К утру очередного понедельника уже полшколы знало о возобновлении дела о Бандзарте. Информация распространялась в привычном быстром темпе – по мере новых уроков дилетантов в этой теме становилось всё меньше.
Теперь повсюду говорили о Феликсе, но ещё чаще на этажах произносилась фамилия «Бандзарецкий», - и это меня несколько настораживало. Дело в том, что Бандзарт, как и прогнозировалось, 20 апреля вышел на работу. Информация же, найденная в Википедии и активно ныне распространявшаяся, касается Феликса напрямую, и, наверно, будет не очень здорово, если химик благодаря хорошему слуху так рано узнает о том, какими важными сведениями мы владеем. Подчеркну особо: я не сомневаюсь в их важности, - и лучше будет, если для Феликса наши познания останутся в неизвестности. В противном случае, дело может пойти по его сценарию, а тогда и второй наш шанс обратится прахом. Но вот как объяснить всё это массе болтливых детей?!..
Часто в этот понедельник говорили и о Болте. Школа всегда была в курсе его всерайонных проделок, к которым, к слову, мои товарищи относились по-разному, - то теперь разговоры об Олеге Угарове заходили исключительно в негативных тонах. В некоторых группах его без разбору называли предателем, где-то – ненормальным, иногда – «просто странным мальчиком»; активно употреблялись ненормативная лексика, жаргонизмы и слова, которые банально унижают честь того или иного человека; порой, от некоторых, доводилось даже слышать угрозы.
Понять поступки Болта с дружественной стороны было действительно тяжело. Истинных причин их, - то есть предательства – никто и близко не знал: по-видимому, это нам и предстоит обязательно выяснить, - хотя большая часть учащихся была уверена в том, что всему виной – Бандзарт, вернее, связь с ним. Никто не хотел верить в то, что Болт сознательно индивидуально действовал против Компании – как правило, штыки направляли именно на Феликса, нисколько не умаляя, при этом, факт предательства со стороны Олега. Находились даже такие персоны, которые заявляли о магическом влиянии Бандзарта на Болта, – дескать, «химик гипнозом действовал на Олега и заставлял его выполнять свои коварные поручения». Именно эти люди, что логично, меньше всего обвиняли Болта в том, что он предал Компанию, но таковых было мало.
Гипотеза об абсолютной вине Бандзарта в действиях Болта отчасти действительно оправдывала поступки хулигана-юмориста и снижала теоретически его степень виновности. Впрочем, так как все знали, насколько непредсказуема натура Болта, - то Компания старалась поменьше оперировать фактором Бандзарта. Из фактов продолжает исходить только один разумный вывод: Олег в сговоре с Феликсом, - и снимать с него ответственности за это раньше времени не стоит.
С особым интересом в Компании обсуждали и два адреса – два главных наших ключа в деле о Бандзарте. Ход бесед приводил к единодушному мнению о том, что съездить по ним необходимо, - однако никто пока не решался ответить на главный вопрос: кто возьмёт на себя такую ответственность, что поедет на Марата и Благодатную? Из-за него ажиотаж вокруг этой темы только рос. Многие горели желанием поехать и, возможно, лично открыть/получить новые ключи в деле. Но многие и понимали, что, в определённой степени, это риск. Места нас ожидают интересные, но не самые приятные, и, если дело связано с Бандзарецким – нынешним зеком, то здесь не обходится без криминала. А где криминал – там никогда не знаешь, чем закончатся эти поездки. Что нас ждёт?..
Разумеется, о возобновлении дела говорили не только в понедельник. Тема не стихала целую неделю, - и особенно часто она поднималась на репетициях, в свободные от прогонов минуты. Щепкина, у которой со слухом всё в порядке, не могла не обратить на это внимание. В пятницу (день, когда репетиции не было) она вызвала меня в свой кабинет, и аккурат после химии, на которой, к слову, до нашей группы дело не дошло (а диск-то уже был у нас!), я пришёл к ней.
- Я смотрю, Компания знает больше, чем знаю я. – сразу заметила Щепкина.
- Как так? – я же вам звонил!..
- Да шутка, шутка. – успокоила Дарья Алексеевна. – Хотя ваши знания теперь и вправду велики.
- Наши знания. – поправил я.
- ОК. Это прекрасно. – оценила Щепкина. – Но я так понимаю, что на кону стоит вопрос о поездке: ехать или не ехать?
- О чём речь?! – конечно, ехать! – гордо заявил я.
- Так, вот это уже интересно… - подумала Щепкина. – И когда вы собираетесь? – поинтересовалась она.
- Ну, … это пока неизвестно. Мы всю неделю обсуждали, но так к компромиссу и не пришли. – не без досады произнёс я. Щепкина вопросительно посмотрела на меня, и я добавил: - Поехать хотели многие, и мы не знаем, как быть.
- Оно и понятно. Все рвутся навстречу приключениям, но не каждому суждено ощутить его. – заключила Дарья Алексеевна. – А договорённости нет, наверно, потому, - что нет лидера. Так ведь?
- Вы попали в точку. – оценил я.
- Ну так… Всё просто. До предела знакомая ситуация. Сколько уж раз я сталкивалась с такими!... – вспоминала Щепкина. – Но давай всё же к настоящему! Когда вы планируете ехать?
Пришлось задуматься. Но ответ был всё же:
- Я не знаю. На следующей неделе, наверно… - если к тому времени договоримся. А почему вы интересуетесь? – спросил вдруг я.
- Ха, а ты не догадываешься? – рассмеялась Щепкина.
Сначала я не понимал. Но потом по лицу прочитал:
- Дарья Алексеевна, вы, что, тоже хотите?..
- Да, Коля, пойми, что мне, как человеку, который сильно интересуется делом о Бандзарте, тоже бы хотелось … съездить и на Благодатную, и на Марата.
- Вау! – крикнул я.
- Да! – кивнула головой Щепкина. – Я вижу, что умею удивлять.
- Не то слово! – сказал я. – Но это… Это же круто! Вы с нами! Вы с Компанией!! – вскричал я.
- Боже, как я рада, что ты рад! – оценила Щепкина. – Уже только этого стоит моё решение.
Меня поистине прельстили эти слова.
- Только вот скажи, когда. – твердила Дарья Алексеевна. – Точный день и время.
- В принципе, подходят и понедельник, и вторник, и четверг, и выходные… - раздумывал я.
- Хм… Хорошо. Правда, у меня на той неделе дел многовато будет. И всё тот же Последний звонок! – ох, сколько задумок!.. Надо и реквизит заранее готовить, и фонограмму подбирать, и о костюмах уже думать…
- А мы будем не в пиджаках выступать? – поинтересовался я.
- Нет, у вас будят другие костюмы. Так выйдет интересней! Да и мюзикл уже будет похож на мюзикл. – заявила Щепкина.
- Здорово! Мне нравится эта идея.
- Слушай! – воскликнула вдруг она. – А, может, в воскресенье съездим?
- В это воскресенье?
- Ну да, в это самое воскресенье. А что, тебе не нравится?
- Да нет, совсем нет…
- Просто не хочется тянуть до следующей недели. Один раз мы уже затянули, - напомнила Щепкина, - и Бандзарт перехитрил нас. Второй такой ошибки быть не должно. Ты согласен?
- Конечно.
- Вот и славно. Кстати, как Бандзарт? – спросила она.
- Сегодня вроде ничего был. И пока, к счастью, ни о чём не догадывается. Пока… - подчеркнул я, памятуя о болтливых мелких.
- Вот-вот. Надо нам поскорее действовать, пока не разболтали. И пока он не начал действовать! – а то если он начнёт… - экспрессивно заметила Дарья Алексеевна.
- Да, этого никак нельзя допускать. – согласился я. – Пока ключи в наших руках…
- …действовать должны мы.
- Верно! – отметил я.
- Да и не терпится уже съездить.
- И это верно. Только вот, коль время известно, надо определиться с составом… - проблемно произнёс я.
- Честно говоря, думаю, что ваши проблемы с составом можно решить легко. – заявила тут же Щепкина. – Смотри сам: дело рискованное, что там есть, по этим адресам, - никто не знает. Следовательно, ехать должны самые старшие – в частности, одиннадцатые и десятый классы. И никаких мелких даже близко быть не должно! – протвердила она.
- Ха, а вот они более всех и интересуются… - заметил я.
- Вот и пусть интересуются – им и этого хватит. А действовать будут другие.
- Что ж, логично.
- К тому же, мы даже не имеем права отправлять их неизвестно куда. Если что-то случится, - то проблем точно не оберёмся. Достанется сначала мне, - заявляла Щепкина, - потом, из-за меня, – Барнштейн, а затем – и всей школе.
