Глава 8. «Конкурент мой - любимый». Часть 1.

И какой гоблин дёрнул меня за язык? Поиграть мне, видите ли, захотелось! Проучить его за это несчастное «я не могу себе тебя позволить», которое за последнюю неделю мне всю душу вымотало. И как?! Проучил?! Давно я не награждал себя эпитетом клинического идиота, да, видно, придётся. И ведь знал же! Знал, с кем имею дело! И какой реакции от него ожидал, спрашивается?! Нытья? Сбивчивых попыток качать права и выяснять отношения? Мордобоя?
Ныть бы Поттер не стал по определению. Никогда за ним этого не замечал, даже в детстве.
Бабские мелодрамы он тоже не стал бы устраивать. Слишком горд для этого.
Мордобой? Хмм… Это возможно, но только не в данном случае… В нём слишком много нашего, слизеринского, чтобы поступать настолько примитивно. В памяти всплыл его последний «подарочек» в виде бутылки шампанского, оставленной в защищённом как гоблинский сейф футляре из-под украденного артефакта. Мда-а… Чем-чем, а примитивизмом там и не пахло.
А что бы сделал я на его месте? От попытки представить, что чувствовал сейчас Гарри, стало как-то не по себе. Мало того, что и без того с трудом загнанное в глубины подсознания вожделение усилилось, вызывая почти болезненное желание поймать любимую сволочь и не выпускать из постели минимум до следующего утра. Минимум!!! Так ещё и до кинжальной боли острая смесь обиды и гнева, полыхнувшая в его глазах перед уходом, заставила моё чувство опасности верещать не хуже баньши. Я бы такого не простил. И он не простит. При мысли о вариантах мести, на которые был способен такой человек как Джокер, кошки скребли на душе. Надо было его догнать и извиниться, но где уж мне… Только остаточный след бушующей магии да вылезшие на лоб глаза авроров, которых Шеклболт оставил охранять виллу – вот и всё, что мне удалось обнаружить.
А с его уходом как будто оборвалась какая-то нить, что связывала меня с действительностью, заставляя жить, дышать и наслаждаться жизнью. Сознание медленно, но верно погружалось в пучину депрессии не менее чёрной, чем та, что подстерегала меня при выходе из комы десять лет назад. Только сейчас рядом не было поддержавших меня тогда Люциуса с Нарциссой. Некоторое время я пытался варить какое-то зелье в лаборатории, но всё валилось из рук, а на душе росло уже не сожаление и чувство вины, а тревога… Тревога за этого невозможного парня, который вполне мог в том состоянии, в котором покинул виллу, устроить Магическому Миру парочку-другую катаклизмов, а в довесок найти ещё кучу проблем на собственную задницу.
Его не было уже больше получаса, когда Сигнальные чары, оставленные мною на тайнике с зельем, забили тревогу.
Что там могло произойти, ведь последний этап ритуала был проведён безукоризненно? Гася дурные предчувствия, я натянул защитную мантию и бросился к тайнику. Одного взгляда на НЕЧТО, бурлившее и плескавшееся в котле, было достаточно, чтобы понять: ничего подобного я в своей жизни не видел и, если не придумаю, как ЭТО остановить, не увижу никогда, потому что вряд ли мой бренный организм сможет пережить собиравшийся развернуться на полную катушку мини-армагеддон.
Защитные и Стабилизирующие чары сменялись одни другими, но ни одна из комбинаций не могла остановить неуправляемую реакцию, начавшуюся в котле. Мне с трудом удавалось локализовать бушующий в тайнике вихрь магии, но это отнимало уйму сил, так что появление на пороге лаборатории моего крестника в сопровождении бывшей четы Уизли оказалось как никогда кстати. Вчетвером мы с трудом смогли загнать уже разросшийся до пределов лаборатории и лестничной площадки адский смерч, но уберечь зелье от взрыва не смогли, а вместе с ним были уничтожены все мои запасы ингредиентов, кроме тех, что я на всякий случай загодя поместил в защитную сферу. Слава Мерлину, там оказались как раз те вещества, что мне ещё могли понадобиться для восстановления субстанции. Человек я не избалованный судьбой, но в этот раз не смог сдержать гнева и досады. На последнем этапе! Меньше чем за сутки до завершения дела всей моей жизни! Да что же это за напасть такая?! Обещал себе никогда не задаваться этим вопросом, слишком уж бесполезное занятие – вопрошать о чём-то судьбу, но тут буквально наружу рвался крик души: «За что???!!!»
- Мастер, а где Гарри? – оторвавшаяся от устранения последствий стихийного бедствия в лаборатории мисс Грейнджер, оттряхивая от мелкого мусора порядком испорченную нарядную мантию, вынырнула из-за поваленного шкафа.
- Не знаю… - тревога навалилась с новой силой. А ведь верно! Взрыв мог быть как-то связан с действиями Джокера. – Он ушёл почти сразу после завершения последнего этапа. Я… беспокоюсь о нём.
Эти слова и на сотую долю процента не передавали того, что я чувствовал, но мне ещё с трудом давалось столь личностное общение с бывшими гриффиндорцами. Богатое же воображение рисовало перед внутренним взором картины одну страшнее другой. Слишком многое я повидал на своём веку, и ему было из чего выбирать.
Где-то на заднем плане сознания прошла странная мысль, заставившая меня на мгновение замереть: а ведь я волнуюсь больше об этом неуправляемом недоразумении, чем о неудачном эксперименте. О слишком свободолюбивом парне, бывшем почти-враге, даже не являвшемся, если уж говорить начистоту, моим… кем? Любовником… другом… наваждением… любимым… Последнее определение заставило привычно-презрительно дёрнуться что-то в очерствевшей с годами душе. Когда-то это слово было для меня предметом издевательства. Когда-то… Но не теперь. Даже моя вторая, тёмная сущность, не посмела вякнуть ничего стёбного, признавая за Джокером право на существование в моём сердце. Да к Мордреду эту философию!!! Только бы тот был цел и невредим…
Молодая ведьма говорила мне что-то успокоительное, а я только кивал головой, не вслушиваясь в слова. Где его искать? Куда он мог уйти в таком состоянии? Мерлин великий, оказывается, я ничего о нём не знал!
