Глава 12. Другая реальность

Скрывать больше было нечего. То, что мы увидели в пятницу, убило все возможные сомнения и подозрения. Конечно, после этого многие отрекались от былого неверия, строили оправдательные теории, пускались в критику и находили виноватых, но всё это, в сущности, не имело, ровным счётом, никакого значения. Удивительная картина, свидетелями которой стало подавляющее число представителей Компании, комментариев, на самом деле, не требовала.

В субботу, так получилось, у нас был день самообразования, и мы не учились. В школу пошли в понедельник.

И теперь, когда вся эта суета прекратилась, причём так внезапно, - наше учебное заведение как бы изменилось. Или, вернее, наоборот – стало таким, каким было до предыдущей недели. Уже не фигурировали повсюду плакаты, не доносились громогласные лозунги и мат, не слышно было постоянных разговоров… - тема отношений чуть стихла, и с началом новой недели практически даже перестало вериться в то, что всего только три дня назад происходило на стадионе и в рекреациях школы. По крайней мере, люди теперь старались говорить и о другом – например, о ЕГЭ, о спорте, о погоде, на худой конец, … - да о чём угодно, лишь бы только не вспоминать так часто Костю и Таню.

Но определённый неприятный остаток всё же остался. Он засел в самом сердце нашей среды, потому что, строго говоря, Костя изменил не только своей теории, - он изменил нам, Компании! Он предал Компанию! Понятно, что и общаться с ним после этого уже никто не хотел.

Впрочем, ныне он мог и не нуждаться в этом общении. Друзья по Компании теперь вряд ли для него существовали – всем было ясно, с кем он предпочитал проводить время последние два с половиной месяца. В этом тоже не следовало сомневаться.

Вот и в понедельник Костя пришёл в школу вместе с Таней. Они держались за руку и, возможно, говорили друг другу какие-то нежные слова. Момент прихода видело достаточно много людей из Компании, но Костя их не замечал, вообще стараясь ни на кого не смотреть. Он был всецело с Таней.

А она находилась в прекрасном настроении – улыбка не сходила с её лица, а от неё шли и радость, и веселье, и, наверно, истинное счастье.

Влюблённые прошли через холл, и после этого ко мне подошёл Саня, который, как и многие, как и я, наблюдал сей момент со стороны.

- Охренеть! Мне всё кажется, что у меня галлюцинации. – признался Топор.

- Посмотри вокруг. – я указал на окружавший нас народ. – По-моему, это не редкое чувство.

Саня оглянулся. Действительно, вокруг хватало удивлённых людей.

- Да… - только и сумел выговорить он.

Вскоре появился Сергей Бранько. И впервые за много лет я пожал ему руку. То же сделал и Саня. Затем мы с Топором прошли в гардеробную.

- Всё-таки меня поражает: как Сергей так легко всё понял? – недоумевал Саня. – Он что, блин, такой умный?

- Эх, … его тема.

- Но теперь я чувствую себя дебилом по сравнению с ним. – признался Топор.

- Не переживай. – утешал его я. – Все мы теперь дебилы...

Итак, тема отношений слегка померкла. Вроде бы. Потому что иногда, - в частности, когда кто-то видел их, - разговоры – вернее, слухи – невольно всплывали.

Хватало и иных поводов. Так, например, во вторник, после правоведения, ко мне с Саней подошла Даша – сердитой такой, недоброй походкой. И в глазах её сквозило явно не самое хорошее настроение.

-Зашибись! – начала она. – Вы себе этого не представите! – две эти фразы были сопровождены крайне эмоциональными взмахами руками. – Иду, как обычно, в школу. И ни о чём толком не думаю, - допустим. И вдруг вижу на соседней дороге, совсем рядом с моей, их!

- Кого? Костю и Таню? – спросил я.

- Естественно. Они там болтают о чём-то, обнимаются, - да мне всё равно! Но здороваться я не разучилась. Что же они? – быстрое движение вперёд и ноль внимания! – сердито произнесла Даша.

- Это как так? – явно не понял Саша.

- Что, уже чужие люди? – спросил я.

- Выходит, так. Но меня это убило. Что бы там ни было, но поздороваться-то можно. А то ведь прошли мимо, будто меня и близко нет. Хотя точно видели – не могли не увидеть!.. Костя даже ненароком взглянул на меня издали, но потом… - такое хамство!.. Просто уже предел! Лучшие друзья – не здороваются! – продолжала злиться Даша.

