Глава 4. «Конкурент мой – притягательный».

Первым моим ощущением после возвращения из астрала на бренную землю была головная боль. Первой мыслью – «Вроде бы я не пил вчера». Почему-то вспомнились наши былые попойки с Роном, а потом как-то разом в разум хлынули воспоминания. Это хорошо, что мышцы ещё плохо меня слушались, потому что единственным печатным комментарием собственного поведения было слово «идиот». Нет, даже не так… ИДИОТ с тремя восклицательными знаками. Это ж надо было так облажаться!!! Индиана Джонс блин, недоделанный! Ведь знал же, чуял, что на обратном пути может ждать засада, и что? Ограничился Сканирующими чарами, лопух! Хорошо хоть, Герми не подставил и бумаги ей отдал. Вот только за каким лядом я «Лик» с собой потащил? Хорошо хоть, меня Ворон схватил, а не инквизиторы… Мигрень немного отпустила, и я смог, наконец, открыть глаза.
Мда-а, а может быть, лучше было попасть в лапы наших новых поборников Святой веры… Судя по антуражу комнаты и моему в ней положению, Ворон таки обиделся. Интересно, он меня сам мыл и к кровати привязывал? Профессиона-ал… Гад!!! Кисти охватывал эластичный шнур в два ряда, лодыжки – тоже. Верёвки позволяли немного менять положение тела в постели, но не давали ни единого шанса вырваться. Можете быть уверены, все шансы освободиться мною были испробованы. И какой гоблин меня тогда за язык дёрнул рассказать о своих способностях выбираться из оков? Вопрос риторический.
Я ещё раз, теперь уже со всей тщательностью оглядел помещение, в котором находился: спальня, выдержанная в серебристо-зелёных тонах, почему-то наводила на мысли о факультете Слизерин, а, вспомнив характер Ворона, я, несмотря на своё незавидное положение, усмехнулся: мой конкурент как никто другой подходил под требования «змей». Ох-хо-хо! А слизеринцы трепетно относятся к личной мести. Хмм, даже изобретательно, я бы сказал. Лишение магии, одежды и полная беспомощность – полный набор компонентов для психологического давления. Ах, нет! Кажется, я забыл пытку ожиданием и неизвестностью. Часы на стене показывали пятнадцать минут девятого. Я провалялся в отключке полтора часа. Многовато даже для сочетания «Петрификуса» и «Ступеффая». Вот что значит пара суток без нормального сна. Усилием воли подавив растущий подсознательный дискомфорт от невозможности передвигаться, я постарался поудобнее устроиться в постели. В конце концов, кровать мягкая, верёвки боли не причиняют, надо воспользоваться случаем и поспать, а то неизвестно, что ещё придёт в голову моему конкуренту, к моменту его возвращения нужно быть во всеоружии.
Походная жизнь приучила меня к неприхотливости: если надо было, я мог спать сидя, стоя и даже на ходу. Я загнал вглубь сознания буйное воображение, в красках расписывавшее, что можно сделать с привязанным к кровати обнажённым телом – в памяти с ходу всплыло вариантов пять, и припомнилось бы больше, но… Мне как-то раньше приходилось бывать не на месте привязанного, а всё больше того, кто привязывал. От подобных мыслей вернулся дискомфорт, и мне пришлось потратить некоторое время, чтобы успокоить воображение и хоть немного поспать.
К тому времени, как часы на стене пробили полдень, я сумел неплохо отдохнуть и проснулся готовым к грядущему противостоянию. Ворон, конечно, был мужиком жёстким, но это не значило, что я безнаказанно позволю ему записывать меня в свои подстилки. Тихие шаги и появившийся вместе с ними такой знакомый запах заставили меня мгновенно притвориться спящим, но… Ворон даже не соизволил подойти к месту моего заточения, проследовав ко второй двери в комнате, за которой явно скрывалась ванная. Издеваемся, значит?! Ну, ладно… Я не гордый, подожду, но кто-то точно после этого дождётся… Ох, дождётся! О! Вода перестала шуметь. Та-ак, пора изобразить безвольную жертву. Надежды на то, что он клюнет на такую уловку, конечно, мало, но… чем соплохвост не шутит, когда Хагрид спит.
Не прокатило… А жаль. Ла-адно, как говаривал Киплинговский Маугли: «У меня под языком припрятано достаточно колючек, чтобы продырявить их шкуры». «Силенцио» на меня пока ещё никто не накладывал. Сильная рука уверенно проникла в мою львиную гриву (в просторечии именуемую вороньим гнездом), и насмешливый хрипловатый голос произнёс:
- Синьор Джокер, я в восхищении. Какая хрупкость и беззащитность. Посмотрев на твоё лицедейство, можно даже поверить, что ты невинная жертва. Только вот этим меня не купишь. Кстати, как тебе такое положение?
Ах, он ещё и издевается, ну сейчас я ему выскажу всё, что…
Его рука властно развернула мою многострадальную голову, и я лицом к лицу столкнулся… с человеком, которого уже и не надеялся увидеть на этом свете:
- СНЕЙП???!!!
- ПОТТЕР???!!!
На секунду в моей душе полыхнула радость: он жив! Человек, которого я когда-то обвинял во всех смертных грехах и который, плюясь ядом и прямыми оскорблениями, тем не менее, продолжал раз за разом спасать мою жизнь. Он жив! Жив!!! С души словно камень свалился… А следом пришёл… гнев…
Ах, он жи-ив!!! Вот же гад ползучий!!! Я, значит, десять лет себя виновным в его гибели считал, даже невольно подражать ему начал, кретин! А он. Всё это время. Преспокойненько. Жил. В этом уютном убежище. А я-то, дурак, его своей совестью считал. Хотя… каков хозяин, такая и совесть. Ну, что ж, расставим все точки над «i». Мне ещё десять лет назад хотелось вытащить его из бронированного панциря и разглядеть, так сказать, поближе. Правда, тогда ни с какими эротическими фантазиями это связано не было. Если честно, я в то время ещё и сам не понимал, кто мне нравится – женщины или мужчины. А вот потом, когда Герми с Джорджем пошутили, что у меня все любовники – черноглазые брюнеты, я и начал задумываться кое о чём, а знакомый колдопсихолог помог. В плане расшифровки подсознательных желаний и нереализованных страстей. Шок был знатный. Но он давно прошёл. А Снейп, змей слизеринский, жив, значит, и мне, везучему идиоту, удалось-таки выцарапать его из панциря. И знаете, что? Мне понравилось!
Он с расчётливой жестокостью отпустил какой-то комментарий о постельных игрушках, я ответил, как привык. Слово за слово, и через пару минут мы уже неистово целовались, вымещая друг на друге все свои обиды и разногласия. Постепенно, сам того не желая, я начал уступать ему инициативу, подчиняясь грубым ласкам и изо всех последних сил пытаясь удержать себя в руках, всем существом понимая, что если уступлю сейчас, то всю жизнь потом буду считать себя шлюхой. Только бы он не понял! Только бы не понял этого! Но где там… разве такого, как Ворон, легко провести. Мне с трудом удалось вырваться из захлёстывавшего меня водоворота наслаждения. Видимо, несмотря на все мои старания, поражение уже светилось в моём взгляде, настолько торжествующей стала его улыбка, стоило ему только отдышаться и вглядеться мне в лицо. И вновь его губы вовлекли меня в поцелуй, заставляющий отключиться разум. Я не мог, а главное, не хотел больше сопротивляться. Сознание уносило в потоке захлестнувшей меня волны возбуждения, но тут перед глазами внезапно всплыла картинка двухдневной давности. А в ней моё пробуждение в джунглях и отчаяние, выстудившее душу, когда я понял, что меня ограбили и бросили. Нет!!! Не хочу больше сожалений! Не хочу больше боли! Тело среагировало автоматически, как учили на занятиях боевой подготовкой. Удар головой в лицо и коленом в пах. Полностью своей цели мне достичь не удалось, но ошарашенное выражение на горящем возбуждением лице Ворона стоило того, чтобы содрать ради этого кожу на лодыжке.