Не дождавшись вразумительных ответов, чародейка исчезла из лаборатории, оставив меня один на один с мрачными мыслями и предчувствиями, и только грохот закрывшейся за ней массивной двери несколько отрезвил сознание.
Ну, же, Северус, «чёртов ублюдок», как говаривал мой папаша, возьми себя в руки!
Я наколдовал струю ледяной воды и плеснул её в лицо, смывая копоть и липкую пелену отчаянья, быстро наложил Бодрящие чары и заставил себя в сотый раз заняться проверкой записей в призрачной надежде найти место преткновения, из-за которого отправился псу под хвост труд последних суток.
За этим занятием меня и застал ворвавшийся в лабораторию Гарри. Один вид его взъерошенной больше обычного шевелюры, кое-как накинутой на плечи мантии и прилипшей к мокрому телу рубашки, вызвал такое чувство облегчения, что я даже не смог подобрать слов, борясь с иррациональным желанием растечься в лужицу. В его встревоженном взгляде, словно в зеркале, на мгновение отразились подобные же чувства. С губ уже готово было сорваться приветствие, когда он склонился над моим плечом, и… в нос мне ударил запах сладко-навязчивого мужского одеколона… в который вплетались смутные нотки недавно пережитой страсти. Джокер никогда, насколько я знаю, не пользовался ничем подобным, предпочитая почти незаметные ароматы. Так что этот запах буквально кричал: «Я трахался с другим мужиком!»
В груди мгновенно огненным цветком расцвёла слепящая ярость:
- Хорошо развлёкся? Твои поигрушки стоили срыва эксперимента?!
Радость и тревога в его глазах мгновенно сменились непроницаемо-циничным выражением, и в мой адрес полетели пропитанные ядом слова.
Лицом к лицу, глаза в глаза, мы кружили по разрушенной комнате, словно два готовых вцепиться друг другу в глотку волка. С губ сами собой лились оскорбления, и никто не хотел уступать, с каждой минутой, с каждым словом загоняя нас в смертельную ловушку гнева. Где-то в глубине души я чувствовал, что очень скоро пожалею о том, что сказал, но остановиться уже не мог. Не знаю, чем бы кончилась наша свара… возможно, чьей-то смертью, но в момент, когда мы были уже готовы сцепиться друг с другом в серьёзном поединке, от дверей в меня ударил луч «Ступеффая», и последнее, что я успел заметить, прежде чем потерял сознание, было точно такое же ошарашенное выражение лица падающего Джокера.
А потом был допрос. Меня… Меня!!! Спелёнатого, словно младенца, привязали к стулу. И только одно не дало мне взорваться от злости: перекошенная от гнева физиономия связанного по рукам и ногам Поттера. Он, видите ли, не знал!!! Неуч Мордредов!!! Да как он вообще посмел! Даже одна попытка… Даже намёк на попытку представить его извивающимся и стонущим от страсти в чужих руках, заставляла меня вспомнить те проклятия, которые я упорно старался забыть последние десять лет:
- Щенок!!!
- Крёстный! – только после этого предостерегающего окрика Драко я начал хоть немного адекватно воспринимать окружающую обстановку. Крестник был прав: терять Джокера я не хотел ни при каких обстоятельствах. И тот, похоже, сам того не осознавая, чувствовал то же самое. Во всяком случае, наш протестующий крик на предложение Грейнджер продолжить вместо Гарри работу над проектом был весьма единодушен.
Всё то время, пока бывшее Золотое Трио вместе с молодым Малфоем выясняло хитросплетенья их «семейных» отношений, я исподтишка разглядывал своё наваждение, мысленно строя планы достойной мести. «К старым привычкам решил вернуться, а, Джокер?! Ничего, я позабочусь, чтобы подобные желания у тебя больше не возникали. Дай мне только выбраться из этих мордредовых верёвок и выпроводить всех из лаборатории!»
А они всё говорили и говорили… Интересно, гриффиндорщина заразна? Если это так, мне искренне жаль крестника. Но наконец-то наши «усмирители» убрались из моей вотчины, оставив один на один с парнем, которого мне с одинаковой силой хотелось то придушить, то… хмм… залюбить до смерти.
Что же ты молчишь, мститель наш… неуловимый? На тонком лице мне не удалось прочитать ни единой эмоции, даже обычно выразительные зелёные глаза сейчас напоминали тёмные омуты, в которых ой-ой-ой какие твари водятся. И только на смуглой гладкой коже скул играл едва заметный румянец.
- Мы будем дублировать последний этап или продолжим играть в молчанку?
Моргана великолепная! Да льдом этого голоса можно было заморозить Сахару. Ничего, мой острозубый зверёк, я знаю, как разбить твои ледяные доспехи.
- Будем. Только сначала ты, Джокер, пойдёшь и смоешь с себя чужой запах. Я не знаю, как отреагирует на него зелье. Придётся ещё выдержать несколько часов после твоих… поигрушек.
- Сколько?
В его голосе по-прежнему не ощущалось никаких эмоций, и это демонстративное безразличие на порядок взвинтило уровень моего бешенства:
- Зависит от того, чем вы там развлекались, - мне пришлось усилием воли отключить собственное воображение, иначе…
- Хорошо развлекались, но… не до конца, - видно было, что эти слова давались парню с трудом, но он, по крайней мере, не собирался выворачиваться и юлить, это обнадёживало… и выводило из себя, доводя мой гнев до состояния белого каленья.
- А что ж так плохо?! Уж не импотенция ли напала на нашего мачо – Джокера?! – я и сам не заметил, как оказался в другом конце лаборатории, а мои ладони легли на его плечи и сжали их, почти причиняя боль:
- Отвечай!
- А тебе не кажется, что ты не имеешь права задавать мне подобные вопросы?
Вот гадёныш! Он словно нарочно «подливал масло в огонь» и так готовой смести всё на своём пути ярости:
- Поверь, Джокер, меня в последнюю очередь интересуют твои постельные приключения, но от этих «подробностей» зависит удачное завершение эксперимента. Отвечай!
Только боровшиеся в его взгляде ярость и страсть удержали меня от того, чтобы как следует приложить Джокера о колонну, поддерживавшую свод лаборатории. Со всей силы. Так, чтобы дух вышибло, и он наконец-то прекратил провоцировать меня своими наглыми словами.