- Вот так… - не без сожаления пришлось согласиться мне.

Вообще, строго говоря, Даша, конечно, была права. Невзирая на всё то, что было, поздороваться – не такое трудное дело. Уж и впрямь не чужие люди. А то выходит обратное, и без капельки уважения; будто и Компания нас никогда не связывала.

Понимаю, Костя претерпел от неё серьёзный удар на прошлой неделе, - но стоит ли так сразу рубить с плеча?.. Стоит ли разом забывать о том, что когда-то и общались, и дружили, и угарали, и веселились?.. А сколько помогали друг другу!..

И как-то так мгновенно всё это развалилось, будто случился Чернобыль №2. И где? – в самом сердце Компании! – в отношениях лидера и его друзей. Улетели далеко-далёко наши бильярды, теннисы, пинг-понги и кино, и случилась какая-то новая реальность. Да, похоже, что так мне пока и придётся трактовать то, что есть между Костей и Таней. Какая-то влюблённость?.. – новая, неизученная, непонятная, спонтанная, пугающая… Разрушающая – и уже разрушившая, чёрт побери! – всю нашу дружбу!.. Но почему? Мы же знаем Костю, столько лет прекрасно знаем! Так предать друзей, предать теорию!.. – может, всё дело в Тане?

Но и её мне не хочется обвинять: всё же неправильное это дело – обвинять такую скромную и ничем не примечательную девушку из десятого «А» класса. И не тянет думать о том, как они вдруг так … смогли … влюбиться друг в друга. Хотя это любопытная тема, но есть подозрения на то, что у них обоих сейчас форменная энтропия в голове – крайне высокого порядка… Как скоро это пройдёт, как скоро всё наладится?.. – неизвестно, и один Бог, наверно, знает…

Однако всё же почему Костя так быстро отошёл от Компании – от своих лучших друзей? Что с ним произошло в течение последних месяцев? Куда пропали компанейская душа, тяга к приключением, стремление оторваться по полной?!..

Вот эти-то вопросы и стали «горячими» в последние несколько дней. И само изменение, случившееся на стыке декабря-января, было внезапным – до такой степени, что появилось множество слухов, домыслов, помыслов, заметок… Всё это, как Читатель помнит, привело нас к собранию, а там – к бесконечному числу предположений и идей, которые, как теперь выяснилось, были никчёмными, - но что же сейчас: устраивать новый сбор и думать на нём, как всё произошло? – глупо. Хватит нам одного бала демагогии. Но, с другой стороны, как ещё можно докопаться до сути? Как ещё можно понять, с чего же всё началось?

Тут ведь ещё надо особо понимать, кто есть Костя. Мы же говорим не о таком типе, как Сергей, а о человеке, который миллион раз заявлял в присутствии всех и нас о своей неприязни к любви, который утверждал, что никогда не влюблялся и не влюбится, который, фактически, принёс в нашу школу этот чарующий и притягивающий к себе дух нелюбви, воплотившийся, в конечном счёте, в виде теории… Это благодаря нему здесь возникла такая удивительная – антилюбовная! – атмосфера, поддерживавшаяся всей Компанией и особенно сильно проявившаяся в день 14 февраля!.. И только единицы – такие, как тот же Сергей, например, - осмеливались противостоять ей, хотя к тому моменту вера в теорию уже давно перешла чуть ли не в массовое сознание… Очень многие боготворили теорию, жили ей! И это всё – заслуга Кости.

Но вот теперь этот человек … влюбился. Боже, какая странность, конечно! – до сих пор с трудом сиё принимаю! Однако вопрос не в этом; вопрос в том, возможно ли принять сам поступок Кости. Сам мотив его действия! – который, к слову, мы совсем не знаем?!..

Да, принять тяжело… После такой повальной веры в теорию… - и впрямь мы похожи на стадо дебилов! И это ещё я не всех помню в пятницу, на шестой перемене… – тогда выражение лиц могло сгодиться и для классических драм. А ведь решать вопрос с «Теорией…» как-то надо: собственно говоря, отвергать или не отвергать?

