Глава 28. Ритуал

Солнце неумолимо опускалось за горизонт, окутывая землю невесомым одеялом сумерек. Костер, еще тихонько потрескивая углями, постепенно затухал, но Шандор не предпринимал попыток поддержать гаснущий огонь. Отпущенное им время безжалостно истекало, не хотелось двигаться, чтобы не спугнуть странное спокойствие последних мгновений.
Природа, словно чувствуя их состояние, тоже замерла, не желая тревожить. Диск полной луны уже зажегся на небосводе, заливая мягким белым светом пожелтевший луг, ясное небо над головой украсилось хаотичной россыпью далеких звезд. Воздух застыл, нависая над темными водами реки, казалось бы, тоже прекратившей свое течение.
Большую часть вечера они просто молчали, лишь изредка перекидываясь короткими, ничего не значащими фразами. Все встало на свои места, зачем лишние слова, если решение принято, и нет смысла снова к нему возвращаться.
Ощущая болезненную потребность в физическом контакте, Шандор обнимал Избранную за плечи, сжимал в руке маленькую прохладную ладошку. Успокаивающе скользил ладонью по вздрагивающей спине, иногда находил ее губы своими, целовал осторожно, едва касаясь, лишь для того, чтобы убедиться, что она ответит.
Он старался не фиксировать внимание на болезненном румянце, пылающем на щеках Эбби. И не думать о том, что Избранная может вот так сидеть рядом и любоваться вместе с ним красивой картинкой заката только потому, что кровь вампира временно нейтрализовала действие смертельного яда.
Еще утром Шандор заметил, что ее запах уже не кружит голову, не пробуждает в теле только мощную физическую потребность. На смену неконтролируемому желанию пришло непривычное чувство умиротворения от того, что она так близко, в его объятиях. Никогда еще он не ощущал себя таким цельным, словно обрел важную часть себя, о которой раньше даже и не подозревал.
Его женщина. Его слабость, и одновременно его сила. Раньше подобные откровения со стороны других вызывали лишь снисходительную улыбочку. Не верил он, что так может быть, вернее, допускал, что только люди в силу своей слабости ищут себе пару, чтобы было с кем скоротать немощную старость. Первородным же вампирам, сильным по определению, подобные порывы не присущи. Они должны пройти отведенный им путь в одиночку, выполняя свое предназначение, им непозволительно испытывать какие-либо другие чувства, кроме долга перед собственным кланом. Так учил отец, да и сам Шандор принимал этот постулат единственно правильным и незыблемым.
Как же сильно он заблуждался, не понимал, насколько ущербно его видение мира. Сейчас, почти физически ощущая миллионы тончайших ниточек, соединяющих его с девушкой, которую сжимал в объятиях, страшно было даже представить, что с ним случится, если ее потеряет. Может быть, как дед, он отгородится от всего мира. Или, как отец, помешается на власти. По странной иронии судьбы именно теперь для него стали ясны мотивы, которые двигали Тибором и Константином. Нет, он не принимал их выбора, но поведение обоих, и деда, и отца, вдруг стало понятнее и даже вызвало в нем некое подобие сочувствия. По чьей-то злой прихоти связь с Избранными наложила неизгладимый отпечаток на судьбу всех мужчин рода Келети, и Шандор не стал исключением.
Но у него все может сложиться по-другому. Эбби принадлежит ему. И пусть их, словно слепых котят, соединила древняя могущественная сила, он будет бороться, не повторит чужих ошибок, никому не позволит разрушить ту связь, что между ними возникла.
Еще вчера Шандор иначе представлял их отношения. Но раз уж так сложились обстоятельства, он проведет этот чертов ритуал, которого так старался избежать. Где-то на дне души еще неприятно скреблись сомнения, а вдруг не сработает? Если все, описанное в рукописи – всего лишь мистический бред, и он просто убьет Эбби?