- Почти перед самым оргазмом я назвал его Вороном и получил в морду! Доволен?! – в его глазах плескалась такая дикая смесь из тоски, вины, страсти, гнева и отчаянья, сметавшие напрочь все его ментальные щиты, что я не удержался и позволил своему сознанию проникнуть в воспоминания о недавних событиях. Возможно – зря… Возможно – к лучшему, ибо увиденное там просто смело все добровольно наложенные мною на себя ограничения, заставляя почти грубо притиснуть его к холодному камню и хрипло выдохнуть в приоткрытые от удара о стену и удивления губы:
- Да… - и весь мир полетел в тартарары на несколько часов. Только наши тела и руки, смешавшееся дыхание, его стоны и мои вскрики, завораживающий, древний как мир танец двух охваченных страстью людей. В тот момент мне было глубоко наплевать на незапертые двери лаборатории, присутствие его друзей и авроров за стенкой, и даже на задержку в проведении столь важного для меня эксперимента. Даже после того, как мы «насытились», охватившее нас безумие никуда не исчезло, вылившись в повторно проводимый ритуал. Не знаю, на чём была основана моя уверенность, но я почему-то чувствовал… знал, что в этот раз всё пройдёт замечательно, так, как надо, и бушевавшие во мне вихри магии подтверждали это.
А потом были неторопливые, нежные ласки возле камина, полные любви и страсти глаза, устремлённые на моё лицо, едва слышный стон «Северус», сорвавшийся с тонких губ в момент оргазма, и неожиданно приятное, необычное для меня ощущение – держать в руках расслабленное тёплое тело уснувшего в моих объятиях любимого человека. Видимо, я тоже незаметно провалился в сон, потому что волк-патронус, внезапно материализовавшийся посреди лаборатории, заставил меня мгновенно подскочить, старательно избегая риска разбудить Гарри, и выхватить волшебную палочку.
Но сверкавший призрачным серебром зловещий зверь лишь тихо проговорил голосом Вольфберга: «Мастер Сангре, ваше присутствие требуется в штаб-квартире гильдии. Пропал мастер Кадавейр». Вот же напасть! Как не вовремя-то… Так и знал, что этот слизняк ускользнёт через какую-нибудь щель! Благо дело, предупредить его об опасности было кому: все посетители штаб-квартиры Гильдии вначале обязаны были изложить своё дело Магистру Ланграну или его заместителю, Магистру Вольфбергу. За время, которое занимало такое согласование, можно было не только самому уйти от опасности ареста, но и вынести с собой половину лаборатории. Я напряг память, пытаясь вспомнить всё, что знал о местах обитания и укрытиях Кадавейра, но, кроме квартиры в Милане и хорошо защищённого особнячка в Шампани на ум ничего не приходило – он как-то не спешил со мной делиться своими сокровенными тайнами. Вооружённое перемирие на грани открытого противостояния к этому не обязывало.
В душе вновь поднялось глухое раздражение. Вот так и доверяй обещаниям авроров, пусть даже и старых знакомых. Тёпленьким они его возьмут… Как же!!! Надо было самому отравить эту надутую жабу по-тихому, пока дело не приняло официальный оборот, а теперь… Эх, да что теперь?! Придётся отправляться в штаб-квартиру и участвовать в идиотском разбирательстве. А так не хотелось…
Взгляд невольно метнулся к кушетке возле камина, к которой его словно магнитом притягивало. Гарри крепко спал, раскинувшись на животе и свесив почти до пола правую руку. Чёрные непослушные волосы в беспорядке разметались по подушке, закрывая половину лица, а чуть припухшие губы улыбались во сне. Смуглое тело светлой бронзой выделялось на белых простынях, даже сейчас не утратив хищной грации. Ну, как от такого уйти? В крови вновь стало просыпаться желание. Сейчас бы скользнуть к нему под покрывало, притянуть к себе тёплое сонное тело, откинуть гриву волос и слегка прикусить нежную кожу за ухом, но… нельзя. Стараясь не шуметь, я отыскал свою изрядно повреждённую одежду, привёл её в порядок и, одевшись, застыл над спящим парнем, с непривычной для себя жадностью вглядываясь в его лицо. Разбудить? Н-нет… Пусть отдыхает. В глубине души на мгновение появился иррациональный страх… Чушь полнейшая!!! Мне на секунду показалось, что я никогда его больше не увижу. Это было, мягко скажем, неприятное ощущение, с трудом отогнанное усилием воли. Надо было отправляться, я и так слишком задержался на вилле. Не стоило злить Лонграна и авроров понапрасну. Черканув пару фраз в записке, я решил напоследок слегка похулиганить, несколькими взмахами пера изобразив силуэт летящей чёрной птицы вместо подписи.

В штаб-квартире стояла непривычная для этого вечно заполненного людьми здания тишина. Страх, подозрительность, злорадство и любопытство – эти эмоции буквально носились в воздухе пустых коридоров и переходов. И только из кабинета Главы Гильдии доносились возмущённые визгливые выкрики Магистра Ланграна, которым уверенно и спокойно возражал чей-то незнакомый баритон.
- Магистры у себя?
Слегка побледневший молоденький секретарь, казалось, превратившийся в одно большое ухо под дверью в кабинет своего патрона, чуть не подскочил на целый фут от испуга, узрев мою фигуру на пороге приёмной:
- Д-да-а… только там следователи из аврората.
- Вот и замечательно. Доложите Магистру Вольфбергу, что я прибыл по его просьбе.
Мальчишка змеёй скользнул в приоткрытую дверь, а я в последний раз проверил свою личину холодной непробиваемой сволочи. Мне никогда не нравилось общаться с аврорами, но если уж этого никак нельзя было избежать, то я хотел изначально начать разговор в приемлемом для меня русле.
- Войдите, мастер Сангре! – уверенный спокойный голос Вольфберга меня порадовал, разговаривать со следователями в компании только враждебно настроенного ко мне Магистра Лонграна было не самой лучшей идеей.
- Добрый день, господа. Меня вызвал сюда Магистр Вольфберг.
- Мастер Сангре, я полагаю? – крупный широкоплечий мужчина с непривычной для такого здоровяка бесшумной ловкостью шагнул вперёд, остановившись за моим левым плечом – недостаточно близко, чтобы касаться тела, но всё же вторгаясь в личное пространство. Я позволил едва заметной насмешливой улыбке скривить мои губы, но развернулся и поклонился как равный равному, по всем правилам магических обычаев:
- Совершенно верно, офицер… простите, не имею чести знать, с кем имею дело.
