Часть 1 26 страница

-…Постойте! – Кто-то хватает меня за плечо, и я вздрагиваю.
Это происходит на полпути от сцены до гримерки. Кто-то хватает меня. Наверное, очередной фанат хочет очередной автограф. Но он хватает совсем не грубо, не резко, и даже как-то не по-фанатски, как-то по-другому, странно, я не могу объяснить какого это. И еще, мне кажется, что где-то это я уже чувствовала, где-то слышала этот голос. Почти такой, похожий. А может… повзрослевший. И мне совсем не хочется оборачиваться, чтобы разочароваться или же наоборот – обрадоваться, я хочу жить в мечтаниях, рассуждениях, думая об этой руке на плече, думая об этом голосе. Ведь я могла бы предположить, кто это мог быть, но, к сожалению, или даже счастью, догадок у меня не было. И во время того, как я думала эти секунды – я не удосужилась остановиться, так же упорно идя вперед, боясь потерять черный затылок Юльки, который стремительно терялся в силуэтах людей. А потерять ее – самое страшное, поэтому я бежала за ней…
- Стойте же! Лен, остановись! – Рука, на миг потерявшаяся с моего плеча, вновь обхватила меня.
Только теперь их было две. Сквозь шум людей, я понимала – это мужской голос. Я понимала, что руки обхватывают мои плечи, прося их остановиться и обратить на того человека внимание. Черт бы побрал Юлькин затылок, пошел он к черту, раз совсем не собирается ждать меня. И я останавливаюсь.
- Да что такое? – Я крайне раздражительна, и это вовсе не из-за нежный рук, а из-за потерявшейся в толпе Юльки.
Я небрежно оборачиваюсь и замираю. Глаза расширились до неузнаваемости, и чтобы не закричать, я заткнула себе рот рукой. Тут же, не пойми откуда, подлетел мой охранник и отпихнул парня.
- Стой, остановись, не трогай его. Пошли, - я взяла его за руку и повела с собой в гримерку.
Мы почти бежали, не слушая никого, не смотря ни на кого. Черт, как же он изменился, я боялась заплакать от нахлынувших воспоминаний. Его руки практически такие, какими и были, только стали больше, мускулистей, мужественней. И мы бежали все быстрее и быстрее, так, словно, ворвавшись в гримерку, непременно накинулись бы друг на друга. Черт, как он изменился. Стал совсем обаятельным, и парфюм другой теперь. Черт, откуда он здесь? Что он тут делает? Зачем пришел? Мое сердце вновь и вновь повторяло такие трюки, что внутри всю сжималось. А он преданно бежал за мной, хватаясь за мою руку и я боялась, что спустя столько времени, мы могли накинуться друг на друга. Просто так. Просто если захотелось бы…
Черт, как же он изменился…
Или совсем не изменился… Боже мой…

-61-
Он совсем не изменился, только волосы стали темнее, теперь он темно-русый, а не прежний натуральный светловолосый парень, с родинкой под губой, от которой веет корицей. Но теперь от него не пахнет даже корицей, хотя родинка до сих пор на своем законном месте. Его аромат намного более взрослый, не тот, который кричит о юношеском максимализме, не тот, который кричит о романтике, а самоуверенный, едва заметный аромат взрослого, состоявшегося мужчины. Вот хрень, я не видела его столько лет. Сколько уже не сосчитать. И пока мы бежим в гримерку, я на ходу обдумываю, что скажу ему, едва мы закроем за собой дверь. Все это время он терпеливо молчал, ожидая момент, когда мы остановимся и спокойно поговорим. И он дождался.
Войдя в гримерную, я закрыла за нами дверь. Странно, но Юли здесь не было. Во всяком случае, Юля волновала меня в данный момент меньше всего. Больше всего меня волновал – он. Тот, с которым связаны все самые лучшие мои воспоминания.
- Славка… - Я тихо, совсем ностальгирующее, выдохнула и накинулась на его шею, прижавшись к мужскому телу покрепче.
Его руки бесцеремонно, но немного поколебавшись, обняли меня за талию. Своей шеей, я почувствовала, как он так же, как я выдохнул. Спустя минуту, я взяла себя в руки и отлипла от него.