- Да, не поспоришь.
- Но вот ещё момент: число участников поездки, наверно, тоже стоит ограничить. В любом случае, мы и не сможем взять всех желающих. Кому-то точно придётся остаться дома. И рассуди сам: как мы будем вламываться по адресу компанией в тридцать человек?!
- Да уж… - представил я.
- По мне – это совершенно нерезонно. Да и действие себе же затрудним. Вообще, десяти-двенадцати человек вполне хватит. – заключила Дарья Алексеевна.
- Разумно. – сказал я.
- Я рада, что ты меня понимаешь. Кстати, ведь, как мне ещё ясно, точного адреса на Благодатной у нас нет...
- Нет… - с сожалением подтвердил я. – Там только тройка видна…
- Ясно. Значит, надо смотреть дома с тройкой, и, скорее всего, с тридцатого по тридцать девятый…
- Думаю, что да.
- Правда, без помощи нам всё равно не обойтись… - рассуждала Щепкина. – Знаешь, дай-ка мне фотографию того мужика – я надеюсь, она у тебя с собой…
Я порылся в рюкзаке – да, слава Богу, при себе.
- Отлично. – сказала Дарья Алексеевна, взяв фотографию. – А сейчас я проделаю несколько манипуляций.
Признаюсь, я был удивлён. В ближайшие пять минут Дарья Алексеевна принялась работать с ксероксом, и вскоре у неё на столе обозначилось ровно одиннадцать фотографий Бандзарецкого. Затем Щепкина зашла на сайт нашей школы, где откопала в реестре всех педагогов изображение Бандзарта. Из него тоже вышло одиннадцать копий.
- Вот! – восклицала она. – Это нам пригодится для воскресенья.
Но впереди по-прежнему стоял самый трудный вопрос: кто поедет? И мы с Щепкиной понимали: он должен решиться здесь и сейчас, в этом кабинете. Выносить его на всеобщее обсуждение, пусть это и будет честнее, опасно – может разгореться нешуточный скандал. Хотя и выбирать вдвоём – крайне тяжело. Щепкиной известно: полшколы – мне друзья, и я готов поддержать едва ли не любую её кандидатуру. Впрочем, и сама она объективно выбрать не может, ибо знает моих друзей всяко хуже меня.
- Выбор у нас один: лотерея. – заявила она.
Я помолчал, подумал.
- Мне кажется, это будет честный выбор. – сказала Щепкина.
Признаюсь, тут мы немного поспорили, но всё закончилось тем, что я стал нарезать мелкие кусочки бумаги.
- Не смешно ли это? – спрашивал я.
- Смешно. – отвечала Дарья Алексеевна. – Но это единственный способ обойтись без скандала.
«Наверно, она права – другого нам сейчас не придумать, да и времени нет».
На маленьких бумажках я написал имена сорока двух человек. Ровно столько людей нам с Щепкиной удалось выбрать. При этом, было соблюдено важное условие: в закрытой лотерее участвовали только представители 8-11 классов. Имена моих совсем молодых товарищей писать не стали. Замечу ещё, что на бумажках обозначались имена лишь тех лиц, что действительно хотели поехать – тут уж мне и Щепкиной пришлось быть совсем объективными.
- Хорошо ещё, что у нас есть гарантированное право поехать. – пошутил я.
- Ещё бы его не было! Никто не работал над делом о Бандзарте столько, сколько мы с тобой. – заметила Дарья Алексеевна.
- И то правда. – согласился я.
Бумажки мы сложили в коричневый мешок, который уже два года бесцельно валялся в углу кабинета Щепкиной.
- А я знала, что он когда-нибудь пригодится! – уверяла она.
Что ж, настала пора открывать лотерею. Прежде, правда, я снова отшутился:
- Будет забавно, если сюда явится Барнштейн и спросит, чем мы тут занимаемся. Вот ведь смеху будет!..
Дарья Алексеевна мои смешки, однако, восприняла всерьёз – на всякий случай, она закрыла дверь на ключ.
- Так будет лучше. – сказала Щепкина.
А вскоре мы начали тянуть бумажки – по очереди: то я, то Дарья Алексеевна. Счастливчиков должно было оказаться девять.
Не скажу, что я испытывал какое-то волнение, - просто было интересно узнать, какая сложится компания.
Лотерея же завершилась быстро. И по её результатам вышел следующий состав: четыре человека из 11б (вот ведь счастливая рука!) – Саша, Даша, Люба, Женя, два – из 10а: Наташа и Марина, - а также Стёпа Лемехов из 11а, Жарович Рома из 9б и представитель 8б – Гоша Груздев.
- По-моему, неплохо. – оценил я. – И мне нравится.
- Твой класс в большинстве – это радует. – сказала Щепкина.
Впрочем, как часто бывает в таких случаях, в дело вмешались дополнительные обстоятельства. В субботу я обзвонил всех победивших в лотерее персон с целью передать им известие о поездке, - но два человека – Гоша и Марина – отказались от неё, сославшись на большую занятость. Однако кандидатов, как известно, было ещё очень много, - поэтому я без проблем заменил Гошу с Мариной на Борю Норовского и Армана. Они и дополнили наш окончательный состав, который 26 апреля запланировал собраться на Бухарестской улице, у здания бывшего казино «Слава».
Встреча состоялась вовремя, в 12.00. Все, кто должен был прийти, пришли. Хорошо, что обошлось без опозданий. Обычно у нас по этому аспекту отличался Лёха, но сегодня он был не с нами.
- Ребята, пойдёмте на трамвайную остановку. – сказала Щепкина, и все потопали за ней.
Долго ждать трамвая не пришлось – наш 43-й подоспел весьма скоро.
Сев у окна, я задумался. О чём именно, уже не помню, но знаю, что строить прогнозы на то, что нам предстоит увидеть, я даже не пытался. «Будь, что будет» - решил я.
В 12.25 мы уже были на Благодатной, точнее, на углу оной и Московского проспекта – именно там останавливаются трамваи перед поворотом на главную магистраль.
Мы осмотрелись. Ясно, что ландшафт выглядел так, как обычно – и, наверно, глупо было ожидать сюрпризов с самого пришествия на эту улицу.
- По-моему, тридцатый дом там. – сказал я и показал рукой в сторону Витебского проспекта.
- Но тридцатые дома есть и в том направлении. – поспорил Арман, направив палец в противоположную сторону.
- Так, друзья, давайте сначала пойдём направо. – решила Щепкина.
Пошли направо – как раз по направлению к Витебскому, или, что ближе, к проспекту Юрия Гагарина.
Замечу, что, несмотря на общую напряжённость обстановки, которая отражала собой реальное сиюминутное состояние дела, мы старались сохранять спокойствие и хорошее, радостное настроение. По пути много разговаривали, особенно часто поднимая тему предстоящего Последнего звонка, - что и логично, ибо на дворе уже – 26 апреля. Всего месяц отделяет нас от самого громкого праздника в школьной жизни. А там, дальше, - уже и ЕГЭ, и совсем какая-то новая, неизвестная нам жизнь…
Но вот и погода хорошеет с каждым днём. Отчего же не порадоваться этому и не увидеть повод к весёлой атмосфере? – которая должна – обязана! – царить вокруг нас.
Однако дело всё же серьёзное. Нужно быть внимательным ко всему!
- Кажется, вот он! – какой-то из «тридцатых» домов. – заявила Щепкина, указав на одно из строений.
- Да тут они уж многие – «тридцатые». – сказал Боря.
- А с виду: дом – как дом. – заключил Рома.
- Неужели где-то тут и обитает Бандзарт?.. – задумался я.
Девчонки – Люба, Даша, Женя и Наташа – шли своей четвёркой, вместе, продолжая разговаривать, и, похоже, не обратили никакого внимания на внешне, действительно, ничем не примечательный дом.
Дарья Алексеевна снова попросила у меня фотографию Бандзарецкого, достала из сумки лупу и опять принялась разглядывать надписи на обороте.
- Нет, второй цифры никак не пойму. – жаловалась она. – Слишком невнятно.
- Да, кто-то потрудился при написании… - заметил я.
- Ладно, предлагаю действовать! – сказала Дарья Алексеевна и вытащила из карманов фотографии Бандзарта и Бандзарецкого – те самые копии, что позавчера потрудился создать её ксерокс. – Будем восполнять пробелы в информации.
После этих слов она раздала фотографии всем нам.
- И что нам с ними делать? – не понял Саня.
