С.И.Кормилов

ГЕРОЙ литературный — действующее лицо в ли­тературном произведении, а также носитель точки зрения на действительность, на самого себя и других персонажей. По степени участия в ходе событий и по степени близости их автору или авторской заинтересо­ванности Г.л. может быть «главным» или «второстепен­ным». Произведение, особенно эпическое и драматичес­кое, всегда содержит иерархию изображенных лиц, так что лица «второго плана» воспринимаются как «служеб­ные», необходимые не сами по себе, а для понимания лиц «первого плана». Именно с лицами первого плана связан т.наз. «наивный реализм» восприятия и проистекающие из него споры с героями, а то и суд над ними. Г.л. часто не отграничивается, с одной стороны, от типа — когда последнему приписывается нормативное для всякого образа единство индивидуального и общезначимого, с другой стороны — от характера, когда таковым счи­тается всякое изображение человека в словесном искус­стве. Нивелирующую роль играет, очевидно, понятие

ГИМН

«образ»; разграничительную — понятие «персонаж:», под которым обычно подразумевается «субъект дей­ствия», «действующее лицо», а также субъект речи. Персонаж может быть отличим от Г.л. по степени уча­стия в действии — как второстепенное действующее лицо и как субъект высказываний, не доминирующих в речевой структуре произведения. Второй критерий особенно важен в произведениях эпистолярной, испо­ведальной и дневниковой формы или в случаях с геро­ями-резонерами в эпике, где у них может не быть сю­жетных функций. В лирике кроме основного субъекта речи и носителя лирического события, которого счи­тают Гл., но не персонажем («лирическое "я"», «лири­ческий герой»), выделяют также «героя ролевой лири­ки», т.е., в сущности, персонажа — субъекта речи, чье высказывание для автора — не средство, а предмет изображения (ср., напр., поэзию Н.А.Некрасова). Харак­тер может быть противопоставлен типу как индивидуа­лизированный персонаж — неидивидуализированно-му или как персонаж, в котором раскрыт «внутрен­ний» аспект, т.е. побудительные причины поведения и поступка, духовная «самодеятельность», — персо­нажу, показанному лишь «извне», через поведение и по­ступок.

Лит.: Бахтин М.М. Автор и герой в эстетической деятельности //
Он же. Эстетика словесного творчества. М., 1979; Гинзбург ЛЯ. О лите­
ратурном герое. Л., 1979; Михаилов А. В. Из истории характера // Чело­
век и культура. МЛ990; Jackson W.T.H. The hero and the king. N.Y., 1982;
Berger С Der Autor und sein Held. Berlin, 1983. Н.Д. Тамарченко

«ГЁТТИНГЁНТСКАЯ РбЩА см. «Союзрощи».

ГИМН (греч. hymnos — хвала) — торжественная песнь, обращенная к божеству; первоначально — часть архаического ритуала богопочитания, хоровая обрядо­вая песня, имеющая своей целью привлечение вни­мания божества и получение от него поддержки. Древнейшие культовые Г. — шумеро-аккадские (3 тыс. до н.э.), а также древнеегипетские (середина 2 тыс. до н.э.), древнеиндийские (Ригведа, 10 в. до н.э) и древ-неиудейские (нашедшие отражение в псалмах Ветхого Завета). В Древней Греции различались Г., посвященные Аполлону — пеаны, посвященные Дионису— дифирам­бы, исполнявшиеся во время шествий — просодии, для девичьих хоров — парфении, сопровождавшиеся пляской — гипорхемы. Для древнего Г. характерно трехчастное строение: призывание-обращение к боже­ству; прославление-описание величия божества и из­ложение мифа о нем; просьба-моление о помощи. Форму ритуальных древнегреческих Г. сохранили мо­литвы «Илиады» Гомера, однако сами эти Г. до нашего времени не дошли. Гекзаметрические, приписывавши­еся в древности Гомеру, т.наз. «гомеровы гимны», об­разцы гимнического жанра Каллимаха (ок. 310-240 до н.э.), Горация (65 до н.э. — 8 н.э.), орфические Г. — чисто литературные произведения, предназначенные не для ритуального пения, но для чтения или декламации, хотя могли быть использованы и в ритуале. Первую по­пытку классификации Г. предпринял ритор Менандр (3-4 в.), отнесший жанр к торжественному красноре­чию и определивший его как частный случай похваль­ных речей.