- Что ты здесь делаешь? – Кроме этого у меня был миллион вопросов в голове, но я задала именно этот.
- Живу. – Он расплылся в самой добродушной улыбке. – Ты помнишь? У меня здесь дом…
- Черт подери! – Я засмеялась и легонько пихнула его в плечо. – Я помню, тот самый дом недалеко от моря! Я помню, конечно же я помню… вот хрень, как ты здесь оказался?
- Как и все остальные. – Он присел на кресло и подозвал меня к себе, я присела рядом. – Услышал рекламу по радио, пошел и купил билет на ваш концерт.
- Откуда ты знал, что это – мы? – Я задаю самые глупые вопросы на свете.
- А кто не знает в наше время про Тату? – Он засмеялся и коснулся моих волос. – Ты ничуть не изменилась, Ленка…
- Ты тоже. – Вторю я, завороженная его повзрослевшим лицом. – Как ты?
- Да обычно, в серой массе людей я ничем не выделяюсь. Такой же, как и все, работаю здесь, живу один. Скучно так, но на лучшее надеяться не приходится…
- А на личном как? Неужели у тебя нет девушки, семьи? – Я была искренне удивлена тому, что он один.
- Я думаю, что пока не готов к этому. – Честно признается он. – У тебя-то как дела?
- Да тоже ничего, на личную жизнь практически не остается времени, вокруг такая суета, года летят, как сумасшедшие…
- Это точно. Но ты ничуть не изменилась…
- Ты тоже… - Я осторожно касаюсь его гладковыбритого подбородка, и едва задеваю пальчиками его родинку, которая улыбается мне.
Неожиданно, с громким, заливистым смехом, внутрь врывается Юлька.
- Ленок, представляешь…, - она запинается, встречая в углу гримерки Славу. -...Ты? – Выдыхает она, не веря своим глазам.
- Я тоже рад тебя видеть, Волкова! – Он встает с кресла и, подойдя к девчонке, обнимает ее. – И ты тоже почти не изменилась, вот только прическа…
- Славка! – Верещит она, обнимая его крепче. – Какими судьбами? Сколько лет, сколько зим! Господи, ты так похорошел! Прям мужчина такой! Ленка, ну а ты чего молчишь?
- Успокойся, - он мягко схватил ее за плечи, - просто решил сходить на ваш концерт, посмотреть на вас, так сказать, снизу вверх.
- И как? – Улыбается Юля.
- Отлично. Не думал, что когда-нибудь две обычные девчонки, которые со мной пиво дома пили, будут такими! Это круто, правда!
- Спасибо! – Встреваю я. – Может, мы куда-нибудь сходим, раз пошла такая пьянка? Что скажешь, Юль? Тем более что нам еще два дня тут куковать в любом случае придется.
- Я только за. – Быстро отвечает она, делая глоток минералки. – У вас, как обычно, жара дикая. Куда мы можем пойти?
- Да чего уже придумывать? Может, ко мне домой поедем? Как вам такое предложение?
- Поехали, - я поднимаюсь с дивана, - пойду, предупрежу наших.
- Хорошо. – Волкова утвердительно кивает мне и остается со Славой, в ожидании меня.
Спустя полчаса, мы выехали к нему домой. У него все оставалось по-прежнему, уютно и мило, как в старые добрые времена. Как же здорово спустя столько лет снова оказаться здесь. Все тот же зеленый задний дворик, где стоял качели, большой, просторный холл, второй этаж. Черт, оказывается я так соскучилась. И не понятно по чему больше – по этому дому или вообще старым временам. Пока я обходила его дом по кругу, Слава уже приготовил нехитрый ужин, заказал суши и достал бутылку вина из своего погреба. Мы собрались внизу за большим столом и принялись за вечернюю, а если быть точным – ночную трапезу.
- Ну что, за что выпьем? – Спрашивает Юлька, держа в руках бокал с вином.
- Давайте за встречу. – Предлагаю я, и все поддерживают меня.
- Расскажите, что произошло в вашей жизни за все это время? – Начинает разговор парень, и так продолжается весь вечер, одни разговоры плавно переходят в другие, одни тосты переходят в другие.