В любом случае, ритуал – прежде всего риск. Насколько оправданный? Стоит ли возможный ребенок таких жертв? Сам он считал, что нет, и по-прежнему не горел желанием обзаводиться потомством. Но тихая просьба Эбби и полный мольбы взгляд оказали на него более внушительное воздействие, чем ультимативные требования отца.
Избранная дала ему так много, и в тоже время этого было так катастрофически мало. Шандор не знал, что их ждет завтра утром, когда солнце вновь осветит землю. Но он верил в собственные силы, что сможет защитить свою женщину и их будущего ребенка. И готов был сцепиться не только с отцом, но и с целым миром, доказать всем, чего стоит он сам, без силы могущественного клана за плечами.
Тем временем последний день человеческой жизни Эбби утекал вслед за солнцем, уступающим место тьме ночи, в которой ей теперь предстоит существовать. И вместе с ним уходили заимствованные силы, кровь вампира уже не могла справиться с ядом, продолжающим свое разрушительное действие в ее организме.
До полуночи оставалось несколько часов, и как бы не хотелось, но нужно было возвращаться в фамильный замок.
– Нам пора, – шепнул Шандор, помогая девушке подняться с одеяла.

Резиденция Келети встретила их мертвой тишиной и темными проемами огромных окон. Замок словно затаился под покровом ночи, замер в предвкушении важного действа, свидетелем которого ему предстояло стать.
Их никто не встречал, даже охранники куда-то подевались, видимо, выполняя распоряжение Константина. Создавалось обманчивое впечатление, что они никому не интересны, и то, что должно произойти в полночь, совершенно неважно. Отец, видимо, абсолютно уверенный, что держит их на коротком поводке, даже не соизволил лично насладиться вынужденной капитуляцией сына.
Но это даже к лучшему, в свете последних событий Шандор был совершенно не готов столкнуться с главным виновником своих бед и разговаривать с ним спокойно. До полуночи оставалось еще около часа, он проводил Эбби в свои апартаменты и оставил там, давая возможность собраться с мыслями и привести себя в порядок. А сам направился на поиски Лукаса.
План побега в общих чертах уже был разработан, Бьянка как раз готовила для них новые документы и заказывала частный авиарейс в Штаты, где он планировал скрываться первое время. Шандор не знал, в каком состоянии будет Эбби после проведения ритуала, так что готовился к крайнему варианту. Возможно, придется представить ее тяжелобольной, которую перевозят в одну из американских клиник для лечения.
Оставалось самое сложное – выбраться из замка, желательно прихватив с собой рукопись, потому как колдун мог вмешаться в самый неподходящий момент. Именно этот самый слабый пункт плана Шандор намеревался обсудить с Лукасом.
– Что нового? – тихо спросил у него Шандор, когда они очутились в одном из подсобных помещений замка.
Убедившись, что никто за ними не следит, Лукас плотно прикрыл дверь.
– Мне кажется, не стоит спешить покидать замок, – вежливо, но уверенно заговорил он. – Думаю, после ритуала отец захочет поговорить с вами. И вам следует прислушаться к его словам.
– Никакие его разговоры меня уже не остановят! – решительно возразил Шандор. – Все решено, я ухожу из клана!
– Я поклялся, что эта информация умрет вместе со мной, – не отступался Лукас. – Но сейчас, когда история может повториться, я не могу просто смолчать. Ваша мать умерла вовсе не от тяжелых повторных родов.
– Что? – Шандор, внутренне приготовившись услышать все, что угодно, только не это, даже не пытался скрыть изумления.
Любые разговоры о матери обычно пресекались отцом на корню, и Шандор привык считать, что Константин просто выкинул из памяти свою Избранную. Мавзолей, в котором покоились ее останки, был построен в самом дальнем углу парка, над рекой. В детстве они с братом часто сидели у края обрыва, и Шандор, затаив дыхание, с плохо скрываемой завистью слушал рассказы Лео, которому посчастливилось познать хоть малую толику материнской любви.
