Глава 24. Гремит последний бой,

Гремит последний бой,

Что поздно или рано

Перечеркнёт нас всех,

Оставив имена.

И пусть века идут,

Засыпав слоем пыли

Бессмертие и смерть.

Из лабиринта пут

Спаси меня и встреть.

Мы помним – значит, были.

Останься здесь, со мной

И пусть нас не убьют.

Last_aT «И пусть нас не убьют»

- Сделай это.

- Нет.

Слышу, как он вздыхает. Нас окутывает полнейшая тьма и мерное дыхание спящей команды. Нас слишком мало: четверо Победителей, Гейл да съёмочная группа. Ещё только середина первого дня нашего нелёгкого пути, а двое уже мертвы. Сколько же доберётся до центральной площади Капитолия?

- Китнисс, ты должна…

Пит упрям. Он делает то, что считает нужным, даже если это кому-то не нравится. Даже если это не нравится никому. И это пугает меня больше всего.

- Да, должна, - мой голос звучит резче, чем мне хотелось бы. – Должна сохранить тебе жизнь. Я поклялась себе в этом ещё до 75-х Игр и клятву свою нарушать не намерена.

Он молчит, должно быть, обдумывает мои слова. Пит не спрашивает о причинах этого решения, и я рада, потому что до сих пор не знаю, что толкнуло меня на это. Теперь бы я сказала, что это любовь, но я не уверена, что уже тогда любила его. Или всё-таки любила? Даже после всего, что случилось с нами, это слишком сложно для меня. Но всё же, эти слова дались мне легче, чем я думала.

- И всё-таки… - он не сдаётся, и я не выдерживаю:

- Замолчи!

Кто-то рядом с нами шевелится. Луч тусклого света от коммуникатора падает на нас, причудливо освещая наши лица. И Гейла, который садится и сонно потирает глаза.

- В чём проблема? – тихо осведомляется мой друг.

- Во мне.

- Пит!

- Послушай, - с минуту поразмыслив, говорит Гейл, - у меня есть идея. Мы можем оставить тебя здесь. Когда наши люди пойдут по нашим следам, они смогут переправить тебя назад в лагерь.

Эта идея кажется мне хорошей, пока губы Пита не искажает горькая улыбка.

- Да, или люди Сноу найдут меня раньше. Лучше уж тогда сам застрели меня, Хоторн.

Сердце холодеет, стоит мне представить Пита снова в лапах Сноу. Теперь-то он не остановится, пока не отнимет его разум, его душу до остатка. Лучше мне самой нажать на курок.

- Тогда это, - негромкий звон привлекает моё внимание, и я вижу в руках у Гейла стальные наручники.

- Ладно, - Пит безропотно протягивает руки, и наручники защёлкиваются на нём. – И автомат мне не давайте, сколько бы Крессида не возмущалась. Ролики принесут куда больше пользы, если во время их съёмок я никого не убью.

Гейл криво ухмыляется, что, должно быть, означает «да». Мои пальцы быстро проскальзывают в крошечный кармашек на рукаве Пита. Он дёргается, но наручники не дают ему помешать мне, и вот уже его капсула оказывается у меня. Я не оставляю ему ни единого шанса покинуть меня.

- Уверена, что это хорошая идея? – Хоторн внимательно наблюдает за моими действиями.

Я легко понимаю, что он имеет ввиду: если Пит попадёт в плен, «морник» избавит его от страданий. Вот только я боюсь, что Пит использует капсулу не по назначению. Стараюсь не смотреть на него, чтобы не увидеть осуждения в его глазах.

- Уверена. Я сделаю всё, чтобы она ему не понадобилась, - решительно говорю я.

Ещё некоторое время мы сидим в тишине, не решаясь будить товарищей. Но постепенно люди вокруг нас начинают приходить в движение, то и дело слышится зевание и невнятное бормотание. Гейл что-то клацает на коммуникаторе, пытаясь связаться с лагерем или Тринадцатым, затем забирает у меня Голо и повторяет те же операции с ним. Бесполезно.

- Чёрт! Наверное, эти ублюдки заглушили связь.

- Или эта…субстанция, - Пит кивает на чёрный гель, плотно залепивший все окна в доме.

Джоанна с ухмылкой наблюдает за тщетными попытками Гейла и поднимается на ноги.