- Ясно, что: спрашивать у местных, живут ли здесь эти люди. – заявила Щепкина. – Кстати, давайте сначала зайдём во двор.
Мы прошли метров двести – потом она остановилась и сказала:
- Вот! По-моему, прекрасное местечко. – Щепкина улыбнулась.
И тут же ей захотелось продемонстрировать нам нашу задачу. Мимо проходила какая-то женщина лет … пятидесяти пяти. Шла она относительно быстро, где-то в темпе allegretto, и Дарья Алексеевна решила её остановить:
- Извините, не могли бы вы мне помочь?.. – обратилась она.
- Чем обязана? – ответила та.
- Мне желательно знать, проживают ли здесь, - Щепкина указала пальцем на дом, - эти люди? – и показала соответствующие фото.
К нашему удивлению, женщина довольно злобно посмотрела на представленные Дарьей Алексеевной картинки. Она оттолкнула их рукой, потом с негативом обвела своими полустарческими глазами всех нас и сказала:
- Не знаю.
Затем надела тёмные очки и зашагала уже в темпе allegro.
- Ну, первый блин комом. – резюмировала Щепкина. – В общем, разделитесь как-нибудь, распространитесь по улице и спрашивайте. Показывайте фотографии. Наверняка кто-нибудь что-нибудь скажет. Сойдёмся здесь, наверно, часа через два.
Что ж, так и поступили. Девушки образовали свою группу и отправились, как сказали, «назад, дальше Московского, - к Новоизмайловскому – нести вахту там». Рома присоединился к Щепкиной, ещё одну пару составили мы с Борей, Стёпа, Саня и Арман решили работать втроём.
Боря сразу предложил мне выйти на Благодатную, то есть спрашивать с улицы. Невдалеке, правда, дежурили Рома и Дарья Алексеевна, поэтому мы решили вести опрос с другой стороны мостовой, но, с Московского до проспекта Юрия Гагарина, - по всей её длине.
Очень трудно сейчас вспомнить, скольких человек мы тогда успели опросить… Может, двадцать, может, тридцать… - не так и важно, по сути. Итог всё равно был неудачным. Впрочем, один странный момент всё же заставил меня задуматься. Я обратил внимание на то, что некоторые люди как-то слишком подозрительно отмахиваются от фотографий рукой, как и та тётка, к которой обращалась Щепкина, – так, будто от них идёт изначально отрицательная энергия. Такие люди негативно реагировали, кажется, уже на одно то, что я смел показать им эти две чёрно-белые фотографии, и их взгляд в те секунды был не многим приятнее взгляда Бандзарецкого. В ответ же слышалось только резкое «не знаю», или «без понятия», или «я пас», или «спросите другого», - а то наблюдалось и просто тупое молчание. Конечно, встречались нам с Борей и совсем не местные люди – например, разговорившись с одним мужиком, выяснили мы, что он приехал сюда, на Благодатную, аж с проспекта Энгельса, – но от них пользы априори быть не могло. Зато они хотя бы улыбались и этой своей мягкой улыбкой как бы говорили нам, что, дескать, «не серчайте, но мы здесь не свои и ничего не знаем, так что спросите кого другого».
Но Боря начал серчать – после того, как прошёл уже час безрезультатных опросов.
- Ну и сколько ещё мы тут проторчим? Час прошёл – а толку никакого. – злился он.
- Не горюй! Щепкина говорила про два часа.
- О… - Боря закатил глаза.
- Блин, вот чувствую я – что-то здесь не так.
- Ха! Конечно, не так. Тридцать человек – и ничего не знают.
- И?
- Вот и есть «не так» в том, что Бандзарт и этот старший чел здесь вообще ни при чём.
- Нет, я о другом…
- А что другое? Ты видел их реакцию?! – людям до лампочки их имена! – настаивал Норовский.
- Вот как раз реакция меня настораживает. – признался я.
- То есть? – не понял Боря.
- То есть то чувство, что они как будто что-то знают. А вот почему молчат, как партизаны?.. – я не понимаю.
- А я понимаю, что они ничего знают.
- Но это такое молчание, словно, в противном случае, им непременно надают пи..дюлей! – вывел я.
- Ох, лихо ты. – оценил Боря. – Только с чего?
С чего?.. – я пока не ответил. Тоже не знал. И вообще, все эти выводы мыслей…
Время пошло дальше. Мы продолжили наш уличный расспрос, - однако новых результатов не добились. А потом услышали с другой стороны Благодатной бойкий клич Щепкиной. Подумали ещё, что там появились хорошие новости, оттого и зов. В общем, долго не думая, перебежали дорогу и подошли к ней.
- Ну, как успехи? – взволнованно спросила она.
- Да не особо… - ответил я с грустью в голосе.
- Как, вы тоже ничего не узнали? – удивилась она и передала своё удивление нам.
- Мы думали, что информация появилась у вас. – отметил Боря.
- Да, видно, от перемены сторон результат не меняется. – заключила Щепкина. – Или мы, как идиоты, спрашиваем не там, где надо.
- Скорее, люди… - сказал я.
- Ну, … пожалуй, да. – согласилась Дарья Алексеевна. – А то всё как заладили своё «не знаю» да «понятия не имею» - так, что уж злиться начинаешь. И ведь ещё смотрят на тебя глазами дьявола – аж чувствуешь себя неловко!
- Да, это знакомая ситуация. – констатировал я.
- Слушайте, я вот подумал: а, может, нам сместиться на восток? – предложил Боря. – Туда отойти. – он показал.
- Ты предлагаешь спрашивать в той зоне? – спросила Щепкина.
- Да.
- Вы же с Колей там смотрели.
- Не совсем. Мы бродили не так далеко от вас. Я же предлагаю искать ближе к Фрунзенскому. Вы ведь сами сказали, что, может, спрашиваем не там, где надо. – напомнил Боря.
- Да, … наверно, стоит попробовать. – согласилась Дарья Алексеевна. – Раз уж здесь проку мало. Только сначала дождёмся остальных. Я говорила про два часа – ещё есть десять минут.
Оставшееся это время мы не стали тратить впустую, продолжая терзать своими вопросами проходящих мимо персон. Как раз по мере этого к нам подошёл сначала Рома, чуть отделившийся от Дарьи Алексеевны, затем – тройка парней, к сожалению, не добившаяся никаких результатов; дольше всех мы ждали девушек – Наташу, Любу, Дашу, Женю, – но и их КПД оказался равен нулю.
- Ладно, пойдёмте на восток. – бросила Щепкина, явно недовольная ходом поездки. – Ходим-бродим тут, - ворчала она, - а результата – ни фига.
Перейдя улицу Севастьянова, мы остановились.
- Коля, вы тут спрашивали? – обратилась ко мне Дарья Алексеевна.
- Только на той стороне. – ответил я.
- ОК, значит, спросим и на этой. – решила она.
Скажу сразу: таких остановок мы сделали ещё очень много, пока не дошли – к этому всё шло – до Витебской железной дороги. Щепкина не уставала теребить встречавшихся прохожих и спрашивать их про Бандзарта и Бандзарецкого, - но, похоже, фамилии этих людей только сбивали всё местное население с толку.
Замечу особо, что реакция некоторых лиц продолжала меня удивлять. Выпученные глаза, напряжённые, сверлящие душу взгляды, шараханье при первом упоминании двух фамилий, нервные жесты, отмашки руками, убыстрение шагов… Вообще, складывалось даже впечатление, будто люди специально не собираются что-либо говорить. Неизвестно, опять же, почему, но вдруг мы вообще не должны что-то знать? Вдруг это только их компетенция, их знание, их тайна?!..
А апофеозом такого странного людского поведения стал эпизод нашей встречи с одним, совсем уже старым и седым, мужчиной, который до расспроса спокойно шёл по тротуару, помогая себе костылём. Щепкина подбежала к нему и обратилась:
- Товарищ, дорогой, может, хоть вы нам поможете? – а тот с любопытством поглядел на неё.
Постепенно, сзади, подошли и мы.
- Я уж не знаю, у кого ещё спрашивать, - продолжала Щепкина, - но скажите, - может, хоть вы знаете, - не живут ли где-то здесь поблизости эти люди?
При этом вопросе старичок скривил ещё более заинтересованную физиономию, выражавшую, наверно, что, мол, «конечно, я попробую вам помочь, только если пойму, о каких людях вы говорите». Кстати, он по-доброму улыбался.
- Поймите, нам бы очень надо знать… - заметила Дарья Алексеевна и протянула мужчине фотографии. А тот не замедлил достать из кармана очки и надеть их.
