Глава 13. Два закона 5 страница

Законы эти, что следует из определения, не существуют друг без друга, так как не допускают однообразия в жизни – то есть «не всё коту масленица» и «нет худа без добра». Хотя о добре стоит говорить осторожно. Ему, как мы знаем, противостоит зло, но если справедливость – доброе начало, то подлость лишь относительна зла: она может проявляться, например, в иронии, а едва ли каждую насмешку стоит рассматривать с позиции плохого. Да и справедливость, наверно, имеет не самую приятную ипостась. К примеру, неудачи в учёбе – это плохо, но если они связаны с повальным рас..издяйством, то сиё, конечно, справедливо. Отчасти это, кстати, про меня.

Естественно, про законы я вспомнил не от балды, - ибо если возвращаться к теме, то стоит отметить, что казалось, будто огорчить нашу Компанию в последний предканикулярный день, 28 марта, не сможет уже ничто: ни каприз погоды, ни чудачество учителей, ни просто какая-нибудь дикая случайность… После такого распрекрасного четверга настроены все были исключительно на позитивную волну – и, конечно, в наших мыслях царило желание без лишних тревожных дум дожить до момента, когда можно будет отправиться домой. Даже погода в этот день приносила сплошную радость, чувствовалась уже настоящая весна – с капелью, ледоходом на Неве и многочисленными лужами на тротуарах (пожалуй, это тоже закон справедливости – только исходящий уже из природы).

Поначалу, признаться честно, мне вообще идти в школу не хотелось. Во-первых, слишком уж меня вымотали все эти проклятые долги, то есть бессонные ночи, и хотелось, наконец, отдохнуть, а, во-вторых, во многих классах уже давно культивируется правило не посещать школу в последний день перед каникулами, - и в нашем в том числе. Но … обмануть Щепкину и не прийти к ней в её же выходной, да ещё после того невозможного, что она сотворила в четверг, было бы форменным предательством, противовесом всем компанейским принципам. Так поступить я не мог – и, подумав об этом, к вопросу о посещении/непосещении больше ни разу не возвратился.

Кстати, суббота до поры до времени выходила не такой уж тягостной. Очевидно, и учителя от нас уже порядком устали, поэтому, и ещё ввиду слабой посещаемости, не решались браться за сложный материал. Они тоже мечтали об отдыхе.

С Никаноровой на первых двух уроках мы в спокойном темпе решали задачи из ЕГЭ, – причём только часть B. Ставицкий на обществознании поставил нам какой-то фильм о политике СССР в 30-е годы. Долганов же, после первых десяти минут физкультразминки, всё оставшееся время позволил нам провести за игрой в волейбол, чему все заметно обрадовались, ибо этот вид спорта в 11б всегда был на особом счету.

Примечательно, что даже первая химия с Бандзартом имела полуразвлекательный характер. Я уже говорил о том, что Феликс изменил стиль ведения уроков – вот и сейчас он легко и просто объяснил нам новый материал, а затем с явной охотой стал показывать примеры решения нетривиальных задач.

На втором уроке Бандзарт – видимо, в честь приближающихся каникул – решил устроить показ опытов. Он искусно смешивал в пробирках самые разные реактивы, работал в специальных сосудах с газами, всё что-то добавлял, растворял, размельчал, перемешивал… Короче, забавлял нас. И, в общем, надо признать, это было интересно. Здорово также, что абсолютно все реакции у Бандзарта прошли успешно.

Но занятие плавно катилось к концу. Конечно, мы были бы не прочь насладиться всеми экспериментами Феликса, но всё же время есть время, и каникулы наши были уже в минутах до начала. А урок – в ста двадцати секундах до конца.

Действительно, ровно две минуты. Но вдруг Бандзарт прерывает один из опытов и смотрит на часы.

- Время! – говорит он и относит подносы с реактивами в лаборантскую. До каникул остаётся уже меньше ста секунд, однако Феликс управляется с оборудованием невероятно быстро – так, словно у него есть огромный опыт по мгновенному завершению своих практических работ.