У истоков христианской гимнографии—творчество христианского гностика Бардесана (рубеж 2-3 в.), авто-

ра псалмов на сирийском языке. Один из наиболее значительных гимнографов поздней античности Амвро­сий Медиоланский (3407-397) — создатель христи­анских Г. в форме четверостиший ямбическим димет­ром, которому приписывается Г. «Те Deum laudamus» («Тебя, Господи, славим»), вводит пение Г. в западное богослужение. Г. христианским мученикам слагает Пру-денций (348 — после 405). «Гимны кресту» Венанция Фортуната (ок. 530 — после 600) включаются в католи­ческую службу. Восточная церковь как гимнографа по­читает Романа Сладкопевца (490-560). В средние века рифмованные Г., представляющие собой парафразы библейских текстов и близкие к секвенциям, составля­ют обширную область религиозной лирики. Самый из­вестный автор Г. раннего Средневековья — Рабан Мавр (780-856). Вершина религиозной поэзии 13 в. — Г. Ма­рии Магдалине Филиппа Гревского; среди авторов Г. — Фома Аквинский (1 225-1 А) и Фома Челанский (ум. 1256), перу которого принадлежит, в частности, секвенция «Dies irae» («День гнева»). У истоков итальянской по­эзии — написанный на итальянском языке Г. св. Фран­циска Ассизского (1182-1226) «Песнь о солнце», пара­фраза псалма 148. Наряду с духовными Г., получают рас­пространение и Г. нерелигиозные. Таковы пародийные Г. вагантов Бахусу. В период Реформации в форме Г. слагались гуситские песни в Чехии, оказавшие влияние на формирование немецкого протестанского хорала. Наи­большую известность получил хорал М.Лютера (1483-1546) «Ein feste Burg ist unser Gott» («Наш Бог — твердыня наша»). Тенденция к созданию Г. на нацио­нальном языке, наметившаяся в эпоху Возрождения и окрепшая в Реформацию, приводит к широкому рас­пространению, начиная с 16 в., поэтических переложе­ний псалмов. Г. утрачивает свое литургическое значение и сближается с богословской одой. Вместе с тем, Г. начи­нают называть произведения чисто светской тематики, но исполненные чувствами восторга или воодушевления, осо­бой торжественности — серьезные или, наоборот, паро­дийные.

Во Франции жанр расцветает в творчестве поэтов «Плеяды» и, прежде всего, П.де Ронсара (1524-85), в Г. на философские, научные, мифологические темы раз­мышляющего о тайнах мироздания и человеческих судьбах. Возвышенные Г. Ронсара пародирует в своем бурлескном «Гимне глухоте» Ж.Дю Белле (1522-60). Творчеству Реми Белло (1528-77) обязан своим рожде­нием Г.-блазон. Парафраза псалмов находит здесь свое­го автора в лице Ф.Малерба (1555-1628). Г. оказывает­ся созвучным и чувствам французских романтиков: «Гимн утру» (1830) создает А.Ламартин. Формой выра­жения вдохновенной приподнятости, испытываемой поэтом — жрецом и пророком, становится Г. в творче­стве немца Ф.Г.Клопштока (1724-1803). Традицию Клопштока продолжили И.В.Гёте — в Г. «Песнь Маго­мета» (1774), «Прометей» (1774), «Ганимед» (опубл. 1789) и Ф.Шиллер, ода «К Радости» которого стала в 1823 словами финального хора Девятой симфонии Л.ван Бетховена. Героический порыв и пантеисти­ческая воодушевленность отличают «Гимны идеалам человечества» (1790-93) Ф.Гёльдерлина; мистерия жизни и смерти, завершающаяся верой в торжество че­ловеческого духа, предстает в «Гимнах к Ночи» (1800) Новалиса. К жанру Г. в Германии обращаются А.фон Платен (1796- 1835), Ф.Ницше (1844-1900), И.Р.Бехер

---

Дата добавления: 2015-08-20