Свидетель №2: Гарри Поттер, жертва обстоятельств

Я стоял у окна и помирал со смеху: мистер Иллопс, совиный король, готовился к Рождеству по полной программе. Кроме обвитого золотой канителью венка на двери Совариума и неизменных ёлочек в витрине, он вывесил у входа клетку со здоровенным филином, обряженным в алый колпак с белой меховой кисточкой. Кисточка постоянно лезла филину в глаза, он тряс головой и смотрел на обступивших клетку ребятишек, будто на стайку аппетитных наглых мышат. По тротуарам сновали нагружённые яркими свёртками прохожие, и даже сквозь стекло было слышно, как где-то неподалёку распевают рождественские гимны. Северус подошёл сзади, обнял меня и тоже выглянул в окно.

— Любуешься? — спросил он. — А Дингл даже не читан, завтра опять будешь мямлить и заикаться. Поттер, будь ты моим подмастерьем, всё Рождество просидел бы в обнимку с грязными котлами!

— В подмастерье к тебе я бы не пошёл даже под угрозой немедленной казни, — ответил я, прижимая его ладони своими. — И нечего читать морали, Дингла я вечером выучу. Всё равно будешь ворковать со своим любимцем. «Драко, ты с малолетства проявлял склонность к этому занятию, поэтому я не советовал бы тебе руководствоваться советами отца…» Сказал бы я, к чему он склонность проявляет!

Северус молчал. Это было странно — обычно, если я позволял себе проехаться по Малфою, он никогда не оставался в долгу. А тут только ткнулся носом мне в макушку и спросил:

— Ты возражаешь против визитов Драко?

— С чего это? — Я даже удивился. — Ты же не возражаешь против визитов Гермионы, например. Ну, или Хагрида. Нет, всё нормально, правда.

— Может, я просто не хочу устраивать сцены, — усмехнулся Северус. — Хотя… всё, разумеется, зависит от того, как мы потом будем мириться.

И недвусмысленно так потёрся об мой зад. Я тут же покраснел и запыхтел, как Хогвартс-экспресс. Северус погладил меня по щеке, вздохнул и отступил назад.

— Мне надо закончить в лаборатории… Ступай заниматься, похотливый мальчишка, мистер Дингл определённо тебя заждался.

— Угу, а ты найдёшь утешение в объятиях мистера Котла и мисс Пробирок, — буркнул я, с сожалением поправляя штаны. — А потом к вашей оргии присоединится мистер Удивительный Прыгающий Малфой.

— Будь любезен, не сочетай больше слова «Малфой» и «оргия» в одном предложении, — посоветовал Северус со смешком. — Знаешь, при каких обстоятельствах мы с Драко были представлены друг другу? Я взял его из рук Люциуса и не успел и глазом моргнуть, как подлец помочился мне на мантию. И выглядел при этом необычайно счастливым.

— Узнаю Хорька! — Я не выдержал и заржал.

Северус окинул меня прищуренным взглядом, потом почему-то опять вздохнул и направился к двери.

— Мне нужно где-то полчаса, так что я должен успеть до прихода Драко. Но если вам всё же придётся побыть какое-то время наедине, постарайся хотя бы оставить его в живых, — послышалось из коридора. — Иначе мисс Гринграсс будет очень расстроена.

— Постараюсь, — я призвал монографию Дингла о свойствах древесины хвойных пород, залез на диван и поморщился — штаны до сих пор жали в паху. Да, я бы не отказался сейчас… помириться. И лучше пару раз. Щекам снова стало жарко. Нет-нет, надо заняться делом.

На самом деле мириться нам пока не приходилось — просто потому, что за эти два месяца мы как-то и не ссорились. Наверное, не до того было. Недели проходили суматошно: моя учёба, его работа, моя помощь Олливандеру в лавке, его долгие обсуждения текущих дел с Невиллом. Утром надо было сопровождать Северуса в Мунго, днём забирать, иногда аппарировать его на встречи с поставщиками, прячась при этом от репортёров, и, конечно, как-то заниматься домом — хотя два раза в неделю к нам приходил эльф миссис Августы, стирал и убирал комнаты. Без его помощи мы бы точно заросли грязью, как предсказывала Молли. Ещё я навещал Тедди, отмечался в Министерстве, водил Северуса к Алисе и Фрэнку, изредка выбирался в Нору… Мы с ним уставали, как проклятые. Но спали по-прежнему вместе — хотя большую половину недели именно спали, ничего такого. Впрочем, «такое» тоже было. Часто. И каждый раз так здорово, что просто обалдеть. Поначалу я стеснялся приставать первым, думал, что Северусу надо… ну, меньше, чем мне, но он заметил и сообщил, что, конечно, девятнадцать и сорок — это не одно и то же, и тем не менее, не стоит его недооценивать. И в доказательство трахнул так, что «недооценивать» я точно перестал.

Пятницы были… сложными. До сих пор сложными, но мы терпели. И всё еще тянули перед тем как, начать наказание, хотя недолго, где-то по полчаса. Сначала оба приходили в гостиную, садились на диване и успокаивались после дневной беготни. Северус выпивал пару глотков вина, гладил меня — он знал, что я психую, и всегда помогал: тискал, обнимал, щупал за задницу и говорил всякие вещи, от которых у меня голова кружилась. Причем каждый раз что-то новое. Потом он сам подавал мне эту проклятую трость, мы быстро расправлялись с «процедурой» и Северус почти сразу же переходил в наступление. Но я знал, всегда знал, что это не компенсация за ущерб, это потому что он хочет — потому что мы оба хотим. Начиналось все на диване, потом мы переползали в постель, потом в душ… впрочем, однажды он отсосал мне, уложив на кухонный стол. Я завёлся до одурения — видел как-то такую картинку в журнале. Вертелся, смотрел ошалелым взглядом в потолок, вскрикивал, теребил Северуса за волосы … а когда стало совсем круто, дёрнул рукой и смахнул прямо ему на голову сахарницу. Раздался вопль, тихий шелест и звон; я в ужасе сел и тут же закатился истерическим смехом: Северус напоминал застигнутого метелью кота. Он смотрел на меня круглыми глазами, облизывался нервно и был весь засыпан белыми крупинками. Они у него даже в бровях застряли. Я думал — пришибёт на месте, но он только фыркнул и тоже рассмеялся. И под душем смеялся, и в постели… сказал, что другого от меня не ждал, и в дальнейшем надо просто тщательней подготавливать плацдарм. А как-то раз я искал джемпер, который куда-то завалился, залез с головой в шкаф, а Северус подкрался сзади, спустил с меня штаны и поцеловал в копчик. Я брыкнулся, как гиппогриф, но он сказал хрипло: «Тише. Расставь-ка ноги… да-да, вот так» — и раздвинул мне ягодицы. Сперва просто смотрел, потом потрогал пальцем — у меня сразу всё сжалось, хотя я вроде бы привык к его ласкам и уже не стеснялся, но теперь это было так открыто, так беспомощно, что меня просто затопило жарким стыдом. А потом он лизнул прямо в самой середине, и я вообще чуть с ума не сошёл. Кончил два раза подряд — сначала пока он меня вылизывал, потом когда трахал. А вечером долго не мог уснуть: Северус уже десятые сны видел, а я всё лежал в темноте, жмурился и вспоминал, как он языком…

Чёрт. Нет, определённо надо навестить ванную комнату. Мистер Диггл меня поймёт, уверен.

Я уже навострился бежать навстречу удовольствию, но, увы, вожделенную дрочку пришлось отложить. В камине загудело, зашелестело — я чертыхнулся, сделал вид, что увлечённо читаю монографию — и мистер Малфой-младший почтил наше скромное жилище своим присутствием. Некоторое время он наблюдал, как я изучаю труд почтенного мастера Диггла, потом громко откашлялся.

— Будь здоров, Драко.

— И тебе того же, — машинально ответил Малфой, но тут же обозлился и вздёрнул голову. — Могу я увидеть Северуса?

— Можешь. Он сейчас придёт, потерпи немного. Присаживайся вон на тот стул, — я отложил книгу и уставился на Малфоя с радостью во взоре. Тот моргнул и послушно сел.

— Что нового? — полюбопытствовал я и вспомнил, что на прошлой неделе в «Пророке» была колдография Малфоя и его Астории. — Как твоя невеста?

— Благодарю, превосходно, — чопорно ответил Малфой. — В следующую субботу мы с мисс Гринграсс открываем благотворительный бал в Министерстве. Ты, кстати, там будешь? Мама просила передать привет. Первый танец она, само собой, будет танцевать с отцом, но тебе могла бы оставить второй.