- Пора убираться отсюда. Бьюсь об заклад, Сноу уже знает, что мы здесь.

Мне неприятно сознавать это, но, скорее всего, Седьмая права. Собираясь, мы почти не разговариваем. Крессида и Финник обшаривают шкафы на кухне в поисках съестного, и каждому из нас достаётся по пачке печенья и паре банок консервов. Наша нехитрая аптечка пополняется двумя флаконами антисептика, пачкой жаропонижающих таблеток и несколькими бинтами. Перед глазами вновь встаёт Боггс с его страшными ранами, и я понимаю, что нам не справится ни с чем даже в половину не таким ужасным.

- Идём, - Гейл легко касается моего плеча, подталкивая к выходу.

Я замечаю, что Пит уже занял место между Финником и Кастором, и, когда я пытаюсь подойти к нему, друг едва заметно качает головой. Собираюсь спорить с ним, но тут понимаю, что таково решение Пита, и сердце падает куда-то вниз. Я не хочу, чтобы нас разделял хоть метр, даже если это ради моей же безопасности. Но у Пита на этот счёт иное мнение.

Гейлу приходится выбить входную дверь – так крепко облепила её странная чёрная слизь, намертво приклеив к лутке. Мы выходим осторожно, опасливо оглядываясь по сторонам, но вокруг нас – лишь чёрная глянцевая поверхность, скрывшая всю яркость этой улочки, скрывшая тела Боггса и Митчелла, скрывшая путь назад. Наши шаги отдаются противными чавкающими звуками, но мы продолжаем идти, снова и снова с трудом вызволяя ботинки из вязкой слизи.

Мы проходим несколько кварталов, когда солнце начинает клониться к закату, золотистым пламенем отражаясь в чёрном глянце.

- Пройдём ещё или будем искать укрытие? - обращается ко мне Джоанна, и лишь сейчас я понимаю, что они все подчиняются мне. Что ответственность за их жизни легла на плечи мне одной.

Хочу предложить пройти ещё немного, когда позади нас раздаются глухие звуки взрывов. Гейл удобнее перехватывает автомат, Финник и Пит настороженно озираются по сторонам, а Кастор, Месалла и Поллукс скрывают за своими широкими плечами Крессиду, вооружённую одной лишь камерой.

- Найдём укрытие, - отвечает за меня Гейл. Прислушавшись, он кивает, словно соглашаясь сам с собой: - звуки доносятся примерно оттуда, где мы прятались.

Я почти физически ощущаю напряжение, витающее в воздухе, и подавляю в себе желание сесть и расплакаться прямо на этом самом месте. Это совсем не похоже на триумфальное шествие Победителей по поверженной столице – сейчас мы больше похожи на загнанных зверей, которые уже чувствуют, что обречены.

- Тогда нам лучше идти вперёд, пока можем, - нерешительно произносит Пит. – Думаешь, им понадобится намного больше времени, чем нам, чтобы добраться сюда?

- Прилично. То, что вырубило наши коммуникаторы, наверняка не прошло бесследно и для их устройств. Скоро стемнеет, - парень щурится на солнечный диск, медленно ползущий к горизонту, - и они вряд ли рискнут пройти по незнакомой местности фактически вслепую.

Пит только пожимает плечами. Мы находим наиболее неприметный дом, и Финник ловко и бесшумно взламывает замок. Жильцы явно покидали свою квартиру в спешке: кое-какие вещи в беспорядке разбросаны по гостиной, шкафчики на кухне распахнуты, а массивный комод в спальне зияет выдвинутыми ящиками. Я без сил падаю прямо на цветастый ковёр прихожей, но Одэйр поднимает меня на руки, несёт в гостиную. Едва он опускает меня на мягкие подушки дивана, я проваливаюсь в сон.

Резкий протяжный сигнал пугает меня, заставляя проснуться. Кажется, я вскрикиваю, но тут же ощущаю на своих плечах тёплые знакомые прикосновения: несмотря на неудобство, причиняемое наручниками, Пит притягивает меня к своей груди. Я различаю, как беспокойно оглядываются Джо и Финник.

- Это всего лишь телевизор, - раздаётся ровный голос Крессиды. – Они всегда издают такой сигнал перед началом какой-нибудь обязательно передачи.