- Командир подразделения по устранению конфликтов между магами и магглами Итальянского Аврората Себастьян Фиорини. Это на вашу виллу было совершено нападение отрядом неизвестных магглов?
- Неизвестных? Странно. Я полагал, что это был отряд боевиков инквизиции, - знаем мы этот психологический ход, в моём голосе не было возмущения, а только вежливое любопытство.
- Что заставляет вас так думать?
- Медальоны с символами этой организации, висевшие на шеях убитых мною боевиков, - начина-ается, сейчас этот бульдог будет ловить меня на несоответствиях. Интересно насколько он посвящён в расследования Шеклболта и Штрауба?
- Тех самых боевиков, которых вы ухитрились уничтожить в одиночку? Сорок семь человек. Не поделитесь секретом, как вам это удалось сделать без применения магии?
- На эти вопросы я уже отвечал, - не посвящён, это неприятно. Но ничего, я не обязан перед ним отчитываться.
- И кому же?
- Шефу Британского Аврората Кингсли Шеклболту. Если вас интересуют подробности того дела, вы можете спросить у него, - ага, так он и выложит тебе всё на блюдечке с золотой каёмочкой. – Насколько мне известно, меня пригласили сюда в связи с пропажей мастера Кадавейра?
- Того самого, которого вы обвинили в организации нападения на ваш дом и сотрудничестве с инквизицией, - здоровяк картинно развёл руками, его лицо дружелюбно улыбалось, но глаза выцеливали меня, словно два пистолетных дула. Он хотел сказать что-то ещё, но тут встрял раскрасневшийся от возмущения Магистр Лонгран и заверещал:
- Вот именно! Обвинил! Что за инсинуации?! Наговор на уважаемого члена Гильдии! Да даже если у вас, мастер Сангре, и были претензии к мастеру Кадавейру, вы должны были прийти с ними ко мне, а не выносить склоки за пределы Гильдии!
- Боюсь, ваш протеже сам вынес их на суд общественности, - я решил немного «приоткрыть карты». В конце концов, верхушка нашего цеха и так была в курсе, что я владею Легиллименцией:
- Я проверил память дознавателя инквизиции, который возглавлял отряд, они контактировали с Кадавейром ТРИ ГОДА. И среди прочих услуг, которые оказал нашим старинным врагам ваш ученик, была работа над зельем, способным порабощать разум волшебника не хуже «Империо».
- Доказательства?!
- Думаю, в Британском и Немецком Авроратах хранятся записи допросов отца Винченцо, возглавлявшего отряд.
- Это – маггл, с его воспоминаниями могли поработать… В том числе и вы, мастер Сангре!
- Сразу видно, господин Магистр, что вы плохо разбираетесь в Легиллименции. Воспоминания можно стереть, но внедрение ложной памяти ВСЕГДА оставляет следы.
- Но…
- Я не намерен продолжать этот пустой разговор. Всё, что знал, я уже рассказал Шефу Шеклболту лично. Если вас интересует, не известно ли мне, где может скрываться Кадавейр, то, боюсь, я не смогу достаточно полно ответить на этот вопрос. Этот человек никогда не входил в категорию моих друзей и даже к приятелям не имел никакого отношения.
В последующие полтора часа меня и всех мало-мальски причастных к этой истории членов Гильдии «выворачивали наизнанку», впрочем, без какого бы то ни было положительного эффекта. Ни в своём доме, ни в квартире Кадавейр не появлялся, а об остальных его убежищах никто ничего не знал. Я по этому поводу не испытывал ни малейшего волнения. Это от авроров мой недруг мог скрыться – в конце концов, они не всеведущи – но не от людей Антонина. Да за своих убитых парней Долохов этого слизняка из-под земли мог достать, наизнанку вывернуть и ушки бантиком завязать… если, конечно, останется, что завязывать. Так что всё расследование вызывало во мне только одно чувство – досаду на необходимость терять драгоценное время в этом Мерлином проклятом месте вместо того, чтобы вернуться к Джокеру и, закончив, наконец, затянувшийся эксперимент, послать на хрен весь мир и убраться куда-нибудь вдвоём. Странно, но в тот момент никакой радости и предвкушения от претворения в жизнь моей мечты я не испытывал. А допросы всё длились и длились. Пожалуй, я недооценил Фиорини: за пару-тройку часов он сумел вычислить троих сообщников Кадавейра, знавших о его сотрудничестве с инквизицией, и припереть старого пердуна Лонграна к стене, предъявив ему доказательства деятельности его любимого ученика. Жаль только, этому маразматику удалось-таки выкрутиться и сохранить за собой пост Главы Гильдии, хотя по всем принятым в нашем мире моральным нормам он должен был добровольно уйти в отставку: но… не всё сразу. Мы ещё поживём и увидим, чем кончится это дело.
Через три часа авроры допросили всех главных мастеров и работавших при штаб-квартире подмастерьев и взялись за младших зельеваров, рассеянных почти по всему Магическому Миру. Бодяга явно затягивалась, и я, хоть и был рад компании вызванного из Св. Мунго крестника, начал заметно нервничать и срывать свой гнев на ни в чём не повинных служителях закона. Так что к тому времени, как нас выпустили, наконец, из этой богадельни, мне самому впору намордник было надевать, как выразился незабвенный мистер Уизли-самый-младший. Благо дело, хоть Драко удалось улизнуть пораньше, чтобы предупредить ожидавших меня на Гриммо 12 друзей и союзников, что я смогу вырваться из штаб-квартиры Гильдии не раньше шести вечера.
Пешая прогулка до аппарационной площадки, а затем – от границы недавно восстановленной Защиты моего маленького поместья до лаборатории прояснила мозги и несколько притупила гнев. Сбегая вниз по лестнице, я даже сумел улыбнуться, предвкушая скорую встречу с одним зубастым, языкастым и не в меру независимым мерзавцем… Вы полагаете, это оскорбления? О нет, что вы! Это дань искреннего восхищения. Можно даже сказать, описание моего идеала. Человека, с которым мне не скучно будет прожить жизнь. Человека, который способен понять и принять меня таким, какой я есть на самом деле. В общем – Джокера… Гарри… Моего Гарри…
Но весь мой запал пропал втуне. В лаборатории молодого чародея не было, как и на территории всей виллы. Вызванная мною Лерти клялась и божилась, что гость, раньше бывший пленником, ушёл через камин вместе с молодой ведьмой по имени Гермиона сразу после полудня и больше не возвращался.
