Глава вторая. Личное и публичное, или образ идеальной женщины

Аскеза и труд: советская женщина в общественной жизни

Государственный контроль за развитием художественной культуры направлял ее движение и позволял эффективно использовать лучшие творческие ресурсы.[25] Таким образом искусство становится частью тоталитарной системы, встраивалось в политическую систему. Потому необходимо отметить общую художественную ценность, высокий уровень исполнения всех рассматриваемых нами источников – в то же время, отметим и их продуманность, неслучайность каждой детали.

Плакат Наталии Изнар «Женщина! Грамотность залог твоего раскрепощения» понятно разъясняет женщинам, в чём сила грамотности. Визуальный ряд наглядно отражает «эволюционную лестницу»: в правом нижнем углы героиня вжимается в тёмный угол, её фигура трагична, мы не можем различить даже лица – это безмолвное, пассивное, угнетённое существо. Выше, в правой половине ещё один момент из её жизни: склонившись над корытом, она стирает. Механистичные движения, покорное смирение на лице. Конечно, множество женщин узнавало себя. И вот левая часть плаката: героиня в пятне света, она читает с умиротворённым сосредоточением. Её лицо мягче, а луч света знаменует верный путь. Композиционным центром является эта же героиня, которая, как мы понимаем из лозунга, освоила грамотность и стала свободной, раскрепощённой. Эти слова – «грамотность» и «раскрепощение» акцен6тируют внимание на её фигуре и логически связывается с ней. Грамотная женщина совсем иная: её движения плавные и широкие, черты лица мягче. Она стоит в свете, возвышаясь над старым образом жизни на фоне строительства нового мира. Небольшая, но значимая деталь: голова у новой женщины непокрыта. Эта деталь имеет значение в нескольких контекстах: во-первых, косынка на голове подсознательно связывается с работой, не очень высоким социальным статусом, буднями. Во-вторых, для страны, веками жившей по нормам христианской морали, женщина с непокрытой головой означала свободу, независимость, готовность полного отказа от старого комплекса моральных норм.

Теме грамотности также посвящён известный плакат Елены Кругликовой 1923 г. «Женщина! Учись грамотности». В этом случае плакат апеллирует к чувству стыда, а также заботы о ребёнке. Выразительно разъясняет роль грамотности плакат «Крестьянка, укрепляй союз рабочих и крестьян – он сделает СССР непобедимым». Девушка-крестьянка занимается распространением литературы, способствую повышению грамотности и осознанному отношению к своей деятельности среди крестьянства.

Идея взаимодействия крестьян и рабочих и грамотности как объединяющей силы нашла своё отражение в плакате Луки Емельянова «Знание и труд новый быт нам дадут. В деревнях, городах, у станков, у полей будем мы строить счастье детей».

Скромность, простота и сосредоточенность – черты, объединяющие всех женщин с плакатов, освоивших книги. Эти люди заняты важным делом построения нового общества.

Но в этой женщине уже нет былого смирения и покорности: жёсткость и решительность пришли на смену. В плакате Ильи Макарычева, наглядно представляющем слова Ленина «Каждая кухарка должна научиться управлять государством», мы видим волевую пролетарку, властным жестом указывающую на некое подобие древнегреческого портика, символизирующее политику, которая раньше была уделом узкого круга избранных, а теперь общедоступна. Элементы конструктивизма в плакате напоминают работы Эля Лисицкого и выполняют функцию усиления напряжённости, подчёркивают драматическую силу произошедшей перемены.

Женщина 20-х годов в политическом плакате аскетична. Пример тому - знаменитая пролетарка А. Страхова-Братиславского ("Раскрепощенная женщина - строй социализм!"). Словно отлитая из стали, монохромная крупноплановая фигура в скромной, почти мужской косоворотке, сосредоточенна и спокойна, монументальна и значительна, уподоблена скульптуре. Важнейшими атрибутами образа являются косынка, красное знамя и дымящие трубы фабрик. Автор, скульптор по образованию, наградил работницу 20-х воистину мужской статью. По своей внутренней силе и убедительности, а также по способу формирования визуального изображения (ограниченная цветовая гамма, резкие и чёткие контуры) она приближается к героическому образу красноармейца в плакате Д. Моора "Ты записался добровольцем?". Эта женщина – героиня, воплощение стойкости и решительного спокойствия, ранее традиционно ассоциировавшихся исключительно с мужчинами.

Такую женщину уже невозможно представить на кухне среди посуды, веников, грязного белья... Лозунг «Долой быт!» выразил многовековую женскую мечту. Освободившееся время и силы нужно было посвящать общественной работе и труду. Женский труд был актуальной темой для профсоюзных лозунгов Маяковского, которые прекрасно суммируют сделанные нами наблюдения:

Профсоюз -

по женскому рабству

удар.

