Сверхлюди

Пускай будущее решает, какое место в истории отвести Гитлеру — место великой трагедии или место великого безумца. Ясно, однако, что ему может достаться лишь одно из этих двух мест... Ибо этот человек вопло­щает величайший обман из тех, что когда-либо ослепля­ли человеческие души. Его философия неправильна, ибо рождена в ненависти; его политика опасна, ибо основана на невежестве; и даже его униформа — сплошной обман, ибо она копирует символы, значение которых он не по­нимает...

Беверли Николс

Как идеологически дезориентированный мещанин представляет себе фашистскую диктатуру? Для него это «сильная рука честных мужей», кото­рые сумеют отличить добро от зла и позаботиться обо всём. Это утопическое, безумное стремление прекрасно определил Эрнст Толлер в книге «Москва – Нью-Йорк – Мадрид»:

«...Везде одна и та же сумасшедшая вера в то, что откуда ни возьмись появится Человек, Вождь, Цезарь, Мессия и сотворит чудо. Он примет на се­бя ответственность за будущее, станет управлять жизнью всех, одолеет страх, прекратит все несчастья, создаст новый народ, преисполненный блеска. Он, более того, силой своей небесной миссии омолодит старого и немощного Адама. Везде одно и то же безумное желание отыскать виновника за все прошедшие времена и свалить на него собственную слабость, собственные ошибки, собственные преступления...»

Этой мелкобуржуазной массе нужно было только дать «вождя», «ду­че», «фюрера». Тот, кто следил за историей гитлеровского фашизма в Герма­нии, может удивиться, зачем понадобилось немецкому финансовому капита­лу тратить деньги на поддержку этого «революционного народного трибуна» вопреки его бесчисленным «антикапиталистическим» излияниям. С учётом всего того, что мы до сих пор узнали, в этом факте для нас не должно остать­ся никакой тайны. Гитлеровское фашистское движение было всего-навсего своеобразной перманентной контрреволюцией немецкого финансо­вого капи­тала, занявшей своё видное место в государстве как раз тогда, когда стены общественного здания немецкого капитализма начали уж очень опас­но трястись.

Кто такие эти «фюреры» и «унтер-фюреры»? Бывшие офицеры и унтер-офицеры, обедневшие дворяне и крупные помещики; «господа, кото­рые в войне нашли своё ремесло, которые в командах, топоте сапог и стрель­бе узрели смысл своей жизни. Отбросы среднего класса, обречённые на ги­бель, привыкшие к паразитическому существованию» (Теодор Бальк). Это люди, которых финансовый капитал склонил на свою сторону посредством прямой коррупции, предоставив им высокие посты в государстве и хорошо оплачиваемую работу в аппарате управления хозяйством. Это люди ублю­дочной идеологии, мелкие, ни на что неспособные, принадлежащие к умира­ющему классу, но при этом амбициозные и эгоистичные, страдающие манией величия и в своём зверстве не знающие границ. С этой фашистской верхуш­кой тесно срослись верхние слои мелкой буржуазии, которые в сложном и многочисленном государственном аппарате видят гарантию своего существо­вания. Это чиновники, служащие, интеллектуалы всех мастей — словом, фа­шистская бюрократия. За ними теснятся массы разоряющихся ремесленни­ков, мелких торговцев, предпринимателей и тому подобных элементов, а по­зади всех — обнищавшие крестьянские толпы, слепо верящие в демагога-«мессию», ожидающие избавления, ожидающие завтрашнего дня... Напрасно ожидающие... ибо фашистская бюрократия, находящаяся на содержании фи­нансового капитала, способная выжить лишь под его властью, отнюдь не за­интересована в убийстве своего кормильца.

Для сокрытия этого гигантского обмана необходима политика, которая бы выделила вождя из людских масс и придала ему мифическое значение. Так фашистский вождь наделяется чертами египетского фараона, почитаемо­го как бога, становится воплощением ницшеанского «сверхчеловека». Мас­сам затыкают рты. Параграф 8 «Десяти заповедей итальянского милиционе­ра» гласит: «Муссолини всегда прав!» «Человек, мысль, этика, мораль суть лишь фразы для масс», над которыми стоят «сверхлюди» — «дуче», «фю­рер», которых, по словам Гитлера, «...не заботит никакая мораль милосердия, ибо они знают, что они господствуют по праву высшей расы, и которые безо­говорочно осуществляют это господство над широкими массами...» Разве это не слова психопата, обуреваемого манией величия?

«Фюреры» глубоко презирают «массу». Рабочие, по мнению Гитлера, — сброд, «...желания которого не простираются дальше хлеба и зрелищ и который не имеет ни малейшего представления о каких бы то ни было идеалах». Не являются ли такие мысли поразительно похожими на мысли римской аристократии времён упадка?

«Хлеба и зрелищ...»

Вот весьма характерный образец фашистского мышления — стихотво­рение гитлеровского поэта фон Зельхофа, опубликованное в «Völkischer Beobachter»:

Ненавижу массу подлую, невежественную, которая с согнутой шеей ест, пьёт и рожает детей. Ненавижу массу немощную, кроткую, которая сегодня ещё верит в меня, а завтра будет пить мою кровь.

Такой же грубый и бесчеловечный индивидуализм с совершенно психопатическими чертами обнаруживаем и у итало-фашистского поэта д'Анунцио.

Дата добавления: 2015-08-02