Следующий тост он поднял за нас, пожелав нам творческих успехов. Мы рассказывали ему о том, какой у нас Ваня, какие идеи он выдавал, и что на самом-то деле все, что показывали по телевизору – полная чушь, а он отвечал нам тем, что так и думал, мол, мы девочки абсолютно гетеросексуальные. Кому, как не ему знать об этом. И сейчас мы вместе смеялись над этим. Надо же какая глупость – быть лесбиянками, зная, что ты гетеросексуален. Это тоже самое, как быть сумасшедшим, зная, что ты абсолютно нормален. Ну, это ничего. Волкова рассказывала о наших шоу, которые так и переполнял пафос, скандалы, о наших крупных реалети-шоу типа «Анатомии», «Тату в Поднебесной» или же «Экспедиции», и все смеялись, а внутри меня что-то сжималось. Вот хрень, я хоть и смеялась вместе со всеми, но знала и понимала то, что в какой-то момент мы перестали играть в любовь и это переросло в настоящее чувство. И это задевало меня за живое, но я старательно не показывала это никому. Какое кому дело до меня? Кому какое дело, что у меня там – на душе? Поэтому, я бы ни в коем случае не стала портить своей романтично-ранимой душой всеобщую радость.
За этими делами прошло несколько часов, поэтому все решили лечь спать. Слава выделил нам отдельную комнату, а сам лег один. Расправив постель, мы с Волковой с наслаждением упали в нее и до ушей накрылись одеялом. Она почему-то молчала и молчала, даже странно. Наверное, очень устала. Все, как нужно. И все вроде бы ничего, если бы не сказанная перед тем, как заснуть Юлькина фраза: «Ты даже смотришь на него так же, как семь лет назад…». С мыслями об ее словах я и засыпаю…
Проснувшись, я замечаю, что Юля еще спит, наверное, это к лучшему. У меня есть время поговорить со Славой, правда я еще не придумала о чем, но сам факт. Мне хочется побыть с ним наедине. Интересно, он спит или уже нет? Я понимаю, что он проснулся, едва начала спускаться со второго этажа. Запах горячего кофе с турки – дает о себе знать на весь дом. Спустившись, я подошла к нему со спины, и обняла его накаченный торс руками. Его тело – мечта любой девушки, а кофе с утра – так вообще предел мечтаний. Он обернулся ко мне, расплывшись в добродушной улыбке.
- Доброе утро. – Бормочу я ему еще сонным, не проснувшимся голосом, и на секунду заколебавшись, припадаю к уголку его губ.
Кажется, он даже растерялся. Или мне показалось?
- Доброе утро, как спалось?
- Отлично! Давно я так не спала, а то все самолеты, автобусы…
- Я рад, - улыбается тот, - кофе будешь? Я тут сварил…
- Не откажусь, спасибо. Какие планы на день?
- Вообще никаких особо, можем на море сходить, или в клуб, или в кино… куда захотите. А если вы так устали от всего этого, то можно просто остаться дома…
- Не, мы завтра уезжаем, поэтому, лучше куда-нибудь сходить! – Сразу же отвечаю я, глядя на то, как он наливает кофе в кружку. – И как ты только тут один живешь?
- Сам не знаю. – Пожимает плечами Слава. – Дом большой, тут одному скучно…
- Завел бы себе гарем! – Смеюсь я, задумываюсь об этом всерьез. – Было бы не так одиноко.
- Да я не такой, чего ты? – Снисходительно улыбается тот. – Это не для меня.