Я удивился. Не тому, что щедрая Нарцисса нашла мне место в этой своей… бальной книжечке. Тому, как Малфой называет невесту. Асторию я хорошо помнил, она была весёлая, заводная — на выпускном вечере в Хоге уговорила половину присутствующих поиграть в «змейку», и я просто сел от смеха, когда учителя и студенты запрыгали по залу, вцепившись друг в друга и высоко вскидывая ноги в разноцветных башмаках. Вряд ли такая девчонка стала бы требовать настолько официального обращения.

— Спасибо, передай ей… э-э-э… поклон. Но на бал я не пойду — дела.

— Что это ты так изумился? — Малфой оказался наблюдателен. — Разве мама…

— Нет-нет, я не о том. Просто «мисс Гринграсс» звучит как-то высокопарно, — ответил я честно.

Малфой дёрнул губой, как хищный зверёк.

— Мои родители начали называть друг друга по именам только после свадьбы! — гордо заявил он. — На нас, между прочим, общество смотрит. Семьи с чистой кровью всегда соблюдали необходимый этикет…

Тут он заметил мой взгляд и, видимо, вспомнил, что с этикетом некоторых чистокровных я знаком не понаслышке — замялся, порозовел и закончил торопливо:

— Нет, разумеется, бывают и те, кто идёт наперекор обществу. Но их, слава Мерлину, мало… А правила надо соблюдать, иначе можно оказаться в одиночестве. Вот та же Паркинсон — где она теперь?

— А что Паркинсон? — спросил я. — И где же она?

Малфой выпрямил спину так, словно заглотнул отцовскую трость.

— Ушла от родителей, отказала жениху. И ещё имела наглость явиться ко мне — с предложением руки и сердца. Бред какой-то. Я её, разумеется, выставил, так теперь она обитает где-то в Лютном, торгует всякой дрянью, а двери всех приличных домов для нее закрыты. Никогда не думал, что она падёт так низко.

Я вдруг увидел перед собой Паркинсон на четвертом курсе, пухлую и глазастую, как мопс, и как она гордо выступала, опираясь на руку Малфоя… Не то чтобы она мне нравилась — дело было не в её оскаленной роже и воплях во время осады Хогвартса, это я как-то давно отпустил, я вообще многое отпустил за эти два года. Но не нравилась, и всё. Однако теперь, после малфоевских слов, мне стало её жаль. Надо же… пришла, сама пришла. Представляю, чего ей это стоило.

— Наверное, она тебя очень хотела, — сказал я задумчиво.

Малфой вдруг подавился воздухом и вытаращил глаза. Выглядел он, будто бладжер головой поймал, такой же обалдевший — то ли поразился запросам Паркинсон, то ли не мог свыкнуться с мыслью, что его кто-то хочет. Я прикусил губы, чтобы не заржать. И тут вошёл Северус.

— Добрый вечер, Драко.

— Добрый вечер… сэр.

Малфой всё ещё не мог прийти в себя. Северус покосился на меня с подозрением, но я сделал невинные глаза и вскочил, прихватив с собой Дингла.

— Ну, я вас оставлю, что ли. Общайтесь.

Вечером, когда мы уже лежали в кровати, Северус с какой-то радости вздумал учинить мне допрос по поводу прочитанного, но я не оплошал, и в конце концов он вынужден был признать, что «всё не так плохо». Я заснул очень довольный и видел во сне, как одну за другой вытачиваю палочки из всяких хвойных пород, а он смотрит на меня — и улыбается.

В субботу мы проснулись поздно — накануне Ханна вместе с обедом передала нам приличную порцию рождественского пунша и заявила, что он сварен по рецепту её любимой прабабушки — попробуйте, мол, уважьте старую леди. Само собой, мы уважили: после «процедуры» и всего остального, даже не одеваясь, легли на ковер у камина и разлили ароматный пунш по кружкам. Прабабушка оказалась женщиной не промах, я еле дополз до постели, а Северус плюхнулся рядом и долго бубнил мне в ухо о превосходных анестезирующих свойствах крепкого алкоголя. Утром пришлось принимать антипохмельное. Взбодрившись им, мы позавтракали и полезли в камин — сегодня Северусу надо было в очередной раз осмотреть Лонгботтомов.

В приёмном покое высилась пушистая ель, пахло хвоёй и апельсинами. Перед стойкой регистраторши стояла группа гриннготских гоблинов — на их головах красовались шапочки, украшенные оленьими рогами — и скрипучими голосами распевала кэрролс. Дирижировал ими мой старый знакомый, Грипхук, разодетый в костюм Санты. Я торопливо нырнул за колонну: после известных событий гоблины меня, мягко говоря, недолюбливали. Северус сжал мою руку и повлёк за собой к лестнице.

— Идём со мной, Похититель Драконов, — хмыкнул он — А то эти красавцы пустят тебя на жаркое.

Я не видел маму Невилла с пятого курса и просто поразился, насколько она изменились за это время. Конечно, немного постарела, но её круглое лицо и вполовину не было таким отрешённым, как в нашу первую встречу, а седые волосы отросли и завивались на кончиках. Алиса сидела на кровати под присмотром сиделки и перебирала стопку ярких картинок.

— К…книсс… — сказала она с трудом, указывая на одну. — Книсс…

— Книззл, дорогая, — мягко сказала сиделка. — Верно, это действительно книззл. К-низ-з-л. Попробуй ещё раз.

— Книс…л, — старательно повторила Алиса, широко улыбнулась, и я почувствовал, что тоже улыбаюсь. Северус вдруг мягко потрепал меня по затылку.

— Доброе утро, мисс Майлз. Доброе утро, Алиса.

— Здравствуйте, сэр.

— Севс, — Алиса медленно помахала Северусу рукой. Потом посмотрела на меня.

— О?

— Гарри, — сказал Северус очень чётко. — Друг.

У меня потеплело в груди от его голоса и от того, как Алиса осторожно кивнула. Пришёл целитель, они с Северусом углубились в разговор. Целитель водил у головы Алисы палочкой, вокруг искрила магия, а я всё думал, как Северус с ней говорил. Она ведь ему небезразлична, Алиса, она для него не просто эксперимент… и это здорово. Потом Северус с целителем занялись Фрэнком, а я вышел в коридор. Ко мне тут же подлетела румяная медиведьма, представилась и попросила дать автограф. Как оказалось, мы поступили в Хогвартс в один год, только она на Хаффлпафф. За болтовнёй я не заметил, что Северус уже вышел из палаты и стоит неподалёку, но медиведьма вдруг умолкла, кивнула мне и с конфузливой улыбкой шмыгнула в ближайшую палату. Я обернулся и увидел, что он смотрит на меня с мрачной улыбкой.

— Слава — это ещё не всё, да? — спросил я, подойдя к нему, и ухмыльнулся. Северус моргнул.

— Отрадно, что у тебя такая хорошая память, — ядовито ответил он. — Но лучше бы ты употребил её для учёбы.

— А то я не употребляю!

— Не огрызайся.

— Я и не огрызаюсь… Слушай, как же здорово у тебя получается с Алисой. Она совсем другая. Ты молодец!

— Надо же, дожил до комплимента от мистера Поттера, — сказал Северус с усмешкой, но взгляд его потеплел. — Впрочем, результаты действительно обнадёживают, хотя я и не люблю ранних положительных прогнозов. Так, Поттер, идём. У меня возникла одна идея. Надо заскочить в аптеку, а потом я, скорее всего, до ночи застряну в лаборатории. Так что ты, в компании своей великолепной памяти, можешь сесть за книги… или тебя ждёт Олливандер?

— Не-а, не ждёт. Вчера была отличная выручка, так что он решил, что нам можно позволить себе лишний выходной. Закрыл лавку и отправился навестить племянника. Вернется только завтра к вечеру.

Я немного погрустнел — думал, что можно будет прогуляться с ним вместе в маггловский Лондон. Он всегда был таким нарядным на Рождество, ничуть не хуже магического. Северус заметил мой понурый вид, оглянулся и притянул меня поближе.

— Не вешай нос, Гарри. В воскресенье я буду свободен.

— Ладно, — я вздохнул. — Пошли.

Гоблины, слава Мерлину, уже смылись. Осчастливленная их песнопениями регистраторша что-то объясняла нервному магу средних лет, лицо которого было покрыто толстыми бурыми наростами, а на диванчиках у стен сидело ещё несколько человек, ожидая своей очереди. Мы уже подошли к камину, как вдруг послышался шум шагов, и прежде, чем я успел что-то понять, между мною и Северусом просунулась рука и рванула его за плечо. Я мигом выхватил палочку и обернулся. Рядом стоял высокий худой парень. Он растирал запястье — похоже, Северус его вывернул — и смотрел на нас со злобой.

— Что, мразь, — пробормотал парень, — замашки-то живодёрские никуда не делись? А чего так мелко? Давай уже сразу Круцио!