Ещё Кингсли говорил, что я псих и отморозок и у меня неадекватная реакция на опасность. Проще говоря, в самые хреновые моменты меня разбирает неудержимый хохот. Сколько раз в моей жизни это только усугубляло ситуацию и не сосчитать, но противника выводило из себя не хуже, чем сотня комментариев о его происхождении и зоофильных наклонностях его предков. Вот только тогда у меня руки были свободны, а сам я не был привязан к кровати на манер морской звезды.
Упс! Моё пророчество оказалось верным – Ворон словно в цепи сорвался, на моё бедное тело будто огненный водопад обрушился. Этот озабоченный монстр добрался, казалось, до самых чувствительных местечек, посылавших в мозг волны всё нараставшего наслаждения. И я не уступал ему ни в чём, вжимался всем телом, яростно отвечал на поцелуи и грубые ласки, впивался в прижимавшее меня к постели плечо зубами. Разум словно штормовой волной захлестнули желание и возбуждение, срывавшие к Мордреду весь мой контроль и ограничения. Но чем сильнее тело пылало от всё разгоравшейся страсти и острого, почти на грани боли наслаждения, тем больше ныла душа. От такого контраста на глазах навернулись непрошеные злые слёзы. Сейчас я больше жизни хотел Север… Ворона и столь же сильно его ненавидел. За эти ласки, за свою реакцию на них, за то, что он такая сволочь, за то, что не могу в его присутствии сохранять свою личину, за то, что этот гад змеёй пробрался в моё сердце, и я, как ни стараюсь, не могу выбросить его оттуда. Понимал, что вот ещё чуть-чуть, ещё немного, и больше не смогу сопротивляться, сдавшись на милость победителя. Это было так сладко, так заманчиво и притягательно… Вот только как потом мне смотреть в глаза собственному отражению в зеркале? Мой затуманенный наслаждением взгляд, поймал абсолютно безумный взгляд Ворона. В памяти почему-то всплыла старая маггловская пословица: «Обманешь раз – вина твоя, обманешь два – вина моя». Б***ь ты, Гарри Поттер!!! Остатки разума и саднившая, словно вновь открывшаяся старая рана, душа бешено сопротивлялись охватившему меня безумию. Если бы хоть тело было свободным, а так… Что мне оставалось? Это было сильнее меня! Что оставалось?! Джокер, мать твою!!! Тряпка!!! Ни просьбы, ни твои слёзы Ворону нафиг не нужны! Они его не остановят. Только…
- За всё надо платить… Моя цена – артефакт! – вырвалось уже на пике отчаянья, по наитию, но... любовника-мучителя словно ураганом снесло с моего тела, и мы на секунду замерли, встретившись взглядами. Не знаю, что такого страшного он увидел в моих глазах. Судя по его расхристанному и абсолютно невменяемому состоянию, видок у нас был тот ещё. На мгновение мне показалось, что Ворон не выдержит и просто свернёт мне шею, но, постояв соляным столбом несколько секунд, он вихрем вылетел из спальни, со всей силы саданув дверью о косяк. А я безвольной лужицей растёкся по постели. Тело трясло от неудовлетворённого желания, а душа пела от облегчения. Мы едва не переступили черту, но всё-таки удержались на самом краю пропасти. Оба. Совесть, вещавшая в этот раз почему-то голосом покойного Дамблдора, мягко намекнула, что, в общем-то, я и сам не без греха, нечего было провоцировать Ворона на столкновение. Да знаю я, знаю… Только вот одного понять не могу, какая мантикора меня под бок толкает, каждый раз, как я его вижу? Ведь знаю же, что он не спустит мне с рук провокации, а удержаться не могу.
Волной накатила апатия и усталость. Хотелось забиться куда-нибудь в уголок и ни о чём не думать, да вот только возможности такой у меня не было. Последующие часы прошли в раздумьях о сложившейся ситуации и ожидании, когда же меня соизволят освободить. Что-то мне подсказывало, что Ворона я ещё долго не увижу. Только почему-то эта мысль вызывала тоску, а не облегчение.

К тому времени, как появился домовой эльф, смотревший на меня, как на помесь графа Дракулы с Джеком Потрошителем, я успел несколько раз задремать, сделать парочку безуспешных попыток избавиться от верёвок и как следует просчитать свою дальнейшую линию поведения. Сегодняшняя сцена не должна была повториться, а для этого мне надо было держаться от Ворона как можно дальше. Вот только сделать это не представлялось возможным. Смутные догадки, что без записей чародея Снейп рискует при работе с «Ликом» нарваться на крупные неприятности, не давали мне покоя. И как я ни успокаивал себя, что забота о безопасности единственного человека, способного снять с меня ошейник – нормальная реакция, я понимал, что мой интерес к нему выходит далеко за рамки простой необходимости.
Приказ оставаться в спальне меня просто умилил. Ворон, что, серьёзно думал, что, есть у меня магия или нет, эльфы сумеют удержать Джокера? Щаззззз!!! Три раза «Ха»!!! Да этим милашкам до покойного Кричера, как цыплёнку до дракона. После долгого общения с ним я мог глотать несчастных ушастиков, не жуя. Провести наивных домовиков не представляло для меня труда. И уже на следующее же утро мало того, что дом был в полном моём распоряжении, так и эльфы молчали, как ПСы на допросе, боясь даже на глаза показаться своему хозяину. Вот с Защитой на входе в лабораторию пришлось повозиться, наличие симпатичного украшения на шее не способствовало эффективности работы. Промучившись без толку целый день, я прибегнул к старому маггловскому способу – проскользнул в помещение следом за его хозяином. Была, правда, вероятность, что бывший Пожиратель меня засечёт, но Ворон слишком погрузился в работу, чтобы реагировать на посторонние раздражители. К тому же, целиком и полностью полагался на верность и надёжность своих домовиков. Устроившись в самом тёмном и малоиспользуемом углу подвала, мне оставалось только наблюдать за действиями моего недавнего противника и пытаться просчитать, с какой стороны ему может угрожать опасность. Легко сказать – просто наблюдать! Напрасно я считал, что меня ожидают тоскливые часы ожидания. Как бы не так! Да после вчерашнего меня от каждого его жеста, каждого движения бросало то в жар, то в холод. Вот Ворон, ловко изогнувшись, не глядя снял со стеллажа какую-то банку с ярко оранжевым порошком, вот осторожным, почти нежным движением, открыл хрустальный, переливавшийся всеми оттенками радуги фиал и влил несколько капель хранившейся в нём жидкости в котёл. Всколыхнувшееся в котле зарево осветило его сосредоточенное с резкими волевыми чертами лицо. Нахлынуло далёкое, почти забытое воспоминание из детства, когда я, шестилетний запуганный зверёныш, ночью выбирался из своего чулана, чтобы подслушать, как тётя Петунья читает Дадли сказки. В доме Дурслей на слово «волшебство» было наложено строгое табу, но иногда в её историях фигурировали страшные коварные колдуны, описание которых почему-то вместо ужаса вызывало у маленького меня запретно-волнующее восхищение. Вот и сейчас эта ловко скользившая возле котла смертоносными обманчиво лёгкими движениями стройная фигура вызывала восторг, отзывающийся сладко-тянущей жутью где-то в подсознании. По телу пробегала дрожь, смешанная с предвкушением чуда, как перед прыжком с высокой скалы. Сразу почему-то напоминавшая, что я сижу в прохладном подземелье, а из одежды на мне только обмотанное вокруг бёдер полотенце. Мда-а… Вот только к холоду это чувство не имело никакого отношения. А зельевар всё продолжал свои движения, напоминавшие какой-то ритуальный завораживающий танец. Вот он потянулся, разминая затёкшие мышцы спины, а меня от этого движения словно током пронзило. Да что же ты делаешь, Ворон?! Сволочь! Ну, нельзя же так! Только не после наших недавних игр…
Я успокаивал себя тем, что это просто гормоны и завтра всё пройдёт. У меня слишком давно никого не было – в последнее время случайные партнёры и старые любовники стали вызывать не влечение, а раздражение. Вот закончу это дело, придумаю, как заставить Снейпа сварить зелье, которое сможет вытащить Рона из комы – если кому это и под силу, так только ему – и оторвусь по полной программе. Но всё было тщетно – меня по-прежнему волновал и привлекал только Ворон.