Крессиде около тридцати, но сейчас я чувствую себя ребёнком подле заботливой, уверенной в себе матери, и, наверняка, так же себя ощущают и остальные. Словно в подтверждение её слов огромный экран на стене загорается, являя нам яркую картинку: возбуждённый репортёр на фоне дымящейся груды стекла и битого кирпича.

- Это дом, в котором мы прятались, - шепчет кому-то Гейл.

Теперь я понимаю, что за взрывы мы слышали. Камера охватывает истерзанный квартал и вновь возвращается к журналисту.

- Мы находимся на том самом месте, где отряд миротворцев только что провёл блестящую операцию по ликвидации нескольких лидеров мятежников. Мы рады сообщить нашим честным гражданам, что, по предварительным данным Китнисс Эвердин, Пит Мелларк, Гейл Хоторн, Джоанна Мейсон и Финник Одэйр уничтожены. Специальная поисковая команда сейчас занимается поисками их тел. Мы будем держать вас в курсе событий. Оставайтесь с нами!

Герб Панема вспыхивает режущей глаза белизной, и экран гаснет. Кажется, все настолько шокированы, что не в силах произнести ни слова – тишина давит на уши так, что хочется кричать. Но вместо этого я лишь сильнее вжимаюсь в грудь Пита, словно желая срастись с ним, а он перемещает сцепленные руки мне на талию, будто пытаясь оградить от всех страхов окружающего мира. Но сейчас это не помогает.

Мы мертвы. Я думаю о наших с Гейлом семьях, оставшихся в Тринадцатом, о Хеймитче и Энни, которые наверняка видели этот репортаж в лагере. О людях, которые увидели в нас надежду и чья надежда только что оборвалась. Сотни людей в Тринадцатом, тысячи по всему Панему… Гейл с удвоенной силой набрасывается на свой коммуникатор, но ему не удаётся добиться от него ничего, кроме недовольного шипения.

- Всё без толку, - первой приходит в себя Джо. – Мы не сможем пробиться в Тринадцатый, Гейл. Не мучь машину.

Сердце сжимается от страха, когда я понимаю, что девушка озвучила мои собственные мысли. Мы остались одни. Вдали от родных и друзей. Без союзников. Без надежды на помощь. Сами по себе. Обречены на погибель.

Идеальная задумка. Идеальная система. Идеальная, как Голодные Игры.

Я уже почти готова сдаться, когда над самым моим ухом раздаётся уверенный голос Пита:

- Мы не должны отступать. Мы сильные. Разве мы не пережили две Арены? Разве ты, Гейл, не спас сотни людей из Двенадцатого? Разве вы, - он обращается к съёмочной группе, - не проделали полный опасностей путь, когда примкнули к мятежникам, сбежали из Капитолия и теперь отправились с нами? Плевать, что думают Койн или кто-то ещё. Мы – не пешки в их игре. Мы – такие же фигуры, как Койн или Сноу. Наша жизнь только в наших руках. Но чего это стоит, если мы не умеем распорядиться ею так, как хочется нам самим?

Когда он замолкает, в комнате повисает тишина. Благоговейная тишина. Я всегда знала, что Пит умеет ловко обращаться со словами, но лишь теперь понимаю, что чувствовали люди по всему Панему, когда в прямом эфире показывали Пита – сама я всегда смотрела лишь на него, прикидывая, каким увижу в следующий раз, и будет ли он, следующий раз. Смятение – самое подходящее слово, чтобы описать эффект его слов. Смятение, из которого рождается уверенность или страх, решительность или сомнение – в зависимости от того, чего желал добиться Пит. И теперь я понимаю, насколько ценен он для Койн.

Я чувствую на прикосновение его тёплых пальцев к своим щекам и медленно поднимаю взгляд.

- Мы не одни, Китнисс. За нами весь Панем. Ты не одна – я с тобой.

Мои губы растягиваются в улыбке. Я готова перевернуть мир после таких слов, что уж говорить о праведной мести нашему общему мучителю?

- Мы справимся, - мои слова – лишь эхо слов Пита, но они становятся сигналом к действию.