Стол освобождён – кажется, для того, чтобы собрать все вещи и тоже отправиться на отдых. По крайней мере, так было бы логично. Однако…

…у Феликса ещё была минута. И вот он вдруг выбегает к столу, становится, опираясь на него, лицом к классу и обращается:

- Друзья мои, - впервые он называет нас друзьями, - я хотел лишь кое о чём вам напомнить. Ещё в сентябре я давал вам задание: разобрать как можно более полно один класс соединений. Мне неважно, органическая это будет химия или нет, - главное: соединить теорию с практикой – представить научный доклад и видео с вашими экспериментами. Если нет видео, опыты разрешается показывать здесь. Естественно, они должны относиться только к выбранному вами классу.

Вообще, до конца вашего школьного курса химии осталось два месяца. Впереди ещё одна контрольная – она займёт два урока. Оставшееся время мы потратим на просмотр ваших работ. Целиком и полностью.

Прозвенел звонок.

- Удачных вам каникул. – пожелал напоследок Бандзарт, воровато улыбнулся и вышел в лаборантскую, даже не став смотреть, как мы освобождаем класс.

Но быстро освободить его мы уже не могли – под занавес действа, как это часто и бывает, случилась гадость – сработал закон подлости. Это, кстати, его любимая форма: в последние минуты, тающие уже секунды, финальные мгновения…

Я более, чем уверен, что к 28 марта о задании Бандзарта успели забыть все. Может, правда, кто-то что-то втайне и делал, но несерьёзность общего отношения к требованию Феликса у многих начала проявляться ещё в сентябре. Думали, по традиции, что хотел попугать, потешиться, или случайно обмолвился; надеялись на юмор, на амнезию, на потерю сознания… Восприняли больше как недоразумение. Хотя и с ленцой приступили к делу. Впрочем, приступил, скорее, Костя, чем мы – едва ли наша роль в этой работе была как-нибудь велика.

Но некоторые отнеслись к выполнению задания со всей ответственностью – «пусть хоть что-то будет сделано…»

У нас же … всё решили дела Компании. Из-за них мы сначала забили на задание Бандзарта, потом забыли, а далее … и не вспоминали.

Но зато вспомнил Феликс! – конечно, не в лучший момент. Финишная прямая подготовки к ЕГЭ опять обретает препятствие, и – что и говорить! – картина меняется кардинально. Настроение тоже.

И я помню, как наш класс выползал с той химии!.. Тут, вокруг, прямо в центральном коридоре, бегали какие-то ребята – кажется, из шестых классов. Не думаю, что это была игра в салки, они просто выглядели очень радостными и довольными. От счастья раздавался крик, а энергия воплощалась в виде бега и прыжков. Ребята, ощутив силу наступивших каникул, ударились в веселье по полной. А мы…

Не хочется сравнивать, но на некоторые секунды я искренне пожалел, что учусь сейчас не в шестом классе. Они, конечно, ещё не сталкивались с Бандзартом, но всё же … впереди у них – улица, у нас - …

Необыкновенно живым выглядел и 11а класс.

В центральном коридоре я встретил Павла, и мы разговорились:

- И всё-таки, Бандзарт так и не дал вам задание? – поинтересовался я.

- Какое задание? – удивился Павел.

- Да сентябрьское.

- А, … ты про эту х..рню?! По классам веществ?

- Ну…

- Нет, знаешь, нас вроде пронесло. – бодро заявил Павел.

- Пронесло??!

- Да, я слышал, Бандзарт вроде хотел дать это задание и нам. Благо классная с ним побазарила.

- Никанорова? – уточнил я.

- Да. Радости-то не много. – Павел чуть поморщился. – Она дала нам дофига заданий из ЕГЭ – сразу на неделю… Но подошла к Феликсу и заметила, что классу будет не до химии – нам типа к ЕГЭ надо готовиться.

- И, что, сработало?

- Да. Бандзарт, говорят, не слишком противился.