Нет, наверно, всё же, … отвергать ещё рано. Потому что мы не знаем всех деталей отношений Кости и Тани. Хотя и слепо верить в неё больше тоже не стоит – тем более, когда автор первее и прямее всех опроверг свои же высказывания. Ха, да вот так он нас всех и запутал! Именно Костя – это целиком и полностью его вина: убеждал нас в нелюбви, - а теперь мы должны как-то принимать его отношения!.. Да нет, ну невозможно это!

А с другой стороны… Хм, во-первых, отношения Кости и Тани – это уже факт; и пусть я всеми силами желал бы его опровергнуть, или подызменить, … но не могу – теперь не могу. И, может даже, когда-нибудь Компании придётся привыкнуть к тому, что Костя ныне такой, а Таня – его возлюбленная... Впрочем, и назад вернуться ещё можно успеть – как знать, может, когда и вернёмся?.. Однако … это опять лишь пустые домыслы, после которых запросто может оказаться, что прежнего Кости уже никогда и не будет. Но во-вторых: после стольких лет дружбы, как насчёт того, чтобы принять его новую позицию? Из былого уважения, допустим.

Однако … как же тогда предательство? Что, мы и на него должны забить? И ведь ещё ни фига не известно, захочет ли Костя вернуться в Компанию? – если даже мы примем его таким, вместе с Таней. Вот ещё тоже загадочная девчонка… - я не знаю её мнения. Думается, для Кости оно теперь что-то значит. А то и пошлёт ещё куда подальше нашу Компанию со всеми нашими готовностями… - так вообще вконец опозоримся!.. Да и впускать их вместе в Компанию… - нет, сомнительная, конечно, перспектива.

А, может, им и вообще этого не надо? – почём мне знать, насколько им хорошо вдвоём?!.. Ведь скрываться их теперь никто не заставляет, мата тоже нигде не слышно, все эти уродские плакаты с карикатурами канули в прошлое – в мир огня… Да, наступило какое-то такое переменное время, когда уже никто не мешает им проводить минуты наедине, рядом – на скамеечке ли у кабинета Фёдоровой, где царит мир литературы, в столовой ли, где правят балом повара, или в «маленькой комнате», где единственные хозяева в такое время – они…

Костя и Таня продолжали общаться только друг с другом – они и в школу приходили исключительно вместе и так же вместе шли после уроков домой. Ни дурные мысли, ни заботы, ни проблемы, ни дела Компании… - ничто их не волновало. У них была действительно своя – Другая – реальность, портал в которую для всех остальных лиц был накрепко закрыт их нежными друг к другу чувствами.

Но Читатель, конечно, понимает, что такие возмутительные вещи Компания не могла оставить без внимания. И где-то, в малых группах – подгруппах Компании – уже слышались определённые недовольства. Сердит был и Арман:

- Ну что за люди? – закричал 18 марта, после второй физики, Арман. – Я улыбаюсь, пытаюсь заговорить – по-братски типа – а они сворачивают и уходят! И, при этом, молчат!! – это он особенно подчеркнул. – Даже не скажут, чем я им так не нравлюсь.

- Словно тебя нет!?.. – уловил я.

- Да, вот именно так!

Давненько я не слышал, чтоб он так кричал. Разве что когда с Кариной ругался… Ну и на той неделе немного его прорывало. Однако … такое антидружественное поведение Кости его, чувствуется, всерьёз разозлило. И я Армана вполне понимал. Боже, ещё предполагал, что Таганов захочет вернуться в Компанию! – вот утопист!.. Но, видно, плохо я понимаю влюблённых…

Хотя это касается всех – в школе продолжалось что-то вроде всеобщего недоумения.

Но интересный разговор у меня состоялся в четверг с Женей. Случился он перед историей, на третьей перемене.

- Ты знаешь, Коль… - Женя близко подошла ко мне и тихо произнесла: - Что-то меня теперь совесть мучит.

Признаюсь, я сразу удивился – редко когда со мной так начинали диалог. Но я быстро спросил:

- Из-за чего же?

- Да за пятницу стыдно. – с явной обидой в голосе произнесла она. – Такое тут устроили… Все эти крики, вопли, плакаты… Я ведь и сама один из них рисовала!.. – с огорчением призналась Женя.