Следующие дни ничем не отличались от предыдущего, облегчения не было, а напряжение всё нарастало. Кроме этого, судя по тому, как подобрался и засуетился мой конкурент, хоть я сам и не понимал ни шиша в Зельеварении, наше бдение в лаборатории подходило к концу. И если бы я был на месте покойного Фламмеля, когда тот устраивал ловушку для своих последователей в собственных записях, именно этот момент как нельзя лучше подходил для проявления глобальной гадости. А учитывая отнюдь не милосердные нравы Средневековья, когда заваривалась вся эта бодяга, «сюрприз» мог быть не только членовредительским, но и смертельно опасным.
Следуя инстинкту, буквально вопившему: «Ахтунг!!! Атас!!! Хозяин, пора рвать когти!!!», я стал незаметно подкрадываться к Ворону, чтобы в случае необходимости вытолкнуть этого «мученика науки» из эпицентра катаклизма. Вот зельевар нахмурился и, наложив на себя Защитные чары, чего всегда избегал делать в лаборатории, склонился над котлом, в котором нарастало какое-то непонятное свечение, и я понял: пора! Взвившись из положения лёжа, словно взведённая пружина, на лету всей своей массой впечатался в ничего не подозревавшего колдуна и отбросил как можно дальше от потенциальной опасности, закрывая своим телом и прижимая к холодным камням пола. Он яростно боролся, пытаясь скинуть мою не очень громоздкую тушку, но… не успел. Рвануло так, что нас вместе с ним чуть по камням не размазало. Мда-а, про щиты-то я и забыл…
Это было моей последней связной мыслью: через мгновение на затылок обрушилось что-то тяжёлое, голова взорвалась слепящей болью, и я провалился в беспамятство.
Каким уж макаром Ворон тащил меня до гостиной, вспоминалось смутно. Пришёл в себя только от полоснувшей словно калёным железом боли в затылке и инстинктивно попытался вырваться. Где там! Разве из этих рук вырвешься? Да и не хотелось… Совсем не хотелось… Его захват постепенно переходил в объятия, а у меня не было ни малейшего желания сопротивляться. Нас влекло друг к другу так, словно от этого притяжения зависела наша жизнь. Ещё немного и…
Соплохвоста ему в зад!!! И какого гоблина Хорёк-старший вваливается сюда, как к себе домой?!
- Северус! Мне срочно нужно найти Поттера! Что у тебя с ним за дела? Мерлин преблагий!!!
Ну, к Мерлину я отношения не имею, но кто-то, кажется, нашёл… неприятности на свою задницу!
– Какого Мордреда здесь творится???!!! Это же Поттер!!!
Нет, Папа Римский!!! Чего так удивляться-то?! Ого! А что это у нас лорд Малфой растерял всю свою холодность, а? Но видеозапись, на которой звучал голос Герми, расставила всё по своим местам. Молодец подруга! Эк она Хорька упаковала! Наша с Роном школа! Жена аврора, особенно в разозлённом состоянии – это оружие массового поражения. Вот и тот самый «рычаг», с помощью которого я могу давить на Ворона, требуя приготовления зелья, так необходимого другу. Попались, господа Пожиратели! Паровым катком работать и в блин раскатывать я тоже умею, и не надо так сверкать глазами. После вашего покойного Лорда у меня на игру в гляделки иммунитет. И демонстративно раздевать меня глазами, лорд Люциус, тоже не надо, я и так раздетый. А стыда у меня нет, вы правы! И брови так поднимать не стоит, вам до вашего друга далеко. Торговаться с Малфоем было легко и приятно, а вот напряжённого задумчивого взгляда выпавшего из разговора Ворона я старался избегать. Он меня нервировал. Было в нём что-то, от чего мой деловой настрой летел к Мордреду.
В том, что они согласятся на мои условия после операции, провёрнутой Герми, я не сомневался. Невольное уважение, появившееся на лице слизеринцев, меня, признаться, порадовало, не такие уж они непрошибаемые сволочи, как нам казалось когда-то. Просто у них другая психология: на чужую жизнь они плевать хотели, за своих же глотку порвать кому угодно готовы, вот только стать для них «своим» было очень непросто.
Соглашение не заняло много времени. Мы с Герми возвращали Хорька в лоно белобрысого семейства, а Ворон должен был сегодня же приготовить и отдать мне необходимое зелье. Известие о том, что необходимое Рону лекарство существовало все эти годы, едва не заставило меня сорваться, но Северус, видимо, поняв моё состояние, спокойно пояснил:
- А кто бы это мог сделать? Я официально мёртв, а лорд Малфой – не член гильдии. Да одна попытка провернуть подобное поставила бы под сомнение моё пребывание в загробном мире.
Логично, ничего не скажешь. Эх, если б я только знал, что Снейп жив… И что тогда? Ладно, если бы, да кабы – сослагательное наклонение, а история, к сожалению его не терпит. Мы довольно быстро пришли к соглашению, закрепив его Непреложным обетом. И чем дольше обсуждали детали, тем спокойней выглядел Малфой. Мне не один раз пришлось ловить на своей персоне его заинтересованные взгляды. Вначале я подумал, что лорд сменил тактику и теперь просто давит на психику, но потом понял, ему просто не приходилось видеть раньше такого меня. Да, Люциус, Джокер-Поттер такой единственный и неповторимый. А вы ожидали, что я начну качать права и требовать в дополнение ко всем условиям освобождение от ошейника? Не дождётесь! Идиотов здесь нет. Вы всё равно не откажетесь от дополнительной гарантии моей работоспособности, а я не хочу зазря сотрясать воздух и выставлять себя наивным гриффиндорским дурнем.

Гермиона вместе с пленником появились аккурат в 24.00. Моя подруга умела «держать марку» как никто другой. Я уже не первый раз ловил себя на мысли, что, несмотря на свою порой подчёркнуто маггловскую внешность, Герми одним своим видом способна отодвинуть на второй план сотню чистокровных в N-ном поколении куриц. Вот и сейчас на ней была простая шёлковая водолазка стального цвета, облегающие стройные ноги тёмно-синие джинсы, заправленные в сапоги-ботфорты и кожаный приталенный длинный плащ с высокими разрезами и отворотами. Всё это без единого украшения. А выглядела она в этом, как королева амазонок. Даже Люциус впечатлился… Я видел.
Мио ловко избавила нашего заложника от блокиратора, предусмотрительно не поворачиваясь к слизеринцам спиной, поместив Драко между собой и потенциальными мстителями.
О как! А Хорёк-то что-то обезьяньего восторга от освобождения не испытывает. Да и физиономия его, видимо, давно утратила паническое выражение, которым мы могли любоваться на видеозаписи. Кстати, посмотреть было на что. Дракусе время, в течение которого мы не виделись, явно пошло на пользу. В высоком, спортивном парне, уверенно взиравшем на мир серыми глазами, с трудом можно было узнать того тощего загнанного в угол истерика, каким он мне запомнился в Последней Битве. Красивый шельмец, нечего сказать. Только не в моём вкусе. А вот на пару с Герми они смотрелись просто сногсшибательно. Оба высокие, стройные, изящные, одетые в подчёркивающую стремительность движений одежду тёмных тонов, красивые и… смертельно опасные. Нам с Роном так не выглядеть никогда.
Э-э-э… куда это мои мысли занесло? Интересно, как это они друг другу глотки за эти сутки не перегрызли? Да, вот именно! В таком вот ключе! А то, что мне какое-то сходство мерещится, это бред на фоне спермотоксикоза.
