ОБ ИГРЕ БИРМАН

Бирман глядит на жизнь зорким, испытующим взглядом. Она видит ярко.Ее привлекают крайности. Образинтересен ей в его резких и определенных проявлениях. Все что тускло и серо, проходит мимо нее. Она не задерживает внимания на тихости и скудости. Играя забитого человека, она, по закону Станиславского, найдет в нем знаки протеста или доведет черты забитости до любимой ею категоричности и преувеличенности. Поэтому Бирман подчеркивает в образе наиболее резкие, кардинальные, хотя бы и противоречивые черты и затем приводит их к внутреннему единству. Она не­боится самых неожиданных сочетаний и сопоставлений. Она великолепно учитывает ассоциативные способности зрителя. Она верит в крайнюю сложность психологии человека. Заме­тив в образе интересующие ее черты, она высвобождает их путем подчеркнутого обострения борющихся в человеке ка­честв, стремлений, сознания. Единство образа возникает из сопоставления и сочетания борющихся сил. Бирман находит для этого волнующие, смелые приемы.

...Может быть, именно с настойчивым вниманием к про­тиворечиям и связана у Бирман, как бы это ни звучало не­ожиданно, некоторая лиричность ее творчества. Актриса, вы­бравшая резкость и подчеркнутость в качестве основных кра­сок,—она всегда находит лирическую ноту, которая делаетроль окончательно живой и волнующей.

...МХТу- II, в котором работает Бирман, свойственна ста­тичность исполнения. Его актеры часто показывают образ как. законченную и совершенную маску. Они часто исчерпывают его характеристику в первом же действии. Бирман преодоле­вает статику МХТа II методом разрешения борющихся проти­воречий. Но, строя образ то нескольким явно очерченным ли­ниям, Бирман не впадает в опасность мелочного психологиз­ма, которого справедливо боится МХТ П. Она решительно отбрасывает частности, не вмещающиеся в круг действия, как. бы привлекательны или затейливы сами по себе они ни бы­ли и какую бы хитрую наблюдательность они ни обнаружива­ли в авторе. Бирман не поддается соблазну малых дел, пред­почитая разгадывать основные линии (развития образа. Здесь коренится уверенность в том, что Бирман, как это уже обна­ружилось в ряде ее ролей, способна к резкому социальному раскрытию роли. Королева из «Человек, который смеется» Гюго и Трощина из «Чудака», при всей четкости формы, не только не оторваны от реальной почвы и не переведены в об­ласть умопостигаемых людей в себе, но, напротив, могут слу­жить примером художественных, социальных, более того — классовых обобщений. Тезис особого Сценического мира ли­шается идеалистического налета и обозначает сгущенное и: философски-художественное обобщение внутренних и клас­совых сил, определяющих действие. Через это обобщение и: говорит авторское и актерское мировосприятие.

Бирман столь же категорична во внешнем рисунке роли, как и во внутреннем. Она увлекается резкостью грима и яр­кой деформацией своего личного актерского образа. Ритм не­напрасно пронизывает ее игру. Она умеет найти основной му­зыкальный тон речи и ритм фразы и движения.

П. Марков, «Серафима Бирман»,. журнал «Советский театр» Щ 1, ' 1931,. стр. 31.

Дата добавления: 2015-08-17