Тут и случился непредвиденный момент. Безобидный, с виду, старичок, посмотрев на фотографии, внезапно так рассердился, что разорвал их на этом же месте на несколько частей и бросил остатки прямо в лицо Щепкиной, - а потом стал махать своей палкой во всех возможных направлениях. От неожиданности досталось мне и Сане – палка больно ударила по нашим ногам, – а вот Дарье Алексеевне лишь чудом удалось избежать тяжелейшего удара по голове – к счастью, она вовремя отпрянула в сторону.
- Товарищ, вы чего? Вы ж меня чуть не убили! – крикнула, ещё не отойдя от шока, Щепкина.
Старичок разозлился не на шутку:
- А ну пошла нах..й отсюда! – заорал он. – Ходят тут бл..ди всякие!.. Засунь в пи..ду свои фотографии и х..рачь отсюда! И вы все! – закричал он уже нам. – А то щас, бл..ть, полицию вызову! – угрожал он своим полуохрипшим голосом.
Столь откровенного хамства Дарья Алексеевна явно не ожидала. Она аж замерла от ругательств представителя старого поколения, - но, видимо, раздумывала, что ответить. Завидев, что старик кулаком крепко держит палку и готовится совершить ещё один замах, я попытался за руки оттащить Щепкину назад. Однако она сопротивлялась, упиралась и хотела продолжить словесную войну. В этот же момент стало видно, как к старику подошёл Саня Топоров. Он сказал ему с близкого расстояния что-то грубое – и тут же едва не поплатился за это ударом по животу. К счастью, теперь уже вмешались девушки – вчетвером они окольцевали Саню и немедленно увели назад.
Старик же ещё долго стоял на месте скандала и, кажется, орал что-то гневное. Мы его уже не слышали, так как быстро отошли в сторону, на север, чуть ли не к Рощинской улице. Лишь потом, через пять минут, наша группа вернулась назад.
- Вот старпёр! Любому шофёру фору даст! – заключил Стёпа.
- Да это же просто местный ненормальный! – ругалась Щепкина. – Интересно, тут поблизости психушка есть?..
Удивительно, однако, что даже после такого беспрецедентного случая Дарья Алексеевна не бросила свои попытки. Видно, гнев старика только завёл её, и она решила биться за информацию до конца.
Итак, мы стояли на пересечении Витебского и Благодатной, и, когда со стороны всё той же Рощинской улицы стало заметно движение старушки, мысли в головах завитали уже самые разные. Вообще, после предыдущего инцидента я очень серьёзно деформировал своё мнение о стариках (хотя оно и раньше было не самым радужным), но вряд ли мне доводилось испытывать когда-либо такую настороженность при их появлении. Ведь и у очередной пожилой особы лицо было отнюдь не самое доброе – напротив, на нём царила чёрствая ухмылка, которую, вообще-то, за неимением чего другого, иногда приходится демонстрировать людям, имеющим проблемы с зубами. Палки у старушки, слава Богу, не было; зато глаза говорили о том, что с мышлением и рассудком у этой особы ещё всё в порядке – по крайней мере, очередным аферистическим квартирным ребусом её точно не проведёшь.
Однако … чем теперь можно было испугать Щепкину? Видавшая много, – в частности, и сегодня, – Дарья Алексеевна достаточно уверенной походкой подошла к пожилой женщине и задала ей свой привычный в этот день вопрос.
Тут тоже случилось кое-что интересное.
Старушка, едва взяв в руки фотографии и краем глаза изучив их, моментально перевела свой орган зрения на Щепкину – и как следует осмотрела её. Не знаю, какая мысль воспламенилась в этот момент в голове у Дарьи Алексеевны, но, наверно, не слишком приятная, – однако она молчала, терпеливо воспринимая острый взор этой пожилой особы, возможно, впрочем, и ожидая чего-либо более гадкого, чем хамство от того ненормального старпёра. Старушка, стоявшая, к слову, боком к Витебской магистрали, а лицом к северу, вдруг резко протянула свою руку на северо-запад, после чего, так и не произнеся ни одного слова, с той же резкостью повернулась на юг и, перейдя по зебре Благодатную, ушла в сторону «Радуги». Лицо её, при этом, – а за ним я особенно наблюдал! – нисколько не изменилось.
- И как это понимать?.. – недоумевала Щепкина.
- Похоже, она знает, где обитают эти люди. – заключил я.
- Ха, - да, по-моему, она махнула рукой просто так. – возразил Стёпа.
- Нет-нет, она показала определённое направление. – настаивал я. – Вы же все видели! Это был, вроде, северо-запад.
- Вот туда! – показала Женя.
- И, что, нам теперь идти туда? – не понимал Саня.
- У нас есть вариант проверить это направление. – сказала Даша.
- Проверить? – пойти на северо-запад? По рандомному жесту какой-то старушки? – возмущался Стёпа.
- С чего ты взял, что он рандомный? – спорил я. – Может, он и приведёт нас к цели?
- А с чего ты взял, что мы дойдём до этой цели? Откуда такая вера в один жест?
- Но какой у нас ещё выбор?..
- Не верить приколам. – утверждал Стёпа.
- Нет, просто так она бы не показала… - рассуждала Даша. – И с какой стати ей прикалываться?
- С такой, что мы уже увидели, сколько тут вокруг ненормальных ходят. – вмешался Боря. – А у этой и на лице всё написано.
- Да, видок у неё странный… - согласилась Люба.
- Товарищи, так мы всё-таки идём или нет?! – взывала Щепкина.
- Я бы не стал. Не хватало нам ещё верить руке какой-то старухи! – заявил Стёпа.
- А что нам ещё делать? У тебя, что, есть иные варианты? – обратился я.
Стёпа промолчал.
- Вот и надо сходить – проверить. Всё равно мы ничего не потеряем. – заявил я.
- Кроме времени. – вставил Боря.
- Ну, время мы и так всю жизнь теряем. – сказал я, и Щепкиной эта фраза, кстати, очень понравилась.
- Коля прав! Временем пренебрежём, – а вот найти что-то сможем! – заявила она. – Может, и впрямь нам пойти туда, по взмаху руки?!
- Я не против. – сказал Арман.
- А что? – я б тоже попробовал. Ну, а вдруг?! – поддержал Саня.
- Ну да. Называется «Слепая вера и пустая трата времени» - заметил Стёпа.
- Пустая донельзя. – вставил Рома.
- Кстати, там же, на северо-западе, одни заводы да фабрики. – вспомнил Боря. – Так и что мы там найдём?
- Действительно! – сказал Стёпа.
- И бабка не очень точно показала. – заметила Наташа.
- И что? Может, она всё знает! – возразила Даша.
- По её лицу я бы так не подумал. – сказал Рома.
- Может, она и хотела показать не в сторону заводов, а южнее – туда, где ещё есть дома. – подумал я.
- Да, но там уже идёт не Благодатная, а улица Решетникова. – вспомнил Боря.
- Кстати, лицо тоже может обманывать. Вот все говорят – у неё странный вид. А она так и решила завести нас к цели. – вывел Арман.
- Тогда сделала это с подлостью. – заметил Стёпа. – Если вспомнить её глаза…
- А мне пофиг. Я эти глаза уже не помню, но хочу уже куда-то пойти. – грубо произнёс Саня. – Мне надоело стоять на одном месте!
- Вот вправду, ребята. Чем спорить впустую – так давайте лучше пройдёмся, осмотримся, проверим жест… – сказала Щепкина. – Пользы всяко больше будет!
Ещё пять минут остаточных споров – и мы всё же сдвинулись с места. Направление взяли более-менее точное – северо-запад, – однако в первую же минуту пожалели об идее.
- Господи, тут же забор! – воскликнула Щепкина.
Стёпа присвистнул.
- И как мы пройдём? – пошёл вопрос.
- Слева автомагазин. Может, через него выйдем? – предположил Саня.
- Неплохой маршрут… - иронично заметил Боря.
Здесь с ним не поспоришь. Мы шли через какие-то гаражи, автомастерские, закутки, ларьки… - и всего этого было столь же много, сколь мало проходило таким путём людей. Встречались, конечно, случайные посетители, владельцы машин, механики и грузчики, - однако они находились здесь по назначению или по долгу службы – мы же пришли сюда будто на экскурсию по славному городу, но заблудились в самой его глуши. Впрочем, впереди уже – мостовая, а там, дальше, с угла, виднеются жилые дома, напротив которых проглядывается нечто вроде троллейбусного парка.
- Если верить направлению, это должно быть где-то здесь. – сказал я.