Каждый из нас торопливо съедает по банке консервов. Пока я тружусь над жестяной крышкой, пытаясь сделать из неё ложку для супа, Пит, улыбаясь, протягивает мне свою банку. Я хочу отказаться, сказав, что у меня уже есть обед, но тут мой взгляд падает на этикетку. «Рагу из баранины», гласит она, и я не могу сдержать ответную улыбку. Я уже знаю, что память Пита полностью восстановилась, но вот такие мелочи говорят об этом лучше любых слов. Даю ему свою банку, и парень быстро опустошает её, даже не заглядывая вовнутрь. Я же пытаюсь растянуть небольшую порцию, вспоминая вкус настоящего капитолийского рагу с черносливом, дождь, барабанящий по камням, странное чувство лёгкости и защищённости, впервые посетившее меня на первых Играх.

Наконец, с обедом покончено, и мы утыкаемся в Голо, пытаясь продумать дальнейшую тактику действий. Чем дальше, тем больше разноцветных лампочек мерцает на экране, заставляя моё сердце биться чаще. Всё правильно: ближе к центру – больше ловушек. Рядом со мной Финник звучно цокает.

- Нет, улица – не вариант, иначе до центральной площади доберётся только наша слава, - он так точно озвучивает мои мысли, что я вздрагиваю. Одэйр говорит страшные вещи, но Джоанна, Гейл и Пит отчего-то смеются. – Крыши? – парень с сомнением обводит взглядом остальных.

Крессида качает головой.

- Может, ловушек и меньше, зато мы будем, как на ладони. Что?! – удивлённо поднимает брови женщина, поймав на себе наши шокированные взгляды. – Это же ясно любому, кто хоть раз имел дело с камерой.

Её операторы только согласно кивают головами, а нам остаётся лишь поверить ей на слово – никто из нас в жизни не держал в руках камеру. Я вижу, что Полидевк делает какие-то знаки брату.

- В эту квартиру открывается ремонтная шахта, - поясняет Месалла, увидев наши озадаченные взгляды, - поэтому в таких никто не хочет жить: всего одна ванная, да и рабочие шастают, когда им вздумается… - Гейл начинает хмуриться, и капитолиец осекается. – В общем, эта шахта ведёт в подземелья, проложенные под Капитолием. Они повторяют план улиц, но, возможно, ловушек в них меньше.

Полидевк смахивает со лба пот в то время, как мы вновь склоняемся над Голо, рассматривая план подземелий. Действительно, цветных огоньков становится в разы меньше, и это подталкивает нас к действиям.

- В подземелья, - командует Гейл, поднимаясь первым. – Что это с ним? – кивает он на обливающегося потом немого оператора.

- После того, как его сделали Безгласым, Полидевк работал в Транзите. Нам пришлось изрядно потрудиться, прежде чем мы смогли перевести его на поверхность, - отвечает Кастор, успокаивающе похлопывая брата по спине.

- Что ж, тогда он сейчас ценнее всех. Ценнее даже тебя, Сойка, слышишь? – ухмыляется Джоанна. – Твоя физиономия запечатлена на сотне плёнок, и Бити сможет включать их в любом порядке, а вот вывести нас из-под земли сможет только он.

Я криво улыбаюсь ей в ответ, наблюдая за тем, как операторы стаскивают с себя громоздкое оборудование. Крессида нервно закусывает губы, время от времени она вскрикивает, но, понимая, что со всеми этими камерами и приборами нам далеко не уйти, молчит. У каждого оператора остаётся по небольшой портативной камере, и, кажется, режиссёра это устраивает.

Наконец, с приготовлениями покончено, и мы выстраиваемся у узкого входа в шахту. Стоит Месалле отодвинуть небольшую дверцу, как до нас доносится запах сырости и канализации. Осторожно мы спускаемся вниз, оказываясь в царстве отвратительных запахов и тусклого жёлтого света.

Мы бредём молча, и я теряю ощущение времени и пространства. Сколько времени мы уже идём? Что в сейчас происходит на поверхности? Добрались ли миротворцы до нашего последнего убежища, обнаружили ли кое-как замаскированное оборудование съёмочной группы и следы чёрной слизи на ярких коврах? Непроизвольно прислушиваюсь, но не слышу ничего, кроме эха наших шагов и капель воды, разбивающихся о мощёный булыжником пол. Полидевк уверенно ведёт нас вперёд, и я лишь успеваю удивляться, время от времени поглядывая на Голо, как ловко мы минуем все опасности. Оголённые провода, затопленные коридоры, огромные крысы, удушливый газ или Безгласые, которые могут поднять тревогу и выдать нас – всё это остаётся в стороне. Не будь с нами Полидевка, наш путь бы давно оборвался в одном из бесчисленных ответвлений Транзита.