Мой взгляд тревожно метнулся к часам. 19.45. Странно. В чём – в чём, а в подобных делах Джокер всегда отличался пунктуальностью и вряд ли мог забыть о назначенном на этот вечер завершающем этапе эксперимента.
Тревога возросла десятикратно, когда Гарри не нашёлся и в особняке Блэков, а его лучшие друзья сообщили, что он отправился на мою виллу ещё три часа назад. Интуиция, холодным клубком змей перекатывавшаяся в груди, напоминала о себе низким шипением: «Опасссносссть… Ему угрожает опасссносссть…»
Поисковые чары ничего не дали, хотя мы вшестером с примчавшимися на помощь Нарциссой, Драко, Грейнджер и братьями Уизли сплели сеть самых сложных и надёжных из всех известных нам заклинаний. Его маггловский мобильный передатчик был отключён и в таком состоянии не поддавался отслеживанию – на нём стоял специальный жучок, одно из изобретений оставшегося в живых рыжего близнеца, блокировавшее любую возможность слежки. Джокер, когда этого хотел, мог становиться удивительно неуловимым, и сейчас эта его способность играла против нас. Отчаявшись, бывшие гриффиндорцы, испробовавшие весь свой арсенал уловок, собрались уже связаться с Шеклболтом, а я перебирал в памяти места основных «лежбищ» Антонина, когда в окно гостиной, где мы находились, постучала неприметная серая сипуха с привязанным к лапке свитком письма.
Подчиняясь моему кивку, Уизли-младший впустил уставшую и взъерошенную птицу в дом:
- Интересно, как она смогла найти особняк? Что-то я не припомню, чтобы Гарри снимал с этого места чары Ненахождения.
- Посмотрим, - недовольно клекотавшая и не дававшаяся никому в руки сипуха охотно протянула лапку с запиской, стоило мне только подойти к ней поближе. Ни на самой птице, ни на пергаменте никаких Тёмных заклятий мною обнаружено не было, яд тоже не определялся, зато во всей красе сияла магическая печать высшего мастера-зельевара. А таковых в Гильдии насчитывалось всего пятеро, включая вашего покорного слугу, и у каждого был собственный, характерный только для него знак. Это объясняло удивительную удачливость «почтальона». Наш статус позволял передать сообщение любому магу, какими бы чарами он ни пользовался.
Убедившись, что никому из присутствующих не угрожает опасность, я осторожно вскрыл послание и стиснул зубы, гася готовое сорваться с губ ругательство. На пергаменте красовался важный грифон, почему-то больше всего напоминавший четырёхлапого петуха в богатой виньетке из лавровых листьев… Личный знак Кадавейра…
Что-то не больно-то мне верилось в подобные совпадения. Ещё даже не приступив к прочтению витиеватых, неразборчиво написанных знакомым почерком фраз, я уже не сомневался, что речь в письме зайдёт о Гарри.

«Мастер Сангре. Надеюсь, мне не стоит представляться, так как вы наверняка узнали печать на пергаменте. Буду краток. У вас есть то, что необходимо мне. Взамен я могу предоставить небезызвестного вам Джокера, не совсем добровольно гостящего в моём доме. Доставьте артефакт и зелье в ячейку №348 в Бельгийском отделении Гринготса к 22.00 и не делайте глупостей, иначе… Вам ли не знать, насколько сложно подобрать нужное противоядие к незнакомому яду, особенно за ограниченное время».

- Мастер, это безумие! Он не даёт никаких гарантий безопасности для Гарри!
Оперативно… Даже сквозь захвативший меня холодный гнев я не мог не восхититься ловкостью этой ведьмы, сумевшей так незаметно подкрасться ко мне и ознакомиться с непредназначенным для её глаз посланием:
- Вы правы, мисс Грейнджер. Гарантий нет.
- Выполнив это требование, мы, возможно, рискуем лишить Поттера последнего шанса выжить. Кадавейр уберёт опасного свидетеля.
Ну, в собственном крестнике-то я и не сомневался – и подсмотрит, и подслушает всё, до чего сможет добраться, а печати высших мастеров ему знать по роду деятельности положено.
- Поэтому мы и не будем торопиться с походом в банк, - мне огромным усилием воли удалось подавить и загнать в глубины подсознания страх и тревогу за жизнь Гарри.
Думай, Северус! Думай! Что же произошло? Как же ты так подставился, Джокер?! Как эта напыщенная жаба ухитрилась тебя схватить?
- Сейчас убивать Гарри ему резона нет, - задумчиво проговорил Рональд Уизли, - вдруг что-то пойдёт не так, и тогда у него не будет запасного пути отступления. А так, он может попробовать обменять свою жизнь на жизнь Национального Героя Магической Британии.
- Рон, эта сволочь не знает, что имеет дело с Гарри Поттером, а из-за Джокера, по его мнению, никто из сильных мира сего даже задницу от стула не оторвёт, - Джордж отложил бесполезную магическую карту, по которой они безуспешно пытались отследить друга, и поднял на меня полный надежды взгляд.
Как отследить место, где затаился Кадавейр? В квартире и доме его нет, там авроры каждый дюйм только что не обнюхали. В штаб-квартире? Лангран, конечно, сволочь, но чувство самосохранения у него ещё маразмом не полностью убило, так подставлять свою персону и всю Гильдию он не станет. Я вновь взял в руки проклятый пергамент и на этот раз заставил себя обратить внимание не на текст послания, а на материал и чернила, которым оно было написано. Сканирующие чары. Та-ак… Ничего особенного. Пергамент обычный, таких двенадцать на дюжину в любом магазине, торгующем писчими принадлежностями. Чернила… Тоже ничего выдающегося. Пока зацепиться не за что.
Так! А это что такое?! В правом нижнем углу листа виднелся едва заметный след… У Кадавейра была одна неприятная для зельевара особенность – у него часто потели руки. Неужели… Не-ет… Не может быть, чтобы он, зная свою слабость, не уничтожил следы биологической жидкости! Это ж такой след… Но Диагностические чары подтвердили мои надежды – на пергаменте действительно остался след пота.