Ну, наконец-то, все «реверансы» и детальное обсуждение дальнейших действий двух сторон были закончены, и мы с Гермионой, вооружённые с таким трудом добытым зельем, направились к границе аппарационной зоны. Взгляды троих слизеринцев буквально прожигали наши спины. И не только я один это чувствовал. Герми, до боли сжавшая мою руку, выглядела, как снежная королева – настолько надменным и застывшим казалось её лицо:
- Им обязательно так пялиться?
- Это своеобразная дань уважения. Ты переиграла их, тебя признали достойным противником и сейчас предупреждают о будущем ответном ударе. «Змеи» никогда и ничего не забывают.
Меня охватило странное чувство. С одной стороны: радость и предвкушение выздоровления Рона, а с другой… сожаление от расставания с Вороном. Тьфу! Бред! Думать надо о том, как я в ошейнике буду с записями разбираться, а не о несуществующих чувствах и отношениях. Мой конкурент в буквальном смысле слова держит меня за горло, а я тут рефлексией занимаюсь. Но за душу всё равно что-то тянуло. Ах, да! Обернувшись через плечо, я нашёл взглядом Северуса и тихо, одними губами, прошептал:
- Прости… «Я не хотел тебя обманывать там, в лесу. Просто… не хотел… потерять…»
Ну, вот и всё, ещё пара шагов – и мы пересечём границу их Защиты.
- Джокер!
Как Ворон оказался за моей спиной, я заметить не успел. Тёплые сильные пальцы, на мгновение коснувшись моей шей, словно оставили на коже огненный след, и я не сразу понял, что не чувствую больше мерзкой давящей тяжести блокиратора магии. Малфои что-то возмущённо кричали, но мне было не до них. Чёрные глаза, в которых за внешней невозмутимостью плескался огонь, поймали мой взгляд.
- Ты свободен. И… прости, что оставил одного в джунглях.
Это что? Предложение начать всё сначала?
Мгновение – и мои губы невесомо коснулись его губ. Я и сам не понял, когда и как преодолел разделявшее нас расстояние. Нет! Не здесь и не сейчас. Слишком много посторонних, но… я вернусь. Я обязательно вернусь.

Два шага назад, наверное, были самыми трудными в моей жизни. Уходить не хотелось, но… так было НАДО. Хорошо, что Герми взяла на себя аппарацию, иначе я в «растрепанных чувствах» мог занести нас к чёрту на кулички. Никогда и никому ещё не удавалось настолько выбить меня из колеи.

Особняк на Гриммо встретил нас уже привычной мертвящей тишиной, но в этот раз в нём ощущалась какая-то жизнь. За трое суток моего отсутствия Гермионе удалось расчистить одну из спален, в которой устроили Рона, малую гостиную, превращённую ею в кабинет, и относительно привести в порядок кухню.
- Ого! Как тебе всё это удалось?
Я великолепно помнил, сколько времени подобные «подвиги» занимали у нас с ребятами после четвёртого курса. Особо меня поразила обстановка спальни, превращённой в настоящую больничную палату.
- Малфой помог.
- Кто-о?! Хорёк?! Без магии?! Собственными ручками?! Да ни за что не поверю!
- Я тоже не ожидала от него такого, - подруга нервно пожала плечами. – Гарри, он… нормальный…
- Что, даже не орал и не угрожал папочке пожаловаться?
- Орал… поначалу. Ты, если очнулся привязанным к стулу, тоже не комплиментами бы бросался. А вот папенькиными связями не грозился, этого не было.
Я вспомнил, в каком конкретном месте очухался сам, и с трудом удержал желание спрятать взгляд. Нужно было срочно менять тему:
- Ты хорошо оборудовала спальню, прямо больничная палата.
- Говорю же, это Малфой. Он же Мастер Зелий и колдомедик. Работает в Св. Мунго.
- Что?! И Люциус позволил наследнику такое… плебейское занятие?
Герми молча пожала плечами, и мы, переодевшись в домашнюю одежду, стали готовить Рона к приёму зелья, когда наше внимание привлёк шум, раздавшийся в прихожей. Мы тотчас же выхватили палочки. Герми скользнула к двери, а я замер посреди комнаты, прикрывая друга и вслушиваясь в лёгкие летящие шаги на лестнице.
- Дом под Защитой. Кого могло принести?
Но мучиться долгим ожиданием нам не пришлось. Дверь распахнулась и в ней показался уже избавившийся от мантии… Драко Малфой, на ходу заговаривавший порез на левом запястье.
Та-ак, всё время забываю, что эта белобрысая сволочь по крови Блэк. К тому же, он находился внутри особняка, когда Герми подпитывала Защиту, а значит, вполне мог вернуться в дом, не выспрашивая разрешения, которое ему всё равно никто бы не дал.
- Ты, часом, не заблудился, Хорёк? Малфой-менор не здесь.
- Поттер, я, в отличие от тебя, дебилизмом не страдаю. А где… - блондин заметил затаившуюся возле двери Гермиону, сбавил обороты и продолжил уже без издёвки. – Вы успели дать Уизли зелье?
- Нет. Как раз собирались.
- Вот и хорошо. Укрепляющее в доме есть?
- Разумеется, - Герми тенью проскользнула между мною и Малфоем, достала из шкафа находящееся под консервирующими чарами зелье, разлитое почему-то в маггловские стандартные флаконы и капельницы для внутривенной инфузии, пояснив: - Вводить через маггловские капельницы эффективнее. У Рона вживлён для этого подключичный катетер.
- Ладно. Поверю на слово. Но вам придётся вдвоём его удерживать. Возвращение с того света – удовольствие не из приятных.
- Малфой, а что это ты тут раскомандовался? Тебя что, папенька к нам для наблюдения приставил? У нас, вообще-то, и без твоей персоны знакомые колдомедики имеются, - перед приходом нашего школьного врага я как раз хотел связаться с лечащим целителем, курировавшим Рона.
- А у них есть опыт работы с этим зельем? Угробите пациента, а сами потом всё на нас свалите. С вас станется. Нет уж, раз мы заключили сделку, то намерены сами контролировать процесс лечения. – Хорёк ухмыльнулся своей былой мерзкой улыбочкой, но тотчас же бросился на помощь Герми, устраивавшей тело мужа на постели в приподнятом положении.
Всё было логично, но почему-то казалось, что Драко чего-то недоговаривает. Да и… не верилось мне, что Люциус с Вороном вот так просто отпустят к похитителям только что вызволенного из плена наследника.
Додумать эту тревожившую меня мысль до конца мне не удалось. Остаток ночи нам даже вздохнуть лишний раз было некогда. Действие зелья и в самом деле больше походило на отравление каким-то медленно действующим ядом, чем на лечение. Тело Рона судорожно металось на кровати, и нам втроём с трудом удавалось его удерживать. В него словно демон вселился. Из горла друга рвался нечленораздельный вой то ли боли, то ли гнева, а воздействовать на него магией было нельзя – это могло повредить действию зелья. В какой-то момент, когда мы, вспотевшие и взъерошенные, с трудом пытались отдышаться, после очередного приступа судорог, я не выдержал и пригрозил:
- Если ты, гад, подсунул ему какую-то хрень, и Рону станет хуже, тебе не жить…
- Поттер, а ты что, думал, что вытащить человека с того света так легко? Так вынужден тебя разочаровать, это дело грязное и муторное, - видно было, что блондину тоже приходится несладко, и… да-а, только присутствие Гермионы удерживает его оттого, чтобы высказать мне всё, что он обо мне думает, не выбирая выражений.
Последовавшие за этим часы слились в один сплошной кошмар. Сильнейшие приступы судорог сменялись рвотой и новой порцией криков. Мы выбивались из сил, пытаясь бороться со всем сразу. И с каждым приступом Драко всё чаще удовлетворённо хмыкал, накладывая Диагностические чары на безвольно обвисавшее на кровати тело Рона. А в моей голове вместо постепенно отступавшего страха за жизнь человека, ставшего моим братом, всё чаще возникали мысли о Вороне. Мерлин Великий! Через что же ему пришлось пройти!