Взглянув на экран коммуникатора Гейла, я с удивлением замечаю, что со времени нашего спуска прошло несколько часов. Кастор внимательно присматривается к брату, а затем говорит:

- Здесь неподалёку есть помещение, где днём помещаются Безгласые, следящие за оборудованием. У нас есть где-то четыре часа до того, как они заступят на смену. Если мы хотим отдохнуть…

- Другого раза может и не представиться, - оканчивает за него Месалла.

Лишь сейчас, сделав остановку, я чувствую невыносимую усталость. От напряжения сводит мышцы, тело ломит, а глаза слипаются. Кажется, что я спала вечность назад. И я киваю, с упоением предвкушая хотя бы часовой сон. Гейл распределяет между всеми очерёдность караулов. Когда я прошу поставить меня в пару с Питом, он кивает, даже не глядя на нас.

Пит усаживается около стены, а я ложусь и кладу голову к нему на колени. Чувствую прикосновение холодного металла к коже, когда парень касается пальцами моего лба.

- Спи, Китнисс, - шепчет он, убирая упавшие на глаза пряди волос, а затем снова и снова повторяя это ласковое движение. Я улыбаюсь, вновь вспоминая первую Арену, и засыпаю.

Неясный звук шагов заставляет меня разлепить веки, и я вижу ноги Джоанны, которая будит спящих товарищей. Мгновенно сажусь и хмурюсь, глядя на Пита.

- Ты не разбудил меня.

- Не было нужды, - пожимает плечами он. – Мне не спалось, так что покараулить я мог и сам.

Я вздыхаю, чувствуя отклик разочарования. Мне были необходимы эти минуты наедине с ним, но Пит, как всегда, выбрал то, что лучше для меня. Вздрагиваю, выныривая из своих мыслей, когда снаружи доносится неясное шипение. Что это? Они пустили газ? Или это какое-то новое оружие, диковинное, но всё равно смертельно опасное? Я оборачиваюсь к дверному проёму, вглядываюсь в тускло освещённый коридор, силясь понять, что же это. Мне требуется не больше пяти секунд, чтобы понять, что это шипение совершенно отчётливо складывается в одно-единственное слово.

Китнисс.

Я едва не подпрыгиваю на месте, когда сзади меня раздаётся шёпот:

- Китнисс.

Дыхание рвётся, сердце падает вниз. Пит вторит ему…им…этому звуку, который наверняка не сулит мне ничего хорошего. Он был прав: переродок всё ещё жив в нём. Осознание этого жжёт сердце словно калёным железом. Я чувствую на себе пристальный взгляд Гейла, пальцы сводит на рукояти лука, но я всё же нахожу в себе силы повернуться к Питу.

- Беги! Китнисс, беги! – он тянет руки ко мне, собираясь схватить за плечи, но я машинально отшатываюсь. На мгновение в голубизне его глаз мелькает непонимание и, кажется, обида. – Уходи! Беги! Беги! Китнисс!

- Что это? – я выдавливаю из себя улыбку. Пит не должен видеть, что я боюсь его, даже если это так.

- Не знаю. Но я… наверное… я должен убить тебя, - сдавленно произносит он. – Я точно знаю это, как и то, что не хочу этого делать. Беги же! Спасайся!

- Нам нужно разделиться, - спустя секунду говорю я. Несмотря на то, что они там себе думают, я не имею права подвергать своих товарищей опасности. То, что издаёт этот звук, пришло за мной одной. И я встречусь с этим одна.

- Не дождёшься, - цедит сквозь зубы Мейсон. – Хочешь одна наслаждаться агонией Сноу?

Отвечать не нужно – это означает «нет».

- Я тебя не оставлю, - произносит Гейл.

- Я тоже, - вторит ему Одэйр.

- А мы твоя съёмочная группа, - говорит за себя и за операторов Крессида. – Думаешь, - она лукаво улыбается, - я смогу упустить такие кадры? Ни за что!

Остаётся лишь Пит. Теперь, когда стало понятно, что охмор его не отпускает, возможно, самое время вернуть ему капсулу. Голубые глаза Мелларка смотрят мне прямо в душу, и я знаю, что он полностью доверяет мне и моим решениям, что выполнит любую мою просьбу. Он вложил свою жизнь мне в руки. Имею ли я право так ужасно распорядиться ею теперь, когда наш кошмар почти подошёл к концу? Определённо, нет.