Последнюю фразу он уже проорал, явно в расчете на публику. Публика не замедлила отреагировать: маг у стойки подпрыгнул и оглянулся, регистраторша встала, красивая молодая ведьма на одном из диванчиков ахнула и судорожно прижала к себе маленькую девочку. Краем глаза я заметил, что лицо Северуса покрылось бурыми пятнами, а потом сразу же побледнело.

— В чём дело? — процедил он, глядя на парня с ненавистью. — Проблемы?

— Засуетился, мразь, глазки забегали? — Парень сощурил глаза и заорал: — Думаете, он лечит кого-то?! Эй, вы все, опомнитесь! Притворяется этот гад, слышите! Всю свою жизнь упсовскую над людьми измывался, и сейчас то же! Живодёром был, живодёром и сдохнет!

Я вскинул палочку. Девочка заплакала. Северус мельком глянул на неё, потом на меня, побледнел ещё сильнее и перехватил мою руку.

— Не нужно.

— Эй! — нервно крикнула регистраторша. — Мистер, мне охрану вызвать?

— Вызывай! Пусть его забирают, чтоб больше никого не тронул. И защитничка его туда же. Живодёр! Все тебя знают, Снейп, все помнят, кто ты такой есть!

Меня трясло. Северус вдруг рванулся вперёд. Ведьма громко завизжала. Он схватил парня за шиворот, проволок через зал и со всей силы приложил мордой об стену. Из носа у того полилась кровь. Регистраторша тоже заорала и кинулась к выходу.

— Ты язык-то придержи, — сказал Северус негромко. — А то я ведь вырву. Мне это не трудно — сам понимаешь, живодёр.

Парень хрипел. Я попытался разжать руки Северуса, но он держал этого козла мёртвой хваткой. Рядом послышались громкие хлопки и из пустоты появились двое магов в форме Департамента Правопорядка. Они оторвали Северуса от парня, и тот сполз по стене на пол.

— Кто здесь попечитель? — резко спросил один из магов. Я сразу понял, о чём речь.

— Я.

— Хм… Гарри Поттер? — с удивлением пробормотал маг, но тут же тряхнул головой. — Мы получили сигнал. Ваш подопечный нарушил контракт. Что здесь было, нападение?

Я молчал. Северус тоже молчал — как и все, кто стал свидетелем случившегося. Второй маг обернулся.

— Что здесь произошло?

— Не знаю, я не видела, — пробормотала красивая ведьма.

— Я тоже, — мужик с наростами покачал головой. Вслед за ним в разнобой закивали и остальные.

— Ну-ну. А вы, сэр?

Он обращался к окровавленному парню. Тот покосился на Северуса, помолчал и вдруг втянул голову в плечи.

— Не имею претензий. Первый начал. Вот.

Дёрнулся всем телом и внезапно исчез. Маги даже подскочили от неожиданности. Один из них выругался, провёл палочкой над тем местом, где только что был парень, что-то прошептал и разочарованно щёлкнул языком.

— Порт-ключ серый.

— Это понятно, — хмуро сказал второй. — Претензий не имеет, значит… Дело, стало быть, не завести, а контракт нарушен. Интересненько так. Мистер Поттер, кто ваш куратор?

— Миссис Амелия Боунс.

— О как. Ну, тогда перед ней и будете отвечать. И подопечный ваш. Пройдёмте-ка с нами.

Северус застонал сквозь зубы. У меня внутри всё заледенело. Министерцы шагнули вперёд, и через секунду всех нас четверых втянуло в аппарационную воронку. Меня тошнило, бледный Северус дёрнулся ко мне, но его перехватили.

— Сюда садитесь, мистер. Ждите. Тим, вызывай судью. Мистер Поттер, вам дурно? Воды наколдовать?

— Не надо, — прохрипел я.

Перед глазами вертелись красные круги. А ещё сам собой раскручивался тугой свиток пергамента с контрактом, и в ушах гудел голос Сэвиджа: «Внеочередное наказание… э-э-э… повышенной интенсивности».

Вот же дерьмо.

Боунс была вне себя. Она металась по кабинету, словно та самая хвосторога с Тремудрого турнира, громко дышала и взмахивала руками. Причём всё это молча — уж лучше бы ругалась, на чём свет стоит. Северус сидел прямо, заложив ногу за ногу, и следил за её беготнёй с таким презрительным видом, что я неожиданно разозлился. Вот что ему стоило промолчать? Мало ли придурков вокруг! Один такой после суда над Люциусом и Драко посылал мне письма с угрозами — мол, знаем, зачем ты, Поттер, упсов с крючка снял, небось эти твари тебе кучу галеонов отстегнули, а баба ихняя ублажает по ночам — но недолго осталось, народный гнев предателя не минует. Помнится, меня испугала не угроза народного гнева, а то, что на свете есть психи, способные представить меня в постели с Нарциссой. Так неужели Снейп не мог сдержаться? Двойной, блин, агент! Я завозился на диване и засопел. Северус поднял брови, а Боунс остановилась и сказала — прямо в унисон моим мыслям:

— Снейп! Вы понимаете, что натворили? Взрослый человек!

— Условно взрослый… — буркнул я.

Брови Северуса поползли выше.

— Вы что-то сказали, мистер Поттер?

— Послышалось! — отрезал я. И, окончательно взбесившись, заявил: — Ещё что-то мне о несдержанности говорит. Я вот научился Люциуса терпеть. И тебе пора!

— Хм, Люциуса я превосходным образом терплю, Поттер, — сказал этот гад с усмешкой. И фыркнул. Я уже привстал с дивана, но Боунс вдруг взялась за виски, словно в приступе головной боли, и резко сказала:

— Надеюсь, вам обоим не надо напоминать, что контракт предусматривает… подобные случаи.

Я шлёпнулся обратно и прикусил губу. Северус откинул голову на спинку кресла и вдруг еле заметно поморщился. И тут меня накрыло ужасом — я же его… только вчера. У него ещё там всё в рубцах. И как теперь? Что делать? Я беззвучно заскулил, сжал кулаки. Хотелось просто сдохнуть, вот на этом самом месте.

— Экзекуция должна быть завершена не позже, чем через двенадцать часов, — устало сказала Боунс. — Альтернатива известна. И не забудьте упомянуть случившееся и меру взыскания в еженедельном отчёте. Всё, свободны оба.

Я даже не смог ей ответить — кивнул и рванулся к дверям. В себя пришёл только в нашей гостиной. Северус сидел рядом и молчал — глаза у него были злющие, а лицо осунулось, будто он разом похудел фунтов на пять.

Я опустил голову. Не то чтобы пятничная «процедура» стала мне привычна, но я смирился с ней: у нас не было другого выхода. Да, мерзко, да, тяжело, я каждый раз чувствовал себя виноватым и боялся думать, каково приходится Северусу — но я слишком хорошо знал, что стоит на кону. И Северус знал, и это был наш общий выбор. Но это… Глаза защипало, я утер их рукавом. Я не смогу причинить ему такую боль. Просто не смогу. Я же…

— Поттер, — внезапно произнёс Северус очень напряжённым тоном. — По поводу того, что заявил этот… Я хочу, чтобы ты знал. Я…

Меня словно что-то ударило в грудь. Я вдруг понял, почему он сорвался — понял так ясно, словно Северус успел произнести целую речь. Потянулся к нему и схватил за руку.

— А что он сказал? Я уже не помню. И ты забудь.

Северус выдохнул. Он обнял меня, прижал к себе, зарылся носом в макушку. Я положил голову ему на плечо и закрыл глаза.

— Что делать будем?

— Что-что… — пробормотал Северус. — Подумай, Поттер. А когда подумаешь вволю, ступай и принеси сюда эту дрянь. Скамью я сейчас наколдую.

Я знал, что он скажет что-то в этом роде, но всё равно задрожал, как какой-нибудь клубкопух. Северус погладил меня по спине и разжал руки.

— Ступай. Тянуть с этим незачем, по крайней мере, у меня будет больше времени отлежаться. И не трясись, ради Мерлина, а то я чувствую себя твоим палачом.

Я молча встал и пошёл за тростью. Как я её ненавидел в этот момент — не передать. В голове гудело, перед глазами маячило одно и то же: тонкое желтоватое дерево сгибается, трескается, переламывается пополам… раз за разом, как на колдографии. Наверное, когда придёт конец контракту, я так и сделаю — сломаю эту дрянь об колено, а обломки спалю. Но сейчас надо было успокоиться. Я слишком хорошо помнил, что произошло, когда у меня дрогнула рука, помнил вскрик Северуса и капли крови — повторения этого не хотелось.

