Глава 102

Возвращаясь в свой коттедж посреди лесных угодий поместья, Седрик Твигг устал. Большой саквояж с детонаторами и таймерами он бросил где‑то далеко в лесу.

Он поплелся через подлесок и отошел от тайной узкой тропинки, ведущей к его коттеджу, так что теперь немного заблудился, хотя и двигался в правильном направлении. Сквозь деревья позади он слышал шум выстрелов: солдаты или полицейские разряжали свое оружие и кричали на гостей и персонал замка, чтобы те стояли на месте. Он взорвал небольшой вертолет «Газель» прямо на посадочной площадке, прежде чем тот успел взлететь. Пилот и пассажиры погибли. Теперь все остальные вертолеты будут стоять выключенными и обшаривать мощными прожекторами посадочную площадку, пытаясь обнаружить злоумышленника. Он замирал всякий раз, когда луч света проникал сквозь заросли, но множество хвойных деревьев образовывали густой навес, и он был уверен, что заметить его невозможно.

Он медленно продвигался вперед, часто спотыкаясь о корни деревьев, полный решимости вернуться в единственное место, где чувствовал себя в безопасности. Дыхание у него было поверхностным и резким, едва наполняя его плохо работающие легкие. Руки и ноги дрожали. Уже недалеко. Скоро он будет дома. Нужно не забыть забрать все профессиональные инструменты с чердака и зарыть их в лесу. Выкопать хорошую глубокую яму. Обязательно надо сделать так, чтобы их невозможно было найти при самом тщательном обыске, коттедж непременно обыщут. Пусть ему осталось немного, однако он не хочет провести остаток жизни в вонючей тюремной камере.

Его нос что‑то учуял. Кошачья моча? Нет, только не это. Что бы это ни было, запах доносился оттуда, куда он шел.

Твиггу пришлось вытянуть руку и опереться на крепкий старый кедр, давая отдых ноющему телу. Он пытался выровнять хриплое дыхание, делая такие глубокие вдохи, что болели горло и легкие. Утирая пот со лба, он задавался вопросом, сколько еще идти. Сейчас уже должно быть недалеко, наверно, быть совсем рядом. Если только он не ходит по кругу. Не будь идиотом! Он же знает этот лес как свои пять пальцев.

Вот она! Чертова тропинка совсем рядом, ярдах в четырех. Почему же он не заметил ее до сих пор? Это все волнение. Но он все‑таки взорвал этот дьявольский замок! Как ему хотелось вернуться и насладиться зрелищем его полного разрушения. Как это должно быть здорово! Но нет, слишком опасно. Можно попасться. Лучше вернуться в коттедж.

Он поплелся вперед.

Вот он, наконец‑то, только и ждет, чтобы он вернулся. Милый маленький белый дом, милая маленькая дорожка, ведущая к входной двери конюшенного стиля… к открытой входной двери. Неужели он не закрыл ее, когда выходил сегодня из дома с сумкой гостинцев? Он же всегда ее запирал, когда уходил, верно? Возможно, треволнения предстоящего дня помешали ему выполнить привычный ритуал. Это все чертова болезнь, вот что это такое. Она распространилась по всему телу. Все лекарства были в коттедже – скоро они его успокоят.

Но что это за свет, сияющий в окнах? Почему чертовы окна открыты! Он не мог оставить их открытыми. Это совсем на него не похоже.

Очень осторожно убийца подошел к своему очаровательному маленькому домику в лесу.

Чем ближе он подходил, тем сильнее становился запах кошек. Жаль, он не захватил с собой пистолет. Он попытался ступать легко, когда достиг вымощенной дорожки, ведущей к входной двери, но ноги были неуклюжи, мозг не поддерживал тело в равновесии. Он шел медленно, но не из‑за болезни Паркинсона, а потому, что начинал чувствовать какой‑то страх. Волоча ноги, он добрался наконец до открытой двери.

Помедлил на крыльце.

И заглянул внутрь.

Освещенный только одной тусклой масляной лампой, интерьер комнаты терялся в полумраке и тенях.