- Ты тоже идёшь, - рявкаю я, и покидаю наше убежище первой.

Позади меня Гейл и Джоанна наскоро учат съёмочную группу обращаться с автоматами. Камеры забыты, приоритет сейчас – жизнь. Кажется, это понимает даже неугомонная Крессида. Тем временем шёпот переродков становится слышнее, и я понимаю, что у нас слишком мало шансов укрыться от них. Они совершенны: с идеальным нюхом, слухом и зрением, быстрые, смертоносные. Не знаю, как они выглядят на этот раз, но, должно быть, это нечто столь же впечатляющее, как переродки с глазами павших трибутов на Арене. Капитолий ничего не умеет делать просто.

Я всё ещё нахожу в себе силы помнить о нашей первоначальной цели, поэтому Полидевк, время от времени поглядывая на Голо, ведёт нас прямиком туда, где расположена президентская резиденция. Если нам повезёт, мы выберемся на поверхность на территории Сноу. Шёпот то отдаляется, то приближается, петляя по туннелям позади, но точно за нами. Слышу, как рядом со мной Финник считает пройденные нами кварталы. Один, два, три… Когда Одэйр произносит «четыре», откуда-то сбоку доносятся душераздирающие крики, заставляющие нас остановиться. Я вижу, как Полидевк съёживается, а Крессида и Кастор что-то одновременно нашёптывают ему.

- Безгласые, - едва слышно произносит Пит. – Дарий кричал так же… Они нашли их.

На Пита страшно смотреть: он бледен, на лбу выступила испарина, светлые волосы прилипли к коже, кулаки крепко сжаты. Я с ужасом думаю, что он держится из последних сил, чтобы не присоединиться к шёпоту капитолийских переродков, но он находит в себе силы посмотреть на меня и улыбнуться. Его улыбка больше походит на оскал, но я решаю, что в сложившихся обстоятельствах это вполне нормально.

Китнисс. Китнисс. Китнисс. Моё имя обступает нас со всех сторон, вызывая мучительное желание зажать уши. Сзади, с обеих сторон, даже снизу, где мы надеялись найти укрытие. У нас не остаётся выбора.

- Бежим! – Гейл изо всех сил толкает меня вперёд.

Звук шагов отбивается от выложенных светлой плиткой стен, сливается с неистовым шёпотом переродков, рождая сводящую с ума какофонию. Всякий раз, когда я готова остановиться, упасть и корчиться на светлом полу, пока не придёт мой последний час, чьи-то руки подталкивают меня, заставляя сделать шаг, затем ещё один, и ещё, и ещё… Я двигаюсь вперёд по инерции, больше ради них, чем ради себя. Когда мы добегаем до следующего поворота, меня сгибает пополам, и я начинаю рвать. Приторный, в сотни раз усиленный запах разрывает мои лёгкие, впитывается в кожу, в одежду, в волосы, заставляя меня ненавидеть саму себя. Это – угроза. Это – послание. Запах роз ясно говорит мне, что мне не сбежать, не скрыться. Нигде и никогда. Сноу всегда будет на шаг впереди.

- Что такое? – чертыхаясь, Джо пытается натянуть на меня противогаз, но я слабо отбиваюсь, вытирая рот рукавом.

- Ничего… Розы… Сноу…

Делаю ещё шаг вперёд, но, вытянув руку, Финник останавливает меня. Перед моими глазами оказывается экран Голо, сплошь усеянный разноцветными точками. Впереди ловушки, позади переродки. Я зажимаю рот руками, чтобы сдержать истерический хохот, рвущийся из груди. Автоматная очередь активирует несколько ловушек прямо перед нами, оглушая нас.

- Вперёд! – Финник подталкивает меня.