- А, это-то…

- Вот и это. Кажется, прошло уже всё, а я вот до сих пор жалею, что тогда эти лозунги поддержала. Как дура прям! – и что на меня нашло?..

- Стадное чувство. – ответил я.

- Наверно…

- Это бывает.

- Бывает-то бывает, … а Таня так плакала!.. – вспомнила Женя. – Нет, я так не могу больше – лучше пойду, извинюсь.

- Что ж, извинись. – согласился я. – Легче станет.

- Да, так и сделаю! На следующей перемене! – решительно и радостно произнесла Женя. – Спасибо, Коль. – сказала она и убежала.

- Да не за что… – с тем же удивлением произнёс я.

Через несколько перемен я встретил её снова. Уроки, к слову, уже закончились, я был одет и собирался отчаливать, но Женя успела меня остановить.

- Что случилось?

- Нет, видимо, я последняя моралистка! – гневно – руки по бокам – заключила Женя.

Я пристально посмотрел на неё.

- Может, объяснишь? – шутливо попросил я.

- Да кошмар просто! Я пришла в столовую и вижу их там! – Костя и Таня сидят рядом за одним столиком. Вот он вдруг отходит на несколько секунд – наверно, купить чего-нибудь в буфете…

- Так…

- Ну, я и подбегаю к нему. Начинаю извиняться – «…так, мол, пятница – был такой день, мы что-то все – как с ума посходили, и не думали, что говорим, что делаем…» Но я не закончила. Он просто оборвал меня и отодвинул в сторону. И сказал: «Goodbye».

- Них..ра…

- Я вообще была подавлена. Он выставил меня чуть ли не дурой. И ещё при скоплении народа… Вот и извиняйся теперь! Может, и впрямь, как дура поступила, - мораль вспомнила… - с самоупрёком произнесла Женя.

- Да, мораль тут не поможет… - заметил я.

- Не то слово. К нему теперь не подступиться!

- А к Тане?

- А к ней – тем более!!

- Вот этого я боялся…

- Ну и пох..й! – вдруг решила Женя. – Не нужны ему мои извинения – так плевать!

Тут я рассмеялся – уж больно смешной выглядит Женя, когда сердится. Так вся надувается, так горячится… - просто обхохочешься. К тому же, вспомнил я и ещё парочку похожих моментов из жизни, - так смех мой стал только громче.

Но и Женя порой любит поугарать. Очевидно, она настолько сильно обрадовалась столь внезапно нахлынувшему на меня порыву, что вскоре начала смеяться тоже. Вот и вышла комичная сцена, как два человека стоят около выхода и просто так смеются, - почти без всякого повода. А хорошо! – даже жаль, что Костя этого не видит. Думается, ему не помешало бы вспомнить былой юмор… Однако куда там? – подозреваю, что со своей влюблённостью он всё это забыл, - и теперь это так.

До каких пор? – понятия не имею. Может, когда-то всё вернётся на круги своя, может, - нет, и ничего уже не повторится… Вопросы слишком риторические, чтобы ставить перед собой цель непременно ответить на них. Умные люди, думается, проявили бы терпение и воздержались от ответа – поступим так и мы. Ведь, как бы нам этого не хотелось, но думать о возвращении прежней дружбы сейчас, наверно, глупо – это почти утопия. Хотя и лишать себя последней надежды совсем не хочется…

А мысли, бредовые и логичные, всё приходят и уходят… Причём их конечным пунктом становится всё та же утопия. Влюблённые вместе, они не перестают быть друг с другом, - и какая тут, кажется, может быть дружба?!.. Эх, ну разве только для последних оптимистов, к коим и я сам себя с недавних пор уже не причисляю.

И ведь что интересно!.. – им вдвоём вполне весело! По крайней мере, я вижу это по их сияющим лицам. И ничего ни добавишь, ни убавишь... Ну, в качестве примера разве только следует сказать несколько слов об автобусной экскурсии в Кронштадт, которая прошла 20 марта.

В этой экскурсии, которая посвящалась дню здоровья, должны были принять участие только старшие классы – 10а, 11а и 11б, - а также некоторые учителя – Ломанова, Никанорова и Долганов, - как классные руководители, соответственно, - и Долгов, Басурманов и Гареева. Автобусов было два. Один рассчитан на полные одиннадцатые классы и их руководителей, другой – на десятый «А», Ломанову и оставшихся преподов. По идее, этот, - второй, - автобус должен был оказаться менее заполненным, чем первый.