Профсоюз -

защитник женского

труда.

Под защитой союза, при

равном труде

мужчине и женщине зарплата

наравне.

Женщины,

освободясь от кухонной

маяты противной,

ряды кооперации

заполняйте

вами!

Работой кооперативной

мужчина и женщина

выравниваются правами.

Любовь, семья и раскрепощённость: физиология отношений

Ещё одним существенным препятствием на пути к полному освобождению женщины была её ответственность за рождение и воспитание детей. Классики марксизма утверждали, что после пролетарской революции семья должна прекратить свое существование. Уже отмеченная необходимость участия женщины в общем производительном труде повлияла и на эту сферу жизни. Задача материнства становилась своего рода специфической составляющей такого "производительного труда".

Для решения этой проблемы государство провело целый комплекс мер, как политического, так и рекламно-пропагандистского характера.

В первые годы после революции 1917 годы охрана материнства и младенчества была провозглашена одним из приоритетных направлений государственной политики. «Дети — наше будущее!» — этот лозунг большевиков выражал умонастроение миллионов людей, уставших от голода и сиротства военного четырехлетия. Но теперь женщина больше не была рабой природных процессов: Декрет 1918 года ликвидировал различие между полами, гарантировал женщинам право на аборт, продекларировал перенос части забот по вскармливанию младенцев и воспитанию детей на плечи государства. Координацию вопросов поддержки материнства осуществлял отдел Охраны материнства и младенчества Наркомздрава республики, который возглавляла В. П. Лебедева. Специально созданные женотделы распространяли информационные листовки о болезнях, пользе материнского молока, правилах у хода за младенцами. Для широкой пропаганды гражданских идей Отделом ежегодно весной проводилась в стране «Неделя ребенка». Плакаты новой России утверждали: «Дети — цветы жизни!» Дома ребенка изображались на них в виде роскошных дворцов с портиками, украшенными колоннами, экспроприированных у бывших хозяев, а дети — щекастыми здоровяками.[26]

Таким образом, Новая женщина перестала зависеть даже от своей естественной природы. Образ советской женщины был лишён собственно главного гендерного отличия: способности к воспроизводству себе подобных.

Постепенное стирание гендерных отличий находило ясно отражено в способе изображения женщины плакатистами. Особенности женской фигуры максимально сглажены одеждой прямого и простого покроя, лицо лишено косметики, волосы гладко зачёсаны, а чаще убраны под косынку. Портрет советской женщины включал в себя опознавательный набор символических атрибутов-символов, «маячков», являвшихся признаками советской работницы: красная косынка, однотонная строгая одежда, усреднённые простонародные черты лица. Это женщина-борец, отказавшаяся от раскрепощённой свободы отношений и допустимости случайных связей первых лет после революции. Эта женщина содержит себя в аскезе, вырабатываю огромную духовную силу. Только ли духовную?

Одной из важнейших целей Советского Союза было формирование людей с гармонично развитым, тренированным телом. Если в отношении мужчин эта идея не была нова, то создание образа физкультурницы в советской социальной рекламе было общественным переворотом. На плакатах М. А. Нестеровой «Будь физкультурницей!» и в особенности «К труду и обороне будь готов!» мы видим совершенно непривычное, новое изображение женского тела. Никакой идеализации форм, эротичности – преувеличенно реалистичное, даже грубое изображение крепких, накачанных ног и рук, широкие плечи, твёрдая уверенная походка. Это женщина-атлет, которую становится всё сложнее отличить от мужчины. Наиболее известным из плакатов, посвящённых здоровому образу жизни, является работа Александра Дейнеки 1933 г. «Работать, строить и не ныть», также называемая «Физкультурницей». На ней отражены почти все виды спорта, необходимые для сдачи ГТО, обязательного как для мужчин, так и для женщин. В женской фигуре на первый план выходят такие черты, как свобода, раскрепощённость, сила воли, возможность преодоления любых препятствий. Теперь, когда она избавилась от своих исключительных обязанностей, получила свободу, модифицировала своё тело, её ждут трудовые свершения и всеобщее счастье.

«К началу 30-х гг. женщины составляли 51,7% населения страны, среди рабочих их доля достигла всего 28,5%, а в металлургической и металлообрабатывающей промышленности лишь 3%».[27] И журналы развернули жесткую борьбу с недооценкой женского труда в производстве, беспощадно разоблачали хозяйственника-обывателя, считавшего работницу неполноценным работником. Спланированная социально-рекламная акция проводилась в целом ряде журналов, созданных для женщин («Работница», «Работница и крестьянка»).