Рассвет застал нас обессиленными магически и физически. Мы с ужасом ждали следующего приступа, не представляя, как сможем ему противостоять, когда вместо судорог и криков, с постели донеслось тихое:
- С… паси… бо… я… в порядке…
- РОН!!!
- Рональд!!!
Мы с Герми, словно пружиной подброшенные с пола, где отдыхали после последнего приступа, кинулись к кровати, а Драко обессилено сполз по стене:
- Я же говорил.
- Спа…сибо… М…Малфой… - сорванный от криков голос то едва слышно хрипел, то скрежетал, словно мельничный жернов.
- Ты… понимал, что здесь происходит? – удивлённый Малфой, с трудом поднявшись на дрожащие от усталости ноги, шагнул к постели.
- Я… всё… слышал… все… эти годы…
Меня словно ледяным ветром обожгло. Значит, всё это время разум Рона был заперт в неподвижном теле. Кома – это вообще погано, но то, что произошло с ним – самый страшный кошмар.
- Как тебе удалось не свихнуться? – слова вырвались сами собой, перекрывая бормотание Драко, накладывавшего какие-то Диагностические чары и глухие рыдания Герми, уткнувшейся в грудь мужа и судорожно, словно боясь потерять, сжимавшей его похудевшее тело.
- С… трудом. Прости… тяжело… говорить…
Больше мы с расспросами не приставали. Отлевитировав в ванную едва способного поднимать руки Рона, Герм занялась его мытьём. Малфой, добравшись до ближайшего стола, вытащил откуда-то дневник и с целеустремлённостью маньяка, принялся записывать в него итоги сегодняшнего «сеанса лечения». Мне не хотелось лезть к друзьям, я слишком устал, чтобы устраивать допрос с пристрастием слизеринцу; о том же, чтобы заняться расшифровкой записей в таком состоянии можно было даже не заикаться, хотелось только одного – добраться до кровати и рухнуть на неё, не раздеваясь. Но, представив ехидные замечания Малфоя о Поттере, привыкшем жить в хлеву, заставил себя всё убрать в комнате Рона и только потом поплёлся принимать душ и спать. Но, как назло, сон не шёл. В полудрёме перед глазами мелькали сегодняшние события, и я, не успев даже как следует заснуть, просыпался с бьющимся где-то в горле сердцем, увидев в мечущемся на кровати человеке почему-то не своего лучшего друга, а… Ворона. После часа такой пытки мне всё это надоело. Матерясь сквозь зубы, я залез под ледяной душ, растёрся докрасна жёстким полотенцем, натянул первую попавшуюся чистую футболку с шортами и, тяжело вздохнув, отправился на кухню наводить ревизию в наших запасах. К этому подталкивала меня элементарная логика. Домового эльфа у меня больше не было. Стряпню Герми можно было есть только под угрозой расстрела. Малфой… да этот барчук, небось, видел еду только на тарелке. Кто оставался? Правильно! Я любимый. На правах хозяина дома. Ну, что ж, лорд Блэк, придётся тебе вспомнить вбитые Дурслями навыки по кулинарному искусству. Нет, конечно, можно было заставить Гермиону и Драко самим позаботится о своём пропитании – не маленькие, сделать себе сэндвич с кофе вполне способны, но Рон-то нуждался в диетическом питании.
Хмм, оказывается, навыки требуют постоянного совершенствования, но… в целом я справился неплохо. Через полтора часа на огромной кухне старинного особняка распространял аппетитные ароматы куриный суп с лапшой и мелко крошеными овощами, а также огромная яичница с беконом. Посасывая обожженный кипящим маслом палец, я наложил сохраняющие температуру заклинания и, с трудом удержавшись от того, чтобы перехватить несколько ароматных кусочков, тяжело вздохнул и пошёл звать на поздний завтрак население дома. Завершить начатое мне не удалось. Давно не чищеный камин в холле выплюнул из себя клуб пыли вперемешку с золой, и из всего этого безобразия раздался смутно знакомый женский голос:
- Лорд Блэк, не могли бы вы разблокировать для меня камин. Нам надо поговорить.
Чей же это голос? Приятные, но чуть холодные интонации, сквозь которые проступала хорошо скрытая тревога. В памяти прозвучал едва слышный шёпот: «Драко жив? Он в замке?» Ну, конечно же! Нарцисса.
- Леди Малфой?
- Да.
- Вы понимаете, что я могу пропустить только вас одну, без сопровождения?
- Я согласна.
- Я, лорд Блэк, разрешаю доступ в Блэк-Холл леди Нарциссе Малфой.
В тот же момент в камине вспыхнуло зелёное пламя, и из него на пол, переступая почти упавшую каминную решётку, вышла светловолосая женщина средних лет в элегантной мантии цвета кофе с молоком:
- Доброе утро, лорд Блэк.
Титул и имя как всегда резануло слух, напомнив о Сириусе:
- Не стоит. Называйте меня по имени, - тут я всё же вспомнил о правилах вежливости и с запозданием поздоровался. – Доброе утро, леди Малфой.
- Если вы предлагаете обращаться к себе по имени, то окажите и мне такую любезность: называйте меня Нарциссой.
Ведьма оглядела запущенное помещение, но ни единым жестом не выразила своего отношения к такому пренебрежительному отношению к старинному особняку.
- Хорошо. Извините, что не могу пригласить вас в гостиную. В этом доме сейчас расчищены только три комнаты…
- Думаю, кухня наверняка среди них имеется.
- Да.
- Вот и отлично.
- Хорошо, - эта женщина мне нравилась больше всех Малфоев вместе взятых, да и к тому же когда-то спасла мне жизнь, поэтому я как можно вежливее пригласил её пройти на кухню. – Что привело вас сюда?
- Мой сын. Вчера ночью, после… возвращения от вас он буквально на несколько минут заскочил в Менор, переоделся, собрал какие-то зелья с записями и, ничего толком не объяснив, аппарировал к этому дому. Мы с мужем волновались.
- Волновались? Но постойте, разве не ваш муж отправил сюда Х… Драко?
- Нет. Они заперлись в лаборатории Северуса, совершенствуя какое-то зелье, необходимое после выхода из комы, а Драко отправили домой, приходить в себя.
- Тогда… его появление здесь – личная инициатива?
Это наводило на мысли. Это и необычная толерантность Хорька, ни разу за ночь даже не произнёсшего слова «грязнокровка».
- Разумеется. Мне просто хотелось выяснить, что произошло, и почему мой сын повёл себя столь странным образом?
- Мистер Снейп…
- Мастер Сангре. Теперь он носит это имя.
- Да-а? Оно ему подходит. Так вот, э-э-э… мастер Сангре любезно предоставил в наше распоряжение зелье, которое способно было вывести из комы после полученного темномагического проклятия нашего друга Рональда Уизли. Видимо, ваш сын, как колдомедик, посчитал нужным проследить за его действием. С целью научного эксперимента, я полагаю. Когда я последний раз его видел чуть больше часа назад, он записывал свои наблюдения в лабораторный дневник. И, можете поверить мне на слово, был абсолютно здоров.
- Вот как? Не думаю, что мой сын страдает альтруизмом. Действие зелья давно описано. Значит, он вмешался в это дело ради кого-то из вас.
- Сомнительно, но вы можете сами расспросить его о мотивах. Он в малой гостиной наверху. Вас проводить? Мне всё равно нужно приглашать вашего сына на завтрак.
- Спасибо, но я знаю дорогу, - женщина улыбнулась слегка насмешливо и уже поднимаясь по лестнице добавила. – На вашем месте, Гарри, я бы переоделась. Как вы знаете, мой сын страдает ехидностью.
