Глава 2. Объявили перерыв

Объявили перерыв. В студии было холодно, Билл кутался в толстовку, немного большую для него, весевшую на худых плечах, как на вешалке, и старался не кашлять: если Дэйв услышит, истерики продюсера точно не избежать. Попросив у ассистента чай с лимоном, Билл поджал под себя ноги и недовольно засопел: мало того Мишель не объявлялась уже второй день и не отвечала на звонки, так еще и Том упорно опаздывал на репетицию. Пока Билл ждал, когда остынет чай, то не заметил, как задремал. Разбудил его брат.

- Утро доброе, птички громкие!

- Заткнись, - пробубнил Билл, нехотя разлепив глаза.

Том сидел напротив и пил его чай.

- С каких пор холодный чай – это вкусно? – прокомментировал он, состроив гримасу, но до дна все-таки допил – из вредности.

- с каких пор опаздывать на… (взгляд на часы) на полтора часа стало нормальным? – парировал Каулитц-младший. Потянувшись, он сел поудобнее и недовольно уставился на близнеца.

Крыть было нечем, поэтому Том выпалил:

- А я зато знаю где Миша!

- И где же? – Билл пытался говорить небрежно, мол, не особо и важно, но голос почему-то задрожал.

- Ты разве не в курсе? – удивление Тома было не поддельным. – Она уехала.

- Как уехала? – опешил Билл. – Куда?

- Вернулась в Германию, - равнодушно пожал плечами Том, но Билл же чувствует, знает, что тот тоже не хочет отпускать ее, боится вновь потерять. – К маме на праздники. Вот, - Том полез в карман джинс за мобильником. Достав телефон, он нажал пару кнопок и показал младшему брату смс от Мишель: «Так нужно. Хохо».

- Хохо?! – Билл выхватил телефон и стал перечитывать сообщение снова и снова. – Она что, смеется надо мной?

- Хохо – это целую, - забрав мобильник назад, объяснил Том.

Когда Билл поднял глаза, Каулитц-старший уже серьезно смотрел на него, чуть прищурив глаза.

- Едем?

Билл кивнул.

***

- Мама! – одновременно выкрикивают братья, кинувшись обнимать ее, счастливо при этом улыбаясь.

Я стою в дверном проеме кухни, зрелище действительно прекрасное – невозможно смотреть без улыбки. Я даже не сразу понимаю, что их визит незапланированный и то, что моя попытка сбежать, дабы не видеть Билла – провалилась. Остался вопрос – совпадение или цель?

- Я так рада, мальчики! – Симона светится, прижимая близнецов к себе: то одного, то другого, то обоих сразу.

- Рад вас видеть, ребята, - голос Гордона менее эмоционален, чем восторженные, сорванные голоса братьев и Симоны, но в нем не менее отчетливо чувствуется радость.

- Мы тоже, Гордон! – опять одновременно.

Я продолжаю стоять в проходе, не зная, что стоит сделать. Просто стою и нервно улыбаюсь, внутри содрогаясь.

Наконец, закончив обниматься, Билл обводит взглядом коридор, словно ищет кого-то, натыкается на меня, я тут же опускаю глаза, смотря в пол, от волнения или, быть может, даже вины – я же попросту сбежала от них в это рождество.

- Привет, - спокойно, в разрез с растерянным взглядом, говорит Билл, подойдя чуть ближе.

- Привет.

Тугая, как струна гитары, тишина. Напряженное в своей неизвестности молчание. Все присутствующие с интересом смотрят на нас, ожидая дальнейших действий. А их нет. Абсолютное бездействие, смущение, ни кивка, ни слова.

- Билл, я…

- Мам, мы голодные, - перебивает меня Том и тут же замолкает. Впервые вижу как Том краснеет, спеша пройти мимо. Ничего, я все равно не знала, что сказать дальше.

Симона улыбается, но слегка натянуто, с замешательством. Кивает, и мы вновь идем на кухню. Сажусь рядом с Гордоном, потом садится Том, следом на стул плюхается Билл. Симона, достав дополнительные столовые приборы, садится напротив. Гордон начинает непринужденно болтать с Томом, Билл изредка вставляет слово. Я пытаюсь дышать ровно, унять бешеное сердцебиение, смотреть только в тарелку.

Когда Симона приносит вторые блюда, Билл резко встает из-за стола.

- Извини, мам, - кидает он и, не обращая внимания на недоуменный взгляд близнеца, подходит ко мне и берет за запястье. – Мишель, удели мне пару минут.

- Билл…

- Пару минут.

С извинением смотрю на присутствующих, неловко вставая из-за стола. Билл тут же хватает меня за руку цепкими пальцами, словно боится, что я убегу. Глаза горят, губы сжаты в тонкую полоску. Под любопытные взгляды Тома, Симоны и Гордона, мы покидаем кухню.

- Билл, я не хочу… разборок… сейчас, - пытаюсь подобрать слова, выходит плохо. Сбиваюсь, кусаю губы. Говорю тихо, невнятно.