Скажу честно, я ждал этой экскурсии особенно. Прошла неделя, и, так как Костя и Таня учатся в разных классах, то я мог надеяться на то, что сегодня в автобусе сяду рядом с Тагановым и – в кои-то веки! – спокойно потолкую с ним по душам. И о былом, и о случившемся, и о Тане, и о Компании… - да обо всём, короче. И не случайно мы с ребятами уже, в общем, заранее определились с тем, кто где сядет. По крайней мере, произвели соответствующий расчёт. Итак, спереди должны будут расположиться Даша и Люба, сзади – Саня с Мишей. Слева находятся места одиннадцатого «А», и будет очень здорово, если их смогут занять Павел и Стёпа, или кто-нибудь ещё, представляющий Компанию.

А вообще, самый идеальный вариант – сесть в конце автобуса. Здесь и кресел больше, да и суеты меньше. А также комфортно – никто из преподов тебя не слышит, а, значит, некому мешать. И можно по-деловому и по-дружески всё выяснить.

Только вот … что Костя? Как поступит он? И если не захотел слушать Женю Караванную, то послушает ли меня?..

Но долой эти расчёты-воспоминания! Вот, как всё получилось на самом деле.

То, что Костя перед заходом в автобус провёл довольно много времени с Таней, нас не удивило. Вернее, – вот, до чего, чёрт возьми, дело дошло! – мы этого ожидали. И было бы странно – перед полуторачасовой поездкой в разных автобусах не пообщаться с той, в которую влюблён.

Мы же, тем временем, встали группой в пять человек, - то есть той, что должна «окружить» Костю в автобусе. Располагались пока около крыльца, в достаточном расстоянии от Кости и Тани.

- Может, подойдём? – предложил Миша.

- Не, не надо. Пусть балакают. – сказала Люба.

- Вы только не забудьте наши действия. Ввиду всего, это чуть ли не единственный шанс поговорить. И нужно быть решительными. Едва ли не драться за места! – призвал я.

- Кстати, где мы сядем? Вот я предлагаю назад! – сказал Саня. – Там как раз будет на шестерых. Нас – пятеро, плюс Костя.

- Я поражаюсь твоей уверенности. А если он вообще не согласится? – предположила Даша.

- На что? На разговор? – требовал уточнения Саша.

- Ага.

- Заставим!

- Ну, посмотрим.

Замечу, что у крыльца мы стояли весьма немалое время. Вообще, конечно, полный состав на экскурсию и подавно не набрался, но даже неполный в своём габаритном количестве пока ещё не присутствовал. Многие традиционно опаздывали – это и Арман, и Лёха, и Дима Ветров, и Карина с Викой… Не все были парни из десятого «А». 11а тоже недосчитывался некоторых людей….

Но и учителя, как ни странно, всё также никак не могли появиться. Исключением стал лишь Басурманов – он, похоже, пришёл сегодня сюда одним из первых. А вот другие по неизвестным нам причинам запаздывали. Может, кто-то, правда, в школе задерживался, а кто-то – только из своих домашних покоев вставал… - история об этом молчит. Однако заход в автобусы был перенесён с десяти часов утра сначала на пять минут, потом – на десять, затем – на двадцать, а теперь, когда минутная стрелка на часах доползла уже до цифры «6», - и на все сорок! Массивные машины – абсолютно пустые, не считая возмущавшихся водителей, - по-прежнему стояли на своём месте и занимали едва ли не полдороги. Те же, в свою очередь, коротали своё время за куревом и всякого рода разговорами, касавшихся, думается, и темы о том, какую компенсацию они смогут содрать со школы за данную задержку.

Костя с Таней тоже разговаривали – у них были свои темы...

И наша группа предпочитала не разводить молчание:

- Чёрт, уже зае..ало стоять! Я вся промёрзла! – ругалась Люба.

Её можно было понять. Мода требует жертв, и ей, чтобы выглядеть стильно, пришлось одеться достаточно легко, хотя на улице с вечера четверга царит весьма чувствительный холодок. Солнце так вообще, похоже, отнюдь не собирается радовать нас сегодня своим появлением.