- Вау, крёстный! Кадавейр всё-таки идиот!
Всем присутствующим в комнате, даже Нарциссе, не надо было объяснять, что означает грязно-синее свечение над небольшим участком пергамента.
- Клинический, но это слишком глупо даже для него… - чувство нарастающей опасности терзало душу с новой силой.
- Я немного знакома с этой личностью, - Грейнджер закусив губу, неосознанно вертела в руках свою палочку. – Фанфарон. Такие в минуты опасности могут поддаться панике…
- К тому же, он не может не знать, что авроры обложили его со всех сторон, и рано или поздно ему придётся высунуть нос из своего убежища, - Уизли-младший поддержал свою бывшую супругу.
Мои невольные союзники продолжали спорить, постепенно склоняясь к мысли, что беглый мастер-предатель действительно мог в таком напряжении забыть о незначительном нюансе, а я, не вмешиваясь в их беседу, просчитывал варианты. Получалось, что, как ни крути, а эта подсказка, вольная или невольная – единственный шанс добраться до Кадавейра раньше, чем он сможет причинить вред Джокеру.
- Северус, а что решил ты? – вопрос Нарциссы вырвал меня из размышлений.
- Другого выхода нет.
- Поисковые чары? – Грейнджер демонстративно поиграла палочкой.
- Н-нет…
- Крёстный, не хочешь ли ты сказать…
- Я ничего не хочу сказать, - чем меньше они будут знать, тем меньше к ним будет претензий у авроров, если что-то пойдёт не так. Ритуал, который я хотел использовать, уже лет сто как был запрещён законами всего Магического Мира. – Налóжите на меня Следящие чары и останетесь ждать здесь. Если со мной что-то случится, пошлёте по тем координатам авроров Шеклболта. И не вздумайте лезть туда сами!
- Но…
- Я знаю, что вы опытные боевые маги, но, вмешавшись не вовремя, вы рискуете сорвать мой план и увеличить количество возможных заложников.
Уговорить их удалось с трудом. Пришлось согласиться на участие Драко и Грейнджер в ритуале для стабилизации и ускорения процесса. Дом на Гриммо 12 как никакой другой подходил для задуманной нами авантюры – на нём было столько защитных чар, что даже все эксперты Аврората вместе взятые не смогли бы отследить темномагический след старинного кровного таинства. Но вот слова древнего языка отзвучали в ритуальном зале старого особняка Блэков, и на магической карте постепенно проявилось синеватое свечение, указывавшее на малонаселённое побережье Северной Ирландии.
- Заброшенный маяк. Он удобно устроился. Подобраться к нему будет непросто, - Джордж постучал по карте палочкой, изменяя масштаб. – Скала, вокруг голые склоны. Не укроешься.
- Если только на метле подкрасться со стороны моря. Скоро начнёт темнеть. Вот здесь. Со стороны каменной гряды может получиться. Мы втроём могли бы прикрывать вас… - Рональд невербальным «Акцио» призвал в комнату старую поттеровскую «Молнию». – Так и знал, что он её оставил где-то здесь.
- Спасибо за помощь, - я отстранил рукоять норовистой гоночной красавицы, за десяток лет не утратившей своих полётных качеств: в убежище Кадавейра могли быть задействованы чары, реагировавшие на скоростное передвижение; в данном случае быстрота перемещения не стоила риска, который мог повлечь за собой смерть заложника. - Но мои указания остаются в силе. Вы остаётесь здесь.

Сборы заняли минут пятнадцать – жизнь научила меня всегда держать всё необходимое для побегов и тайных вылазок под рукой. Аппарация по вычисленным нами координатам прошла без единой погрешности. Даже магический фон в зоне прибытия не изменился. Надо будет потом спасибо сказать Джорджу Уизли. Его блокиратор магических всплесков показал себя с наилучшей стороны. Теперь было понятно, каким образом Джокеру незамеченным удалось попасть и выбраться из здания штаб-квартиры Гильдии.
Чары Невидимости я применять не стал: их могла засечь защита Кадавейра, да в них и не было особой необходимости. Петляющая по крутому склону тропинка была усеяна обломками мелких скал, и с моими навыками по маскировке и скрытому перемещению мне не составило большого труда медленно, но верно продвигаться к полуразрушенному зданию на вершине холма. Защитные артефакты сигнала тревоги не подавали, а значит, удача не оставила меня, сохраняя шанс пробраться в башню маяка незамеченным. На утекавшее как песок сквозь пальцы время я старался внимания не обращать – спешка могла погубить всё дело. Впрочем, внутренние часы и так не прекращали отсчёта времени, оставшегося до 22 часов. За полчаса я добрался до основания башни и, усилием воли заставив себя замедлить движение и не ломиться во двор через просматриваемую со всех сторон калитку, с великой осторожностью принялся искать лаз в старинное здание. Поиски увенчались успехом за сорок минут до назначенного Кадавейром времени. Но только я хотел нырнуть в потайной ход, как со стороны моря донеслись громкие вопли:
- Мастер!!! – над высоко вздымавшимися в вечернем сумраке свинцовыми волнами ко мне неслись три фигуры на мётлах. Догадаться, кто это мог быть, не составляло труда.
- Мордред подери!!! Я же приказал вам дожидаться на Гриммо 12!
- Крёстный… - более ловко управлявшийся с метлой Драко приземлился возле меня первым, - там его нет. Это…
- … ловушка! – почти хором выдохнули подлетевшие следом гриффиндорцы.
- Гарри смог связаться со мной по телефону. Джордж сейчас пытается отследить местоположение его мобильника, - Грейнджер ловким движением смахнула с лица лезущую в глаза чёлку.
Задерживаться возле маяка больше не имело смысла, и мы, отправив Патронуса с донесением к Шеклболту, аппарировали к особняку Блэков. Пусть авроры с этим слизнем разбираются, а мне было необходимо как можно скорее отыскать Гарри. Ощущение грозившей ему опасности не только не уменьшилось, а наоборот, разрослось почти до состояния неконтролируемой паники. Допрос я начал, не дождавшись возвращения в дом, как только мы материализовались в вечернем сумраке полузаброшенного сквера на улице Гриммо.