Тогда, будучи ребенком, он чувствовал себя несчастным и обделенным. Украдкой пробираясь в отделанный мрамором склеп, делился с мамой своими детскими радостями и бедами. Но чем старше становился, тем реже там бывал. Невольно подумалось, что последний раз посещал мавзолей пару десятилетий назад, и то оказался там случайно, разыскивая Руфину. Мачеха заботливо ухаживала за могилой и разбитым вокруг цветником, а вот отца, сколько Шандор себя помнил, он ни разу там не видел и никогда не чуял в окрестностях его запаха.
– Никто не знает, что произошло между Эльзой и вашим отцом, но она сбежала из замка, уже будучи беременной вами, – тихим шепотом продолжал Лукас. – Возможно, кто-то ее выманил, и она попала в руки к врагам Темного Лорда. Конечно, мистер Келети приложил все усилия, чтобы ее найти. Но понадобилось время, тем более что пропажу Избранной, вынашивающей дитя, приходилось скрывать от других кланов. Ребенок – первородный вампир – мечта многих, в то время как его мать – лишний, никому не нужный балласт. Очевидно, сразу после родов Эльзу убили. Однажды в фургоне, который привозил в замок мебель, обнаружили ящик, в котором было упаковано ее обезглавленное тело и голова.
Пораженный услышанным, Шандор непроизвольно сжал кулаки. Внутри все взорвалось от внезапно накатившей ярости. Кто посмел сделать такое с его матерью? Жестокое убийство требовало такого же безжалостного отмщения.
– А что случилось со мной? – только и смог вымолвить он.
– Три месяца прошло, прежде чем вас удалось найти и вернуть отцу. Мистер Келети пожелал лично допросить вампиршу, с которой вас обнаружили. Не знаю, куда она потом исчезла, думаю, с ней расправились, а всем посвященным приказали забыть об этом деле. Но я уверен, что у нее были сообщники, и главного виновника так и не удалось поймать, он умело замел следы.
Шандор постарался отыскать среди полуистлевших детских воспоминаний что-либо, подтверждающее эту версию. На мгновение в памяти всплыло смутное видение: размытое женское лицо, склонившееся над ним, и низкий грудной голос, негромко напевающий колыбельную. Раньше он думал, что это Руфина, но теперь отчетливо вспомнил, что у той вампирши были светлые волосы. Значит, это и была та самая похитительница?
– Почему я ничего не знал об этом? – пробормотал он, тщетно пытаясь разобраться в захлестнувших его чувствах. – Ты мог бы рассказать мне раньше! И почему Лео ничего не знает об этом?
– Все держалось в глубочайшей тайне. В апартаменты Эльзы никого не допускали, мотивируя это тем, что беременность дала серьезные осложнения. О том, что Избранной Темного Лорда нет в замке, знало всего трое самых приближенных к Константину вампиров, которым он доверял. Мистер Келети не хотел огласки, ведь если бы эта новость достигла врагов, они бы обрели рычаг давления на него. Но все равно кто-то узнал, что происходит.
Шандор на мгновение представил себя на месте отца. Что бы он сделал, если бы исчезла Эбби? Вспомнилась попытка ее похитить, но тогда он еще до конца не осознавал, как сильно она ему нужна. В тот раз ему просто повезло, что удалось отбить Избранную. А если бы все сложилось не так удачно?
– После этих событий мистер Келети очень изменился, – продолжал Лукас. – Даже возвращение Руфины, на которую все так надеялись, не вернуло его прежнего.
Шандор уже почти не слушал, в голове крутилась смутная догадка, связанная с воспоминанием о похищении Эбби, но никак не складывалась в четкую мысль. Действительно, между событиями полувековой давности и недавним происшествием в доме на берегу озера прослеживалась определенная связь.
– Мою мать убил Вальтер? – высказал вслух все-таки оформившееся в сознании предположение.