Он меня уже ждал. Лежал на скамье, в этой своей рубашке, задранной на спину, лбом уткнулся в скрещенные руки. Шторы были плотно сдвинуты, но люстра не горела, а на столе громоздился подсвечник с парой свечей — Северус притащил его из спальни. Я даже не удивился, зачем ему это понадобилось. В полумраке следы вчерашней порки были почти не видны — только несколько синяков, которые выглядели сейчас просто как тёмные пятна на коже. Уверен, при ярком свете картина была бы гораздо более неприятная… Я опять весь вспотел и чувствовал себя просто отвратительно. Северус оглянулся на меня и сдвинул брови.

— Поттер, наложи Силенцио, — потребовал он. И, пока я ловил ртом воздух, нехотя добавил:

— Я пробовал сам, но это чёртово ограничение не позволяет — вероятно, министерские кретины относят его к разряду Непростительных.

— Не стану, — У меня не было сил на него злиться, наоборот — хотелось прижаться, обнять, стащить его с этой проклятой скамьи… — Тебе от этого будет только хуже. Как в кошмаре, когда хочешь заорать и не можешь.

— Я и не собирался орать! — рявкнул Северус, окатив меня бешеным взглядом. И тут же прикусил губу. Я вздохнул.

— Значит, и Силенцио не нужно, правда?

Он не ответил. Я разложил на столе ненавистный пергамент, дождался, пока тот развернётся, и встал на обычном месте. Тянуть было нельзя — с каждой секундой мне становилось всё страшнее и страшнее. Поднял трость, примерился, чтобы не угодить с первого же раза по одному из синяков, и ударил.

Через несколько секунд я уже малодушно думал, что с Силенцио и впрямь было бы проще — ну, мне-то уж точно. Северус не кричал, конечно. Но после каждого удара он медленно выдыхал, и в самом конце выдоха у него вырывался стон — тоже медленный, тягучий. Сначала стоны были совсем слабыми, потом стали громче — Северус душил их, утыкаясь носом в предплечье, но всё равно было слышно. И он вздрагивал. Каждый гребаный раз вздрагивал, когда раздавался этот мерзкий хлопок по телу. После десятого удара мне пришлось вытереть ладонь о футболку — такой она стала потной. Вниз я старался не смотреть, понимая, что даже полутьма гостиной не скроет от меня следов, которые остаются на коже Северуса, и чётко проговаривал про себя цифры — боялся сбиться со счёта. Когда в голове громыхнуло «Пятнадцать!», я с надеждой поглядел на контракт — вдруг он сочтёт, что достаточно, вдруг пожалеет… Я думал об этом куске пергамента, как о живом существе. Но мерзкая тварь неподвижно, словно издеваясь надо мной, лежала на столе — пришлось сцепить зубы и продолжить. На восемнадцатом ударе Северус всё-таки вскрикнул, хрипло и болезненно. Я зажмурился, напряг локоть, чтобы рука не тряслась, и хлестнул ещё дважды. Потом открыл глаза и уставился на контракт — печать тут же полыхнула алым, будто её подожгли. Пергамент, шурша, свернулся в трубку. В гостиной было тихо, слышалось только частое, прерывистое дыхание Северуса и слабые отголоски музыки с улицы.

Я не знал, что делать дальше. Обычно после «экзекуции» Северус осторожно вставал, поминал чью-нибудь матушку, а потом тащил меня на диван или в спальню. Сейчас он лежал неподвижно и всё так же громко дышал. У меня мелькнула жуткая мысль: что он просто не может пошевелиться, что ему плохо — сердце прихватило. Я дёрнулся, бросил трость и кинулся к окну, чтоб впустить свежего воздуха. Рванул штору и тут же услышал хриплый голос:

— Поттер, оставь. Я в порядке.

Я бросился назад. Северус весь вспотел, волосы у него слиплись, а щеки были просто багровые. И глаза красные, как у кролика. Рукав его рубашки был мокрый и помятый — когда я понял, что он его жевал, чтобы не орать, мне захотелось умереть прямо тут, на этом самом месте. Я опустился на колени и прижался лбом к плечу Северуса. Надо было что-то сказать, извиниться, предложить воды, но у меня слова с языка не шли — почему-то любая фраза сейчас казалась верхом издевательства. И это ж я ещё не видел, в каком состоянии его задница… И даже представить боялся.

— Как думаешь, Поттер, Боунс позволит мне оставить контракт у себя по окончании Патроната? — пробормотал Северус так же хрипло. — Хотелось бы на прощанье подтереть им жопу. Как минимум.

— Со мной поделись, — буркнул я. — Там должно хватить.

— Непременно.

Северус как-то закопошился на скамье и неловко похлопал меня по макушке. Наверное, это означало что-то вроде «Поттер, успокойся уже», но нельзя сказать, чтобы помогло. Я попробовал его приподнять, он зашипел, как дюжина руноследов разом, оттолкнул меня и опустил на пол босую ногу — мне знатно поплохело от того, как осторожно, с явным трудом, он двигался. Путь в спальню стал долгим и муторным. В коридоре Северус чуть не потерял равновесие, опёрся о стену, побледнел — тут уж я плюнул на всё и поднырнул под его руку. На этот раз меня не оттолкнули — до кровати он добрался, опираясь о моё плечо, и улёгся ничком, сунув нос в подушки. Я просто всей кожей чувствовал его стыд и злость. Наверное, надо было уйти, оставить его, чтобы немного пришёл в себя, но я не мог. Не мог так его бросить. Сел рядом, погладил по спине — Северус раздражённо отмахнулся и поднял голову.

— Поттер, ступай отсюда. Через пару часов я буду в нор…

Он подавился словами, пристально, как в школе, посмотрел на меня и снова махнул рукой.

— Ладно, сиди, если охота… Кстати, у нас не осталось того пунша?

Чёрт. Должно быть, у него всё жутко болит… Я помотал головой, от всей души ненавидя Министерство. Подумать только, пара глотков какого-нибудь зелья — и Северус мигом пришёл бы в норму. Чтоб их там всех наизнанку вывернуло с этими гребаными запретами!

— Огневиски хочешь? Или вина? Я могу сбегать в лавку.

— Нет, — Северус, кряхтя, устроился поудобнее. — Мерлин с ним. Может, позже.

Он снова уткнулся в подушку. Шторы в спальне тоже были задёрнуты, и нормально разглядеть, что я сделал с его задницей, не получалось, да ещё и рубашка прикрывала её до середины. Но было заметно, что ягодицы распухли и потемнели. Минут пять я честно терпел, потом не выдержал, осторожно поднял край рубашки и нагнулся. Господи… Там не осталось живого места. Сплошные рубцы, красные и длинные — один даже на бедро захлестнул — и синяки со вчерашнего. Хорошо, хоть крови не было. Я подумал, что надо бы приложить холод, и тут же вспомнил, что в кухне лежит под чарами здоровый пакет замороженного шпината — Северусову руноследу для повышения «яйценоскости» требовались овощи.

— Поттер, не пойми меня превратно, но сочувственно сопеть можно где-нибудь в другом месте, — резко сказал Северус.

Я вздохнул.

— Сейчас вернусь.

Опускать ему рубашку обратно не стал. Осторожно завернул повыше, погладил неповреждённую белую кожу поясницы и поцеловал — просто так, хотелось сделать хоть чуточку приятно. Честно говоря, я думал, что сейчас опять услышу шипение, но Северус неожиданно вздрогнул и застыл. Я испугался и тоже замер, склонившись над ним. Послышался тихий вздох. От расслабленного тела шёл жар, как от камина. Я снова тронул кожу губами, и Северус едва заметно выгнул спину. Он не гнал меня, не орал, и в его движении чудилось что-то непонятное, зовущее. Я вдруг подумал, что его можно попробовать отвлечь — лаской. Лёг набок, поцеловал немного ниже — там, где начинались рубцы. Лизнул осторожно. Ткнулся кончиком языка в самое начало ложбинки. Северус задышал громче и подался ко мне. Тогда я расхрабрился и тихонько провёл языком по одному рубцу, а потом снова по ложбинке. Вкус был солоноватый. Северус заелозил коленями по кровати и немного приподнял зад. Кажется, ему нравилось. Я перебрался пониже, осторожно раздвинул ему ноги — он не сопротивлялся и ни слова не говорил, только вздыхал. Я вылизывал всё подряд — и рубцы, и синяки, и тёплую щель между ягодицами. Как же он делал, когда заловил меня перед шкафом… Я бережно, стараясь не касаться повреждённых мест, развёл в стороны половинки и сунул кончик языка в самую середину. Северус окаменел.

— Ты рехнулся? — хрипло спросил он, не поднимая головы. — Гарри?

— М-м-м… — Маленькие волоски щекотали язык, меня это странным образом заводило. — Нет. Думаю, нет. Ты помолчи, ладно?