- Ох..еть. Вот везуха…

- Не скажи – с этим ЕГЭ…

- Да уж лучше ЕГЭ решать, чем химию делать! – признался я. – А то, … не зная, как…

- Ты же говорил, что стал немного петрить в химии. – вспомнил Павел. – Разве не так?

- Петрить-то – да. Но не на таком уровне. Всё равно я чувствую, что них..ра не знаю.

- Понимаю…

- Кстати, откуда она узнала про задание? – подумал вдруг я.

- Так мы ей на классном часу сказали. Попросили…

- Зае..ись!.. Вот Долганова попроси…

- Дохлый номер? – спросил Павел.

- Дохлейший. – ответил я.

Вот так и завидуешь порой другим классам. Причём, вдвойне. Кто-то уже бежит домой – отмечать начало недели безделья, а кому-то приходится думать о химии и ЕГЭ. Но не забудем ещё про визит к Щепкиной – может, от неё мы услышим что-то обнадёживающее?

Да и теперь, после такого поганого завершения химии, только и ждёшь разве что хороших слов да минутки новой радости – этого с лихвой хватит.

Впрочем, может, зря я так сержусь? Беззаботных каникул – идеальных, то есть – в природе итак, наверно, не существует (по крайней мере, для нашего класса) – чего же я ожидал? Кого хотел удивить? Может, лучше было не впадать в эту утопию?..

«Ладно, всё так, как и должно быть, - всё привычно. Всё хорошо. Всё х..рня!» - успокоил я себя.

Пока я имел диалог с Павлом, около кабинета Щепкиной уже собирались мои друзья. Они тоже разговаривали, причём ещё в коридоре я услышал чей-то мат и бурную экспрессию. Первое, конечно, принадлежало Сане:

- И не пи..ди. Просто я знаю, что он пид..р!

- А толку? Выполнять-то придётся. – с досадой произнёс Миша.

- И то правда. – подметил Арман.

- А как у твоей команды с химией? – обратился Лёха к Даше.

- Да никак. Первый месяц что-то делали, как-то пытались… Потом – забили. – ответила та.

- Вот. Идентичная ситуация. – подчеркнул Лёха.

- И что? – спросил Миша.

- Как «что»? Надо тоже забить.

- Сейчас уже поздно... – сказала Женя. – Он вспомнил.

- И что? Подумаешь, вспомнил? Да что он нам сделает, этот придурок?

- О, он многое может сделать!.. – сказал я, подойдя к друзьям.

- Например, занизить оценки. – предложила Даша. – А то у нас и двойки ни у кого не выходят…

- Занизить? Нам? – возгордился вдруг Лёха, произнеся это очень театрально.

- А то! Думаешь, на всю жизнь он стал таким добрым? – возразил я. – Может, это временно? Может, и о задании он не просто так вспомнил?

- Да вряд ли… - сказал Саня. – Что ему задание?

- Ну, посмотрим. – подумал я.

- Да и пох..й! – горячо крикнул Саня (в последний день перед каникулами, тем более, когда они уже формально наступили, мы уж не стали прерывать эту ругань). – Что нам, бл..ть, это задание?! Как-нибудь да сделаем!

- Смело. – оценил я.

- Да, … только я сам не знаю, как именно. – признался Топор.

- И здесь ты меня не удивил. – честно сказал я.

- А что у нас с реактивами? – обратился вдруг Арман.

- С реактивами… Да х..рово с реактивами! Не знаю даже, что и делать! – признался я.

Совершенно точно, это был наш камень преткновения. Просто так реактивы было не заполучить, связи тоже прервались, сами мы не химики – короче, плохо всё.

- Так что делать будем? – спросил Миша.

- Подумаем. Чувствую, придётся как следует напрячь извилины. – заметил я.

В это время подошли Люба, Карина и Вика. А следом – Щепкина. И по её виду я сразу понял, что тема для разговора есть. Может, даже серьёзная. По крайней мере, в свой выходной Дарья Алексеевна выглядела чересчур строгой – «…пока, наверно» - подумал я. Вдруг у неё за этой строгостью таится масса весёлого?