– После рассказа Бьянки я тоже пришел к такому мнению, – тактично согласился Лукас. – Думаю, он хотел получить ребенка – первородного вампира. И еще, я уверен, мистер Келети всегда знал, кто убил его Избранную и похитил вас.
Если даже предположить, что все так и было, оставалось много вопросов. Такое не прощают, но тогда почему отец до сих пор не расправился с Вальтером? Зачем сделал своим сообщником? Или это такой изощренный способ мести – подставить врага, заставить его помучаться перед тем, как уничтожить окончательно?
– В любом случае, пока Вальтер не обезврежен, вашей Избранной лучше оставаться в замке, под охраной, – подытожил их разговор Лукас.
Шандор понимал, что в какой-то степени тот прав, более надежного места, чем отлично укрепленное логово Келети, трудно отыскать. Но и оставлять Эбби во власти отца, особенно после того, как тот отдал приказ ее отравить, тоже не представлялось возможным. Разве что если рядом будет кто-то, на кого можно положиться…
– Почему ты поддерживаешь меня? – тихо спросил, пристально вглядываясь в невозмутимое лицо вампира.
– Не вас лично, мистер Келети, – честно ответил тот, не отводя глаз.
Шандор уважал тех, кто не боялся открыто говорить правду, даже если она могла сильно не понравиться собеседнику. Признание Лукаса было именно таким, по-военному прямолинейным, не оставляющим никаких иллюзий. И тем не менее, на данном этапе, пока у них общие интересы, смело можно на него рассчитывать.
– Ты отдаешь себе отчет, что в любой момент можешь встретить свою Избранную? – ему даже на мгновение стало обидно за Бьянку, которая в таком случае снова окажется лишней и ненужной. – Понимаешь, что другие женщины перестанут тебя интересовать?
– Понимаю, – Лукас смотрел так же открыто, не испытывая и тени смущения. – Но никто из вампиров от такого не застрахован. Думаю, что и Бьянка это понимает.
Шандор кивнул, позволяя ему идти. А сам на мгновение задержался, пытаясь собраться с мыслями. Нелегко было заново пережить потерю матери, но кроме новой боли полученная информация давала много пищи для размышлений. Получается, он практически ничего не знал об истории своей семьи.
Странно, что отец утаил от них с Лео то, что на самом деле произошло с их матерью. Какие еще темные тайны, связанные с магическим заклятьем Избранных, уходят своими корнями в далекое прошлое, надежно скрытые многовековой толщей молчания? Интуиция подсказывала, что во всех трагических событиях незримой тенью присутствовала странная личность, приложившая свою руку к судьбам Келети – колдун. Кто же он, заклятый враг или добрый гений их семейства?
Правда была где-то совсем рядом, стоило потянуть за незримую ниточку – и весь клубок размотается, раскрывая столь тщательно хранимые секреты. Он был твердо намерен в будущем докопаться до истины, но сейчас в первую очередь следовало сосредоточиться на предстоящем ритуале.

Когда Шандор вернулся, Эбби уже его ждала. Девушка неестественно прямо сидела на диване в гостиной, аккуратно сложив чуть подрагивающие ладошки на коленях, собранная и очень серьезная. При виде него лишь на мгновение в синих глазах мелькнула радость, и тут же потухла, сменяясь напряженным ожиданием.
Ей стало хуже, трудно было не заметить мертвенную бледность кожи и мелкую дрожь, сотрясающую тело, с которой безуспешно пыталась совладать. Но она смогла привести себя в порядок – от нее пахло каким-то сладким шампунем, темные волосы были тщательно расчесаны и струились по плечам аккуратными прядями, лиф платья приподнимал и подчеркивал округлую грудь, в ложбинке которой покоился подаренный им медальон.
Видимо, Эбби хотела ему понравиться. Он невольно усмехнулся, да разве ей нужны какие-то ухищрения, чтобы обратить на себя его внимание? Ее женственность была естественной, сквозившей в каждом жесте, в каждом легком взмахе ресниц, не нуждающейся в дополнительном подчеркивании.
