Конец фашизма

Однако, к садизму сегодня присоединилось ещё кое-что — страх! Страх! Обещали, но не исполняли; со­вершали преступления — и не умели их скрывать; орга­низовывали празднества и развлечения, а бедность всё росла и росла, всюду призывая к восстанию...

Эгон Эрвин Киш

Мы убедились, что фашизм у власти представляет собой самую жес­токую диктатуру самых реакционных и самых империалистических элемен­тов финансового капитала.

Где же конец фашистскому господству?

Чем глубже будет фашизм проникать в государственный аппарат, тем труднее ему будет скрывать своё братство с финансовым капиталом, тем труднее оправдывать очередное откладывание выполнения обещаний, дан­ных массам сторонников. Демагогия всегда рано или поздно убивает сама себя и бьёт по своим хозяевам. Величайший в истории человечества обман станет явным. Массы начнут отворачиваться от своих вождей, социальная база фашистского господства финансового капитала разрушится. Останутся лишь кое-какие вооружённые преторианские отряды, которые попытаются огнём и мечом задушить любые попытки мятежа. Нимб вокруг головы «вож­дя» исчезнет, и останется голая правда: с одной стороны — финансовая оли­гархия, с другой стороны — порабощённый народ. Культура, наука, прогресс — им нет места под «железной пятой» фашизма. Миру закроют рот, чтобы все смели только молчать. Провал в варварство будет всё глубже. Падение культурного уровня трудового народа, рост безграмотности, гибель искусст­ва, измельчание духа — вот каковы перспективы фашистского владычества.

Если... если только мы не примем во внимание субъективный револю­ционный фактор — борющиеся массы. По мере усиления фашистского гнёта в массах будет расти недовольство, и при всякой возможности эти массы будут пытаться своё недовольство выразить. В антифашистский фронт всту­пят и мелкобуржуазные массы, в которых по мере осознания своей трагиче­ской ошибки будет расти классовое сознание — не мелкобуржуазное созна­ние, желающее лишь прибылей и привилегий, а сознание угнетённого чело­века труда, который нашёл своего истинного союзника — пролетариат. В такой ситуации становятся опасными каждая, даже самая малая забастовка, каждая незначительная коррупционная афера, каждое публичное мероприя­тие, ибо всё это может стать зародышем всеобщего сопротивления, грозяще­го похоронить фашистское господство и всё, что с ним связано.

Мы говорим о будущем, хотя вполне могли бы говорить о настоящем. В фашистских государствах повсеместно растёт недовольство. Во второй по­ловине 1933 г. в Германии прошло свыше 800 забастовок, демонстраций и мятежей. В Италии на повестке дня стоят крестьянские бунты, порождённые арестами имущества. В США каждый день происходят рабочие забастовки и фермерские восстания. Всё это лишь первые предвестники сопротивления народных масс.

Однако это недовольство идёт ещё дальше, проникая даже в преториан­ские отряды. Гитлер был вынужден создать специальный концентрационный лагерь для членов отрядов СА и СС, в котором сегодня содержится уже свы­ше 1500 человек. В прошлом году в Берлине был расформирован целый ба­тальон СА, бойцы которого расклеивали по столице плакаты: «Hitler gib uns Brot, sonst werden wir rot!» («Гитлер, дай нам хлеба, или мы станем красны­ми!»). На съезде НСДАП один нацистский функционер заявил: «Я являюсь членом партии с 1923 года; я хочу наконец понять, почему мы не провели в жизнь ничего из нашей социальной программы. Где огосударствление бан­ков, где установление и повышение подённой оплаты? Только не говорите нам, что „создание возможностей для работы“ — это действительная мера. Нам это обходится в три раза дороже, нежели обходились бы пособия по без­работице; a несмотря на это, некоторые предприниматели опять набили себе карманы». Эти слова развеивают всякие сомнения насчёт судеб фашистского государства. Преторианцы становятся ненадёжными... В Древнем Риме это вело к смене императоров; в нынешних Риме и Берлине это может повлечь смену фашистских вождей...

Никого не должно смущать кажущееся относительно прочным положе­ние Муссолини. Итальянский фашизм имеет за спиной десять лет частичной стабилизации капитализма, и за эти десять лет у него была возможность не­сколько укрепиться. Но сегодня, в результате постоянно углубляющегося на протяжении вот уже четырёх лет кризиса, его фундамент прогнил ничуть не меньше, чем гитлеровский. Гитлер сегодня использует для своих манёвров последние средства демагогии, а Муссолини не может уже ничего. Муссоли­ни сегодня — в точном соответствии с положениями его программы — всего лишь «власть». Пока ещё власть...

Французский журналист Зауэрвайн прекрасно описывает обстановку в фашистской Германии: «В метро и на перекрёстках улиц лица полны нена­висти. Коричневые фигуры провожаются злобными долгими взглядами. В Берлине есть улицы, с которых не вернулся бы живым ни один нацист, если бы ненависть могла убивать...»

И эта ненависть является гарантией того, что человечество из двух по­лярных альтернатив — варварство или прогресс — не выберет первое.

Фашизм не оставляет сегодняшнему обществу надежд на обновление, а обрекает его на смертельную борьбу, агонию и неизбежную кончину преста­релого больного, который в своей агонии превратился в совершенного зверя. Фашизм выражает слабость финансового капитала, его страх перед массами, а отнюдь не силу. Чаша терпения скоро переполнится...

Но может ли старость задушить молодую жизнь? — Не может!

Может ли фашизм остановить поток новых идей? — Не может!

Может ли он уничтожить рабочий класс и лучшие элементы человече­ского духа? — Не может!

Любляна, 1934 г.

* Статья впервые опубликована в Любляне в 1934 г. под псевдонимом Tone Brodar. Перевод сделан С.А. Силаевым с хорватско-сербского издания: Kardelj E. Revolucija i vojna misao. — Beograd: Vojnoizdavački zavod, 1979. — Str. 19-46.

Дата добавления: 2015-08-02