- Я не настаиваю…
Юлька проснулась спустя час, или около этого. В итоге, полноценно позавтракав, мы решили провести время на море, а потом зайти в какой-нибудь магазин и купить фильм для домашнего просмотра. Так мы и поступили. Море у них теплое, даже не помню, когда я в последний раз плавала. Наконец-таки, хоть какой-то отдых. За весь день мы вновь вспомнили столько смешных фрагментов из нашей жизни, еще больше узнали о Славе, еще больше рассказали о себе, но он как-то странно реагировал. А может, я опять накручиваю. В любом случае – день удался. Купив первую попавшуюся на глаза комедию, мы отправились домой. Юлька приготовила поп корн, а я разлила кока-колу по стаканам. Странно, даже колу я не пила уже столько лет, вот это отдых. Мы расположились на больших диванах в гостиной и включили фильм, потушив свет. Фильм оказался и правда очень смешным, таким смешным, что несколько раз моя девочка умудрилась подавиться своим же поп корном, она постоянно смеется, как сумасшедшая. Моя сумасшедшая девочка. Но все бы ничего, если бы к концу просмотра фильма, я случайно не обнаружила руку Славы на своем колене, которая медленно-медленно ползла вверх. Это такое странное чувство, когда сильные руки мужчины ползут вверх по твоей обнаженной коже, и ты чувствуешь, как мурашки переполняют твое тело, но еще странней тот факт, что держа за руку Юльку, я чувствую тоже самое, только я – отражение ее, а его – я могу только дополнять. Так уж заведено. Его рука неуверенно замирает на моем бедре, поглаживая его большим пальцем, и я совершенно не знаю, что мне делать. Волкова, устав смеяться, откидывает свою голове на мое плечо, и я очередной раз вспоминаю о том, как хорошо мне с ней рядом, как я берегу ее, и что больше всего на свете боюсь потерять ее, боюсь проснуться и не увидеть ее рядом. А в то время Слава перемещает руку на другое колено и так же ползет вверх.
Вот черт, резко начались титры. И он тут же отдернул от меня свои пальцы.
- Я, пожалуй, схожу в душ, ты не против? – Обратилась я к мужчине.
- Конечно, иди! – Он будто виновато посмотрел на меня, а потом на Юльку, покоящуюся на мне.
- Ленок, я с тобой. – Бормочет уставшая Волкова, и я чувствую, что начинаю краснеть.
Одно дело, когда мы принимаем душ вместе в своем же номере, у себя дома, но говорить так при других людях, как минимум, некорректно, да и мало ли что он подумает? Хотя Славка умный, ничего не заподозрит. Был бы повод, а его нет.
- Вы всегда вместе в ванну ходите? – Озадачено спрашивает он, очевидно, шокированный происходящим.
- Нет, только по праздникам, - смеется моя девочка, находя это смешным, - ничего такого.
- Да я просто спросил. – Отмахивается тот, старательно делая вид, что его это не удивляет. – Чистые полотенца у вас в комнате в шкафу.
- Хорошо, спасибо. – Волкова, встав с дивана, хватает меня за руку и тащит за собой.
Мы быстро захватили полотенца, и зашли в душ. Скинув с себя одежду, вместе вошли в кабинку и закрылись. Вообще-то тут немного тесно и я совсем не понимаю, почему ее приспичило сходить именно со мной? Может, она ревнует меня? Это кажется, мне смешным.
- Тут немного тесно. – Говорю я ей свои мысли. – Вот приспичило тебя…
- Тебе жалко?
- Нет, просто узкий душ. - Беззлобно улыбаюсь я. – Ты, кстати говоря, давно не ходила со мной в душ вместе, с чего бы такие изменение?
- Я же говорю, только по праздникам вместе ходим.
- Тесно, блин, - опять протягиваю я.
- И чего ты добиваешься? – Хитро прищуривает глаза она. – Иди сюда.
Она обнимает меня, прижимаясь ко мне ближе.
- Теперь расстояния больше.
- Хороший ты нашла повод обнять, - смеюсь я, и обвиваю ее шею руками, - теперь не так тесно, ты права.
Она добродушно вытягивает губы трубочкой и чмокает меня в губы. Не нужно искать повода, чтобы сделать это. Мне просто хорошо с ней, но мысль о Славе не дает мне покоя. Я выхожу из душа первой, совершенно уставшей, обмякшей и иду в комнату. На выходе сталкиваюсь с парнем и неловко извиняюсь.
- Не зайдешь ко мне чуть позже?
- Зачем? – Тупо спрашиваю я, не особо понимая, что ему нужно.
- Поболтаем. – Он улыбается мне и его родинка тоже.
- Ну хорошо, подожди немного, - я неловко поправляю сбившееся полотенце с обнаженного тела.
Придя в комнату, я натянула на себя майку и трусы. Чуть позже приходит и она, прикрывая за собой дверь.
- Ты чего? – Смеюсь я.