Шандор шагнул к ней, про себя отмечая, как девушка механически разглаживает несуществующие складки на платье. Нервничает. Да и сам он, вспоминая прочитанные в рукописи строки, невольно испытывал волнение. Избранная такая хрупкая и нежная, выдержит ли она? А он сам, сможет ли сдержать свои звериные инстинкты, когда жертва окажется совершенно беспомощной, а ее кровь будет вытекать из им же нанесенной смертельной раны?
Но обратного пути не было. Собравшись, Шандор глубоко вздохнул, загоняя все свои сомнения подальше, в недра подсознания, погребая их там под слоем решимости. Ободряюще улыбнувшись своей Избранной, протянул руку, приглашая следовать за собой. Он сможет это сделать.

Они так и вошли в ритуальный зал, держась за руки. И хоть для Шандора это был уже не первый визит сюда, снова накатило это странное чувство беспомощности перед древней могущественной силой, незримо здесь присутствующей. Эбби замерла рядом, силясь рассмотреть в царившем полумраке окружающую обстановку, и он почувствовал, как девушка судорожно впилась трясущимися пальчиками в его ладонь.
Усиливая охватившее их оцепенение, одна из ламп неожиданно вспыхнула сама собой, стоило лишь притворить входную дверь. Зеркальные поверхности стен, отразив свет, словно ожили, иссиня-черный обсидиан заиграл кроваво-красными прожилками, подчеркивая зловещее мерцание выбитых по периметру всего зала рун. Но на этот раз не было ощущения опасности, это место словно приветствовало гостей, признавая их право здесь находиться.
Тихий удивленный возглас Эбби вывел его из ступора, напомнил о цели их визита. Преодолев несколько ступеней, ведущих к возвышению, они остановились возле оббитого бархатом ложа.
И снова Шандор почувствовал некоторое замешательство, не зная, с чего начать. Наверное, нужно было раздеться. Он мягко развернул девушку к себе спиной, медленно потянул молнию на платье, миллиметр за миллиметром обнажая спину. Наслаждаясь каждым мгновением этого действа, спустил его с плеч, наблюдая, как ткань плавно скользит, опадая к ее ногам. Теперь она стояла перед ним, затаив дыхание, совершенно обнаженная. Он улыбнулся про себя, видимо, Эбби заранее решила облегчить ему задачу, не надев нижнего белья.
Несколько секунд полюбовавшись, как световые блики играют на нежно-молочной коже, он легонько коснулся плеча, приглашая ее повернуться.
Она сделала это медленно и грациозно, даже не пытаясь прикрыть свою наготу, наоборот, отчаянно-смело выставляя ее напоказ. Взгляд синих глаз был полон нежности и доверия. Избранная вверяла ему себя, и это был самый ценный дар, который она могла ему преподнести.
Немного смутившись от его пристального внимания, Эбби шагнула вперед, и дрожащие от волнения пальчики стали неловко расправляться с пуговицами на его рубашке. Это было мучительно медленно, но он не стал торопить, позволяя ей себя раздеть. При этом каждый раз вздрагивал, как будто его пронзало током, когда ее ладони нечаянно задевали кожу, и терпеливо ждал, пока рубашка, а за ней и штаны скользнули на мощеный плиткой пол, туда, где уже покоилось ее платье.
Как только с его помощью удалось избавиться от всей одежды, протянул ладонь, в которую тут же доверчиво скользнула ее маленькая ладошка. Какое-то время они просто стояли и смотрели друг другу в глаза. И снова ему показалось, что он тонет, проваливается в бездонные глубины синих омутов, пропадает в мучительно приятной бездне.
– Я люблю тебя, – слова, услышанные в голове и одновременно прочитанные в ее глазах, заставили судорожно втянуть воздух.