- Эх, а в Армении сейчас тепло… - с чувством произнёс пришедший две минуты назад Арман.

- Ностальгируешь? – поинтересовался я.

- Немного. Но это всё из-за погоды.

- А..

- И день такой грустный… - заметила Люба.

- Вот уж правда! – согласился я, подумав о том же.

- А мы с тобой как-то про Египет говорили… - вспомнил вдруг Арман.

- Ну да, говорили. Но, по-моему, расставили все точки над i? – намекнул я.

- Да не важно. – махнул рукой Арман. – Главное, что это было в августе, при великолепной погоде…

- О да, вспоминаю. Хех, сколько я тогда х..рни сказал!..

- А что, вы вправду хотели поехать в Египет? – поинтересовалась у меня Даша.

- Ой, да не спрашивай…

- Так чего ж не поехали? – спросил Топор.

- Ой, да мы…

- Неужто передумали? – спросил Миша.

Я мимикой показал, что «да, типа того – передумали».

- Но как же можно? Ведь Египет… - с восхищением начал было Миша.

Но его прервал Арман:

- А я ведь тогда поверил – в то, что ты в реальности был в Египте. – заметил он.

- Ха, да брось!..

- Точно-точно…

- Ну ладно. Поверил и смирился.

- Пришлось. – удручённо проговорил Арман. – Так бы хотел съездить…

- Когда?

- Да хоть щас.

- Сейчас?

- А что? – давай.

Окружение наше уже смеялось. А когда Даша сказала:

- Боже, вас послушать, так Египет – это как местный магазин, через дорогу, - смех стал уже совсем явным и развязным.

Так вот, кстати, постепенно у нас и развилась тема путешествий – к слову, одна из любимых в Компании. Мы стали говорить о разных странах, городах, столицах, достопримечательностях, реках, мостах, транспорте; естественно, каждый норовил вспомнить, где он когда-либо бывал, и что интересного видел.

Но, наконец, в течение этого времени появились все долгожданные лица.

С запада пришли Долгов и Долганов. Почему-то вместе. Вскоре, правда, выяснилось, что они случайно сели в одну маршрутку, которая в пути сломалась, и пришлось им добираться до места назначения пешком, - а это больше двух километров… Вот они и шли, и шли, и всё-таки дошли, - прервав, кстати, весьма интересные размышления об английском футболе.

Никанорова, Ломанова и Гареева буквально выскочили из школы под аккомпанемент криков Барнштейн. Та, как оказалось, долго пыталась решить какие-то организационные проблемы, связанные именно с этой экскурсией, - и звонила даже некому министерству, чтобы найти способ договориться. Неизвестно, получилось ли у неё это сделать или нет, - видимо, да, раз экскурсию не отменили, - но козлов отпущения она сумела найти достаточно быстро, тут и к министерству обращаться не пришлось. Три названых педагога были едва ли не вытолкнуты на крыльцо с соответствующим призывом поторапливаться, - да и к нам Барнштейн не придраться не смогла: крикнула, что «пора шевелить своими жопами в сторону автобуса, а не лясы точить!» Вот такая она, наша директриса.

Тогда-то, к слову, наши планы и порушились. На часах было уже 10.38, - поэтому заход в автобус стал проходить в очень спешном порядке. Наша группа не развалилась – мы все шли очень дружно, - но вот Костю с Таней из виду упустили. И только подойдя уже к автобусу для одиннадцатых классов, я, случайно оглянувшись вправо, заметил что они – вдвоём и крайне уверенно – заходят в другой автобус – туда, куда следовало отправиться только Стасовой, но никак не Косте.

Разумеется, я сразу обратил на это внимание моих друзей, и они тоже всё увидели; были попытки крикнуть Косте, что он ошибся автобусом, что мы, у себя, уже забронировали ему место, … - но поздно. Они были уже в том автобусе.

- Вот бл..ть! – выругался я при входе. – Опять упустили!

- На ровном месте! – поддержал Саня.

- Да, если б не эта спешка… - разочарованно произнесла Даша.

- Да как всегда! – сказал я.

Тут же мы увидели ещё один шанс – в автобус заходил Долганов.

- Константин Викторович! Стойте! – крикнули мы.

Он остановился.

- Константин Викторович, тут вот проблема… – обратился я. – Человек не в тот автобус зашёл.