- Что он сказал?
- Чтобы мы вас остановили. Там вас ждала ловушка…
Все трое работали чётко и слаженно, словно одна команда. Грейнджер активировала Отвлекающие чары в момент нашего появления. Драко уменьшил и спрятал мётлы. Уизли проверил чарами прилегавшие к особняку тёмные улицы.
- Где он? Почему не вернулся в особняк?
- Наверное, он ранен. Голос хрипел и был едва слышен, но он точно принадлежал Гарри, я не могла ошибиться. Разговор прервался после первой же фразы.
Мы быстрым шагом, чуть ли не срываясь на бег, преодолели расстояние до знакомой тёмной двери, возникшей посреди невесть откуда появившегося участка стены.
- Он отключил передатчик?
- Нет…
Навстречу нам в прихожую выскочил довольно улыбавшийся Джордж Уизли:
- Есть! Я засёк местоположение передатчика, оно за последнюю четверть часа не изменилось ни на ярд. Слава Мерлину, Гарри в каком-то доме, а не в машине.
- Где?! – проскочив мимо рыжего мастера на все руки, я метнулся к расстеленной на столе в кухне карте. Стойко державшийся на одном месте зелёный огонёк обнаружился в до боли знакомом мне магическом квартале Голландской столицы. Взмах палочки. Приближающие чары. Так и есть – магический квартал, причём не самая благонадёжная из его улиц. Где-то здесь жил один мой хороший знакомец и бывший любовник – Эр…
- Мерлиновы… - мне едва удалось сдержать уже почти сорвавшееся с губ ругательство, покосившись на появившихся в комнате Грейнджер и Нарциссу. То, что я мог сейчас сказать, никак не предназначалось для их ушей. То-то мне показался знакомым привязавшийся к Джокеру навязчиво-сладкий запах парфюма. Ромеро! Ну, конечно! Этот озабоченный прохвост ни одного сильного мага не может мимо пропустить, а уж такого как Гарри – и подавно. И зачем Джокер к нему вернулся? Ревность, было, вспыхнула в душе обжигающим огнём, почти вытеснив тревогу за любимого, но всплывшие в памяти слова Грейнджер «Он ранен… Голос хрипел…» заставили очнуться от тёмного дурмана. Гарри грозила опасность, остальное было неважно. Обвинять Джокера в измене, не разобравшись в ситуации, я не собирался – слишком уж часто мне приходилось ошибаться в своих суждениях относительно него раньше.
От размышлений меня отвлёк голос Джорджа Уизли:
- Подождите, я сейчас попробую пробить по аврорской базе данных этот дом и его обитателей.
- Не стоит. Я знаю его хозяина, - выхватив из рук Драко протянутую мне уменьшенную аптечку, я выскочил из дома и тотчас же аппарировал к знакомому антикварному магазинчику. Раздавшимся спустя пару секунд за моей спиной хлопкам удивляться не было ни времени, ни желания. Слева привычно возник Люциус, справа – Драко, а сзади, прикрывая наши тылы, почти бесшумно скользили все трое бывших гриффиндорцев.
- Думаешь, Эрлеа мог его заманить в ловушку?
- Сам – вряд ли, но Джокера могли выманить, воспользовавшись его помощью. Ромеро – слабый боевой маг и вполне мог поддаться «Империусу».
- Или этому их новому зелью.
- Или зелью…
Больше мы не разговаривали. Никому из моих спутников не надо было объяснять, как производится захват помещения. Братья Уизли скользнули к окнам квартиры. Драко перекрыл чёрный ход. Люциус накрыл квартал чарами Отвлечения внимания, а Грейнджер, обернувшись мышью, прежде чем мы успели её остановить, скользнула в едва приметную щель перекрытия, и через минуту в моём сознании зазвучал её встревоженный «голос»: «Здесь только Гарри. Он без сознания. Пахнет кровью и ещё… ядом… Профессор, он отравлен!!!»
Как вынес дверь «Бомбардой» и, промчавшись через холл и коридор, ворвался в гостиную, я уже не помнил. Попадись мне в этот момент кто-то на дороге, заавадил бы не задумываясь. Кучка одежды возле двери на мгновение привлекла взгляд, но я тотчас же забыл о ней, увидев безвольно раскинувшуюся возле журнального столика почти обнажённую фигуру:
- Джокер! Гарри!
Холодное тело, покрытое липким потом, под моими руками казалось застывшей сломанной куклой. Но кровь из пораненной стеклом правой ладони продолжала сочиться, стоило мне только слегка потревожить рану, попытавшись вытащить из судорожно стиснутой руки магловский передатчик. Пульс на сонной артерии определялся с трудом, но зрачки ещё немного реагировали на свет.
- Что с ним, профессор? – встревоженный голос Грейнджер прозвучал за спиной, когда примчавшийся со стороны чёрного хода Драко, уверенно отстранив меня от тела, стал накладывать Диагностические заклинания.
- Сильный мышечный спазм, худо-бедно работает только диафрагма. Хорошо, что спазма гортани и бронхов нет, иначе бы он уже давно задохнулся. Пульс ниже сорока… Давление почти не определяется. На левой кисти след укола, вокруг – цианоз. Это какой-то яд нейро-паралитического действия.
Выйдя из секундного замешательства, я присоединился к крестнику. Универсальное противоядие в сонную артерию. Стимулятор внутрисердечно. Заживляющие чары на повреждённую стеклом руку. Кожа слегка порозовела, температура поднялась почти на градус, но дыхание оставалось всё таким же поверхностным, а давление ни в какую не хотело повышаться. Но даже это позволило мне вздохнуть наконец-то полной грудью. Неминуемая смерть отступила, ослабив свои объятия. Отступила, но не ушла, затаившись где-то в комнате. Антидот, разработанный мною лично и действовавший на все известные мне яды, не смог победить отраву, а только отсрочил смертельный исход. Надо было немедленно доставить его в магический госпиталь. Немедленно! Неизвестно, сколько мы с Драко ещё могли поддерживать относительную стабильность состояния…
- Профессор… - рука, осторожно потрясшая меня за плечо, отвлекла от очередной попытки по остаточным признакам с помощью чар определить вид яда.
- Что вам, Грейнджер?!