На мгновение я опешил, не понимая что имеет в виду Нарцисса, но потом, приглядевшись к своей одежде чуть не выругался вслух. Твою же мать! Вот что значит – привычка жить одному. А я ещё удивлялся, чего это футболка едва налезла на моё, в общем-то, не слишком крупное туловище. На груди красовался цветочный орнамент, украшенный стразами, а шорты по боковому шву были отделаны яркой тесьмой. Впопыхах после душа я ухитрился напялить на себя вещи Герми. Мда-а, хорошо, что я не успел до Хорька добраться. Надо было немедленно переодеться во что-нибудь нормальное и снять это безобразие, пока его ребята не увидели.
По лестнице удалось проскользнуть в последний момент, из-за открытой двери малой гостиной уже доносились голоса приближавшихся Малфоев. Бесшумно скрывшись в бывшей комнате Сириуса и в одну секунду стянув футболку и шорты, я нашёл рядом с кроватью сумку со своими так и не разобранными пожитками. Почему-то в этот раз моё наплевательское отношение к собственному внешнему виду дало сбой. Перед лицом Нарциссы не хотелось выглядеть Гаврошем. Слава Мерлину, в вещах нашлись вполне приличная чёрная рубашка навыпуск и брюки. Я даже удосужился вспомнить Гладящие чары и причесаться. Распутанные волосы норовили залезть в глаза и щекотали шею. Взглянул в старинное, покрытое патиной зеркало и чуть не выругался. Видок у моего отражения был такой, как будто меня только-только из постели с Вороном вытащили. А и хрен с ним! Расстегнув пару верхних пуговиц на рубашке для большей свободы ощущений, вышел за дверь и первым делом заглянул к Рону. В спальне, превращённой в палату, никого не наблюдалось, в гостиной – тоже. Встревожившись, я почти бегом спустился по лестнице и, влетев на кухню, застал идиллическую картину: Нарцисса с Гермионой, как две хозяйки, кормили завтраком притихших и, как ни странно, спокойно переносивших общество друг друга Рона и Драко.
- А вот и хозяин пожаловал, - Малфой заметил мою застывшую на пороге комнаты тушку и, оглядев с ног до головы, продолжил. – Мои поздравления. Завтрак вполне съедобен. Может, тебе в повара переквалифицироваться а, Поттер?
- Благодарю, Малфой. В мои планы не входило травить тебя сегодня… Разве что после выздоровления Рона.
Друг хрипло рассмеялся и, держась за плечо Герми, с большим трудом поднялся из-за стола.
- Рон, ты что, с ума сошёл? Давай, я тебя отлевитирую?
- Н-нет… - голос был ещё хриплым, но артикуляция уже значительно улучшилась.
Наши с Гермионой многолетние старания принесли свои плоды. Мы не смогли «разбудить» Рона, но сумели найти и переделать под наши нужды методики, способные максимально уменьшить атрофию мышц.
- Мне… надо… трениро…вать… мышцы.
Герми, фиксировавшая каждое движение мужа, чтобы вовремя поддержать его, если он начнёт падать, только пожала плечами:
- Дела обстоят несколько лучше, чем мы думали. Рон, осторожней… не надо так форсировать события.
- Мои поздравления твой жене, Уизли. Она смогла сделать практически невозможное, - Драко одним взмахом палочки левитировал стул своему пациенту. – А теперь, будь человеком, прекрати изображать героя и садись. Тебе ещё рано совершать подобные подвиги. Или ты хочешь пустить псу под хвост все старания… Грейнджер?
Ну, всё! Сейчас прольётся чья-то кровь. Мой вспыльчивый друг такого Хорьку не спустит. Но… произошедшее вслед за этим событие заставило меня замереть с отвисшей челюстью. Рон! Спокойно! Позволил усадить себя в импровизированную инвалидную коляску, трансфигурированную из стула, и только после этого, с трудом растянув непослушные ещё мышцы лица в улыбку, прохрипел:
- Спасибо. Из тебя… получилась великолепная… нянька, Малфой.
- Уизли, никак у тебя чувство юмора прорезалось? – Драко похоже был готов к потоку угроз и оскорблений, но не к безобидной насмешке.
- У меня… было… время… чтобы… научиться. Быть… бревном… скучно. Смех… единственное… развлечение… - слишком длинная фраза заставила Рона закашляться и едва не потерять равновесие.
Тотчас же Герми с Малфоем поддержали падающее тело и, извинившись перед Нарциссой, левитировали в сторону превращённой в больничную палату спальни.
- Гарри, вам нужно позавтракать. Вы можете не волноваться за вашего друга, мой сын – компетентный специалист.
- Да, пожалуй, - увидев перед собой заботливо наполненную яичницей тарелку, я с удовольствием накинулся на еду. – Спасибо.
- Гарри… Я ни в коей мере не осуждаю ваши решения и поступки, но… Блэк-Холл очень запущен. Как вы в таком бедламе собираетесь создать условия для выздоравливающего? Кроме того, насколько я знаю, вы обещали моему мужу и его другу расшифровку каких-то документов. Вы уверены, что сможете сочетать заботу о друге и работу?
Вот Мордред побери! Об этом-то я и не подумал! А представив, какой объём работы придётся провернуть, чтобы хоть немного привести в порядок особняк, понял: о расшифровке можно забыть недели на две. Это было неприемлемо. Нужно было срочно что-то придумать, но как назло, в голову ничего путного не приходило:
- Я что-нибудь придумаю…
- Гарри, позвольте мне помочь вам. Одно ваше слово, и трое наших эльфов приведут в порядок дом, а вам не придётся заботиться об уборке и готовке.
Предложение было заманчивое. Очень заманчивое. Одно непонятно – на кой ляд леди Малфой нужна эта благотворительность? Видимо, этот вопрос открытым текстом читался в моих глазах, потому что, женщина улыбнулась и пожав плечами, ответила:
- Считайте, что с моей стороны это забота о здоровье и благополучии Драко.
- Хорошо, но вы лично отвечаете за своих домовиков, и… на вашего мужа доступ в особняк по-прежнему не распространяется.
- Хорошо.

И вереницей потекли дни, заполненные интересной работой. Мы с Герми поднимались на рассвете и с головой закапывались в документы. Потом подруга убегала к Рону, а я, как книжный червь, продолжал делать захватившее меня дело. И чем дальше углублялся в расчеты, тем больше восхищался человеком, написавшим дневники. Это был, не побоюсь сказать, гениальный чародей. Теперь мы с Гермионой уже не сомневались, что он… или она (кое-какие обороты речи наводили на мысль, что Мастер Чар была женщиной), составлял свои записи в соавторстве с Фламмелем. Уж больно похоже было разделение на этапы. Кое-где компоновка заклинаний была не обоснована с точки зрения чародея. Эти нестыковки можно было бы списать на косноязычие автора и архаичность латыни, на которой велись записи, если бы не выверенность и лаконичная гениальность каждого слова. Не знай я об устроенной Ворону ловушке, ей-ей пропустил бы хитрые оговорки и недомолвки, способные привести к смерти незадачливого и невнимательного чароплёта.
Воспоминания о зельеваре вызывали странные чувства. Моя обида на него и злость на собственные действия ещё не улеглись, но меня по-прежнему тянуло к нему, словно магнитом. И только уход с головой в интереснейшее исследование позволял отвлечься от этой безумной тяги. В общем, потеряв счёт времени, я практически жил в расчищенной эльфами библиотеке, выползая оттуда только на обед, чтобы увидеться и поговорить с Роном, да в собственную спальню, чтобы проспать несколько часов. И то только после того, как уставшая от отговорок Нарцисса вставала у меня над душой и в приказном порядке выгоняла из-за стола с разбросанными по нему свитками и фолиантами.