Но это – лишь первые выводы. Хотя … и не самые глупые:

- Товарищи! – воскликнула Дарья Алексеевна. – С первой же недели после каникул мы начинаем готовиться к последнему звонку!! Это ясно?

И тут нашлось, что вспомнить – действительно, ведь это давняя школьная традиция – одиннадцатые классы и учителя в последний раз выступают друг перед другом, говорят взаимные лестные слова, обмениваются благодарностями, обнимаются и дают финальный трезвон. И так – каждый год, каждый май.

В ответ на вопрос Щепкиной кто-то крикнул «Класс!», кто-то – «Супер!», кто-то – «А когда это будет?» Дарья Алексеевна посмотрела на календарь и ответила:

- 25 мая, в понедельник.

Здесь я ещё позволю себе заметить, что праздновать и отмечать последний звонок у нас в школе всегда любили. Это был момент, когда вся школа до определённого дня пребывала в предпраздничном оцепенении, - зато потом, когда наступал этот день, и уносилась в прошлое ещё одна веха в истории школы, наступал экстаз – форменный экстаз, сопровождаемый песнями, плясками, тостами и школьными забавами. Перед ЕГЭ – то, что надо.

Но главное всегда – это финальное выступление выпускников. Интерес к нему год от года колоссальный, ведь, по сути, сиё есть прощальная гастроль. Прощальная – значит эффектная, ударная, и, конечно, запоминающаяся. С последним – труднее всего, но вот ведь какая штука: уже несколько последних лет последний звонок оставляет, так сказать, … неоднозначное впечатление. В общем, оптимистичное, но местами – откровенно удручающее. Ожидания большинства – а они завышенные, ох, какие завышенные! – не оправдываются, и как-то уже стало модно после майского концерта утверждать, что «выступление в этот раз было слабым». Так обычно, кстати, предпочитает говорить Фёдорова. Но и остальные от неё не отстают. А когда-то… Об этом, впрочем, упомянула и Щепкина:

- Увы, последние годы не я курировала последний звонок. Лет пять или шесть этим занималась некая актёрская труппа имени Барнштейн, - тут в голосе послышался скептицизм, - но в этот раз мне удалось договориться с Людмилой Арнольдовной: весь последний звонок беру на себя я!

Вот это была новость! Уже ради одного этого стоило задержать свои каникулы. Реакция наша, думаю, у Читателя вопросов не вызовет – Щепкина поневоле заставила нас сначала улыбнуться, а потом и от души возрадоваться.

- Ну хватит, хватит. – остановила Дарья Алексеевна. – Дело-то серьёзное. Вы ведь догадываетесь, что я согласилась на это ради вас. – призналась она. – Я знаю, насколько вы талантливые ребята, и знаю, насколько бездарна труппа Барнштейн. Так что лучше нам работать вместе. Но! – собственно, зачем я вас сюда позвала?

«Зачем?» - подумал я.

- Затем, чтобы проинформировать вас о плане нашего мероприятия. – сама же ответила Дарья Алексеевна. – Понятно, что в последнем звонке участвуют два одиннадцатых класса, понятно, что всё это по желанию, - хотя я рассчитываю собрать полный коллектив! – заявила она. – Тем более, что для моей – точнее, не совсем моей – идеи народа потребуется много. Итак, в чём же состоит идея?..

Приводить здесь полный вариант речи Щепкиной я не стану. Но остановимся на главных пунктах.