Топот нескольких пар ног вокруг меня оглушает. Я задерживаюсь лишь на миг, оглянувшись на остальных, а Кастор делает шаг вперёд. С громоподобным треском земля под его ногами трескается, и мужчина проваливается в щель. Оттолкнув меня, Финник и Гейл пытаются вытащить его, но даже со своего места я вижу, как огромные винты на дне образовавшейся ямы начинают крутиться, затягивая оператора. Позади меня раздаётся истошный визг Крессиды, а спустя секунду на мою кожу падают капли тёплой крови. Поллукса трясёт, но Пит толкает его вперёд, заставляя сделать шаг, оторвать взгляд от ужасного зрелища. Я снова бегу, по тонкой кромке тротуара оббегая щель, поглотившую нашего оператора. Кажется, этому бегу не будет конца. Неосторожно задеваю ногой какой-то камень, и что-то со свистом проносится мимо меня.

- Гейл! Чёрт возьми, как тебя угораздило?!

Повернувшись на крик, я вижу Джоанну, склонившуюся над Хоторном. Он машет мне, призывая продолжить путь, но я возвращаюсь к нему. Из горла у него торчит дротик, и Джо безжалостно тянет его на себя, обильно поливая рану антисептиком прямо из флакона. У нас нет времени как следует обрабатывать рану, и остаётся лишь надеяться, на то, что остриё не было смазано каким-нибудь ядом. Как бы то ни было, Гейл находит в себе силы подняться и продолжить путь.

Шипение, о котором я успела позабыть, обходя ловушки, раздаётся совсем рядом с нами, и, наконец, я вижу их: покрытые белоснежной чешуёй существа показываются из бокового коридора. Их больше двух десятков, у них горящие глаза, пасти, скалящиеся острыми, как бритва, зубами. Но хуже всего запах: ненавистный мне аромат роз окружает их, захватывая в свой плен и нас. Подавляю в себе рвотный рефлекс, а в голове лишь одна мысль: бежать. Как можно быстрее, как можно дальше. И я бегу, забыв обо всём на свете.

- Нет, прошу тебя, нет! Пойдём! – молящий крик Крессиды заставляет нас остановиться. Я вижу, как Мессалла на один короткий миг притягивает женщину к груди, а затем отталкивает её.

- Идите, я вас прикрою, - лучезарно улыбнувшись, словно речь идёт о новой идее для съёмки, он удобнее перехватывает автомат.

Полидевк тянет за собой вырывающуюся женщину, а Гейл хватает за руку меня. Мессалла улыбается нам до тех пор, пока мы не скрываемся за поворотом, а затем раздаются звуки выстрелов, визги переродков и, наконец, протяжный, исполненный боли, человеческий крик.

- Оторвались? – тяжело дыша, шепчет Джоанна.

- Нет.

Перевожу взгляд на Пита, смотрящего куда-то в сторону, и вижу ещё одну группу переродков.

- Наверху! – Финник дёргает меня за руку с такой силой, что я чуть не падаю. Но, подняв голову, я едва не плачу от радости: прямо над нашей головой зияет круглый люк. Наверняка он ведёт на улицу, наверняка, улица кишит миротворцами, но сейчас миротворцы кажутся мне пустяком в сравнении с этими белоснежными благоухающими чудовищами. – Гейл!

Одэйр сцепляет руки, и мой друг, поднявшись, откидывает крышку люка и, подтянувшись на руках, выбирается из подземелья.

- Теперь ты! – Пит подталкивает меня к Финнику, и они оба едва не подбрасывают меня вверх, где я оказываюсь в крепких руках Гейла.

За мной следуют Джоанна и перепуганная до полусмерти Крессида, затем Полидевк. Пит и Финник долго спорят о чём-то внизу, пока шипение переродков приближается, перекрывая их голоса. Наконец, из люка показывается белокурая голова Пита, который тут же становится на четвереньки, протягивая скованные руки Финнику. Я опускаюсь на колени рядом с ним, выбрасывая руку вперёд. Несколько долгих мгновений Финник смотрит на нас, а затем, сверкнув белозубой улыбкой, отходит на шаг назад.

- Позаботься об Энни! – доносится до меня его крик. – Гейл! Ты знаешь, что делать!

- Финник! Финник! Подойди! Мы вытащим тебя!

- Финник! – Пит едва не проваливается обратно, с такой силой подаётся вперёд. Но Одэйр внизу лишь качает головой. – Не будь идиотом!

Внезапно сильные руки обхватывают меня поперёк талии, отбрасывая назад. Радом со мной, охая, приземляется Пит. Я вскакиваю на ноги и бегу обратно, но, налетаю на руку Хоторна и отступаю назад.