Он оторопело вздохнул. Я вытащил палочку, прошептал заклинание, которое уже давно знал наизусть, переждал тихую Северусову ругань и облизал подобравшийся анус. Он подрагивал под языком, будто спрятаться хотел. Прежде мне казалось, что такое приятно только тому, кого… в общем, кого ласкают, но теперь стало ясно, что ничего подобного. У меня даже голова немного закружилась — от этого тепла, дрожи, от ощущения доверчивого удовольствия Северуса. Он совершенно явно забыл о боли — выпятил задницу, толкался мне навстречу и стонал всё громче и громче. И бормотал что-то — слов было не разобрать, но звучало одобрительно. Дырка была уже вся мокрая от моей слюны. Я попробовал сунуть в нее палец — Северус замычал, дернулся и вдруг прохрипел:

— Стой. Разденься.

Я сперва не понял, чего ему надо — меня просто завораживало то, как послушно раскрывалась под моей лаской влажная дырка, как подбирались яйца и выгибалась спина Северуса. Но он неловко завозился и встал на четвереньки, высоко задрав задницу. Это было более чем недвусмысленное приглашение. Меня тряхануло от макушки до пяток, член мигом затвердел, ладони вспотели — но страх причинить Северусу боль был сильнее возбуждения. Рубцы на его выпяченных ягодицах говорили сами за себя.

— Я… Северус…

— Давай. Ну же? Просто побольше смазки, — Северус почти рычал. — Гарри, давай, прошу тебя…

Он извивался всем телом и — когда я это заметил, в ушах просто зазвенело — дрочил себе, с присвистом дыша, постанывая, ругаясь сквозь зубы. И я послушался. Содрал одежду, призвал банку со смазкой, окунул в неё палец… Северус подался навстречу и громко охнул.

— Второй… и согни… Поттер, не спи!

Инструктор хренов… Это было и смешно, и немного обидно, и дико возбуждало — от мешанины ощущений пересыхало во рту, в темноте спальни плыли разноцветные пятна. Я нашёл внутри твёрдый бугорок — он, набухая, скользил под пальцами, а Северус вскрикивал и рычал. Потом он припал грудью к постели и раздвинул ноги так широко, что проступили под кожей мышцы на бёдрах. Я понял, что пора. Весь дрожа, смазал член и толкнулся — головка вошла совсем легко, Северус взвыл и вдруг насадился на меня так, что я прилип животом к его горячему, распухшему заду.

— Чёрт!

Член стиснуло так, что я вскрикнул. Попытался отдёрнуться, но Северус протянул руку, ухватил меня за зад и практически втолкнул в себя. Ощущения были невероятные — забыв обо всём, я двигался, придерживая его за бедра, но длилось это недолго. Поясницу будто проткнули раскалённым ножом, всё тело напряглось… я постыдно взвизгнул, задохнулся и кончил, ловя ртом воздух. Сил хватило только на то, чтобы помочь Северусу — я просунул дрожащую ладонь ему под живот и сжал яйца, чувствуя, как бешено движется его собственная рука. Послышалось хриплое «О-о-о…» — и стало тихо. Я свернулся в клубок на краю кровати. На Северуса смотреть не мог — после такого-то позорища.

— Ползи сюда, — прошелестело словно бы издалека. — Потом будешь страдать, Поттер, сейчас мне положено оплакивать в очередной раз безвозвратно утраченную девичью честь.

Сволочь… Я поднял голову. Северус лежал на животе, широко раскинув ноги, и посмеивался — плечи у него слегка тряслись. Я подобрался к нему и лёг рядом, пряча глаза. Он схватил меня за шею, притянул к себе и поцеловал в нос.

— Не глупи, для первого раза ты справился недурно. Учитывая ситуацию. А над техникой мы поработаем, обещаю.

— Извини, — пробормотал я, сгорая от стыда. И почувствовал новый поцелуй — теперь в губы.

— Глаза открой.

Северус улыбался. Так, как мне нравилось — уголком рта. И гладил меня по спине, осторожно и ласково.

— Значит, в очередной раз утраченную? — спросил я, сам не зная, зачем. Почему-то его слова меня задели. Северус хмыкнул, посмотрел внимательно и подгрёб меня рукой под бок.

— Всё в прошлом, — сказал он спокойно. — Давай отдохнем немного.

И я как-то расслабился. Мы полежали, прижавшись друг к другу, потом я наложил нужные чары, привёл в порядок постель и всё-таки принёс пакет со шпинатом — а заодно и бутылку с остатками огневиски. Шпинат Северус отверг, но выпивку принял охотно. Мы прикончили бутылку, снова улеглись и проспали до вечера. В восемь я проснулся от шипения камина в гостиной, принял от Ханны обед и отволок в спальню, к довольному Северусу — после всего, что случилось, аппетит у нас обоих был зверский. А потом решили опять вздремнуть. Я только принёс из своей комнаты второе одеяло — чтобы ненароком не задеть Северуса ночью, — а он усмехнулся и сказал, что у меня проснулся инстинкт гнездования. Орнитолог несчастный.

***
Над ухом послышался шорох и шипение. Спросонок я решил, что наша трёхголовая любительница шпината умудрилась как-то смыться из террариума, и подскочил. Но это оказался Северус. Он возился, стараясь лечь поудобнее, и недовольно смотрел на меня.

— Поттер, что заметался? Дурной сон?

— Не, я думал, рунослед сбежал. — Я потянулся к нему, но Северус выставил вперёд ладонь.

— Очень смешно, — кисло сказал он и поморщился. — Дьявол, как же это всё невовремя случилось. Я рассчитывал сегодня пройтись по аптекам — многое на исходе. А теперь придётся весь день провести кверху задницей.

— Может, мне сходить? — я вылез из кровати и раздёрнул шторы.

За окном падали снежинки, у Совариума мистер Иллопс кормил своего филина. Витрины были ещё темными — похоже, мы проснулись совсем рано.

— Аптечные закупки я не доверил бы даже Лонгботтому, — буркнул Северус, скидывая одеяло. — Учитывая, что теперь он проявляет зачатки разума. Ладно, постараюсь изыскать время на неделе.

Я искоса посмотрел на его зад. При свете картина оказалась совсем невесёлой, хотя определённо лучше, чем вчера. Но синяков было просто до Мерлиновой матери, да и рубцы не все опали — тянулись через ягодицы, как толстые красные верёвки. Я отвернулся и вздохнул.

— Слушай, а хочешь завтрак в постель? — Я вдруг вспомнил наши с Роном странствия и венецианский магический отель, паривший над морем, будто сказочный остров из книжки. — Как в гостинице!

— Решил поиграть в горничную? — съязвил Северус. — Поттер, они не подают завтрак в голом виде.

— А это смотря сколько дать на чай, — хмыкнул я.

Северус окинул меня изумлённым взглядом, потом спохватился и прищурил глаза.

— Развратный мальчишка, — сказал он с удовольствием.

Я скорчил ему рожу, поклонился и как был, без штанов, потопал в кухню, стараясь не ржать.

Мы действительно поели в постели. Всё крошками усыпали. Северус поинтересовался, откуда у меня такие познания о быте гостиниц, я рассказал немного про наше путешествие: про Дели, Токио, и про Венецию, конечно — тамошний карнавал я помнил до мелочей. В магическом квартале его праздновали так, что захочешь — не забудешь. Хороводы морских нимф, многорукие жонглёры, хор сирен… Больше всего мне понравилась акробатическая труппа. Парни в облегающих костюмах играли мышцами и улыбались — они казались голыми, просто раскрашенными золотом, серебром и лазурью. Зверски красивое было зрелище. Наверное, я чересчур увлёкся, описывая Северусу акробатов — он мрачно посмотрел на меня и буркнул, что, оказывается, некоторые падки на дешёвые зрелища. Я уже собрался радостно уличить его в ревности, но из гостиной послышался шум и свист.

— Ханна!

Я торопливо влез в штаны и футболку. Северус, кряхтя, потянулся за домашней мантией.

— Рановато для мисс Аббот, не находишь?

— Точно. — Я застыл. — Может, Невиллу что-то надо? Лежи, я разберусь.

Нежданным гостем оказался сам Кингсли Шеклболт. Я так удивился, что пару секунд просто смотрел на его торчащую над углями голову и молчал — Кинг сроду у меня не был, хотя, конечно, канал связи с его кабинетом мы настроили сразу же после переезда Северуса. Интересно, что случилось?

— Предложишь войти? — буркнул Кингли, утомившись ждать. Я спохватился и быстро кивнул.

— Проходи, конечно.

Гостиная сразу же показалась маленькой и тесной — Кингсли возвышался над полом, как маяк над морским побережьем. Он уселся к столу и без обиняков спросил:

— Где… этот?

— Этот здесь. — Голосом Северуса можно было столетний дуб срубить. — Чему обязаны?