Если говорить в общем, то идея Дарьи Алексеевны заключалась в том, чтобы 25 мая представить на суд публики мюзикл! – да-да, настоящий школьный мюзикл, со всеми танцами, песнями и движениями, который будет посвящён нашим учителям, администрации, другим работникам, урокам, родителям, – короче, всему учебному процессу с 1 по 11 классы. Дарья Алексеевна призналась, что мысль эту ей ещё в прошлом году подкинул Костя Таганов – дескать, сидели они тогда вместе на предыдущем последнем звонке, организованном актёрской труппой Барнштейн, и заодно комментировали вполголоса все происходящие действия – и прелести, и недочёты. Конечно, критика зашкаливала, позитивного было явно меньше, чем негативного, но на то они и творческие люди, чтобы вот так вот спокойно, сидя в зале и не впадая в раннее восхищение, обсуждать строго и без обиняков всё, что происходит на сцене. Как раз сцена, кстати, и спровоцировала Костю на первые мысли.

- Вот явно им ширины не хватает. Слишком зажаты, мало движений. – говорил Костя.

- Да, я тоже об этом подумала. – соглашалась Дарья Алексеевна.

- Эх, вот создать бы на этом месте что-нибудь … театрально-музыкальное! Чтоб и песен было много, и танцев, и смысл был, и захватывало!.. Что-то вроде мюзикла, что ли…

- Да ведь места не хватит. – жаловалась Щепкина.

- Так на улице! – там всего хватит! – заверял Костя. – И можно будет такое шоу устроить!..

Сначала Щепкиной эта мысль не слишком понравилась – слишком уж что-то невообразимое предлагал ей Костя. Но сам он, как выяснилось, просто загорелся этой идеей – признался, что может и с декорациями помочь, и со сценарием, и на гитаре сбацать, и пляску устроить – хоть русское народное, хоть буги-вуги, хоть брейк-данс, или Harlem Shake… А то и спеть, если понадобится.

- В общем, поразил он меня своими планами. И от него это было неожиданно, и привычно. Такая вдруг энергия закипела. Я ещё подумала: а что я тут делаю, завуч по творческой работе, когда меня такие люди окружают?!.. Не пора ли, как Цой пел, перемен?..

Тогда она и стала думать: «Если уж браться за идею, то браться основательно, - с зубами… И заранее поговорить с Барнштейн! Сложно всё это, конечно… А риска сколько! – не получится если, - так ещё и голову снесут. Тут один-то номер еле-еле делаешь, а это… Но зажечь и устроить суперсовременный мюзикл, с разными сюжетами, со множеством картин, да на улице, на стадионе – чёрт, да ведь это отличная идея! И ведь впервые – на открытом воздухе! Вот уж праздник будет!.. Да, надо делать! Надо брать!»

Речь Щепкиной была на редкость бойкой и занимательной. И, конечно, нам – мне, Арману, Даше, Мише, Лёше, Любе, Карине, Жене, Сане и Вике – идея мюзикла стремительно начала нравиться.

Вообще, Компания всегда любила этакие авантюрно-грандиозные затеи. И от Щепкиной их, кстати, по ходу всего школьного времени слышать приходилось не так уж и редко. Дело же ведь даже не в том, возможно что-то, строго говоря, или нет – дело в самих затеях, в их феноменах, в том, что в них заложено! Конечно, в пределах школы мюзикл выглядит утопичным – как и многое, если говорить честно. И даже улица не сильно решает проблему – наоборот, только усложняет организацию.

Но и мы – не Маниловы, и это как раз тот случай, когда уже одна идея заслуживает уважения – уже только ради неё разве можно чего-то не сделать?! Кроме того, идея есть попытка доказать, что для истинного великого творчества не существует ни каких-либо преград, ни границ. Хочешь устроить театр – возможен и театр, хочешь сделать танцпол-площадку – будет и она! По мне, главное – верь! И не переставай желать. Да, школа, конечно, не театр, и далеко не филармония, но … ведь и в ней, если постараться, можно устроить праздник творчества. Я клонил к тому, что идея Щепкиной-Таганова зиждется, прежде всего, на желании – так! – но и не только… Важно приложить усилия. Однако … почему я так отмечаю желание? А? – ха, да просто оно первично и определяет и интерес, и старание, и все действия со всеми усилиями. Касается это, к слову, всяких идей, в том числе и щепкинской. Да, поставить мюзикл в таком месте, как наша школа (или стадион) невозможно, – но скажем так: в теории. Вот на практике мы и попробуем.