- Ничего, видишь – голая? Или мне нужны лишние глаза?
- Нет, - продолжаю хохотать я, забираясь повыше на кровать, - совсем не нужно.
- Я тоже так думаю. – Улыбается та и нарочно убирает руку с полотенца, которое тут же соскальзывает с ее тела. – Упс! – Притворно удивленно протягивает она и идет ко мне.
- Ты ничуть не изменилась, Волкова! – Улыбаюсь ей я, предательски чувствуя, как учащается мое сердцебиение. – Все ты со своими фокусами!
- Ты тоже ничуть не изменилась, Катина! – В ответ улыбается мне так, чувствуя то, что чувствую я. – Чего глаза-то загорелись?
- Ничего! – Смеюсь я. – Вот ничего! Что ты придумываешь?
- Ничего я не придумываю, - она забирается ко мне на кровать, и ложиться рядом со мной, - как я тебе?
Я заливаюсь смехом еще больше, подперев лицо рукой.
- Ничего такая…
- Ничего такая? – Вторит она, закусив эротично губу.
- Что ты делаешь? Юлек, все ты со своими фокусами…
- Как что? Ну вот что? Соблазняю тебя. Не видишь что ли? – Она берет мою руку и подносит к своему плечу. – Начни отсюда…
- Я вижу. Зачем? – Давлю дурацкую улыбку я, мягко скользя по ее руке вниз. – Ну вот зачем ты это делаешь?
- Не знаю, хочу. Ты разве не хочешь? – Почему я не заметила, что мы говорим практически шепотом?
О да, она знала, что это заводит, как ничто другое. И она напропалую пользовалась этим.
- Юле-е-ек! – Протягиваю я, со смехом откидываюсь на спину, и начинаю смотреть в потолок.
Уж лучше в потолок, чем на нее. Странно, прошло столько лет, я знаю ее тело, как свое, до последней родинки, а оно все так же не перестает заводить меня. Зачем ты это делаешь, Юлек? Спрашиваю я сама себя, смотря в белый потолок. Она тихо сопит у меня над ухом, затем молча подползает ближе, прижавшись ко мне.
- Опять ты? – Беззлобно спрашиваю я, прикрыв глаза.
- А ты думала Слава? – Не понятно к чему иронизирует она.
- Причем тут Слава? Нет.
- Не знаю причем. – Честно признается она.
Волкова, как обычно, беспардонно, но очень нежно касается пальчиками моего подбородка, медленно скользя вниз по шее. Я занервничала, и едва она коснулась ключиц – я дернулась. Интуитивно я почувствовала, как она довольно заулыбалась, но она не останавливалась, скользила все ниже. Затем, чуть забуксовала на груди, обведя сосок указательным пальцем.
- Черт, ты меня заводишь, - смеется она, наблюдая за реакцией моей груди, - и твой сосок тоже… он тоже меня заводит.
Судорожно сглотнув, я так и не нашла сил ответить ей.
Тогда она продолжила свои пытки, скользя ниже и ниже, туда, где играть уже было нельзя…
- У тебя нет сил даже противостоять мне? – Грустно спрашивает она, останавливаясь.
- Ну, ты же играешься все равно…
- Ммм… угу, - нечленораздельно бормочет она, возвращаясь к груди. – Я всегда любила ее… она же у тебя такая крутая… мягкая…
- Ну, прекращай, Волкова, - смеюсь я.
- Что? Я тебя тоже завожу? – Она внимательно смотрит на меня, в то время, как ее руки аккуратно очерчивают форму моей груди. – Да ладно, можешь не отвечать, я все за тебя знаю…
- Какая ты… умная! – В ответ она притягивает меня к себе и чмокает в губы, затем забирается под одеяло. – Спать будешь?
- Ага. Сладких снов, Ленок…
- Да, спокойной ночи, я скоро вернусь…
Пообещав скоро вернуться, я удалилась к Славе, который ждал меня в соседней комнате. Едва я зашла к нему, как тут же оказалась прикованной к двери. Замок закрылся. Я в тупике. Очень мило.
- Ну вот и что ты делаешь? – Смеюсь я, принимая это за шутку.
- Закрываю дверь, прижимаю тебя к ней. – Улыбается тот. – А что?