- Какой человек? – не понял он.

- Костя Таганов. Он в том автобусе. – показал я.

- Да? – удивлённо произнёс Долганов, - как раз в это время сзади меня уже выстроилась известная группа, - и помолчал, и помотал головой. – Ну и ладно. Народ уравновесим. – улыбнувшись, сказал он. – Залезайте.

«Вот придурок». - подумал я.

Мы нехотя залезли внутрь и кое-как устроились на произвольных местах. И расчётами пренебрегли: я сел с Любой, Саня, кажется, с Лёхой, Миша – с Арманом, Даша – с Женей… И, кстати, по иронии судьбы, Костя с Таней сели в самый-самый конец того автобуса, - так что немножко их даже можно было видеть. Хотя, конечно, важно ли это теперь?.. Ведь обидно – так упустить!.. Впрочем, однако, надо признать, наверно, что никто не мог изначально запретить Косте сесть в тот автобус. А, с точки зрения равновесия, это был даже очень грамотный поступок. И раз уж он захотел провести и эту поездку с Таней…

Впрочем, мне с соседом – точнее, соседкой – повезло. Люба, как уже не раз говорилось, лучше всех из Компании общается с десятым «А» классом. Речь идёт, в том числе, и о мобильном общении:

- Смотри, - сказала она, - Наташа пишет!

Я взглянул на SMS. Содержание было такое:

Сижу перед ними со Светкой. Такую хрень несут…

- Любопытно. – оценил я. – Знать бы, что именно...

- Подождём… Может, в Кронштадте узнаем.

Что ж, я думаю, что не стоит мучить Читателя подробностями нашего скучного движения по КАД в сторону пункта назначения, - поэтому перенесёмся сразу в Кронштадт, - где нас уже ожидало продолжение школьной истории.

Говорить какие-то новые слова про Костю и Таню я отказываюсь. Город поменялся, но не они – этим замечанием и обойдёмся.

По пути же к набережной к нашей группе, наконец, подбежала Наташа.

- Ну, друзья, считайте, что вам повезло. – сразу начала она.

- Да?

- Абсолютно – вы не слышали диалог Кости и Тани. А вот мы со Светкой чуть не убились. Она там, сзади – всё ещё приходит в себя.

Но через секунды подбежала и Света.

- Слушай, расскажи ты. – попросила её Наташа. – Я это точно не смогу передать.

- А ты думаешь, что я смогу? – удивилась Света.

- Ты хотя бы выразительней…

- Да ладно? Я даже не знаю, с чего начать. – пожаловалась Света.

- Начни с простого. – посоветовала Наташа. – Хотя бы про то, как мы сели.

- А, ну это забавно получилось. – улыбнулась Света и обратилась к нам. – Просто увидеть Костю в нашем автобусе никто не ожидал. А тут, - когда мы уже садились, - вдруг заходит он. Естественно, подумали сначала, что показалось…

- Я даже прищурилась!.. – заметила Наташа.

- Да. – подтвердила Света. – Но это был он, - с ней рядом, разумеется.

- Ой, расскажи, как ты села! – попросила Наташа.

- Ну да, - заулыбалась Света, - я так не поверила увиденному, что оторопела, - и села не в кресло, как следовало, а на штуку эту … как её? … - подлокотник!..

Наташа уже начала заливаться хохотом.

- … и чуть не упала.

- Ой, это так угарно выглядело! – произнесла Наташа, продолжая утопать в потоке смеха.

- Да, народ я повеселила. – ухмыльнулась Света и, заметив, как ржёт её подруга, сказала: - Да хватит тебе. Уж итак на весь автобус…

Наташа с трудом успокоилась. Ей требовалось восстановить дыхание после такого улётного смеха.

- Но смотрим мы: они идут! - продолжала Света. – И прямо в глубь автобуса, - то есть к нам!

- Точно на нас шли! – подчеркнула Наташа.

- И сразу подумалось, что они сядут на последние места – туда, где обычно учителя любят находиться. Ну, в общем, так и вышло – они сели аккурат сзади нас. А преподы решили, на сей раз, выбрать места поближе.

- Как предчувствовали. – заметила Наташа.

- Вот уж точно. – согласилась Света.

- А их не спугнуло, что вы рядом? – спросила Люба.