- Безусловно, вопросов много. Идея-то нам всем нравится – я это по вашим глазам вижу, - но предстоит решить немало проблем. И как следует потрудиться, чтобы как-то сделать этот мюзикл. Давайте, раз уж я так всё обозначила, пойдём по порядку. Итак, проблема первая: народ. Заявляю сразу: людей потребуется очень много! Помощь я, конечно, потребую от всех классов, но главные участники – вы. И если вы соберётесь не полностью, это сильно ударит по плану. Проблема номер два: музыка. Я понимаю: у каждого свои вкусы, свои понятия, но нам придётся как-то договариваться и делать то, что понравится вашим преподавателям. Материала много, предстоит покорпеть. И третий момент: время. Пока оно у нас есть. Но если мы хотим хоть что-то выдать 25 мая, то начинать надо стремительно, с первого же дня после каникул – по-моему, это будет 6 апреля. И так – не теряя ни суток. Имейте в виду: свободного времени понадобится немало. Но уверена, мюзикл будет того стоить. Вы согласны?

- Согласны.

- Здорово. Вас же я собрала здесь как будущих участников этого грандиозного действа. Но давайте сразу решим: по силам ли нам это? Сумеем ли мы сделать мюзикл? Сможем ли мы успеть подготовить театральную постановку, музыку и танцы к 25 мая?

- Почему бы не попробовать? – подумал я.

- Действительно. – согласилась Даша.

- Лучше всё равно не придумаем. А бред показывать не хочется. – высказался Арман.

Высказались и остальные. И получилось так, что идея о мюзикле была поддержана чуть ли не единогласно.

- Я догадывалась. – заметила Щепкина, прагматично улыбнувшись. – Но помните, что мы рискуем. Терять понапрасну время не хочется, но что-либо менять потом будет очень тяжело.

- Ну, надо постараться. – сказала Даша.

- В принципе, если по максимуму использовать перемены, замещения и постурочное время, то должны успеть. – предположил я.

- Вот именно, что по максимуму. Вы-то, наверно, готовы к этому, но вот как … остальные? – озадачилась Щепкина.

- Скооперируем. Уговорим. – заявил я. – Если что, Компания поможет.

- Ну, хорошо. Значит, принимаем? – обратилась ко всем Дарья Алексеевна. – Будем ставить мюзикл?

Ответ снова был утвердительный.

- Прекрасно. Ну, теперь надо будет как-то воссоединить два класса, чтобы все узнали о нашем плане. Думаю, это случится 6 апреля, когда мы все соберёмся в актовом зале. – решила Щепкина. – Кстати, вы приходите тоже. Может, к этому дню уже и какие-то мысли появятся.

- А во сколько это? – спросил Арман.

- Сделаем после шестого. Я заодно проинформирую классных – Долганова и Никанорову. Пусть они будут ответственны за присутствие. И сами явятся.

- Но они же прознают об идее. – заметил я.

- Так и должно быть, Коля. Давно уж ведётся, что классные всё заранее знают – эту традицию мы менять не будем. Тем более, что с их помощью нам будет легче узнать пожелания учителей, - раз уж мы для них всё это делаем, - и проконтролировать ход подготовки. А вообще, шестого должны явиться все. Кого не удастся направить словом – привести силой! – резко рассмеялась Дарья Алексеевна. – В любом случае, без массовки нам никак.

- Это и понятно. – сказала Люба.

- Что ж, вроде всё тогда… Отдыхайте! – пожелала Щепкина.

Показалось, что это действительно была последняя информация о последнем звонке. Мы пошли. Но вдруг…

- Стойте! Чуть главное не сказала! – воскликнула Дарья Алексеевна. – Для нашего мюзикла нам непременно нужен Костя!

- Костя??! – кричащая реакция в ответ.

Шутка, очевидно, не удалась. Если это была шутка…

- Вы это точно сказали? – спросил я.

- Абсолютно. – подтвердила Щепкина.