Сегодня днем, в больнице, он уже слышал что-то о любви, но тогда упоминание этого характерного исключительно для людей чувства вызвало у него лишь раздражение. А сейчас, когда признание исходило от нее, оно имело совсем другой, куда более важный и глубинный смысл. Ощущение было таким, словно только что испил из живительного источника, и тепло растекалось по венам, наполняя каждую клеточку тела силой, бьющей через край, настолько мощной, что теперь он наверняка сможет перевернуть весь мир.
Пришла уверенность – то, что он собирается сделать – единственно правильное решение, и только в этот момент до конца поверил, что у них действительно все получится. Просто не может не получиться, если она так смотрит, делясь с ним своей решимостью.
Не разрывая зрительного контакта, он мягко потянул Избранную к ложу, помог на него забраться. Сам склонился над ней. Все так же удерживая взгляд, перехватил тонкие запястья, завел их наверх, туда, где свешивались цепи с наручниками.
Коснулся приоткрытых губ, пока сковывал руки девушки. Она потянулась навстречу, ответила на поцелуй, жадно, отчаянно, почти кусая, выгибаясь всем телом. Как будто таким образом хотела забыться, отвлечься от того, через что ей придется пройти. Целовала до боли, пока хватало сил, и отпустила лишь, когда в легких закончился воздух.
Шандор выпрямился и не удержался от искушения несколько мгновений полюбоваться девушкой. Теперь она была полностью в его власти, обнаженная, распятая и беззащитная, не способная вырваться из сдерживающих ее оков. Возбужденная, раскрасневшаяся от поцелуя, еще с трудом переводящая дыхание, и все так же доверчиво не сводящая с него чуть влажных синих глаз.
Тело уже давно среагировало на дразнящую женскую наготу, если бы можно было просто взять ее сейчас, не причиняя ненужной боли…
С трудом оторвав взгляд от соблазнительного зрелища, он направился к аналою. Взял в руки кинжал, снова показавшийся ему странно теплым. Хоть и знал текст наизусть, еще раз пробежался глазами по знакомым строкам рукописи, быстро перелистывая страницы. Все должно быть выполнено предельно точно, у него не было права на ошибку.
Он так и не раскрыл Эбби суть ритуала, а сейчас нарушать разговорами тишину этого места казалось кощунством. Вернувшись к Избранной, он положил кинжал рядом, а сам снова жадно припал к сладким устам, выпивая тихий ответный стон.
Прижав девушку к ложу, он скользнул губами ниже, покрывая поцелуями скулу, спускаясь к шее, одновременно отвлекающе лаская ладонями упругое девичье тело. И как только нащупал трепещущую жилку пульса, клыки привычно разодрали тонкую кожу, и сладкая кровь смочила мгновенно сведенное судорогой жажды горло.
Избранная слабо дернулась под ним, но он упреждающе зарычал, придавливая ее своим весом, продолжая наслаждаться божественным напитком. Краем сознания отмечая, что уже зажглись все лампы, расставленные на возвышении, замыкая огненный круг.
Вместе с кровью он забирал ее человеческие силы, чтобы потом отдать свои. Каждый сделанный глоток кружил голову и путал мысли, но Шандор не позволял себе забыться и внимательно следил за состоянием Избранной. Как только сердце отсчитало последний удар и затихло, он заставил себя оторваться.
Протянул руку, нащупывая кинжал. Пальцы дрожали, не желая повиноваться, но он усилием воли стиснул рукоятку в ладони.
– Прости, – шепнул едва слышно, всаживая лезвие чуть ниже левой груди.
Кинжал вошел точно под сердце, не задев при этом жизненно важный орган. Она лишь слабо дернулась, уже не чувствуя боли, и в это же мгновение пламя ламп колыхнулось, словно от сильного порыва ветра.
Надавив сильнее, он провернул кинжал так, чтобы треснули кости грудной клетки. Быстро вытащив клинок, лезвием полоснул по собственной вене на запястье. Струйка темной крови стекла прямо в открытую рану в груди Избранной. Прямое попадание яда исказило судорогой истерзанное тело и заставило резко сократиться остановившееся сердце.