«Умственное развитие задерживается мелочными заботами, горшками, квашнями, погаными ведрами и прочей мерзостью. Отринув все это, женщины быстро подвинулись бы вперед, почувствовали бы себя совершенно свободными и счастливыми».[28]

На внешность советской женщины влияло и то, что условия жизни, прежде всего в городах, меняются. На смену аскетизму повседневного быта приходит потребность в комфортной и устроенной жизни. Формируется советская номенклатура, которая в образе жизни, одежде и быту ориентировалась на западные образцы. В 1926 г. журнал «Смена» критикуя нарядно одевающихся комсомолок писал, что «только развращенные буржуазки ласкают свою кожу прикосновением шелка». В 1933 г. «Комсомольская правда» открыла рубрику «Мы хотим хорошо одеваться!», а в 1934 г. начинают выходить сразу несколько журналов мод.[29]

Образ новой женщины формировался совместными усилиями всех средств массовой информации. Свою немаловажную долю привнесла в него и коммерческая реклама, пропущенная сквозь фильтр социальных требований. Женщина по-прежнему оставалась выражением эстетической нормы красоты. Относительно внешности, красоты имелось однозначное решение: естественность.[30] Её улыбка открыта и дружелюбна, она довольна происходящим. Отсутствует привычный для западной рекламы того же времени образ мужчины-завоевателя; она хочет нравиться себе и быть опрятной, а не стремится за чужим мнением и желанием.

Заключение

Суммируя все описанные выше характеристики, мы получаем совершенно новый образ женщины. Он максимально приближен к утопическим описаниям людей-андрогинов, освободившихся от физических различий и нужд; их существование перешло в плоскость духа, они существуют в мире идей. Действительно, советский плакат рекламировал утопию, но дела это через конкретные повседневные пояснения ценностных ориентиров нового общества.[31] Уместно вспомнить просветителей, наделявших сознание человека высшей творческой силой. Визуально эти идеи находили широчайшее подтверждение в пропагандистских социально-рекламных средствах массовой коммуникации. Нужно отметить такую важную черту, что в условиях тоталитарного идеологического контроля все предметы искусства, одобренные государством, так или иначе несли в себе и функции социальной рекламы и пропаганды, популяризируя идеи Советского Союза. Наиболее ярким примером подобного, отразившим полномерный образ новой советской женщины является знаменитый монумент «Рабочий и Колхозница», созданный в 1937 г. В нём воплотились видим воплощение всех основные характеристики идеальной женщины той эпохи: решительность, независимость, властность. И вновь образ женщино-мужчины, андрогина, существа со стирающимися половыми признаками. В то же время, нельзя не отметить в женском образе монумента и его архетипичную символику: в образе колхозницы явно воплощена функция богини плодородия, она всё же символизирует рождающее, женское начало. Но, кроме него, в образе присутствуют маскулинный комплекс черт, воплощавшихся мужскими божествами. Колхозница, держащая сияющий (похожий на лунный) серп в руке, становится грозной богиней, а рядом с ней ее неразрывная мужская ипостась, вздымающая молот. Характерно, что "Рабочий и Колхозница" серпом и молотом буквально вторгались, врезались в будущее. Этот символ советского времени стремился к смещению границ и объединению противоборствующих начал как в обществе, так и в отдельно взятом индивиде и, в особенности, в женщине. Для советского времени характерна персонификация власти: это не сама власть, но ее воплощения в человеческих фигурах,[32] как в данном случае.

Образ новой женщины в советской социальной рекламе 1920-30х гг. отличается принципиально новым для русской ментальности набором характеристик: это новый человек, активный и деятельный, успешно социализировавшийся, лишённый природных влечений и инстинктов. Крепкое тело готово выполнять тяжёлую физическую работу и при необходимости оборонять Родину. Во многом такой «упрощенный, вульгарно-механический взгляд на мир, на человека»[33] был обусловлен стремительным техническим развитием. Представление о человеке-машине внедрялось в сознание. Воздействие на восприятие людей осуществлялось с использованием всего комплекса существовавших средств массовой коммуникации, и комплексное наступление на патриархальные обычаи оказалось успешным. Была сформирована новая женщина, работница и пролетарка. Теперь её достижения звучали так: «отличная общественница», «контролер столовой», «член комсомола».[34] Решенный женский вопрос, о котором писал Ленин, оказался скорее мистификацией, в которую, впрочем, поверили сами женщины.

Дата добавления: 2015-08-17