- Но ведь он же… - молвила Карина.

- Что?

- Он же типа … с Таней. – робко произнесла Баваева.

- Ха. Да мне плевать, с кем он. – заявила Щепкина. – Где Таня, и где – мюзикл?! Бред! Мне он нужен – и точка! И чем раньше, - тем лучше. У него главная роль. – спокойно произнесла она.

- Но как он согласится? – вопрошал Арман. – Если он и с нами общаться не хочет…

- Это другое – и меня не волнует. Мюзикл – его идея. Без него у нас ни черта не выйдет.

- Но вы же сами говорили о желании. – вспомнила Женя. – Без желания-то как?..

- К Косте это не относится! – мигом ответила Дарья Алексеевна. – Я сразу решила: мюзикл – только при его участии.

- Да ведь он ещё и откажется… - сказал Саня.

- Как это «откажется»? – поразилась Щепкина. Её лицо выразило такое удивление, что в кабинете, кажется, всё обратило к ней своё внимание. – Что значит «откажется»? – она встала. – Почему это … «откажется»? – это уже пошло на крещендо.

- Ну, известное дело. У него теперь другая жизнь. – заметил я.

Прозвучало спокойно, но Щепкина чуть не упала в кресло со смеху.

- Что? Что вы сказали? Другая жизнь? – она билась в неудержимом хохоте. – Другая жизнь в восемнадцать лет?

Мы молча наблюдали за ней, тоже, впрочем, немного посмеиваясь.

- Нет, ну вы точно юмористы!.. – оценила она и села. – Или просто не понимаете, что говорите.

Я проанализировал эти слова и ответил:

- Да, может, и впрямь не понимаем…

Остальные промолчали. Только Даша, по-моему, хотела что-то сказать, но Щепкина, на перебой, сказала:

- Конечно, не понимаете.

Она пристально посмотрела на всех нас и повторила:

- Не понимаете.

- Но почему? – обратилась-таки Даша. – Ведь мы всё видели.

- Что вы видели? – прозвучал громовой вопрос.

- Ну, то, что … на третьем этаже… - промолвила Красина.

- Ой, да забейте сразу. И не верьте этой чепухе! – заявила Щепкина. – Вы ещё скажите мне, что для Кости какая-то там Таня важнее нашего мюзикла?!

Здесь опять молчание. И задумчивость.

- Друзья мои, по-моему, вы слишком многому верите. – заключила Дарья Алексеевна.

Тут уж я сказал:

- В том-то и дело, что и нет. Просто … поведение Кости говорит нам об обратном.

- Да, об этом я и хотела сказать. – заметила Даша.

Щепкина опять рассмеялась.

- Из-за этого мы и вынуждены сомневаться… - признался я.

- Так долой сомнения! – воскликнула вдруг Дарья Алексеевна и снова встала. На месте ей явно не сиделось. – И вообще… Какие тут могут быть сомнения? – подумала она. – Вы же Компания! Вы же не раз сами мне заявляли! Опомнитесь, друзья. Ребятушки мои!

Я начал вспоминать: «Да, сказано было немало!..»

- Или вы всё забыли? – обратилась она к нам.

Опять докучливый обвод глазами всех присутствующих. Глупые были виды, наверно, – но мы даже не знали, что ответить. Я за десять секунд воссоздал в мыслях всю «Теорию нелюбви», со всеми её принципами и постулатами, но перед глазами одновременно представал Костя, - в тот момент и в тот злополучный день, когда он явился на третий этаж…

Какая-то муть складывалась в моей голове.