Кингсли молчал. У него был вид человека, который хочет поинтересоваться самочувствием собеседника, но интуиция подсказывает, что этого определённо не стоит делать. Северус вошёл в гостиную, этой своей стремительной «школьной» походочкой прошествовал к дивану и вдруг улёгся. На спину улёгся — я даже застонал про себя. Но у него на лице ни один мускул не дрогнул, только губы сложились в пренебрежительную гримасу. Кингсли помотал головой и тяжело вздохнул.

— Так что побудило Министра Магии подняться в столь ранний час? — протянул Северу с издевкой.

Мне стало неудобно и захотелось сбежать куда подальше.

— Хочешь чего-нибудь выпить? — спросил я торопливо. Кингсли улыбнулся, покачал головой и вновь посмотрел на Северуса.

— Лицо попроще сделай, — посоветовал он. — Ты с такой же миной на собрания приходил после визитов к красноглазому. Хреново?

— Пошёл к чёрту! — рявкнул Северус, мигом утратив всю свою невозмутимость. — Думаешь, я стану это с тобой обсуждать?

— Придётся, Снейп, — Кингсли постучал пальцами по столу. — Ты погоди, не горячись. Я действительно по поводу вчерашнего. Визит неофициальный — надеюсь, вы оба это понимаете. Слушай… мне кое-что не понравилось.

— Можно подумать, я был в восторге! — огрызнулся Северус и нервно заёрзал на диване.

Кингсли деликатно отвёл глаза. Северус устроился поудобнее и вдруг тоже вздохнул.

— Если ты пришёл сказать, что я идиот, то мне это и так известно, — раздражённо сказал он. — Больше, разумеется, я подобного не совершу.

— Я не об этом.

Кингсли хмурился и всё постукивал пальцами.

— Вот что. Амелия рассказала мне о случившемся, да и рапорт дежурных я видел. Снейп, тебе не кажется, что всё это странно?

— Что именно?

— А ты подумай. Некто подкарауливает тебя там, где есть зрители. Провоцирует сцену. Потом исчезает. Что ему было надо?

— Душу отвести, — процедил Северус.

— Ну да. И порт-ключ серый. Хорошо он подготовился душу отводить, не находишь?

Северус сдвинул брови.

— В любой старой семье есть незарегистрированные домашние порт-ключи — сказал он равнодушно. — Их передают по наследству. Что странного, если парень постоянно таскал его с собой? Может, у него нет лицензии или от каминов морская болезнь. А у тебя паранойя, Шеклболт, и, судя по всему, бессонница. Сварить тебе что-нибудь?

Кингсли засопел от злости, как слон.

— Дурак! Снейп, ты же читал своё дело. «Довожу до вашего сведения, что в мистером С. Снейпом, работником госпиталя Святого Мунго, сегодня приобретена доза запрещённого вещества…» Письмо пришло дежурному по Департаменту приблизительно через десять минут после твоего выхода из лавки — он же всю почту в журнале отмечает, а с аптекаршей легилимент работал. Все цифры в деле. Значит, кто-то следил, понимаешь? Был в курсе твоего расписания, твоих привычек. Ты же сам говорил, что тебя подставили!

— Разумеется. — Северус пожал плечами. — Я это с самого начала знал. Но моё расписание и привычки знает две трети Лютного — и, соответственно, ещё Мерлин знает сколько народу, с которыми они могли поделиться. А врагов у меня предостаточно — после процесса и обнародования данных о моем членстве в Ордене и прочем. Так что искать бесполезно. Это мы тоже обсуждали.

— Обсуждали. Но теперь мне кажется, что тебя всеми силами хотят запихнуть в Азкабан, — резко сказал Кингсли. — Вряд ли это связано с войной — никто не стал бы ждать столько времени. Слушай, по поводу Лютного… ты там незадолго до своей неосмотрительной покупочки никого не нае…

Он сжал губы и покосился в мою сторону. Я сделал вид, что таких слов не знаю. Северус усмехнулся.

— Нет, Шеклболт.

— Может, с кем-то повздорил? Кого-то оскорбил?

— Если вспоминать всех, кого я оскорбил, то список будет длиной с милю, — кисло сказал Северус.

Кингсли посмотрел на него долгим взглядом и кивнул.

— Верное наблюдение. Я вижу, ты не настроен на разговор, но всё же очень прошу — будь осторожнее. Поверь, ситуация далеко не так проста, как кажется.

— Ладно, — нехотя ответил Северус. — Договорились.

Кингсли попрощался и ухнул в камин. Северус сразу же повернулся со стоном и лёг на живот.

— Принесли тестралы… — буркнул он. — Аврор всегда останется аврором. Они в любом бездомном книззле увидят анимага-террориста.

Мне не понравился его тон. Да и вообще было очень не по себе — деланно равнодушное выражение лица Северуса только усиливало ощущение тревоги.

— Тебе не кажется, что он прав? — спросил я. — Ведь действительно, враги у тебя есть.

— Поттер, — Северус подтащил себе под локти подушку, — уймись. Особенность моих врагов в том, что они не станут размениваться на мелочи. Два года Азкабана для того же Нотта — которого, кстати, наш доблестный Аврорат прекрасно прохлопал ушами на границе — это несерьёзно. Или Авада, или ничего… вот что, Поттер. Иди, займись чем-нибудь, а мне, сделай одолжение, принеси тетрадь со стола в лаборатории. Раз уж я утратил нормальную подвижность, займусь другими делами.

Это всё звучало как «отвали и не надоедай», да и резкое «Поттер» говорило само за себя. Я разозлился и уже открыл рот, но вовремя закрыл — спор мог кончиться только ссорой, а это было сейчас совсем не нужно. Я кивнул и пошёл за тетрадью. Пусть полежит, почитает — а я пока спущусь в лавку, проверю, всё ли в порядке, потом, может, полетаю немного, чтобы развеяться…

А завтра же потихоньку навещу нашего уважаемого Министра. Что-то мне подсказывает, что нам будет о чём поговорить.

***
Понедельник начался, как обычно, с запаха омлета и стука тарелок — по будням Северус продолжал готовить завтраки сам. Но когда я пришёл в кухню, оказалось, что не всё так просто. Он даже за стол не присел — буркнул, что аппетита нет, — и пил свой кофе, стоя у окна, хмурый и раздражённый. Видимо, понимал, что весь день проведёт на ногах, и опасался ненужных вопросов коллег. Да и ходил до сих пор неловко. Смотрел я на него, смотрел, а потом решил, что надо браться за дело самому.

— Знаешь, не стоит тебе сегодня на работу ходить, — сказал я, дожёвывая омлет. — Один день они как-нибудь и без начальства перетерпят. А я предупрежу.

Северус поставил чашку на подоконник, повернулся и негодующе зыркнул на меня.

— Считаешь, тебе позволено распоряжаться моим временем? — вкрадчиво спросил он, и из-под этой вкрадчивости очень явно проступало раздражение.

Я не обиделся, хотя, наверное, и надо было. Невозможно было на него, такого, обижаться — с этой его болезненно выпрямленной спиной и осторожными шагами.

— Ничего я не считаю. Просто у тебя опять лаборанты разбегутся — представляю, что ты им устроишь.

— Нашёл о ком беспокоиться, Поттер!

— Ну, кто-то же должен.

Северус набрал в грудь воздуху, а я быстренько соскочил с табурета и кинулся в гостиную. Он орал вслед о сроках, обязательствах и проклятом гриффиндорском стремлении осчастливить нормальных людей вопреки их желанию, но я не слушал: нырнул в камин, поздоровался с регистраторшей, взбежал по знакомой лестнице и нашёл старшего лаборанта. По-моему, я сделал ему день — бедняга чуть не запрыгал от радости. Потом, правда, спохватился, принял сочувственный вид и спросил, когда можно надеяться на возвращение «шефа». Я ответил, что уже завтра, и, не дожидаясь, когда радость лаборанта сменится разочарованием, помчался обратно в холл Мунго.

Уже на бегу мне пришла одна мысль. Я выбрал камин, из которого можно было попасть на Диагон-аллею, пробежал мимо сияющих рождественскими украшениями витрин и зашёл прямо в нашу лавку. Мистер Олливандер уже занимался с клиентом. Я быстренько подключился, а когда свежеиспеченный владелец палочки ушёл, тихо попросил:

— Сэр, простите, можно мне сегодня взять выходной? Я в субботу всё отработаю.

— Ты нездоров? — участливо спросил Олливандер.

Врать наставнику мне не хотелось.

— Нет, я в порядке. Но мистер Снейп… захворал, короче. Я бы не хотел сегодня оставлять его одного.

Олливандер посмотрел на меня сквозь очки и вдруг похлопал по плечу.

— Мистеру Снейпу всё же очень повезло, — сказал он, непонятно улыбаясь. — Что ж, Гарри, я готов отпустить тебя на сегодня. Но учти, в субботу лавка на тебе. И завтра надо будет прибраться в мастерской. Договорились?

