавления: 2015-08-20