Твигг присмотрелся и в темной комнате, освещенной лунным светом, проникавшим сквозь верхушки деревьев, начал различать смутные очертания. По каким‑то причинам его тремор перешел в постоянную дрожь, когда очертания стали более отчетливыми. Седрик Твигг не был трусливым человеком – его профессия не позволяла такой слабости, – но этой ночью он вдруг познал истинный страх, и это ослабило его мочевой пузырь. Кошки занимали его маленький квадратный стол, а еще больше их лежало на лестнице, ведущей на второй этаж. Две из них сидели на кухонном стуле с жесткой прямой спинкой, еще несколько развалились перед очагом, в котором сейчас не горел огонь. Каждая издавала довольное мурлыканье, которое звучало скорее как приятное ворчание. Одна или две большие кошки бродили по комнате, помахивая толстыми кустистыми хвостами.

И все они смотрели на него злобными желтыми глазами.

Он заставил себя сделать один шаг в переполненную кошками комнату, чтобы увидеть нечто еще более странное. Кто‑то сидел в старом продавленном кресле у камина. И этот кто‑то тоже смотрел на него. Смотрел на него только одним глазом.

Любой нормальный человек на его месте повернулся бы и изо всех сил побежал бы обратно в лес. Но наемный убийца, по определению, должен был быть в какой‑то степени безумным, даже если это его собственная мрачная тайна.

Твигг сделал еще два шага в комнату, чтобы вглядеться, потому что он не мог осознать, что такое видят его глаза.

Потому что в его комковатом, потертом кресле сидел человек, который никак не мог там сидеть.

Все волосы на голове Твигга встали дыбом, а дрожь внезапно прекратилась, словно его тело забыло, как это делается. Он застыл в своем старом потертом плаще, вперив маленькие выпученные глазки в… человека?.. сидевшего на его любимом месте.

Эдди Нельсон, его подмастерье, его мертвый подмастерье, смотрел на Твигга единственным глазом, который дикие кошки оставили у него на лице. Подняв свою вывернутую челюсть располосованной рукой к тому, что осталось от верхней части его лица, он сказал:

– Пьи‑вет, Се‑дик. – Твигг отпрянул назад. Дорогой синий костюм мертвеца висел лохмотьями, облепленными негашеной известью и грязью из свежевырытой могилы в лесу.

– Ззз… ззз’я т’ это, Ce‑дик, – недовольно проскрежетал измененный голос: Нельсон двигал окровавленной нижней челюстью, как чревовещатель – челюстью манекена.

Твигг не нашел, что сказать в ответ. Вместо этого он скользнул взглядом вниз, к вскрытой утробе трупа, где из большой рваной раны свисали внутренности и кишечник. Нельсон пытался, как мог, удержать все эти серебристые трубки и полоски мяса, которые тускло блестели под тусклым светом масляной лампы, стоявшей… у ног мертвеца?

Они были без обуви и без носков, даже без пальцев. Просто комки трухлявого мяса, которые заставили онемевшего Твигга удивиться, как этот полуразложившийся человек смог добраться до его коттеджа. Полз по земле через лес? Или неуклюже шагал на обрубках? Сам ли себя он вырыл из неглубокой могилы или это дикие кошки вернулись, чтобы эксгумировать его?

При мысли о диких кошках Твигга снова охватила тревога. Теперь они рыскали вокруг него, а одна из самых больших, шелудивая, с грязной, вздыбленной шерстью, сидела на столе рядом, готовая броситься на него.

– Ммм… мои… д’узья, – объявил Нельсон с выражением, которое можно было принять за гордость.

Зловоние гниющей плоти и кошачьей мочи было настолько невыносимо, что убийце стало дурно. И снова вернулась дрожь, хотя теперь она больше походила на судороги. Большой ошибкой было повернуться и попытаться убраться отсюда через дверь. Но у него, конечно, не было выбора.

Дикая кошка прыгнула на его наполовину повернувшуюся фигуру, приземлилась Твиггу прямо на голову и впилась длинными когтями в щеку, чтобы удержаться. Твигг закричал, и это оказалось сигналом – все кошки в комнате набросились на него.

Фигура в кресле засмеялась, издавая своеобразный скрипучий, дребезжащий, пустой звук, который прекратился только тогда, когда рваный труп Эдди Нельсона, которого по‑настоящему звали Нельсон Эдди, неловко уронил челюсть на пол, меж тем как обезумевшие дикие кошки опрокинули Твигга и хищно рвали его на куски. Последним, что увидел Твигг, была челюсть, окрашенная известкой, с прожилками засохшей крови, ибо она приземлилась всего в нескольких дюймах от его вытаращенных глаз‑бусинок.

А последним, что он услышал сквозь визг кошек, был сиплый хохот Нельсона, когда мертвец попытался, но не смог удержать остатки кишок в своем разорванном животе.

Дата добавления: 2015-08-20