Дело спорилось, Рон с каждым днём выглядел всё лучше и лучше, семимильными шагами приближаясь к полному выздоровлению. Он даже настоял на возвращении к тренировкам по аврорской программе и, судя по самодовольной физиономии Хорька, делал огромные успехи. Каждый день из Св. Мунго приходила уже знакомая нам ведьма-массажистка, приводившая в порядок сведённые после тренировок мышцы бывшего аврора. Мы с Гермионой разрывались между помощью Рыжику и работой. Даже однажды сопровождали его в Нору к матери. Правда, от тотальной опеки Молли все трое сбежали, не выдержав и нескольких часов прессинга, но в целом, жизнь налаживалась. Идиллия, в которую настолько хотелось верить, что фальшь в отношениях супругов я заметил только спустя неделю. А ведь должен был обратить внимание первым. Рон с Герми никогда раньше на людях не демонстрировали объятия и поцелуи. А тут… Казалось бы, что странного, два любящих друг друга человека соскучились и ждут не дождутся возможности заняться любовью. Всё бы хорошо, только во всём этом спектакле не было ни капли страсти. Сначала я думал, что мне это только померещилось, мало ли что пригрезится от усталости, но в конце недели, когда кому-то из нас двоих нужно было отправиться в дом Ворона, чтобы участвовать в завершении первого этапа приготовления зелья, Гермиона уговорила меня уступить эту роль ей. Казалось, ей хотелось вырваться из нашего дома. Вот тогда-то я и вспомнил припухшие, покрасневшие по утрам глаза подруги, и её жалобы на бессонницу, и мрачневший с каждым днём взгляд Рона, и молчаливость обычно сыпавшего ехидными комментариями Драко, и жалость, промелькнувшую в глазах навещавшей нас каждый день Нарциссы.
Последней каплей, сведшей на нет моё желание не вмешиваться в личную жизнь друзей, был непривычно мрачный и несчастный вид Рона, найденного мною в тренировочном зале глубокой ночью. Друг сидел на подоконнике в простенке высокого стрельчатого окна и бездумно водил пальцем по стеклу, невидящим взглядом уставившись в дождливую темноту. Он даже не заметил моего приближения.
- Рон, что происходит?
- А, Гарри, привет! – преувеличенно бодрый ответ и вымученная улыбка только подтвердили мои подозрения. – Ты чего не спишь? Поздно уже.
Его голос ещё полностью не восстановился, отдавая лёгкой хрипотцой и срываясь на высоких нотах, но передвигался и тренировался он уже самостоятельно, изо всех сил стараясь вернуть былую форму.
- Рон, я не гриб, чтобы меня в темноте держать и дерьмом подкармливать. Что у вас с Герми происходит? Вы что, поссорились?
- Не-ет… В том-то и дело, что всё хорошо… Просто замечательно!!! Мать твою за ногу! – рыжик с силой ударил кулаком по оконной раме и уткнулся лицом в запотевшее стекло, пряча от меня глаза.
- Тогда в чём или в ком дело?
- Да… ни в чём… Устал просто.
- Это ты можешь матери заливать, а я тебя слишком хорошо знаю. Мы с Герми тебя чем-то обидели?
- Сдурел?! Чем вы меня обидеть могли? Тебя я только за столом и вижу, а Гермиона… Она ангел. Это я…
- Что – ты?
- Да, ничего! Она семь лет от меня не отходила: спасти пыталась, заклинания и зелья искала, ухаживала за мной, как нянька, разговаривала со мной, новости и истории рассказывала. Да если бы не Герми и ты, друг, я бы уже давно свихнулся.
- Тяжело тебе было?
- Особенно первое время. Если бы мог тогда заавадиться, сделал бы это, не задумываясь. А потом… совесть заела. Вы за мою жизнь бьётесь, а я о самоубийстве думаю. В общем, ближе вас у меня никого нет. Я за вас… на что угодно пойду.
- Ты мне зубы-то не заговаривай. В чём дело? Что не так-то?
- Да, всё так! Кроме меня, идиота! Гермиона – умница и красавица, себя ради меня в больнице похоронила, а могла бы… В общем, она меня любит, а я… Ну, не могу я больше к ней как к женщине относиться! Надо будет – на смерть за неё пойду, а вот в постели… Да что там говорить, это как…
- Спать с собственной сестрой?
- Откуда ты…
- Это то же самое, что я тебе после школы про Джинни говорил.
- Ну, то Джинни! Вы же с ней и не встречались серьёзно. А мы с Герми несколько лет друг от друга оторваться не могли.
- Может, это последствия комы? Не все функции организма ещё восстановились?
- Ага! А чего ж тогда эти «функции» просыпаются в самый неподходящий момент? Мне уже несколько дней стыдно массажистке в глаза смотреть! Нет, Гарри. Я возьму себя в руки. Всё образуется. Вот подлечусь ещё немного, вернусь в Аврорат, купим с Герми себе домик, заведём детей и…
- И что? – раздавшийся с порога голос подруги, заставил нас подскочить.
- Гермиона, ты рано вернулась. Мы ждали тебя утром. Как прошёл ритуал? – я лихорадочно пытался сообразить, что же она могла услышать.
- Не старайся, Гарри. Я всё слышала, - девушка небрежно сбросила мантию на стоявший в углу стул, подошла к нам и устроилась рядом с Роном на подоконнике.
- Герми, дорогая, я понимаю, что ты обижена, но я, поверь, не хотел тебя обидеть! – рыжик осторожно попытался обнять жену за плечи. Я невольно напрягся. Зная нашу подругу и памятуя о наколдованных ею на шестом курсе птицах, чуть не заклевавших тогда Рона, можно было ожидать… чего угодно. Но она, как ни в чём не бывало, откинулась спиной на грудь мужа и прижала палец к его губам, обрывая поток оправданий:
- Тсс, Рон, не надо извиняться. Ты не виноват. Со мной происходит то же самое. Я даже к Снейпу на виллу напросилась, чтобы сменить обстановку и всё обдумать.
- И что ты решила?
- То же, что и ты… Только… кого мы собираемся обманывать? Это уже не брак, а фарс получается. Вот представь, продолжим мы игру, родятся дети, а дальше? Первая любовь – прекрасное чувство, и я не жалею ни об одном мгновении, проведённом с тобой, но… она ушла. Вдруг ты или я встретим на своём пути другую любовь, и что тогда? Обманывать друг друга или объяснять детям: «Ах, дорогой, извини, но решай, кого ты больше любишь, папу или маму?»
- А что ты предлагаешь?
- Не знаю…
Какое-то время мы молчали, преувеличенно внимательно следя за дождём, бьющим по стеклу, пока тишина не стала давить на плечи, словно камень, и я, не выдержав первым, разрушил это мрачное безмолвие:
- Давайте не будем пороть горячку. У меня есть один знакомый колдомедик…
- Психиатр?
- Психолог. Он… - никто, кроме меня не знал того, что, очнувшись после ранения и узнав, что Рон в коме, я пытался перерезать себе вены, и только молодой колдопсихолог, нашедший Героя Всея Магической Британии рано утром в луже крови, не только спас мне жизнь, скрыв все следы неудавшегося самоубийства, но и сумел вправить мозги, - он меня тогда, семь лет назад, буквально с того света вытащил. Не надо корчить такие рожи! Я же не прошу вас всё решать сию минуту. Просто поговорите с ним. Хорошо?
- Ладно.
Я ушёл спать, оставив их одних. Не знаю, о чём они там разговаривали и сколько ещё просидели, но на следующий день вели себя, как ни в чём не бывало, прекратив изображать двух голубков.

Всю следующую неделю я не вылезал из лаборатории, пытаясь создать стабилизирующий артефакт на основании описаний, данных в дневниках. Дело продвигалось с большим трудом. Получить то, что мне было необходимо, удалось только с двенадцатого раза. За всё это время мне было как-то не до семейной драмы, развивавшейся у друзей. Со своими-то проблемами не знаю, как разобраться. Так что, советчик из меня в этом вопросе, как гиппогриф из соплохвоста…
На сон оставалось три-четыре часа в сутки. Если бы не Нарцисса, я бы, наверное, с голоду помер, потому что от её эльфов просто отмахивался, а заглянувшего как-то на правах колдомедика Драко едва не проклял на месте. Да, я понимаю, что характер у меня не сахар и под горячую руку мне лучше не попадаться, но прогнать Нарциссу у меня язык не поворачивался. Как-то незаметно, она сумела стать своей в моём доме. А после одного разговора по душам, произошедшего глубокой ночью, когда ей в очередной раз удалось вытащить меня из лаборатории, чтобы накормить, я стал совершенно по-другому смотреть на казавшихся мне когда-то бездушными и холодными аристократов. Мда-а, кто бы мог подумать? Если бы мне рассказал всё это кто-то другой, я бы ни в жизнь не поверил.