Налево отходила ещё одна улица, и я узнал её: это и была улица Решетникова, вдоль которой я не раз ездил на 39-ом троллейбусе.
- Там дальше двор. И завод «Электросила». Неужто мы и туда пойдём? – задался Боря.
- Нет, я думаю, не стоит. – ответила Щепкина. – По сути, мы в тех дворах уже смотрели.
- И ничего не нашли. – заметил Рома.
- Верно. Так что … это не вариант.
- Но тогда куда? – озадачился Саня. – Там мы были, - он показал в сторону Благодатной, - в этих дворах тоже ничего нет… Остаётся только переднее направление, но я не вижу там ни одного жилого дома. Разве есть смысл ловить Бандзарта там?
- Мда… Чувствую, придётся снова спрашивать. – подумала Дарья Алексеевна, оглядевшись вокруг. – И ведь ничего особенного, всюду дома – как дома… Эх, старушка!.. – надо же было так уверенно показать!..
- Вот я так и знал. – вставил Стёпа.
- Ну, вообще-то, мы немного искривили её направление. – поправил я. – По идее, мы должны были пройти ещё чуть севернее.
- Ну, можно и севернее… – поддержала Щепкина.
- Но там же заводская зона. – напомнил Боря. – Какой там может быть Бандзарт?!
- Да лишь бы хоть что-то было! – сказала Дарья Алексеевна. – Пора уже найти конец нашим блужданиям!
- Бодро. – оценил Рома.
- Так мы идём вперёд? – спросил Арман.
- Да, идём! – скомандовала Дарья Алексеевна, и мы пошли вперёд по какой-то магистрали. Названия её я не помнил, но, фактически, она являлась продолжением проспекта Юрия Гагарина.
Примечательно, что ни одного человека на ней не замечалось. Сзади – там, где ещё были видны дома – никто не шёл, встречное пешеходное движение также отсутствовало.
- Просто издевательство! – ругалась Щепкина. – По-моему, мы зашли в какую-то глухомань.
- Я же говорил, что здесь одни заводы. – напоминал Боря. – Это как в Обухово – люди здесь не живут.
- Да я уж вижу. – согласилась Дарья Алексеевна.
Внезапно мирное течение наших шагов прервал некий взрыв. Донёсся он справа.
- Ну вот – кто-то ещё и стреляет! Совсем неприятное место! – рассердилась Щепкина.
И тут я заметил:
- Смотрите! Там дым!
- Где?
- Вон там! Смотрите.
Мы уже подошли к очередному перекрёстку, но восточнее действительно повалил достаточно густой и ощутимый дым, белого цвета.
- Боже!
- Господи!
- О чёрт!
- Смотрите, как много!
Мы могли бы уже пойти дальше, но как зачарованные взирали на дым, валивший, по-прежнему, в очень больших количествах. И вот:
- Что за чёрт!? – вскричала Щепкина. – Я чувствую … запах. Неприятный запах.
Вскоре почувствовали его все.
- Это от дыма! – крикнул я.
- Ффу!.. Что за гадость?! – раздражилась Дарья Алексеевна. – Это какая-то … химия!
- Да, пахнет химией! – подтвердил Арман.
- Самой противной бытовой химией! – добавил Боря.
- По-моему, не только бытовой. – сказал Топор.
- По-моему, тоже. – согласился я.
- Нет, это не химия.
- Ммм… Как интересно!.. – оценил Арман.
- Что-то новенькое! – заметила Наташа.
- Я восхищаюсь! – воскликнула Люба.
Запах был действительно противный. Вроде и не вредный, и не омерзительный, и не удушающий, и не тот, что царит обычно в уборной, и не такой, как при избытке сероводорода в помещении, и не вышедший прямиком из морга, – но поистине не из приятных, скорее, что среднее между всем перечисленным. Сначала!
А потом…
Это был уже очень нежный, соблазнительный и чарующий аромат, вобравший в себя всю свежесть лесов и полей, все цветы, все сложные эфиры, весь озон, оставленный грозой, все пироги с яблоком, клубникой и малиной, все приготовленные на мангале шашлыки и все духи мира, - и он расцветал, и кружился, и плясал, и звал, и так и манил к себе, к себе, к себе!!!..
Только через пять минут мы очнулись от этого дурмана. И сразу поняли, что лежим на земле.
- Проклятье! – вскочила Щепкина. – Что это было?!!
- Чёрт! – выругалась Люба. – Я теперь вся грязная! Даша, посмотри.
- Блин, я тоже! – вскричала Красина.
- Этого же ввек не отмоешь!
Пока девушки переживали по поводу чистоты своих одежд, я, кое-как отряхнув себя, пытался вспомнить, что произошло. Слава Богу, голова хуже работать не стала, и я обратился к поднявшемуся с Земли Сане:
- Саша, ты как?..
Топор ничего не выговорил, - оттого, наверно, что пока ещё тоже приходил в себя, - но показал жестом, что, мол, «с ним всё в порядке».
- По-моему, мы чем-то надышались. – сказал я.
- Да, наверно. – согласился тот.
- Точно надышались. – подтвердила Щепкина. – Я как будто помню…
- Смотрите! – оборвал её я. – Дым всё идёт!
Мы снова посмотрели на восток. Пары дыма ослабли, но не прекратились.
- Хм, я не чувствую запаха. – сказал Саня. – Он прекратился!
- Запах?
- Какой запах?
- Тут был запах?
- Да, был запах!
- Точно-точно! Был запах!
- Несомненно!
Тут все окончательно вспомнили, что совсем недавно здесь действительно был какой-то запах. А дым всё шёл…
- Интересно, откуда он? – задумалась Щепкина.
- Отсюда не видно. То ли гараж, то ли сарай… - проговорил Боря.
- Мне кажется, надо пройтись – посмотреть. – сказала Даша. – Больно интересно…
- А мы не задохнёмся? – испугалась Щепкина. – Не надышимся?
- Вряд ли. Дым уже кончается.
- Вот и надо дойти, пока он совсем не кончился. – посоветовал я.
- Да, теперь мне понятно, почему здесь никто не ходит… Ладно, пойдём. – решилась Щепкина. – Раз вам так интересно…
Площадка была огорожена забором, и нам вновь пришлось искать проход. Мы даже вынуждены были отойти назад к упоминавшейся уже Рощинской улице – и там пролезть через большую дыру в ограждении.
- Боже, где мы ходим? – поражалась Щепкина. – Где мы ходим?!.. Если нас сюда ведёт дело, то Феликсу не поздоровится…
- Я вообще не понимаю, что это за места. – призналась Люба. – Какая-то глушь.
- Напоминает улицу Шкапина зимним вечером. – сказал Боря.
Места действительно были затаённые. Это уже не автосалоны, не ларьки, не мастерские, - но всё сплошь помойки, будки, каморки, подсобки, а вокруг – нет людей, но есть груды мусора, поражённое коррозией железо, и старые мотоциклы, и дряхлые тракторы, и сожжённые машины… Путь через них средней ширины, с несколькими поворотами, - но нам хватило и двух, чтобы увидеть то самое место, от которого ещё продолжал исходить дым – правда, теперь, скорее, дымок.
- Вот там! – показала Наташа.
Это было некое двухэтажное здание, небольшого размера, выделанное отчасти из кирпича, отчасти из металла и соседствующее всё с тем же мусором и покорёженным временем транспортом – наверно, старый склад. И, так как людей вокруг не видно, равно как и хоть какого-то подобия работы, рабочего процесса, – то, скорее всего, заброшенный.
Как только мы подошли к нему, дым как раз почти перестал идти. Он был уже не заметен.
- Какой странный объект. Вокруг никого нет, а дым шёл. – заметила Щепкина.
- Может, там кто-то есть? – подумал Арман.
- Может. Но подобия жизни не вижу.
Тут Дарья Алексеевна, обладающая замечательным слухом, прислушалась.
- Нет, звуков тоже никаких. – заключила она.
- Давайте зайдём. – предложил Саня. – Хоть проверим…
- Гм… Это опасная мысль. – оценила Женя.
- Мне и находиться тут противно. – сказала Люба.
Действительно, после случившегося взрыва и дыма заходить внутрь доселе абсолютно неизвестного здания было рискованно. Но всё же…
- Нет, зайти надо. – решил я.
- Ты уверен? – обратилась Щепкина.
- Я уверен! – ответил Саня, очевидно, любивший подобные помещения. – Смотрите, свет не горит, внутри никого нет – значит, нас там точно не убьют. – вывел он.
- Обнадёживающе. – сказала Даша. – Но я бы тоже зашла. Просто из интереса.
