БАРОККО. Однако современные ученые вынуждены конста­тировать: появившееся к настоящему

Однако современные ученые вынуждены конста­тировать: появившееся к настоящему периоду «гро­мадное число работ о барокко лишь напустило туману в его теорию» (Clement M. Une poetique de crise: Poetes baroques et mystiques. P., 1996. P. 10). Многими спе­циалистами термин «Б.» понимается весьма широко. Одна концепция, восходящая к работе Э.д'Орса, рассмат­ривает Б. как константу любого стиля, как его кризисную заключительную стадию, выделяет Б. эллинистическое, средневековое, классицистическое, романтическое — всего более 20 видов (D'Ors E. Lo Barocco. Madrid, 1935). Другая концепция, выдвинутая Г.Гатцфельдом, рассматривает Б. как обобщающую категорию, в ко­торую входят подвиды: маньеризм, классицизм и ба-роккизм (рококо) (Hatzfeld H. Estudios sobre el barroco. Madrid, 1973. P. 53). Исследования, в которых Б. высту­пает как историческое, локализованное в определенных хронологических рамках понятие, также достаточно раз­норечивы. Даты существования Б. колеблются от пре­дельно широких (1527-1800) до достаточно узких (1600-50). Б. понимается то как художественный стиль, направление определенного историко-культурного пе­риода (Б.Р.Виппер. Искусство XVII века и проблема сти­ля барокко // Ренессанс. Барокко. Классицизм. М., 1966), то как «стиль эпохи», т.е. обозначение культурного пе­риода в целом, как тип культуры (см: Friedrich C.J. Das Zeitalter des Barock. Leipzig, 1954; Rousset J. La litterature de Г Age baroque en France: Circe et le Paon. P., 1954). Иногда эти определения входят друг в друга, иногда — рассматриваются как взаимоисключающие: по мнению А.В.Михайлова, «барокко — это вовсе не стиль, а нечто иное. Барокко — это и не направление... Возможно говорить о барокко как о «стиле эпохи» (Михайлов, 329). По-разному определяют исследова­тели и связь искусства и литературы Б. с религиозны­ми движениями 17 в.: в одних трудах Б. — порожде­ние католической Контрреформации (Сгосе В. Der Begriff das Barock. Zurich, 1927), даже конкретно «иезуитский стиль», «искусство Тридентского собора», в других — напротив, художественное явление, проти­востоящее контрреформационной идеологии (так трак­товалось Б. в тех советских исследованиях, которые ставили целью идеологическую реабилитацию направ­ления), в третьих — Б. развивается и в среде католи­ков, и в среде реформаторов, не имея определенной конфессиональной прикрепленности, а скорее вырас­тая на почве того религиозного — и политического, и со­циального — конфликта, которым отмечен конец Возрож­дения (Морозов А.А. Проблемы европейского барокко // ВЛ. 1969. №12).

Искусство и литература Б. более активно развива­ются в те периоды Нового времени, когда кризисное состояние общества усиливается (в общем — это пре­имущественно последняя треть 16 — первая полови­на 17 в., конкретнее 1580-1660) и в тех странах, где политическая и социальная стабильность менее проч­на или нарушена (Испания, Германия). Б. — порож­дение глубокого исторического, мировоззренческого, социокультурного, нравственно-психологического кризиса в период перехода от Возрождения к Новому времени. Оно вырастает на почве острого внутренне­го переживания внешних катаклизмов, переосмысле­ния прежней картины мира, переоценки человеческих возможностей, привычных идей и ценностей. В худо-

жественном видении Б. не только Земля не является центром Вселенной (следствие глубоко усвоенной и раз­витой 17 в. коперниканской картины мира), но и чело­век — не венец творения (критике этой идеи способ­ствуют новые религиозные течения — протестантизм, янсенизм). Мир и жизнь человека в мире предстают чередой непримиримых оппозиций, антиномий, они находятся в постоянном борении друг с другом и по­стоянно меняются, оборачиваются иллюзией. Окру­жающая человека реальность оказывается сном, и драма­тичнее всего, что он не может уловить границы между этими состояниями, понять, в каком положении он на­ходится в тот или иной момент (пьеса П.Кальдерона «Жизнь есть сон», 1636). Непознаваемость подвижной, дисгармонической, хаотической действительности, в ко­торой пребывает человек — «мыслящий тростник» (Б.Паскаль), предоставленный житейским бурям, «ат­мосфера сомнения» (Ж.П.Ренгар), в которую он по­гружен, вызывают жадный интерес к таинственному, волшебному, мистическому, которым заведомо нет окончательной разгадки. Человека Б. мучит ощущение непрочности, непостоянства, изменчивости жизни, он обращается то к традиции античного стоицизма, то эпикурейства, и эти начала не только антиномично противопоставлены, но и парадоксально слиты в пес­симистическом ощущении жизни как пути бед. Ново­му мироощущению литература Б. находит образно-стилевые соответствия, «избегая говорить слишком ясно» (Б.Грасиан), сталкивая и контаминируя трагичес­кое и комическое, прекрасное и уродливо-бурлескное, возвышенное и низкое, «быть» и «казаться», используя метафоры и парадоксы, питая пристрастие к изображе­нию метаморфоз, превращений и переодеваний. Б. ча­сто рисует мир как театр: прямо вводя театральные сцены в произведения (в т.ч. и сценические — прием «театра в театре»); прибегая к декоративным и пыш­ным изобразительным средствам (нанизывание изощренных метафор, создание образов-амблел*, ги­перболизация и утрировка языковых контрастов). Само слово в Б. несет прежде всего функцию «пред­ставления», а метафоры и иносказания являются «спосо­бом образования особого строя сознания» (Ю.М.Лотман). Творческая задача писателя Б. — волновать и удивлять читателя («Поэта цель — чудесное и поражающее. Кто не может удивить... пусть идет к скребнице». Д.Ма-рино. Сонет, 1611). Одновременно Б. стремится выра­зить сложность мира во всей ее полноте: громоздкая композиция многих произведений, обилие персонажей, сюжетных линий, конфликтов, событий, разнообразие «декораций», в которых они происходят, обширные ученые комментарии, которые часто сопровождают тексты романов («Сумасбродный пастух», 1627-28, Ш.Сореля; «Ассенат», 1670, Ф.фон Цезена), драм («Папиниан», 1659, А.Грифиуса), призваны превра­тить эти произведения в подобие универсальной эн­циклопедии. Барочный мир-«энциклопедия», и как Книга Бытия и как собственно книга, состоит из мно­жества отдельных фрагментов, элементов, «рубрик», со­единяющихся в противоречивые и неожиданные сочета­ния, создающих «обдуманно-головокружительный» (Ж.Женетт, 410) повествовательный лабиринт. «Рассудоч­ная экстравагантность» (С.С. Аверинцев) Б. связана с тем, что это искусство риторическое, не ставящее перед со­бой задачу непосредственного, прямого отражения дей-

Дата добавления: 2015-08-20