- Ничего. О чем ты хотел поговорить? – Я еще додумываюсь спокойно разговаривать, в то время как он прижимает меня к двери.
Всем и давно известно, что тело, прижатое к стене, меньше всего сопротивляется. И это правда.
- Не знаю, - смеется он, - не знаю, я обо всем забываю, когда рядом с тобой.
- С чего бы это?
- Не знаю. Я поцелую тебя? – Спрашивает он, нервно находясь около моих губ.
- С чего бы это?
- Не знаю. Хочется. Так, я поцелую?
- Попробуй. – Что-то увлекает меня эта игра.
Он на долю секунды аккуратно целует меня в уголок губ, затем отстраняется. Не встречая сопротивления (да и как я вообще могу сопротивляться?), он снова прирастает к моим губам на две секунды. И снова отстраняется. Я сама тянусь к его губам и целую. Вот хрень, как только его губы распахнуты и рады видеть, рады встретить мои губы, я начинаю сравнивать их с Юлькиными. Но мне совсем этого не хочется. Я позволяю его языку, потоптавшись снаружи, войти внутрь, и исследовать каждый миллиметр моего рта, я позволяю открыть чердак, и коснуться пересохшего неба. Затем, я отстраняюсь.
- Попробовал?
- Да. – Кивает он. – Ты ничуть не изменилась…
- Где-то я уже это слышала, ты тоже…
- Только целуешься лучше…
- Был большой опыт. – Не знаю какого черта у меня срывается это с губ.
- Ну да, как же я сразу не додумался, с Юлей?
- А с кем еще? – Смеюсь я, уже не радуясь тому, что сказала, это только наше дело.
- Ты так классно целуешься…
- Ты тоже ничего, - не скупаюсь на комплимент я. – Что еще ты умеешь?
Что со мной творится? Я сама же провоцирую его. Вот и получу свое! И получаю…
- Хочешь попробовать? – Он спрашивает двусмысленно, но я отчетливо понимаю, о чем идет речь, и тут же чувствую приятное предвозбуждение.
- А ты? Ты хочешь попробовать? – Перехожу на эротический шепот я, теперь я чувствую себя – Юлькой. Той, что соблазняет мужчин одного за другим.
Мое тело возбуждено, только не им… не им, а ею. И я уже не могу остановить себя…
- Хочу, - срывается с его языка, - идем, я хочу любить тебя.
И я уже не могу остановить себя…

Черт, черт, черт! Что я наделала? Как я могла так поступить? Твою же мать, это было великолепно, ночь со Славой – не просто великолепна, она божественна, но чувствую я себя мягко говоря хреново. Хреново, но удовлетворенно. Я уже и забыла, что значит, когда тебя любит мужчина. Черт подери, он был бы шикарным, почти идеальным, мужчиной в моей жизни, но они не задерживаются так долго около меня, все из-за моей работы. Возможно потом, когда все утихнет, и я буду готова для семейной жизни, возможно тогда я бы могла прийти к нему, войти в огромный дом в Сочи, с чемоданами в руках и сказать: «Любимый, я готова быть с тобой всю оставшуюся жизнь». Такое бы могло случиться, но думаю к этому времени он уже обзаведется семьей. Ночь со Славой – страстная, необузданная, которую не хочется продолжать, но всему так или иначе приходит конец. Он уснул, обнимая меня своими мужественными руками, я же уснула с мыслями о том, что так и не сдержала обещание, которое дала Юле – я не вернулась. И она наверняка злиться. Но этот вопрос не так сильно волновал меня. Днем нужно было уезжать, и мужчина знал об этом. Проснувшись утром, он даже не поздоровался. Задумчиво глядя в потолок, он начал говорить:
- Знаешь, я очень рад, что провел эту ночь с тобой, но… черт… как это глупо-то звучит… это так видно…
- Что видно? – Опешила я. – О чем ты?
- Вы с Юлей… вы так… друг на друга смотрите, между вами просто искры… ток… и это даже не метафора…
- О чем ты говоришь?
- Лена, я знаю о чем говорю, неужели вы так заигрались?
- Это не твое дело! – Я резко вскочила с кровати, даже не думая прикрыться. – Зачем ты все сейчас рушишь?