— Да, конечно!

Я чуть было не подскочил от восторга. Пообещал Олливандеру надраить мастерскую до блеска, поднялся в свои комнаты и запечатал дверь Коллопортусом. И камин тоже закрыл — только канал Ханны оставил. А потом пошёл искать Северуса.

Как ни странно, он до сих пор торчал у окна. В кухне слабо пахло сигаретным дымом, в мойке вертелись под струями воды тарелки и чашки. Услышав мои шаги, Северус обернулся.

— Поттер, ты почему вернулся? Что, Роджерсон умоляет о помощи?

— Не-а, — сказал я весело. — По правде говоря, он страшно обрадовался, когда понял, что тебя сегодня не будет.

Северус злобно хмыкнул.

— Не сомневаюсь. Этот…

— А мне сегодня тоже захотелось остаться дома. Устрою себе выходной день. Внеплановый.

Я медленно расстегнул мантию, щёлкнул пряжкой ремня и попробовал повилять задом. Не то чтобы получилось, но глаза Северус стали почти такими же круглыми, как когда на него упала сахарница.

— Поттер, ты что творишь? — спросил он с раздражением.

Я улыбнулся понаглее и вжикнул молнией штанов. Вчерашнее северусово «развратный мальчишка» придавало сил, хотя все равно было немного стыдно.

— Вот так… — я чуточку стянул штаны, показывая Северусу голый живот. — Выходной у меня будет на славу, это точно. Сейчас пойду в спальню и займусь сексом… А один, или с вами, мистер Снейп — это уж вы сами решайте.

И отступил к дверям. Северус смотрел на меня пристально, без улыбки, но злости на его лице уже не было.

— Спасаешь от меня лаборантов? — спросил он. Я стянул штаны ещё пониже.

— Спасаю.

— Хорошо. Пойдём.

В спальне он отчего-то не спешил ложиться. Встал и смотрел на меня, всё так же, не улыбаясь. Я чувствовал, что краснею, но останавливаться не собирался. Меня разобрал странный азарт. Я с ухмылочкой бросал на пол шмотки, одну за другой, стараясь, чтобы было так… поэффектнее. А когда остался голышом, сел на край кровати, расставил ноги и вдруг ощутил себя круглым дураком. Это было ужасно. Я не знал, что делать дальше: то, что казалось забавным, вдруг приобрело кислый привкус глупости. И вдруг послышался стук. Я поднял голову — Северус расстёгивал пуговицы своей мантии. Его ботинки валялись на полу.

— Сядь к изголовью, — сказал он негромко.

Я послушался и сел, опершись спиной на подушки. Северус лёг поперёк кровати на бок — прямо в брюках и рубашке, только верхнюю пуговицу расстегнул.

— Говоришь, займешься сексом без меня?

Тон у него был напряжённый, глаза сузились. Я растерялся, но попробовал пошутить:

— Да брось, без тебя неинтересно.

— Неинтересно? Что ж… А если я хочу посмотреть?

Я даже заёрзал на одеяле.

— Ты о чём?

— Покажи. Покажи мне, как ты себя трогаешь. Я хочу это видеть… Гарри.

Ох, черт…

Меня кинуло в жар. Захотелось сдвинуть колени и нырнуть под одеяло, будто садовый гном в норку — но это длилось только миг. Я во все глаза смотрел на Северуса. У него было охренительное лицо: вроде бы и взвинченное, как в те моменты, когда он опрокидывал меня на спину или нагибался, чтобы отсосать, но одновременно полное изумления. Он словно не верил, что произнёс это вслух. И я невероятно завёлся. Раздвинул ноги ещё шире, голову откинул на подушки и взялся за член. Подрочил немного, потом двумя пальцами стянул вниз кожицу и обвёл головку — было приятно, но как-то слишком сухо, что ли. Я облизал палец, ещё раз погладил головку и услышал хриплое:

— Гарри.

Я поднял голову. Северус ёрзал на боку и жадно смотрел на меня. Щёки у него порозовели, рот приоткрылся.

— Ляг… — прошептал он. — И продолжай. Для меня.

Я закрыл глаза — теперь голос Северуса доносился будто бы издалека, из тёплого удушливого тумана. Но я всё слышал. И делал, как он просил — ласкал мокрыми пальцами соски, сжимал их, дрочил напоказ, поглаживал яйца. Мозг словно отключился, я ничего не соображал, и пришёл в себя, только когда ступни свело судорогой, а на живот выплеснулась сперма. Я отдышался, и меня вдруг снова бросило в жар. Я боялся посмотреть на Северуса. Боялся, что он снова скажет про развратного мальчишку — а мне очень не хотелось это слышать. Даже больно было почему-то.

Северус вдруг глубоко вздохнул. Я почувствовал его ладонь — она погладила моё колено, потом живот — и открыл глаза. Северус обвёл пальцем пупок, подцепил капельку спермы и слизнул её. Я подался к нему, и он меня сразу же обнял, поцеловал в губы и потянул мою руку вниз — брюки у него оттопыривались так, будто он месяц проходил в поясе верности. Мы их даже снимать не стали, я просто расстегнул ширинку, запустил туда пальцы, и всего через несколько секунд они стали мокрыми. Северус застонал и уткнулся мне в шею.

Мне сразу же стало легко, спокойно. Говорить не хотелось. Мы молча лежали поперёк кровати, Северус трепал меня по голове и щекотал дыханием ухо. Это было хорошо. Словно рухнула последняя стена, словно стало понятно, что мы можем с друг другом… всё. Всё, что захотим, и никогда не будет страшно или стыдно. Я хотел ему это сказать, но подумал и выдал совсем другое:

— Знаешь, я бы тоже хотел когда-нибудь.

— Что? — спросил Северус лениво.

— Посмотреть на тебя. Устроишь мне такое же шоу?

Северус удивлённо хмыкнул. Поднял голову, взглянул на меня — кончик носа у него смешно порозовел, а глаза были какие-то… недоверчиво-довольные.

— Ну? — подначил я. — Так как?

— Я не исключаю такой возможности, Поттер, — протянул Северус. — Ты, знаешь ли, всегда славился тем, что протяни тебе палец — оттяпаешь всю руку.

Я щёлкнул зубами, и мы оба заржали. Потом я стащил с Северуса штаны и рубашку, очистил нас чарами, и мы снова завалились в постель. Он листал вчерашнюю тетрадь, а я просто лежал. Иногда задрёмывал, но Северус дёргал меня за ухо или трепал по макушке со словами: «Не спи, а то ночью будешь шататься». Время от времени мы тянулись друг к другу с поцелуями — вернее, в основном тянулся я, но он совсем не был против. За окном падал снег, и опять распевали рождественские песни. На ланч я сделал нам сэндвичей, мы снова усыпали всё крошками… Хороший это был день. Тихий, тёплый и ленивый — никуда не нужно было спешить, бежать, никаких долбанных контрактов. Мы просто были вдвоём — казалось, время застыло, и впереди его просто невозможно много, этого времени. Столько, сколько его у меня никогда раньше не было.

Но я ни на секунду не мог забыть нашего воскресного визитёра. И во вторник, забрав Северуса из Мунго и отведя его на еженедельный отчёт к миссис Боунс, потихонечку смылся на уровень ниже — в кабинет Министра Магии.

***

Разговор с Кингсли вышел коротким. Он выслушал мою просьбу, кивнул одобрительно и в очередной раз выразил надежду, что, когда «блажь пройдет», я обязательно бегом побегу бороться с Темными Искусствами или хотя бы защищать Магический Правопорядок. Потом велел спрятаться в этой его комнатушке и вызвал секретаря. Через пятнадцать минут я держал в руках толстую папку с надписью «Дело №…» и запечатанную коробочку — в таких Департамент ОМП хранил копии изъятых воспоминаний.

— У тебя есть час, — предупредил Кингсли. — Потом дело следует вернуть в целости и сохранности. Снейп этих воспоминаний не видел — да и, собственно говоря, это ему вряд ли бы помогло, он ведь сразу же подписал признание. Но вдруг узнает продавца? Хотя сомневаюсь. Если его действительно подставили, то, скорее всего, эта женщина была под личиной… если это вообще женщина.

— Ага! — Я бережно упрятал коробку в карман. — Спасибо тебе огромное!

— Будь осторожен. — Кингсли хмуро смотрел на меня. — И вот это возьми.

Он достал из ящика стола что-то вроде каменной ступки. Только заметив выбитые по краю буквы, я понял, что никакая это не ступка, а переносной думосбор.

— Будь осторожен, — повторил Кингсли.

Я кивнул, постарался выйти в приёмную спокойно, чтоб секретарь не подумал ничего лишнего, но к лифту побежал со всех ног. Северус уже торчал перед кабинетом Боунс — злой, как чёрт.