Никакой реакции. Тянет за руку. Пришли в гостиную. Насильно усадив в кресло, Билл встает у двери, отрезав мне путь к бегству, и, скрестив руки на груди, выжидающе смотрит.

- Пожалуйста, - качаю головой. – Не надо.

- Ты приехала, - звонкий, нервный хрип. Хочется заткнуть уши, закрыть глаза и расплакаться. Время не помогло. Ничего не помогло. – Ты приехала не просто так, верно? – шумно сглотнул, подойдя ближе.

Ты хочешь правды? Получай, черт возьми. Давись, наслаждайся, упивайся ей. Начинаю сбивчиво кричать:

- Я просто больше не смогла, Билл! Этот город, эти люди… все это душит меня, все это совсем не мое.… И он…

-Из-за меня? – перебивает похолодевшим голосом. – Раньше же все было хорошо? А когда появился я – ты не смогла там больше оставаться?

С моих губ слетает смешок. Нервный, отчасти снисходительный смешок. Утираю уголки глаз, на которых собрались крупные капли слез, готовые в любое мгновение упасть и разрушить образ той Мишель, которую Билл знал: сильной, уверенной, спокойной, у которой все под контролем. А я не такая. Просто тогда было больше сил. Нервы крепче, виденье мира проще. И я была нужна. Теперь же…

- Я оступилась, - развожу руками, продолжая глупо улыбаться. – Сделала неправильный выбор, выбрала не того человека. – Глаза снова начинают слезиться. – Мне казалось, Америка перестанет напоминать мне о талантливом кареглазом мальчике, брат которого просто учил меня играть на гитаре.

- Значит, ты все-таки уехала из-за меня.

Улыбка сходит с моего лица. Я начинаю злиться: на упрямого Билла, на глупую себя, на ситуацию.

- Я уехала, потому что больше не могу там оставаться. Я не могу врать!

Хочется ударить его, встряхнуть себя. Знала же, что не стоило приезжать. Прекрати же, пожалуйста, прекрати!

- Простите, - дверь в комнату открывается и в нее просачивается Том с подносом в руках, - мама сказала принести.

- Если уж решил изображать вежливого подлизу, перед «простите» постучался бы! – огрызается Билл, посылая брату убийственный взгляд.

Я падаю в кресло, обняв себя руками. Том, с беспокойством смотрит на меня.

– Я что, прозрачный? Вали давай! - Билл толкнул брата к двери, тот состроил гримасу и толкнул в ответ. – Твоя миссия выполнена. – Добавляет Билл и снова смотрит на меня.

А я начинаю улыбаться, как полная идиотка. Тома и не узнать: встретившись с мамой после долгой разлуки, он действительно преобразился. А Билл… что с ним? Даже Том – по взгляду понятно – совершенно не узнает близнеца. Предатель в доме? Та, что теперь принадлежит другому? Да я бы, может, и рада принадлежать, но не могу. Не могу.

Громко хлопнула дверь. Я перевела взгляд на Билла, который уплетал принесенное братом печенье (рождественское, с глазурью и изюмом). Вроде, успокоился. Или взял передышку. Настроение стало немного лучше, дышать – чуть легче, истерика отступила, вернее просто не хотелось портить мысли о том, что через несколько часов наступит праздник.

- Будешь? – Билл протягивает печенье, смотрит осторожно, примирительно.

Я отрицательно качаю головой, поднявшись и взяв чашку с горячим шоколадом. Вновь опускаюсь в глубокое кресло, делаю глоток. На пару минут комната погружается в тишину, лишь чавканье Билла и стук моего тревожного, переполненного воспоминаниями, сердца.

- Я искал тебя, - наконец говорит Билл в полголоса, повернувшись ко мне и взяв в руки свою чашку. Не пьет, только греет ладони. – Когда мы вернулись в школу на пару месяцев, я искал тебя.

- Мне нужно было уехать, - бессовестно вру я. Не хочется говорить о том, как я пряталась в классах и запиралась в своей комнате, живя словно привидение. – Прости.

Билл качает головой, показывая, что все нормально. Он ставит кружку обратно на поднос, не сделав и глотка. Теперь его руки снова заняты печеньем. Не ест. Лишь смотрит, изучая. Разламывает на куски, пытаясь успокоить нервы, а, может, мысли, воспоминания.

- Мы еще приезжали, - говорит Билл, обиженно. – И я надеялся увидеть тебя на концерте. Хотя бы на одном, хотя бы раз…

Я мотаю головой, хлюпая носом. Он думал, что если бы мы встретились – все бы прошло, стало бы легче. Но я же старше, я же – как выразились однажды близнецы – все знаю и понимаю, поэтому уверена – легче бы не стало; стало бы только хуже, томительней, труднее…

- Вернемся за стол? – осторожно спрашиваю я. – Все слишком сложно, Билл. Давай оставим?

Билл молчит, вытирая ладони о джинсы. Быстро кивает, потерев переносицу.

Теперь уже все равно нельзя ничего сделать. Ничего не будет прежним. Потому что мы – другие.

Дата добавления: 2015-08-02