- Было бы что рушить. – Он подложил руки под голову и посмотрел на меня. – Я понимаю, любовь… это такая штука… сложная… боже, ты даже не изменилась…
- Ты говорил мне об это вчера.
- Ты даже тогда… у тебя даже тогда были попытки любить ее…
- Я не любила ее тогда! – Срываюсь на крик я, и понимаю, что обнажают мою душу, а это я меньше всего люблю.
- Может, тогда и не любила, но одно дело, когда вас заставляли это делать, а сейчас…
- Не придумывай там себе ничего! Мы с Юлей просто очень близкие подруги…
- Конечно. – Кивает он, пропуская мои слова мимо ушей. – В любом случае, мне было с тобой хорошо… даже очень… ты создана для любви…
Я, так ничего и не ответив, молча вышла из комнаты, идя к Юле. Которая меня совсем не ждет. Теперь, переходя в соседнюю комнату, я обдумывала многие вопросы, которые вертелись у меня в голове. Странно, все это было, как в замедленной съемке. Я совсем не жалела о том, что провела эту ночь со Славой, но что-то терзало меня изнутри. Странное чувство. Зайдя внутрь, она смотрела на меня такими глазами, которые было сложно описать. Они были удивленные, злые, влюбленные и невероятно грустные. Мне совсем не хотелось разговаривать с Юлей, отвечать на ее вопросы, оправдываться за свой поступок, я просто хотела собрать вещи и уехать отсюда, забыть обо всем.
- Ничего не говори мне сейчас, - тут же прервала все ее мысли я. – Собирайся, мы позвоним ребятам и встретимся с ними, через четыре часа у нас самолет…

Самара 2.09.2006
Приезд в Самару выдался на удивление легким, в поезде мы даже умудрились выспаться. У нас было некоторое время на отдых, и сейчас мы снова вступаем на сцену. За это время вроде бы Юлька немного остыла, и почти не держала на меня зла. Странное дело, она имела право обижаться на меня, высказывать свои недовольства, пробуя каждого второго мужчину, а я, оставшись на ночь у Славы – не имела никакого права. Где справедливость? Но и на это я не обращала никакого внимания. Едва сойдя с поезда, мы отправились на автографсессию, где толпились фанаты, ожидавшие нас.
Три часа подписывать фотографии, диски, журналы, плакаты, чьи-то руки, чьи-то майки – это жестоко. Вокруг столько людей, столько суеты, визгов, криков, что начинает болеть голова и хочется поскорее уйти отсюда, но это наша работа. Только и слышишь от кого-нибудь: «Юля, Лена, спасибо вам», «Девчонки, ждем вас на концерте», «Вы изменили мою жизнь», «Я люблю-ю-ю вас, татушки!!!», «Вы такие классные, а поставьте автограф», «А можно мне вот здесь подписать… и вот это еще». Хотя на самом деле это чертовски приятно видеть всех этих ребят здесь, и поэтому, так или иначе, ты забиваешь на свое раздражение и усталость. Все эти люди здесь ради нас, как можно злиться на них?
Окончив автографсессию, мы выдвинулись на площадку для саунд чека. Слава Богу, что в этот раз все обошлось без казусов и неприятностей, мы быстро прорепетировали и в оставшееся время до концерта, отдыхали в гримерке.
- Юлек, ты чего зависла? – Сквозь прикрытые глаза, спрашиваю я ее.
Она сидит и втыкает в одну точку уже минут десять, странная такая. Может, что-то случилось?
- Ничего, думаю просто. – Пространственно произносит она, не отвлекая взгляд от намеченного объекта.
- О чем думаешь? Слушай, а почему мы не поем на концертах «Вся моя любовь» а? Хорошая ведь песня…
- Не знаю…
- Так о чем ты думаешь? – Отвлеклась я. – Что-то случилось? Ты выглядишь неважно…
- Странное ощущение внутри… какое-то непонятное…
- Может, ты беременна? – Смеюсь я.
- Вряд ли. До сих пор не могу поверить, что ты с ним переспала… - Юлька все еще говорила тихо, не отвлекая свой взгляд. – Могло ж быть такое, - и она неожиданно засмеялась, - Ленок, ну ты даешь.