— Где ты ходишь, Поттер? — процедил он. — Мы же собирались в аптеку.

— Идём.

Я не стал ничего объяснять, просто потащил его за собой. Мы мигом добрались до камина в Атриуме и вскоре уже стояли у себя в гостиной. Северус поднял брови.

— Почему сюда? Что-то слу…

Я, не слушая, запечатал камин, выскочил в холл — проверить Коллопортус на дверях — и вернулся назад. Северус нетерпеливо прохаживался по гостиной.

— Поттер, какого чёрта ты носишься? — спросил он. — Что происходит?

Я увеличил Думосбор, грохнул его на стол и быстренько распечатал коробку. Жиденькая серебристая струйка потекла вниз, и превратилась в полупрозрачное облако.

— Это воспоминания твоей Осберт, — меня потряхивало от нетерпения. — Смотри, у нас мало времени!

Северус цепко взглянул на меня и без единого слова нырнул головой в котел. Я стоял рядом, разглядывая его обтянутую чёрным спину. Отчаянно хотелось, чтобы он побыстрей закончил и можно было спросить, что и как. Но когда Северус поднял голову, слова куда-то подевались. Лицо у него было удивлённое, почти растерянное. Я шагнул вперёд и схватил его за рукав.

— Что?!

— Могу поклясться, что знаю эту женщину, — медленно сказал Северус. — Вернее, ту, которая скрывается под Оборотным… или чарами. Я её где-то видел. Но где?

Я тоже нырнул в Думосбор и оказался прямо перед прилавком маленькой захудалой аптеки. Осберт, напевая себе под нос, ковырялась в коробке с синими перьями. Зазвенел колокольчик, и в аптеку прошмыгнула высокая грудастая блондинка с сундучком в руках.

— Доброго утречка, милейшая. Вы товар покупаете? У меня есть кой-чего, — прочирикала она странным голосом. — Задёшево отдам!

Осберт, судя по всему, была опытной торговкой — она равнодушно посмотрела на блондинку и пробубнила:

— Агент? Мне без надобности. Своих поставщиков хватает.

— Нет-нет, милейшая. — Блондинка с усилием взгромоздила сундучок на прилавок. — Вы гляньте, пожа-алуйста. Папаша мой преставился, мы с братьями вещички его разбирали, да вот это и нашли — соседка, дай ей Мерлин здоровья, присоветовала в аптеку снесть. Может, сгодится вам, милейшая? Я за ценой не гонюсь, вы не думайте. Гляньте, а?

Она откинула крышку. Осберт вроде бы нехотя покопалась в сундучке и вытащила толстый моток белых единорожьих волос.

— Сколько просите?

— Да мне бы хоть галеонов семьдесят…

— Ещё чего, — Осберт сделала вид, что закрывает сундучок, однако глазки у неё заметно блеснули.

Блондинка затрясла головой.

— За полсотни отдам! — торопливо сказала она. — Пожа-алуйста, милейшая!

— Другой разговор.

Осберт полезла под прилавок, загремела железом и высыпала в ладони блондинки приличную горсть монет. Я заметил, что та даже не пересчитала их — пихнула в сумочку и сразу же рванула к выходу. Потом воспоминание померкло, меня выбросило наружу. Голова немного кружилась. Северус отстранил меня от стола.

— Мне надо взглянуть ещё раз. Когда ты должен их возвратить?

— Через полчаса примерно. Давай, я подожду.

Северус дважды просмотрел воспоминания, потом слил их в коробку и вернул мне. Вид у него стал совсем задумчивый.

— Ступай, — сказал он медленно. — Кстати, кого просил, Шеклболта?

— А кого ещё?

— Ясно. Поторопись.

Он вышел из гостиной. Я распечатал камин и залез туда, — в запасе было всего десять минут — а когда вернулся, нашёл Северуса в кухне. Там опять пахло табаком, а в очаге булькал кофейник.

— В аптеку не пойдём?

— Завтра. Мне надо поразмыслить. — Голос Северуса звучал напряжённо.

Я разлил кофе по чашкам и сел к столу.

— Ты заметил, что она даже не пересчитала деньги?

— Разумеется. И ещё пыталась изобразить валлийский акцент — причем не преуспела.

Теперь я понял, почему голос блондинки показался мне странным.

— Я определённо встречался с ней, — Северус сморщился и потёр висок. — И не раз. Но, чёрт возьми, не могу понять, как и когда. А ведь интонации знакомые. Очень знакомые.

— Может, это Скитер? — спросил я, и сам удивился такой идее. Северус скептически хмыкнул.

— С чего бы?

— Помнишь, она пыталась тебя раскрутить на разговор о запрещённых ингредиентах?

— А, Китайский Жопиног…

Северус снова хмыкнул, потом вдруг подошёл и погладил меня по голове. Я немного смутился — он ерошил мне волосы и улыбался чему-то.

— Не думаю, Поттер. Рита труслива и вряд ли пошла бы на такой риск ради статьи. Так что это не она.

Я вздохнул.

— Ладно. Будем надеяться, что ты вспомнишь… Давай перекусим, что ли.

Северус наколдовал Темпус и покачал головой.

— Нет времени — через час аптека закроется. К тому же, к половине девятого придёт Лонгботтом. Давай, пошевеливайся.

…Весь ужин мы обсуждали, кем же может быть эта таинственная девица, но ничего путного не придумали. Оставалось только ждать какого—нибудь озарения. Зная Северуса, я был уверен, что оно не за горами — и не ошибся.

***
Три дня спустя неожиданно оказалось, что уже канун Рождества. Мистер Олливандер приболел, торговля в лавке целиком легла на мои плечи, и я так замотался, что вспомнил о празднике, только когда в окно постучался филин с письмом. Адресовано оно было Северусу — тот прочёл его за завтраком и, хмыкнув, протянул мне. Оказалось, его приглашают к себе Малфои. «Льщу себя надеждой, что мистер Поттер снизойдёт до визита в наш дом», — писал Люциус крупными злыми буквами, и я почти воочию видел его перекошенное лицо. Понимает, скотина, что без моего опекунского позволения Северусу заказаны визиты куда бы то ни было… Я сунул письмо под сахарницу и остервенело вгрызся в миндальный коржик.

— Не подавись, Поттер, — заметил Северус, доев тост. — Собственно говоря, я не особенно горю желанием туда идти.

— Нас в Нору звали, — буркнул я. — Но ведь ты и туда не горишь, правда?

— Нет. Но я прекрасно проведу вечер дома. Только помни, что сегодня пятница, и до полуночи нам надо выполнить условия контракта.

Мерлин… Точно, пятница. Я дожевал коржик и понял, что ни в какую Нору не пойду. Может, потому что это было бы уже слишком — веселиться в компании друзей, пока Северус ждёт чёртовой порки. Может, потому что вообще не хотелось идти куда-то без него. А может, потому что он сказал «дома». В любом случае, надо предупредить Рона. Он, конечно, обидится, а Молли и того пуще… Ничего, навещу их в День подарков.

— От Малфоев придётся уйти не позже одиннадцати, — сказал я. — И учти, если Люциус поднимет свой павлиний хвост, я не останусь в долгу.

— Поднимешь свой львиный? — Северус делал вид, что моё решение его ни капельки не волнует, но я чувствовал, что он доволен. — Никаких проблем, Поттер. Это будет даже забавно, наверное.

Работу я закончил в два часа, отчитался через камин перед наставником, запер лавку и пошёл за ёлкой — пару недель назад видел у Флориша уменьшенные чарами живые деревца в полном убранстве, ещё тогда думал купить, но руки не дошли. Поставил в гостиной, снял заклинание и залюбовался: игрушки сверкали, волшебный снег переливался искрами, а запах был такой, что пресловутое «ощущение праздника» наконец-то меня накрыло. Даже захотелось петь. Впрочем, времени на пение у меня не осталось: в Мунго сегодня тоже был «короткий день». Когда мы с Северусом вернулись домой, он сразу же узрел ёлку и нахмурился.

— Поттер, ты что? У руноследов аллергия на хвою! Ты хочешь, чтобы я остался без ингредиентов?

В первую секунду я жутко расстроился, но, слава Мерлину, заметил, что он тихонько ржёт, отвернувшись в сторону. Подловил-таки. Вместо обиды меня это развеселило — я показал ему язык и заявил, что он действительно «условно взрослый». От потасовки нас спасли Нев с Ханной, которые приволокли запас еды на время праздников и остались выпить вина. Остаток дня мы с Северусом скоротали, отвечая на поздравительные открытки. Потом пробило восемь, я сбегал в душ, напялил парадную мантию, для приличия провёл расчёской по волосам и почувствовал себя во всеоружии для визита в Малфой-мэнор.

Северус ждал меня в гостиной, задумчиво разглядывая ёлку.

Дата добавления: 2015-08-20