Н. Щедрин (М Е. Салтыков). О литературе, стр. 117.

Между двумя путями развития реализма в 30—40-е годы не существовало органических противоречий. Связующим звеном был, например, Беранже — крупнейший национальный поэт Франции и популярный песенник, пропагандист идей французской демократии. Не только мелкие сатирические очерки Бальзака в левореспубликанской иллюстрированной газете «Карикатюр», но и «Человеческая комедия», несомненно, выросли, вопреки легитимистским декларациям писателя, из его, возможно не вполне осознанной, солидарности с общественными идеями, направлявшими творчество широкого круга демократических литераторов-реалистов. В свою очередь, демократическая пресса, а также связанная с ней идейно и организационно массовая реалистическая литература широко пропагандировали искусство Бальзака и Беранже, использовали их творческий опыт.

Экономический и социально-политический строй Франции 1830—1848 гг., а также современный уровень культурного развития страны подсказывали реалистическому искусству этого периода новые, не стоявшие прежде идейно-тематические и поэтические задачи. Специфика метода, базирующегося на объективном анализе современного общества, позволяла писателям-реалистам шире и последовательнее, чем это делали романтики-демократы, осуществлять переход от антидворянской тематики Просвещения к тематике антибуржуазной. Прямее, четче, чем романтики, подошли писатели-реалисты и, в первую очередь, массовая реалистическая литература французской демократии к решению важнейшей из новых задач передового искусства 30—40-х годов — оказу условий существования угнетенного народа и его освободительной борьбы. В творчестве литераторов-реалистов экзотические фигуры Квазимодо, Эсмеральды, Трибюле и архаическая народная толпа средневековья были заменены живыми, исторически конкретными образами крестьян, ремесленников, пролетариев.

Уже Бальзак, преодолевая свои клерикально-легитимистские предрассудки, гениально доказал, что реализм XIX столетия способен к недоступному просветителям новому социально-историческому осмыслению законов общественного развития. Наиболее левые писатели-республиканцы, разделяя демократические и социалистические идеи в сфере общественных наук, рожденные освободительным движением начала 30-х годов, приблизились к пониманию того, что народная масса является основой исторической жизни, а следовательно и искусства.

70 А. И. Герцен. Собр. соч., т. V. М„ 1955, стр. 31.

Одной из главных заслуг французского реализма 30—40-х годов явилась новая социально-историческая трактовка человека. Глубокий интерес к судьбам общества, составлявший лучшее качество реалистического направления эпохи Июльской монархии, подсказывал передовым писателям-реалистам попытки осмыслить воздействие конкретной социальной среды •на характер человека и его поведение. Эти попытки, успешно начатые еще Стендалем и получившие блестящее развитие в «Человеческой комедии», велись на путях во многом ошибочных. Не находя опоры в современной французской философии, господствующие идеи которой были представлены консервативной идеалистической системой кузеновского эклектизма, Бальзак и его литературные единомышленники в поисках метода социальной классификации общества и выявления детерминирующих законов среды обращались к механистическим параллелям между принципами развития общества и биологического мира. Однако прогрессивная критическая и общественно-преобразовательная целеустремленность лучших писателей-реалистов эпохи Июльской монархии спасла их от порочных натуралистических тенденций второй половины века и подсказала им новые по сравнению с предшествующей литературной традицией, более правильные пути художественной типизации. В творчестве Бальзака впервые в истории литератур Запада получила завершенное воплощение материалистическая формула реализма — изображение типических характеров в типических обстоятельствах, в разной мере и с разным успехом отразившаяся во всем французском реалистическом направлении 30—40-х годов.

Общественно-эстетическая программа французского критического реализма того времени объективно выдвигала перед отдельными писателями и перед направлением в целом задачу всестороннего охвата действительности и ее оценки с точки зрения интересов угнетенного большинства нации. Эта задача, не разрешенная полностью в силу идейно-художественной ограниченности критического реализма, обусловила, тем не менее, плодотворную тенденцию к созданию громадной галереи литературных типов, обобщающих черты всевозможных социальных слоев, профессий и человеческих характеров, совокупность которых должна была передать колорит и смысл всей эпохи.

Поток французской реалистической литературы 30-40-х годов питался, главным образом, за счет двух родов беллетристики, стимулировавшихся требованиями эпохи: социально-политической сатиры и бытописательного жанра.

В первые годы буржуазной монархии, еще наполненные отзвуками недавнего политического переворота, охваченные пламенем нового революционного движения, во всех жанрах передовой французской литературы громадное распространение получила социально-политическая сатира. В эти годы сатира являлась подлинно-народным, массовым видом искусства, боевым оружием всего идеологического фронта французской демократии.

Средствами сатиры широко пользовались в своих трудах теоретики утопического социализма, разоблачая буржуазное общество. Республиканские группировки выпускали специальные сатирические альманахи и периодические издания, привлекая к сотрудничеству в них не только литераторов, но и художников, мастеров политической и социально-бытовой карикатуры. 30—35 годы — время расцвета политико-сатирического очерка, фельетона и памфлета как популярных средств антиправительственной пропаганды лагеря демократической оппозиции. Громадное распространение получает республиканская песенная сатира. К сатирическому жанру охотно обращаются поэты-рабочие.

Сатирический жанр в литературе французской демократии 30-х годов не лишен элементов романтического стиля и приемов поэтики классицизма. Об этом свидетельствует сложная символика и языковая выспренность «Добычи» О. Барбье, стихотворный размер и мифологические образы «Немезиды» Бартелеми и Мери, «Красного человека» Берто и Вейра, романтическая патетика массовой республиканской песни, а также произведений отдельных поэтов-рабочих. Широко пользовался приемами республиканского классицизма 1790-х годов и поэтикой революционных романтиков самый выдающийся представитель рабочего класса в литературе 30-х годов — автор периодической стихотворной сатиры «Диоген» — Эжезипп Моро.

Дело, конечно, не только в формальных заимствованиях и влияниях популярных литературных школ. Мифологические иносказания и романтические гиперболы часто служили прикрытием незрелой, утопической общественной мысли. Однако злободневно-современный по тематике, направленный на обличение объективно существующих реакционных явлений действительности жанр социально-политической сатиры в передовом искусстве Июльской монархии, безусловно, органически связан с направлением критического реализма. Недаром современники прозвали «Бальзаком живописи» лучшего мастера революционной карикатуры — Оноре Домье, и сам Бальзак считал первым памфлетистом своего времени Беранже. А ведь бытовая и сатирическая песня Беранже, обращенная к самой широкой народной аудитории, была уже в 20-е и 30-е годы образцом подлинного художественного реализма.

Несомненно, не принадлежит целиком романтизму и поэтическое наследие автора «Диогена», поэта «Незабудки» — Эжезиппа Моро. Ученик Беранже, несмотря на свойственные ему утопические мечты и романтико-классицистические стилевые реминисценции, достигает порой в своем творчестве подлинно реалистического видения жизни. Участник баррикадных боев 5—6 июня, Моро в прекрасном стихотворении, посвященном героям Сен-Мерри, исторически прозорливо, вполне реалистически показал общественное значение восстания 1832 г.

Слова Э. Моро:

Дата добавления: 2015-08-02