- Чего ты? – Я встаю и подхожу к ней. – Ты странно себя ведешь, ничего ведь такого не произошло!
- Наверное… забей. – Как всегда она отмахнулась и сделала вид, что ничего не произошло, что все хорошо.

По запланированной программе начинает играть интро, мигают пушки, затейливо переливаясь на сцене, зал возбужденно орет, предвозбужденно ожидает нашего появления на сцене. И мы появляемся. Выходим и начинаем петь «Люди инвалиды», все как всегда, но каждый концерт почему-то вызывает разные эмоции, везде ведь разная аудитория, разные фанаты, разная энергетика. Где-то зал реагирует острее, где-то наоборот более притихший, но так или иначе, мы здесь – для них. Исполняя песню за песней, мы все больше вливаемся в этот город, который такой же, как и все остальные, но все же – другой. Так же, как и на каждую нашу песню зал реагирует по-разному, здесь, почему-то, наиболее упоительной и умилительной песней стала «Gomenasai», - самая медленная, самая романтическая, под которую, как говорит Юлька нужно обнимать друг друга, признаваться в любви, целовать. Перед исполнением песни она, почти в обязательном порядке, говорит эти слова, и опять же дополняет их нюансами: «Gomenasai означает «извини» с японского языка, нам очень понравилась эта песня, надеемся, что вам она тоже нравится…. А теперь можно притушить пушки и сделать романтическую обстановку». Наверное, последние слова должна была произнести я, со своей романтическо-ранимой душой, пропахшая слезливыми романами, пропахшая сладкими (но не приторными) духами, пропахшая переживаниями, терзаниями, привязанностями, бесконечной любовью и зависимостью от Юльки, и любой бы дурак уловил все эти ароматы, но различать их по отдельности мало кому бы удалось. Если бы вообще удалось. Первые аккорды почему-то заставляют меня волноваться невидимой проблеме, витающей в этом напряженном воздухе, первые аккорды заставляют мое сердце биться быстрее. Как только мы начинаем петь вместе, я едва не задыхаюсь, еще никогда наши голоса не звучали так гармонично, слившись воедино. Я ведь всегда мечтала быть с ней одним целым, но эта мечта так и оставалась практически невыполнимой. И все равно по какой-то причине я чувствую себя преданной, я чувствую себя одинокой, стоя на сцене по время самой романтической песни. Наверное, это оттого, что во время проигрыша, она не обращает на меня никакого внимания. Стоя на сцене, недалеко от нее, я преданно смотрю на нее, надеясь, что она хотя бы проскользнет по мне взглядом, пусть небрежно, пусть с раздражением, - меня это не волнует, главное, что она посмотрела, но она, как никто другой знает, что безразличие – как ничто другое убивает. Только зачем она хочет убить меня? Я и так уже медленно умираю…
… Мне ничего другого не остается, как подойти к ней самой, и взять ее за руку, продать ей свою душу, свое сердце. Только ее руки могут понять меня, они, как ничто другое с ее тела, принадлежат мне. Только ее руки. И она позволяет взять себя. Она – позволяющая себя любить, а я – любящая взахлеб, - концепция Вани, кажется, уже не могла иметь обратную сторону, концепция Вани переросла в жизнь, интересно, рад ли он тому? Хотя он сам просил не заигрываться… Черт бы это все побрал.
- Самара вы лучшие! – Кричит Волкова в микрофон, держа меня за руку.
На меня ей тотально наплевать. Только ее руки, казалось, еще не остыли ко мне.
В конце песни, в конец умилившаяся Юля, подходит к краю сцены и так же умилительно-трогательно произносит:
- Все такие сладкие-сладкие…
Меня это трогает не меньше, чем всех остальных фанатов в зале, ведь я практические такая же, как и все ее фанаты. Я вновь подхожу к ней, находя ее руку, а затем мы вздымаем наши руки вверх и плавно машем ими из стороны в сторону.
Концерт так стремительно подошел к концу, что я не успела оглянуться. Даже грустно как-то…
Прощаясь со всеми, мы как обычно не говорим: «До свидания», мы говорим: «До новых встреч!»

Дата добавления: 2015-08-17