- Через две минуты мы с Роном и Джорджем откроем портал в Св. Мунго и будем удерживать его столько, сколько будет необходимо. Вы сможете переместить Гарри в госпиталь, или это пока невозможно?
- Миона, ты – гений! Дайте мне десять минут, иначе перепады давления в портале могут свести на нет наши с крёстным усилия, - палочка Драко мелькала, выписывая в воздухе пассы сложнейших целительских заклинаний. Сейчас ему уже не нужна была моя помощь, и я, призвав плотно закупоренные пробирки, занялся сбором разлитой на полу почти свернувшейся крови. В ней не было примеси зелий и антидота, но наверняка присутствовали следы яда, который надо было идентифицировать, чтобы приготовить необходимое Гарри противоядие.
- Готово. Можно отправляться.
Мы перенесли парня на наколдованные носилки и, поддерживая их с двух сторон, шагнули в портал, вынесший нас прямёхонько в реанимационную палату токсикологического отделения Св. Мунго.
- С… Северус???!!! – судя по бледно-зелёному лицу моего старого знакомого старшего целителя Аврелиана Рейнольдса и окруживших воронку портала непосвящённых в мое воскрешение авроров, они не удивились бы сейчас и нашествию демонов из преисподней. Моя легенда летела к гоблиновой матери, но мне в тот момент было абсолютно наплевать на свою так долго лелеемую независимость, да и на предобморочное состояние бывшего сокурсника.
- Рели! Тебе нашатыря под нос сунуть, или ты сам голову из задницы вытащишь?! Подключайте аппаратуру. Он в критическом состоянии. Мне нужна ваша лаборатория.
- С-снейп?!
По-видимому у Рейнольдса была слишком длинная шея, до него долго доходило. Плохая черта для колдомедика. Я уже хотел привести в чувство старого знакомого с помощью пары пощёчин, но тут в дело вмешался Драко:
- Крёстный, моя лаборатория в подвале левого крыла, пароль «Белладонна». Не теряй времени, здесь я сам разберусь.
Напоминать дважды не пришлось. Как мне ни хотелось остаться возле Гарри, но сейчас он был в надёжных руках, а в мою задачу входило как можно скорее идентифицировать яд и найти к нему противоядие. Чем я и занялся, аппарировав в указанное крестником место. В лаборатории такого уровня, конечно же, нашлось всё необходимое, чтобы провести токсикологический анализ крови, и тут…
И здесь меня ожидал шок. Первые же определяющие реактивы показали, что Джокер был отравлен больше четырёх часов назад, почти сразу после того, как ушёл из особняка Блэков… Да ещё и в сочетании с этим Мордредовым наркотиком…
- Не может быть! Он бы не смог выжить!
Но дальнейшее исследование разъяснило причину подобной стойкости. В крови обнаружились старые следы яда василиска и слёз феникса. Ну, конечно же! Последствия того жуткого случая с Тайной комнатой. Это давало пусть и призрачную, но всё же надежду, что у меня хватит времени, чтобы создать противоядие…
К сожалению, это обнадёживающее известие было единственным. Как я ни старался, вычислить яд, которым был отравлен дорогой мне человек, не смог. Нет, все составляющие были обнаружены и не вызывали сомнений, но… Я мог навскидку, даже не заглядывая в справочники, назвать десяток ядов, которые можно было создать из подобных ингредиентов. Соответственно, все они инактивировались разными антидотами, и применение «не того» вещества могло стоить Джокеру жизни.
Я бился над созданием нового универсального противоядия уже почти сутки, когда в лабораторию спустился регулярно снабжавший меня информацией Драко и устало сполз по стенке на стоявший возле неё стул. Следом в помещение просочились вездесущие гриффиндорцы. Вид у всех четверых был бледный и потрепанный.
- Что?!
- Он без сознания, но все жизненно-важные процессы нам худо-бедно удалось стабилизировать. Им сейчас занимается лучший реаниматолог госпиталя. Нас просто выставили из палаты. Шеклболт нагнал туда целое элитное подразделение Аврората.
- По-моему, ты чего-то не договариваешь.
- У Поттера устойчиво коматозное состояние, но…
- Что но?
- За эти сутки было два непонятных мне приступа судорог, сопровождавшихся остановкой сердца. Такое впечатление, что в эти моменты яд снова поступал в кровь.
- Болюсные микросферы с ядом…
- Я тоже об этом подумал и даже попытался убедить остальных, но Рейнольдс выставил меня за двери, - Драко с трудом заставил себя подняться со стула и, подойдя к столу, заглянул через моё плечо в черновые записи. – Постой, крёстный, но тогда…
- Тогда, за всем этим стоит не Кадавейр.
Принесённое крестником известие было страшным ударом. Я не понаслышке знал это изобретение алхимиков-зельеваров. Даже сам когда-то приложил руку к его усовершенствованию. Мельчайшие созданные магией микрокапсулы, попадавшие в кровь вместе с основной дозой яда, действовали не сразу, а растворялись спустя заданные промежутки времени, выпуская новые порции отравляющего вещества. При таком раскладе у отравленного просто не оставалось шансов выжить – ни один даже самый двужильный организм не выдерживал подобного издевательства. Вот только ни Кадавейр, ни его учитель Лангран никогда не были специалистами в этом течении.
Пока я предавался подобным мыслям, крестник быстро просмотрел мои наброски:
- Сколько тебе может понадобиться времени, чтобы разработать антидот?
- Больше, чем мы можем себе позволить, - я усилием воли отогнал заполонившую сознание безнадёжность. Мысли лихорадочно метались, пытаясь отыскать выход из этого кошмара… И тут, словно вспышка озарения:
- Идиот! Как я мог забыть?! Драко, сколько продержится Гарри, если произойдёт то, чего мы боимся, и начнётся каскадное впрыскивание яда в его кровь?
- Если бы это был обычный человек – двенадцать часов, максимум – сутки. Но это – Поттер… Сорок восемь часов, больше даже Мерлин бы не выдержал. Что ты задумал?
- Ты останешься здесь и попытаешься подобрать противоядие… Хотя бы попробуй найти что-то, способное растянуть периоды каскада. А мы с мисс Грейнджер доведём до конца ритуал с «Ликом Вечности». Эликсир, полученный с помощью Философского камня, способен вернуть к жизни даже безнадёжно больного человека.

Дата добавления: 2015-08-17