- Повторяю, вы слишком многому верите. – жёстко повторила Дарья Алексеевна. – Давайте смотреть на вещи нормально, без глупостей. Ведь вы же сами внимали Косте – и как внимали!.. А то, что сейчас происходит… - ну, посмотрите вы на это строго, даже лучше со скепсисом. Когда так посмотрите, тогда и поймёте, что ничего этого вообще нет, равно как и никогда не было. И не надо забивать свою голову этой дурной двойственностью. Известно ведь, что все эти чувства в семнадцать лет – одна только чушь и ересь. Верить этому – глупо, но ещё глупее – сомневаться. Кстати, вы, как его друзья, могли бы Косте на это намекнуть – пусть, мол, не устраивает тут реалити-шоу. Я хорошо знаю, что такое театр одного актёра – так пусть лучше являет себя на нашей сцене. Здесь он – венец таланта! Но все эти игры в школьную любовь меня не проведут – я этому никогда не верила и не поверю!

В этот момент Даша Красина, показалось, вновь хотела высказаться, но снова запоздала с речью.

- Впрочем, я к чему веду? – к тому, что нам надо забыть обо всех этих препонах и настроить Костю на дело. – продолжила Щепкина. – Сейчас он нам нужен как никогда – да, думаю, Костя и сам это прекрасно осознаёт. Пусть кончает своё шоу и берётся за то, что сам хотел осуществить. Раз он предложил, то никакой отказ и гипотетически не возможен. Да и когда он отказывался?..

- Хм, а что?.. – так-то вы правы. – отметил я. – Тем более, если это его идея!..

- Вот-вот. Кстати, тебе, как лучшему его другу, я поручаю лично с ним поговорить! И пояснить ему всё, что касается мюзикла!

Я поморщился –всё же эта мысль меня не прельщала.

- А если всё-таки не… - робко произнёс я.

Щепкина в ответ мощно вздохнула:

- Ну, тогда уж я с ним поговорю! – решительно произнесла она. – Если и начнётся эта фикция, то я найду, что сказать. И пусть только попробует отказаться!..

Это заявление меня отчего-то обрадовало.

- Но ты всё-таки поговори с ним. – сказала мне Дарья Алексеевна.

- Хорошо, я постараюсь.

- Слушайте, а без Кости мы вообще ничего не сможем? – с недоверием спросил Лёха.

- Видишь ли, Лёшенька, ничего невозможного тут нет. Просто дело и без того сложное, а без Кости это будет ещё больший риск.

- Костя любил риск… - заметила Вика.

- Но не сейчас. Точно не сейчас. – отрезала Щепкина. – Мы не можем завалить этот звонок. Иначе я … просто уйду из школы. Вслед за вами.

- Да куда ж вы?.. – возник Арман.

- Знаю, куда. Раз я взяла это дело на себя, - значит, выполню его. А если нет – то и мне здесь делать больше нечего. Хватит и истории с Бандзартом.

После этих слов я, кажется, ещё лучше понял её психологию.

- Ну, теперь я всё сказала. И вы меня поняли: шестого я вас всех жду. А пока … желаю вам действительно удачных каникул.

Вот такие ободряющие слова Дарья Алексеевна произнесла напоследок. И секунды спустя мы уже стояли в коридоре.

Конечно, того счастья, что присутствовало на лицах шестиклассников, у нас и в помине не было. Это действительное начало каникул мы, как ни удивительно (хотя … что тут удивительного?!), восприняли более, чем спокойно. На лицах царила скорее усталость, чем воодушевление.

Даша же, что интересно, едва ли не единственная из нас, выглядела очень задумчивой. Похоже, действительно, какие-то вопросы беспокоили её, и она не знала на них ответа – потому, наверно, и не решилась противоречить Щепкиной. А, выйдя с нами из школы, быстро попрощалась со всеми и пошла одна, в своём направлении. Мешать её размышлениям мне не хотелось.

Остальные же, в том числе и я, были с Дарьей Алексеевной целиком и полностью согласны. Никто не ожидал, конечно, что она выскажется столь резко, - но, может, этого нам ранее и не хватало. Да и что мешает нам поговорить с Костей о мюзикле? В чём проблема? – может, только в нашей сдержанности?..

Впрочем, об этом тоже думать не хотелось. Вопросов хватает, но я, прежде всех их, просто радуюсь тому, что наступил, наконец, момент, когда можно уже беспрепятственно зашагать домой.

Дата добавления: 2015-08-02