- Кстати, по направлению, если смотреть с того перекрёстка, – ровно северо-запад. – заметил я. – Тут всё сходится.
- Да… - как бы нехотя согласился Боря.
- Ну, что, зайдём? – агитировал Саня.
- Да, свет всё-таки не горит… - проговорила Щепкина, убеждая себя, наверно, в том, что совсем уж незваными гостями мы не станем. – Да и дверь в помещение вроде как открыта…
- Мы-то с тобой родны темноте. – сказал я Сане.
- О да! – ответил тот.
- Тут надпись! Смотрите! – крикнул вдруг Стёпа.
Голос его раздался с обратной стороны. Мы решили обойти помещение (а сзади оно выходило к очередной ограде, сделанной, кстати, из досок) – тогда и увидели надпись в виде граффити: Благодатная, 30.
- Блин, вот он самый тридцатый дом. – сказала Щепкина.
- Но погодите. – возмутился Боря. – Дом-то, может, и тридцатый, но причём тут Благодатная? Мы же отошли от неё на полкилометра!
- Хм, наверно, чья-то шутка. – рассудила Даша.
- Или уловка… - подумал я.
- Ладно, давайте зайдём! – скомандовала Щепкина.
Мы вернулись назад, ко входу, и, перекрестившись, она первая зашла внутрь.
И сразу послышалось:
- Тут темно!
При этих словах я сразу вспомнил о подвале в школе Болта – абсолютно тёмное пространство.
За Дарьей Алексеевной во мрак шагнули и мы.
- Где-то здесь должен быть переключатель. – сказала Щепкина. – Только нащупать не могу…
В это время мы с Саней подошли к окнам.
- А, банальные занавески!.. - сказал он. И принялся отстранять их с окон. В помещении сразу стало заметно светлее.
- Вот и лампы не нужны. – обрадовалась Даша.
- Хорошо, что сейчас день. – заметил я.
- Вот, кстати, и лестница. – обратила внимание Женя.
- Мда… Помещение, прямо скажу, не самое чистое. – пожаловалась Щепкина. – А пыли!.. Пыли-то сколько!..
Итак, начался своеобразный, в общих чертах, осмотр помещения. А через пять минут последовали первые выводы:
- Интересно, кто тут живёт. Такой бедлам!!.. – выругалась Дарья Алексеевна.
- Похоже, домик пуст… - сказал Саня. – По крайней, сейчас.
- Наверно… – согласился я.
«Но почему мне так кажется, что кто-то тут живёт?!..»
- Странно, что дверь была открыта. Как будто тут давно никто не обитает. – подумал Рома.
- Правда, вещей тут немало. – сказала Щепкина. – Смотрите, вот, сколько курток висит! – тут она взяла одну из них, надела на себя и посмотрелась в зеркало. – Ха, и неплохая кстати модель! Нам бы для спектакля такая пригодилась. Только почему-то все тёмные…
- Да, все тёмные… - подметил я.
- Тут есть кухня. А на кухне очень много посуды. – сказал подошедший Рома.
- Интересно… Может, сюда кто-то приходит есть?.. – подумала Дарья Алексеевна.
- Всё это как-то не слишком походит на склад. – проговорил я. – Похоже на обычный дом…
- Да, только вот там, - Арман рукой махнул в сторону угла, - очень много каких-то старых приборов. Похожие я видел в университетах, когда бывал на днях открытых дверей.
- И ещё две машины, советского вида. – подметил Боря. – Правда, обе раздолбанные.
- Вот там какой-то сейф. – показал на ещё один угол Саня. – Я не могу его открыть, на нём огромный замок.
- Эй, народ! Айда сюда! – внезапно раздался громкий голос сверху. Это кричала Наташа, со второго этажа.
Через полминуты уже все собрались там – а именно, мы стояли напротив некой комнаты, из которой вновь шёл какой-то аромат. Правда, его уже никак нельзя было сравнить с тем, что мы почувствовали на улице, - до тех ощущений было далеко, - но мы с явной опаской внимали этому очередному благовонию.
- Дверь, похоже, открыта. – рассудила Щепкина. – Что, зайдём?
- Давайте. – прокричали мы.
Комнату раскрыли – и сразу будто попали в дикий мир химии. Ею в этой комнате было пропитано, кажется, всё.
- Ну и вонь!
- Раскрывайте окна!!! – вскричала Щепкина. – Тут сплошная химия!
- Окна открыты. – отозвался Саня.
- Значит, шире! Шире! И пусть дверь будет открыта!
От «химического» шока отошли мы не сразу. Но это было внешнее явление, а, когда запах чуть улетучился и дышать стало свободнее, мы пригляделись к внутренней составляющей.
Щепкина подошла к столу, на котором царил страшнейший бардак. И даже при его огромных размерах перечислить всё содержимое будет тяжело. Если коротко, то здесь было огромное количество бумаг, два глобуса, несколько карт, тара с канцелярскими принадлежностями, какие-то приборы, разнообразная техника (в основном, вычислительные машины), некоторые реактивы, на бумагах – много посуды: всевозможные банки, склянки, пипетки, бюретки, пробирки, чашки, эксикаторы, трубки, пестики, мензурки, колбы… Стол, выражаясь буквально, был завален до предела. Удивляло даже, как это ещё все вещи так хорошо на нём держатся…
Но ещё более удивляла и привлекала лежавшая на верху высокой кипы бумаг книжонка, формата A5. Коричневого цвета, с кожаным переплётом, – она выглядела уже весьма потрёпанной и засаленной, - и даже какое-то жирное пятно красовалось на обложке в верхнем правом углу. Заметно было также, что книжонка уже почти полностью исписана – лишь несколько последних страниц выглядят совершенно нетронутыми.
Наташа, на наших глазах, взяла книжонку в руки и сказала:
- Очень интересная вещь.
- А что это? – спросила Дарья Алексеевна.
- Похоже на чей-то ежедневник.
- Давай откроем! – предложил Саня.
Книгу открыли. И сразу увидели много ручного текста. Точнее, даже не столько текста…
Это были записи – видно, серьёзные, но мало разборчивые.
- Боже! Это же почерк Бандзарта! – узнала Даша.
- Что?! – взволновалась Щепкина.
- Ну да! Вот он – наклон, перекос, любимые знаки… А вот буква «Ф» - в форме скрипичного ключа! Да, только он так пишет! – сказала Даша.
- Да, очень похоже… - согласилась Щепкина.
Пригляделся к почерку и я:
- Ну да, это точно его строки! – заверил я.
Дарья Алексеевна пролистала несколько страниц:
- Господи, сколько формул!.. Я ни черта в этом не понимаю, но выглядит как химический справочник.
Тут следует особо подчеркнуть, что формул, да и вообще химических терминов в ежедневнике было запредельно много. Мы, конечно, разобрать их не могли, ибо это было выше наших знаний, - но некоторые слова разгадать удалось. Так, например, в произвольных фразах часто встречались названия «циклопентан», «ацетон», «хлороформ», «аммиачная вода», «серный эфир», «закись азота», «адский камень» и др. Повсюду красовались бензольные кольца и циклические радикалы, да в таком количестве, что при долгом сидении с этой книгой у простого читателя-обывателя, наверно, может начать кружиться голова. Я с аренами и их производными – известный момент – никогда не дружил, потому расшифровать хоть одну формулу из многочисленных, оставленных Бандзартом на данных листах, мне было не под силу. Да и никому. Слишком разветвлёнными и запутанными они казались всем нам.
Понять замысел автора ежедневника, то есть Бандзарта, нам, плохо разбирающимся в химии людям, было тяжело. Мы пристально и напряжённо вглядывались в огромное количество формул, а также реакций и расчётов, - однако видели в них лишь миллион ребусов, ничего путного нам не сообщавших. «Что означают эти записи? Почему Бандзарт ведёт их?.. И что вообще забыл в этом помещении?!» - вопросы эти тоже оставались для нас неразгаданными ребусами.
- Ха, у меня тут такое чувство, будто Бандзарт наш задался целью новое вещество изобрести. – подумала Дарья Алексеевна. – Смотрите сами: приборы, калькуляторы, реагенты, записи… Опыты проводит – оттого и запах ужасный, а результаты – в эту книгу заносит. Вот, посудите, тут даже всё по числам расписано, - показала она, - и ещё слова «вывод» встречаются.
- Забавно. – оценил я. – Может, это его лаборатория? – подумалось мне.
- А что? – вполне возможно. Место, кстати, неплохое, и обстановка говорит сама за себя. – рассуждала Щепкина. – Ну, жить бы он тут вряд ли стал…
- А кухня? Она зачем? – спрашивал Рома.