Но вот наконец-то проклятый стабилизатор был готов, а перевод описания ритуалов подходил к концу. Малфой, обследовав Рона, объявил, что в дополнительном лечении тот больше не нуждается, написал целый свиток рекомендаций, и стараясь не встречаться взглядом с Гермионой, убрался в Св. Мунго, пригрозив появиться вечером. А мы втроём отправились к Кингсли закидывать удочки о восстановлении рыжика на службе, а заодно и устраивать допрос с пристрастием. А то что это получается?! С тех пор, как Герми передала полученные нами сведения о планах инквизиции, от Главного Аврора не было ни слуху, ни духу. На все наши запросы секретарь отвечал, что Шеф занят, а интересующая нас информация проходит под грифом СС и не подлежит разглашению. Ага! Щазз!!! Как в пасть фанатикам лезть, так мы, а как информацией делиться, так пошли на фиг! Не выйдет, господа хорошие!
В этот раз Шеклболт не стал от нас прятаться – может, в этом сыграла свою роль моя угроза разобраться во всём самостоятельно, а может – просто лишнее время появилось. Не знаю. Но встретил нашу троицу бывший начальник в довольно радужном настроении и, наложив на свой кабинет Заглушающие чары, с удовольствием поведал, что благодаря нашим сведениям Аврорату удалось вычислить всех, кто состоял в экстремистской ветви «Святой Конгрегации».
- Постой, постой, шеф! Так не вся инквизиция была в этом замешана?!
- Слава Мерлину, не вся. Мы с этими-то две недели разбирались. Их там больше двухсот человек набралось. Руководила ими та самая троица, что мы видели на вилле под Флоренцией. Двое из них были не последними людьми в руководстве «Святой Конгрегации», но не имели особой власти и поддержки своих коллег из-за проповедуемых ими крайне экстремистских взглядов. Такой расклад их явно не устраивал, и они, втайне от своих непосредственных начальников, создали небольшую армию боевиков-фанатиков для того, чтобы, так сказать, силовыми методами сменить верхушку организации и её приоритеты. Тогда ещё разговоры о мировом господстве не шли.
- Как давно они узнали о Магическом Мире?
- Чуть больше десяти лет назад: одна из групп Пожирателей на свою беду нарвалась на большой отряд боевиков и…
- Не рассчитала силёнок, - Герми достаточно хорошо знала, что из себя представляют и те, и другие, чтобы догадаться о дальнейшем развитии событий. – Дознаватели вытрясли из ПСов всё, что те знали, и заинтересовались ватиканскими архивами.
- Да. Там они и нашли упоминание об артефакте, способном дать им неограниченные денежные средства и доступ к бессмертию. На наше счастье, делиться информацией заговорщики не посчитали нужным, иначе, боюсь, к этому времени, тайна Магического Мира была бы уже раскрыта.
- Им удалось добраться до армейских арсеналов?
- Нет. Как впрочем, и создать прибор, блокирующий магию. Видимо в их разговоре вы что-то не так поняли…
- Кингсли, эти трое обсуждали варианты использования прибора, а не возможность его создания, ты же видел воспоминания Герми.
- Тогда, почему ни один из допрошенных нами боевиков не знал о нём ничего конкретного?
А вот снисходительная улыбочка, появившаяся на губах моего бывшего шефа, меня признаться взбесила. Они, значит, профессионалы, тут важным делом занимаются, а мы с Гермионой на вилле в бирюльки играли! Но я подавил готовые сорваться с языка не вполне печатные комментарии и, скопировав интонации Главного Аврора поинтересовался:
- А у других шишек, стоящих у руля в этой богадельне, вы спросить случайно не догадались?
- Случайно догадались. Поттер, не тебе меня учить, как надо работать. Я стал аврором, когда ты ещё под стол пешком ходил.
На языке вертелась фраза про песок и старых пердунов, но злить Шефа мне не хотелось, при таком раскладе можно было остаться вообще без информации, ведь разглашать её нам он был не обязан.
- И что?
- И ничего. Ни Генерал, ни Папа Римский со своими кардиналами ничего не знали ни о задуманном перевороте, ни о Магическом Мире.
Ого!!! Вот это сильно! Вот это уважаю! Прошерстить мозги всем церковным иерархам – это вам не фунт изюму. Небось, всех легиллиментов Европы на уши поставили…
- И никто не слышал о приборе? – Герми недоверчиво уставилась на аврора.
- Нет.
- А этот, как его… отец Винченцо, которым пугали начальника охраны? – Рон, которого мы посвятили во все произошедшие события (без интимных подробностей, разумеется), тоже не очень-то впечатлился рассказом. В который раз я испытывал гордость за друзей, мы даже рассуждали одинаково.
- Страшилка для недовольных. Был там один Винченцо, но из него дознаватель, как из меня балерина.
- Но их капитан…
- Его, по-видимому, просто застращали…
- По-видимому?! Но вы же наверняка допрашивали его с Веритасерумом, - всего лишь небольшая оговорка Кингсли, заставила меня вцепиться в него словно клещ.
- Да. Начальник охраны и Роббер Совиньи…
- Кто?
- В докладе вы обозначили его как «Хмурого». Так вот. Этим двоим удалось каким-то образом избежать воздействия Сонных чар, добраться до машины и покинуть территорию виллы. Во время погони водитель не справился с управлением, и машина, в которой они находились, сорвалась со скалы в пропасть и взорвалась.
- В ней точно были эти двое?
- Да. Это подтвердила ДНК экспертиза, проведённая Штраубом.
- А некромант?
- Некромант может вытащить воспоминание из мозга мёртвого человека, если в голове оного остался этот самый мозг, а они взорвались, сгорели! – Шеклболту явно надоел этот разговор. – И вообще, Гарри, всех кого надо было допросить – мы допросили, что не надо им помнить – стёрли, всё, что посчитали подозрительным – отправили экспертам. Дело закрыто! Мне и так за последние две недели с этими фанатиками всю плешь проели. Давайте сменим тему! Вы, кажется, хотели узнать о возможности Рональда восстановиться на прежней работе? Так вот. Ничего не имею против, - Кингсли повернулся к рыжику, улыбнувшись ему искренне и ободряюще. - Пройдёшь полное обследование у колдомедиков, курсы переподготовки с экзаменами, как положено всем получившим тяжёлые ранения и надолго отстранённым от службы, и вперёд.
Рон вздохнул с явным облегчением и поблагодарил шефа. Мы ещё немного поболтали о том, о сём, стараясь сгладить оставшуюся после предыдущего разговора неловкость, и расстались почти по-дружески. Вот только доводы Кингсли ничуть нас троих не успокоили. За десять лет самостоятельного существования мы сполна испытали на себе один из законов Мерфи, который в моём личном переложении гласил: «Если ты пятой точкой чувствуешь приближающиеся неприятности, сто раз проверь, на чём сидишь».
Памятуя о недавней болезни Рона, я открыл, было, рот, чтобы попросить его вернуться на Гриммо 12, но слишком хорошо меня знавший друг полоснул по мне кинжальным взглядом и прошипел:
- Только посмей…
Ну, что мне было делать? По словам Малфоя, рыжик почти вернул прежнюю форму, да и боевым магом всегда был хорошим… Да и Герми, похоже, не возражала.
В общем, переглянувшись и молча кивнув друг другу, наше Золотое трио, не откладывая дела в долгий ящик, отправилось в Св. Мунго искать Хорька, имеющего личный доступ на территорию виллы Ворона.
Как оказалось, вовремя… Оперативные данные – оперативными данными, а чутьё «пятой точки» меня ещё никогда не подводило…

Дата добавления: 2015-08-17