Но этого было мало, чтобы заново его запустить. Не обращая внимания на боль, Шандор с остервенением резал себе вены, снова и снова вводя свою кровь прямо ей в сердце, но оно лишь беспомощно дергалось, не желая снова биться.
Порезы на его руках слишком быстро зарастали, не позволяя получить достаточное для оживления количество крови, а пламя ламп, окружающих ложе, постепенно затухало, словно огонь в них угасал вместе с ней.
– Живи, Эбби, – отчаянно взмолился он, встряхивая бесчувственное тело. – Ну же, милая, дыши, прошу тебя…
Словно повинуясь звуку его голоса, купол зала с легким скрежетом начал отъезжать в сторону. Лунный свет упал точно на распластанное тело, и девушка вздрогнула, заходясь в удушливом кашле. Он тут же припал губами к ране на груди, надеясь таким образом ускорить процесс заживления.
Время, в течение которого она приходила в себя, показалось ему нескончаемой вечностью. Ритм сердца постепенно восстанавливался, выравнивалось дыхание, отверстие на груди затягивалось, на его месте образовался кровавый рубец.
– Продолжай, – едва слышно шевельнулись пересохшие губы, Эбби даже попыталась улыбнуться ему навстречу, что у нее плохо получилось.
Это было еще не все, впереди предстояло не менее тяжелое испытание. Шандору изначально не нравилось, что приходится спариваться потому, что так нужно, неприятно было чувствовать себя породистым кобелем, от которого ждут здорового и сильного потомства.
Да и претило насиловать Избранную в таком состоянии, когда все вокруг забрызгано кровью, но телу было наплевать на доводы разума. Несмотря на весь ужас ситуации, возбуждение было настолько сильным, что причиняло боль. Он потянул девушку ниже, насколько позволяли цепи. Раздвинул бедра, устраиваясь между ними. Нежно погладил раскрывшееся ему навстречу женское лоно. Оттягивать неизбежное уже не было сил, он ворвался внутрь резко, одним движением наполняя Избранную до отказа. Одновременно ярко вспыхнули лампы, словно в огонь вдохнули новую жизнь.
Дальше все происходило помимо его воли. Он двигался рвано, хаотично, подчиняясь древнему инстинкту продолжения рода. Вокруг клокотало и неистовствовало пламя, из отверстия в куполе струился яркий свет, руны мигали и переливались, словно сумасшедшие.
Но весь этот мистический антураж остался где-то далеко, за гранью сознания, отгороженный плотной стеной забвения. Он остро чувствовал только свою Избранную, сжимал бедра и врезался в ее тело, стараясь не думать, являются ли звуки, слетающие с ее губ, стонами удовольствия или же криками боли…
Сноп лунного света усилился, словно током пронзая Шандора насквозь, стекая по телу и сосредотачиваясь болезненным комом там, где пульсировало его желание. Высвобождение было мощным, выматывающим, как будто его вывернуло наизнанку. Обессиленный, он рухнул на измазанную кровью девушку, чувствуя полное опустошение внутри. И почти сразу же опомнился, приподнялся на локтях, удерживая свой вес, с тревогой всматриваясь в бледное измученное лицо. В наступившей тишине было отчетливо слышно, как тяжело стучит ее сердце.
И не смог сдержать счастливой улыбки, когда искусанные в кровь губы дрогнули, а ресницы нерешительно приоткрылись. Эбби ощутимо напряглась, в синих глазах застыл немой вопрос.
Еще сам не до конца поверив в столь удачное завершение ритуала, Шандор невесомо коснулся губами покрытого холодной испариной лба.
– Ты молодец, – ободряюще шепнул, оставляя на скуле влажную дорожку из поцелуев. – У нас все получилось…

Дата добавления: 2015-08-20