- Как «зачем»? Чтобы можно было поесть в перерывах между опытами! – заключила она. – Приготовить – и поесть!
- А я тут ещё видела кровать. - заметила Женя.
- Ну, значит, и поспать! – решила Щепкина. – Может же человек утомиться.
«Логично. – подумал я. – Меня уже одни его записи утомили».
- Но вы ведь согласны с тем, что он тут обитает? – или, по крайней мере, обитал? – обратилась ко всем Дарья Алексеевна.
- Да, наверно. – ответил я. – Раз уж записи его, и интерьер…
- Но слишком мощно для лаборатории. – сказал Боря. – Тут столько всего есть!..
- Ну, может, это осталось от предыдущих жителей. Судя по всему, кто-то тут раньше жил. Но не Бандзарт. – сказал Арман.
- Только район для житья слишком заброшенный… - заметил Рома.
- Значит, тут мог жить кто-то из местных рабочих. Или даже целая бригада. – заключил я. – А то и приезжие… Им ведь без разницы, где жить – главное, жить!
- Так, а чего мы думаем? Давайте посмотрим по записям, когда здесь последний раз был Бандзарт. – предложила державшая в руках книгу Щепкина.
- О, хорошая идея. – оценил Саня.
- У него же там всё по датам. – заметила та.
И Дарья Алексеевна пролистала книжку до последней страницы из исписанных Бандзартом.
- Так, смотрим… 25 апреля… Стоп. Двадцать пятое апреля – это же вчера!
- Круто. – заметил Боря. – Значит, он был тут сутки назад?
- Ничего себе. – удивился Саня.
- Да, ребята, выходит, он появлялся здесь вчера.
- Может, и сегодня появится… - подумала Наташа.
- Нет, лучше бы не появлялся. – сказал я.
- А что там дальше? – спросил Арман.
- Так, читаю… «Опыт номер десять». Какая-то реакция, реагенты, наблюдения… Нет, дальше я не понимаю. – сожалела Дарья Алексеевна.
- А вывод? Вывод есть? – спросил я.
Щепкина прищурилась:
- Нет, не вижу. Может, и есть… Посмотрите лучше вы.
Видимо, Дарья Алексеевна понадеялась на наше зрение, - но скоро стало понятно, что разобрать вчерашнюю писанину Бандзарта не может никто.
- Похоже на неоконченный опыт… - предположил я. – Видите? – реакции есть, а вывода не видно.
- Вот и понятно! Он вчера проводил тут опыт, но не закончил его. Посему и запах ещё ощущается. – рассудила Даша.
- Представляю, что тут было вчера… - задумалась Щепкина.
- Кстати, опыт мог проводиться и сегодня. – сказал я. – Сегодня же выходной. Иначе вряд ли бы запах так долго держался…
- Но почему тогда записи нет? – не понимал Боря.
- Потому что … Бандзарт мог ожидать результатов. Видно, опыт слишком долгий. – предположил я.
- И, что, по-твоему, не дождался? – спросил Норовский.
- Он может ещё ждать. И потом прийти сюда. – сказал я и тут же сообразил: - Но вряд ли он будет доволен результатами.
Все тут же с удивлением посмотрели на меня.
- Почему? – спросила Дарья Алексеевна.
И я озвучил догадку:
- Потому что опыт, по всей видимости, не удался.
Ещё большее удивление.
- То есть? – спросила Щепкина. – Как не удался?
- Вспомните: мы шли по мостовой и услышали взрыв. А потом пошёл дым, - и этот запах, от которого мы все попадали на землю. Дым, как мы выяснили, валил отсюда. Значит, вероятно, что-то пошло не так, опыт не удался, - рассуждал я, - или завершился раньше времени.
- Но что за опыт? И откуда был дым? – не понимала Дарья Алексеевна.
- Держу пари, что оттуда! – произнёс я и указал пальцем на старинный вытяжной шкаф, стоявший около стены, почти напротив стола. Он был тоже немалого размера и всё ещё источал неприятный аромат.
Тут же вся наша группа примкнула к шкафу.
- Большой!.. – поразилась Люба.
- И зловонный. – произнесла Щепкина, принюхавшись. – Да, от него всё ещё несёт… Чертовски неприятно!
В этот самый момент сзади, неожиданно для всех, раздался женский голос:
- А чего вы ожидали?!
Мы обернулись. На пороге комнаты стояла женщина – та самая, с которой сегодня начался наш масштабный опрос на Благодатной. Именно она, на вид – 55-летняя, шедшая в темпе allegretto, первая отмахнулась от вопросов Дарьи Алексеевны, надела тёмные очки и ушла. Сейчас, правда, зайдя сюда, очки сняла – и снова недовольным взором начала оглядывать нашу группу.
- Это вы?! – произнесла от недоумения Щепкина.
Женщина неторопливо прошлась по комнате, ещё раз внимательно обведя взглядом Дарью Алексеевну, но большее внимание всё же уделив состоянию комнаты, - после чего, как будто немного раздумав, ответила:
- А это я вас должна спросить.
В комнате воцарилось необыкновенное молчание. Случается же порой так, что десятку людей сказать одновременно нечего.
- Ну, говорите! – прервала его дамочка. – Кто вы такие? Чем занимаетесь? Почему вторглись в мой дом?
«Дом??!!!»
- Послушайте: мы все – друзья Бандзарта. – промямлила сначала Щепкина, затем откашлялась и уже более уверенно произнесла: - Феликса Павловича Бандзарта!
- Друзья? – недоверчиво переспросила женщина – и с таким холодком, что многим как-то даже стало не по себе.
- Да, друзья. – ответила Дарья Алексеевна, добавив: – И пришли по делу.
- Что вы говорите?!.. Значит, по делу…
- Да, у нас есть к Феликсу Павловичу одно очень важное дело… - начала было быстро говорить Щепкина.
- Стоп! – мигом оборвала её женщина. – Не смейте больше нести свою чепуху! Вы сами-то понимаете, что говорите? Дело, друзья…
- Ну, хорошо, мы всего лишь товарищи. – сказал, пытаясь разрядить обстановку, Саня.
- Замолчи! Тамбовский волк тебе товарищ! – крикнула женщина так громко, что Саня аж пошатнулся. – Вы, что, думаете, я дура?! Что я не знаю, кто вы такие?!..
«Да, она нас знает» – тут же смекнул я.
- Собралась тут банда подростков, в друзья мне метит… – продолжала она. – Да поверьте, он мне много о вас рассказывал! И про ваши мысли, и про планы, и про козни, которые вы замышляли против него!.. Я всё знаю!! Мне известно, как вы не давали ему работать… Ему! – моему сыну!!
- Что???! – раздалось среди нас.
- Сыну? – переспросила Щепкина.
- Ой, да вы не стройте дурочку. – призвала её женщина. – Ещё скажите, будто вы не знаете, что Феликс Павлович Бандзарт – это мой сын!
Реакция всё же была с «ахами» и «охами».
- Позвольте, а как же вас зовут? – поинтересовалась Щепкина.
Женщина поморщилась:
- Вам так интересно?
- Да. – ответил за Дарью Алексеевну Арман.
Вздохнув, женщина ответила:
- Юралга Васильевна…
«А фамилия?!»
- …Бандзарецкая.
У нас снова – гомон удивления.
- Так, значит, вы жена Павла Фёдоровича Бандзарецкого? – обратился к ней я.
- Да. – ответила та.
- Того самого учёного-химика, что связался с наркотиками, стал наркобароном и сейчас сидит в СИЗО… - заметил я.
- Не говори так! – крикнула Бандзарецкая. – Он не наркобарон! Его заставляли!
- Успокойтесь. – сказала Щепкина. – Почему же вы нам сразу всё не рассказали? Про то, что знаете этих людей, которых я вам показывала?..
- Потому что я не могла... Понимаете? И не должна! – нервно, со срывом ответила Бандзарецкая и вдруг … начала рыдать.
И это был уже верх неожиданности. Мы не то, что не знали, как быть и что делать, – мы впали в какой-то коллективный ступор. На наших глазах немолодая уже женщина, продолжая отчаянно и горячо рыдать, упала на стул, схватилась за голову и принялась бить себя, стучать ногами по полу, дёргать волосы…
Наверно, ей было больно, может, случился срыв – в любом случае, продолжать смотреть на это мы не могли. Щепкина и Арман схватили её за руки и повели в гостиную, на первый этаж. Там было больше места и отсутствовало нагромождение приборов, реактивов и бумаг, а также не ощущалось химического запаха. Зато по краям располагались диваны (по два – с каждой стороны), на один из которых мы и посадили Бандзарецкую. Затем сами аккуратно уселись и, убедившись в том, что её стенания прекратились, начали разговор.