- Финник! – наполненный болью крик Пита пронзает меня. Что бы Сноу ни внушил Питу в отношении меня, Хеймитча, Гейла, с Финником они стали хорошими друзьями. Мелларк устремляется к люку, но Джо бросается ему наперерез, и оба они кубарем катятся по земле. Всё же Питу удаётся подняться и сделать несколько шагов, когда снизу раздаётся протяжный вой переродков, прерываемый резкими звуками выстрелов.

На негнущихся ногах я подхожу к отверстию, замечая за спиной Гейла. Я должна Финнику. Я так много ему должна… За жизнь Пита, за верёвку с узелками, за свадьбу, скрасившую нашу невесёлую жизнь в Тринадцатом, за поддержку. И, наконец, за то, что он остался там, внизу, остался на верную гибель, чтобы у меня был шанс. Теперь я никогда не смогу вернуть ему долг, но я хочу всё же попытаться.

- Морник, - в горле стоит ком, но я нахожу в себе силы выдавить эти слова, - морник, морник, - разжимаю пальцы, и Голо летит вниз, отражая бледные солнечные лучи. Спустя мгновение раздаётся взрыв, а из люка вылетают окровавленные клочки белой чешуи и, к моему ужасу, - знакомой формы Дистрикта-13.

Колени подкашиваются, я падаю на мостовую и отползаю к стене. Лязг захлопнувшегося люка заставляет меня задрожать. Я поджимаю колени к груди, прячу мокрое от слёз лицо в ладонях. Мне нет дела до окружающего мира. Но через какое-то время я всё-таки разжимаю руки и нахожу в себе силы оглянуться вокруг. Джоанна трясущимися руками бинтует Гейлу шею. Ощупав повязку и удовлетворённо кивнув, он встаёт с земли. Полидевк помогает подняться Крессиде.

- Нужно идти дальше, - глухо произношу я.

Пит не слышит меня. Он сидит у противоположной стены в той же позе, в какой сидела я, прижав ладони к лицу. Забыв обо всём, я опускаюсь на землю рядом с ним, прикасаюсь к его рукам – мускулы на его руках напряжены до предела, они кажутся мне каменными. Нечеловеческим усилием я отвожу его ладони от лица, заглядываю в глаза и вижу расширенные до предела зрачки.

- Нужно уходить, - едва слышно шепчу я.

- Иди, - безразлично бросает он. – Оставь меня. Прошу… Умоляю, Китнисс, уходи…

- Ты знаешь, что я этого не сделаю, - отвечаю я.

- Оставь, прошу. Я не смогу. Я сойду с ума. Сломаюсь… Я знаю, что должен убить тебя…

Качаю головой. Ему не убедить меня. Я не хочу верить ему сейчас.

- Уходи! – он повышает голос. – Это во мне! – вырвав руку из моей ладони, Пит с силой бьёт себя в грудь. – Это внутри! Я сделаю это, рано или поздно, ты сама знаешь это. Это сильнее меня.

- Нет. Ты сильнее этого, Пит. Сильнее. Это единственное, что я знаю.

Он набирает в грудь воздуха, приготовившись спорить, и я словно возвращаюсь на Арену. Я почти уверена, что вот-вот услышу шёпот волн, почувствую мягкий влажный песок. И, как тогда, я прижимаюсь поцелуем к губам Пита, только теперь в этом поцелуе больше отчаяния, больше мольбы, больше уверенности. Пит дрожит всем телом, пытается отстраниться, но я не даю ему сделать этого. Ловлю его свободную руку, с силой сжимаю пальцы вокруг его запястья, соприкасаясь с холодным металлом наручников. Я не дам ему уйти. Сноу его не получит. Никогда.

Я отстраняюсь лишь тогда, когда чувствую, что голова начинает кружиться из-за нехватки кислорода.

- Останься со мной… - шепчу ему в губы. – Прошу тебя…

С его глазами происходит что-то непонятное: зрачки стремительно сужаются до размеров булавочной головки, затем снова расширяются, затем сужаются, и так несколько раз. Пугающе быстро. Моё сердце ликует, когда я понимаю: он борется. Проходит несколько секунд, пока Пит фокусирует на мне взгляд, и его рука скользит прочь из моей хватки, сжимая мои пальцы в ответном пожатии.

- Всегда…

Дата добавления: 2015-08-17