Фашистская идеология

Фашизм — это капитализм в тот момент, когда открывается его звериная сущность. Наша сегодняшняя борьба, как и всякая культурная борьба, представляет собой борьбу за человека и против зверя.

Мартин Андерсен-Нексе

«Наша программа предельно проста — мы хотим власти». От этой фра­зы, произнесённой однажды Муссолини, откровенно попахивает финансо­вым капиталом. «Государство — это этическая универсальная воля», — ска­зал тот же Муссолини по другому случаю. Ho эти слова были обращены уже не к финансовому капиталу, а к мещанству. Рассмотрим ещё одно такое про­тиворечие. На вопрос, что есть государство, Муссолини в парламенте отве­тил: «Государство — это карабинеры», а в энциклопедии он поёт государству гимн о «мифическом чувстве» и «этической универсальной воле». Таков фа­шизм: с одной стороны — программа финансового капитала, с другой сторо­ны — лозунги для одураченных масс; с одной стороны — жестокий террор, с другой стороны — беспредельная демагогия.

Фашизм опирается на инстинкты и потребности мелкобуржуазных масс, направляя их в русло, безопасное для развития финансового капитала; борьбу против пролетариата он облачает в платье национализма, а империа­листические устремления — в платье расизма. В этом весь смысл брутальной идеологии — убить в человеке всё, что делает его человеком; возбудить его национальное сознание до такой степени, чтобы выдавить человеческое со­знание и внушить деклассированным массам, что можно жить за счёт друго­го, за счёт порабощённых народов — эта прозрачная империалистическая мысль скрывается за «расизмом». А там, где этой фразы нет, говорится о «двухтысячелетней культуре», «национальной миссии» и тому подобном вздоре. Цель при этом всегда одна и та же.

Фашизм призван притупить антикапиталистические устремления де­классированного мещанства. На этом основывается антисемитизм. Его зада­ча состоит прежде всего в том, чтобы дать мещанским и крестьянским мас­сам мишень для их устремлений, которые иначе могут стать опасными для финансового капитала. Это не что иное, как комедия на потребу ослеплённой яростью толпе. Там, где у фашистских вождей не оказывается под рукой ан­тисемитизма, его заменяет фальшивая «борьба против иностранного капита­ла» и тому подобные лозунги.

Третья фашистская фраза — «гармония между трудом и капиталом» и сословное (корпоративное) государство. На основе этих старых средневеко­вых цеховых институтов фашизм пытается полностью подчинить работника предпринимателю. Задача корпоративной системы — построить человече­ство на кастовых началах и тем самым разбить единый фронт порабощённых классов. С помощью каст предполагается «отменить» классы и классовую борьбу.

А фашистская культура? Не существует фашистской культуры! Точно так же, как фашистская диктатура — последний, но необходимый шаг фи­нансовой олигархии в социально-экономической сфере, так и фашистское культурное варварство представляет собой последнее движение буржуазной культурной реакции, брутальную атаку на ростки новой культуры, которые перерастают так называемую буржуазную цивилизацию и культуру. Фашизм атакует всякое научное открытие, всякую свободную мысль, всякое свобод­ное искусство. Фашистские правительства преследует учёных, вытесняют женщин из общественной жизни, с работы, закрывают институты сексоло­гии, запрещают атеистические организации — в общем, подавляют любые прогрессивные тенденции в любой сфере жизни. Об этом ярко и точно пишет американский писатель Майкл Голд: «...Фашизм всюду насаждает прошлое: он желает сохранить то, что история отбросила. Нацисты со своей стороны продемонстрировали правильный инстинкт, сжигая книги Томаса Манна, Ро­мена Роллана, Зигмунда Фрейда, Альберта Эйнштейна и других. Всякая ве­ликая мысль, всякий научный прорыв последних пятидесяти лет находятся в глубочайшем противоречии с нацистским духом, который по своей сущности является мещанским духом, духом рантье и торгаша, не испытывающим ни малейшей потребности в гениях и открытиях...»

Мы не должны думать, будто бы это культурное варварство началось лишь с приходом фашизма к власти, равно как диктатура финансового ка­питала не начинается с фашистской диктатуры. Напротив, последовательная ликвидация всех прогрессивных элементов в культуре началась давно, в то самое время, когда капитализм превратился в препятствие дальнейшему эко­номическому и социальному развитию человечества. Как раз в этот момент буржуазная идеология начала теряться в идеалистической философии и через неё пришла к религии, мистике и суеверию. Буржуазные идеологи, ища ре­цепты спасения, двинулись не вперёд, а назад.

Чтобы не согрешить против истины, нужно признать необходимость фундаментального переворота в социально-экономической структуре обще­ства — а буржуа этому противится. Для него вредна культура, ведущая впе­рёд; в этом заключаются материальные причины «Untergang des Abendlan­des». Когда некоторые английские физики и биологи «открыли», будто бы новейшие результаты естественных наук опровергают материализм, им пре­восходно ответил английский философ Бертран Рассел: «...Всё то, чем эти учёные поддержали традиционные религиозные представления, обнаружива­ет в них не учёных, а порядочных буржуа, страшащихся за свою частную собственность и добродетель. Война и русская революция превратили пугли­вых людей в консерваторов, а профессоров и подавно, ибо они по своему темпераменту трусы».

Стало быть, фашистское культурное варварство — логическое продол­жение этой линии. Нет существенной разницы между раньше и сейчас: то, что раньше разрушалось пером, сейчас истребляется огнём и мечом. Фашист­ское культурное варварство, таким образом, является последствием разложе­ния буржуазной культуры. «Мы сотворили свой миф. Миф — это вера и страсть. Ему совсем не обязательно быть ещё и истиной», — так говорил Муссолини. Именно так и представляет себе фашист народные массы: «Хле­ба и зрелищ»...

Вместо идеологии, искусства, культуры им подаются миф, шовинизм, ревнивое отношение ко всему «национальному», а ещё организации, унифор­ма, знаки, парады, ранги, иерархия... Недостаток идейности заменяется орга­низационной работой.

Но может ли фашизм заковать человеческую мысль в цепи, одеть её в униформу? Не может!.. Книги, сожжённые на кострах аутодафе, ещё пылают, а люди, оказавшиеся в фашистских застенках, ещё живы.

Дата добавления: 2015-08-02