- Я вижу, вы о чём-то беспокоитесь… - сказала Щепкина.
- Ещё бы я не беспокоилась! – многозначительно ответила Бандзарецкая. – Муж в СИЗО, против сына – заговор, у внука сплошные неприятности…
- У вас есть внук? – спросила Даша.
- Да, есть… И не мал уже – чуть помладше тебя будет.
- То есть это сын Феликса? – спросила Люба.
- О нет. Это сын моего Вити. – с душою произнесла Бандзарецкая. – Эх, Витя, – слава Богу, у тебя всё в порядке. Хоть у кого-то жизнь складывается. Правда, видимся редко…
- А Витя – это ваш второй сын? – уточнил я.
- Да.
- И как он?
- Ничего, вроде… Да что это вы всё спрашиваете, спрашиваете?!.. – рассердилась вдруг Бандзарецкая. – Это я вас должна спросить. Вот нахрена вы сюда припёрлись? А? Только скажите честно!
Снова возникла небольшая пауза.
- Хорошо, я отвечу. – решительно произнесла Щепкина, сразу приковав к себе абсолютное внимание. – Дело всё в том, Юралга Васильевна, что ваш сын уже не первый год, так сказать, … выделяется среди своих коллег. Я сейчас говорю совершенно серьёзно! Странный имидж, диктатура на уроках, особая манера разговора… – и это ещё только начало. Дальше – больше: какие-то подозрительные для общественности знакомые, предметы, действия… Ещё укрытие от простого человеческого диалога, липовые болезни, фотографии вот… Короче, абсолютно девиантное поведение! Поведение, которое у нас, его коллег-педагогов, вызывает очень большие вопросы и подозрения.
Тут Бандзарецкая вскочила с дивана и удивлённо обратилась:
- Так, и вы всё это мне сейчас рассказываете?
- Да, я вам сейчас это рассказываю. – безмятежно ответила Щепкина.
- И называете это девиантным поведением?
- Да, именно так.
Бандзарецкая откровенно рассмеялась:
- Да вы издеваетесь надо мной! Девиантное поведение!.. Ахаха. Слово-то какое!.. Ахаха.
У Дарьи Алексеевны этот истерический смех вызвал откровенное недоумение.
- Признаться честно, я не вижу здесь ничего смешного. – заметила она.
- Ну и зря. – мигом ответила Бандзарецкая. – А вот я вижу! – и продолжила заливаться своим диким, нервным смехом.
- Что же, позвольте? – поинтересовалась Щепкина.
- Да то, что всё вами сказанное я могу отнести к совершенно любому человеку. – заявила Юралга Васильевна. – Даже к вам! – и опять смех.
На сей раз Дарья Алексеевна решила дождаться, пока та успокоится, - и только тогда спросила:
- То есть вы считаете всё перечисленное нормальным?
- Абсолютно.
- И даже эту скрытость, и имидж?..
- Милая моя. В его работе важны не скрытость и имидж, а знания! – при этих словах Щепкина очень недовольно покосилась на Бандзарецкую. – Так, как знает химию мой Феликс, её не знает никто! А все ваши коллеги, наверно, только делают вид, что что-то знают, а, на деле, не стоят ничего!
Тут я призадумался; вспомнил Гарееву, Никанорову, Чивер, – и решил: «Возможно, в чём-то она и права…»
Но Щепкина с этим согласиться не могла:
- Ну, уж это слишком!.. Про знания, может, вы и верно сказали, да только есть занятный момент: так, как ваш сын, себя ведут обычно такие люди, у которых за спиной есть какая-то тайна…
- Что? Как вы смеете это говорить?! – раздражённо произнесла Бандзарецкая.
- Поверьте, я знаю, что говорю. – спокойно произнесла Щепкина.
- Да почём вы знаете? – вконец рассердилась Юралга Васильевна и подошла к стулу, на котором отдельно сидела Дарья Алексеевна, чтобы ещё мощнее на неё закричать.
Та поняла намерения, встала и, в свою очередь, прямо ответила:
- Можете не сомневаться: я это точно знаю!
Тогда случился очередной непредвиденный казус. Бандзарецкая вдруг встала на колени перед Дарьей Алексеевной и жалобно произнесла:
- Он всего лишь пытался спасти отца!
- Господи, да встаньте же! Что вы тут клоунаду устраиваете? – возмутилась Щепкина.
- Нет! Вы не знаете его! Это такой несчастный человек!.. – прокричала Бандзарецкая.
В этот момент мы с Саней порешили поднять её и посадить обратно на диван. Однако она стала сопротивляться:
- Нет! Отпустите! Отстаньте от меня! – потребовала она. – Его предали! Его подставили! А теперь … ещё и издеваются!!! – хрипло выдавила Бандзарецкая и опять впала в рыдания.
- Да сядьте же вы! Мы вас внимательно выслушаем и всё поймём. – заверила Даша.
- Да где вы поймёте?! Разве вы можете это понять?! Вы же даже не знаете, какой это прекрасный человек! – настаивала Бандзарецкая.
- Мы вам поверим. Только объясните всё по порядку. – попросила Женя.
- Нет, не хочу! Не буду! Я вам не верю, вы – враги его! Вы все!!
- Но объясните хотя бы, что это за место. И что тут происходит? – спросила Дарья Алексеевна.
Бандзарецкая, наконец, встала и села на стул, где сидела Щепкина.
- Что это за место? – повторила она. – О, это давнее место. Трудно и представить, с каких лет стоит этот дом.
- Хм, вы называете это домом… Но похоже на какое-то складское помещение. – заметил Саня.
- Да какая тебе разница?.. – махнула рукой Бандзарецкая.
Наша группа, видя, что та немного поутихла, переняла спокойствие. На фоне этого я и решил узнать:
- А позвольте спросить, чем же здесь всё-таки занимается ваш сын – Феликс Бандзарт? Это же его книжка? – я указал пальцем на ежедневник, который держала в руке Наташа.
- А, вы уже и на неё глаз положили…
- Нет, скорее, она на нас посмотрела. – сказала Наташа.
- Не смешно! – рассерженно ответила ей Бандзарецкая. – А мой сын… Мой сын пытается совершить великое, знаменательное дело! И, вместе с тем, исправить последствия девяностых.
Произнесла она это хоть и очень гордо, - но так, что мы ничего не поняли.
- А не могли вы пояснить, что значит «последствия девяностых»? – очень дружелюбно обратилась Даша.
- Я ничего не должна вам объяснять! – резко ответила Бандзарецкая. – Это вы у меня на допросе, а не наоборот!
- Но вы же понимаете, что просто так мы отсюда не уйдём. – предупредила Дарья Алексеевна. – Нас много, а вы одна.
Бандзарецкую, кажется, эта фраза довольно сильно припугнула: глаза забегали, пальцы рук задёргались. Тем не менее, она попыталась сыграть такую роль, будто угрозы Щепкиной её не волнуют нисколько.
- И что же? Вы меня будете насиловать? Пытать? Четвертовать? – иронизировала она. – А, может, ещё и полицию приведёте… Или уже привели?
- Здесь я могу вас успокоить: полиции с нами нет. – сравнительно мягко произнесла Дарья Алексеевна. – Но вы же понимаете, что теперь всё в наших руках. Тем более, что есть повод – думаю, ваш рассказ многих бы заинтересовал. Например, было бы любопытно узнать, с какого такого права или разрешения вы устроили тут мини-лабораторию? В ваше-то безобидном домике…
- Я ничего не устроила! – на staccato произнесла Бандзарецкая.
- Да ладно? А отчего тогда в вашей комнате витает столь странный запах? То мерзкий, то приятный… Люди от него на улице даже с ног валятся!
- Какие люди? Тут и людей нет!.. – сказала Юралга Васильевна.
- Только не врите – «людей, дескать, нет»… Люди всегда найдутся! А вы, что, решили по стопам мужа пойти?! Пятьдесят лет, тихая жизнь, внуки да сыновья – а прячете здесь свои реагенты и дурман-травы?! Метамфетамин синтезируете?! Что у вас в том сейфе? – Дарья Алексеевна вспомнила про слова Сани о сейфе с большим замком. – Который в холле стоит…
Дата добавления: 2015-08-02; просмотров: 90 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Глава 18. Лучший справочник | | | Глава 20. Стратегическое решение |