- Да где там!.. Они и людей-то вокруг едва признавали. – рассмеялась Света.

- Ладно, давай уже про разговор! – попросила Наташа.

- Блин, да я даже вспоминать о нём не хочу. И ты надеешься, что у меня получится его передать?

- Почему бы и нет?

- Нет, давай теперь ты. Твоя очередь.

- Ладно, раз уж настаиваешь… В общем, мы поехали, и стали они о чём-то говорить. Мы-то вначале их не слушали – у нас была музыка и своя беседа. Кстати, тоже о музыке: обсуждали новый клип PSY-я.

- О да, мы с тобой горячо поспорили… - заметила Света.

- Согласна. Но спор – спором, а незаметно мы стали слышать какие-то странные слова. – произнесла Наташа так, что встрепенулись все мы.

- Что за слова? – насторожился я.

- Ну, Люба нас хорошо знает. – отметила Света. – Мы о х..йне никогда не говорим и х..йню не слушаем! – гордо произнесла она. – Но поэтому, наверно, нас повергли в форменное удивление, - это Света выделила и интонационно, и невербально, - слова, доносившиеся сзади. Всё какая-то «любовь», «нежность», «романтика»… Ну, и всё прочее.

- Да, представьте себе! – подчеркнула Наташа. – Все в автобусе говорят о нормальных вещах, хорошие такие, живые беседы царят вокруг, … - а тут вдруг мы слышим такое! – блестяще, с точки зрения артистизма, произнесла Наташа.

- И ведь долго…

- О да, весь-то диалог передать невозможно. – отметила Наташа. – Но почему-то они так зациклились на теме любви!..

- Просто кошмар! – сказала Света.

- Что, они всю езду говорили о любви? – спросил я.

- Да, Коля, да! – показательно ответила Наташа.

- Да они, что, придурки?! – возмутился Саня. – Да можно ли говорить о любви, когда есть «Теория нелюбви»?

- А они говорили, Сашенька. – сказала Наташа. – Представь себе, говорили!

- Нет, ну этого просто быть не может! – высказался Миша.

- Да, … это зае..ись – всю дорогу о любви говорить! – заметила Наташа. – Но ещё ужаснее – всю эту чепуху слушать. Лично мне, например, так и хотелось встать и пересесть на другое место. Или вообще выйти из автобуса!

- И мне. – сказала Света.

- Да ведь нельзя! – с досадой произнесла Наташа.

- Ох, как я вас понимаю… - посочувствовала Люба.

- Спасибо.

- И ещё обратный путь…

- Ничего, пересядем. – решила Наташа. – Мест ещё много.

- Ну, удачи вам. – пожелали мы.

- И спасибо за новости. – добавила Люба.

- Да, всегда пожалуйста! – хором ответили Наташа и Света.

Что ж, к сожалению, я не знаю, как прошла у них обратная езда, говорили ли о любви Костя и Таня, и что ещё примечательного происходило в их а автобусе… Любе потом передавали сообщения о том, что влюблённые слегка «успокоились» и тихо обнимались; … были и ещё какие-то подробности, … - но я ими уже не интересовался. Ничего приятного я так и не услышал, да приятного и не было! Наш разговор снова провалился, а девчонок – Свету и Наташу – мне было искренне жаль. «Уж лучше, право, все два часа говорить о Gungnam Style, чем слушать все эти бредни о любви» - подумал я.

Более того, мне нужно было срочно бежать домой, чтобы потом вылететь на курсы. Из-за того, что Барнштейн – эта тупица – слишком долго не могла решить организационные проблемы, и мы выехали гораздо позже, чем планировали, - у меня возник дефицит времени, и свободных минут осталось совсем мало.

И всё же, над сообщениями от Наташи и Светы стоило призадуматься. Действительно, два часа говорить о любви и романтике… - это ли не критический момент? Да и сам Костя, сообщи ему такое ещё в том году, непременно ответил бы, что это уже «болезнь, невменяемость и крайняя степень помешательства – человека нужно лечить, и срочно – пока он окончательно не сошёл с ума! – а то так и до шизофрении недалеко…» И разве возможно теперь не обратиться к этой цитате?..

Подумал я и о себе – нет, возможно, мне когда-то и доводилось говорить о любви (хотя, конечно, такого наверняка никогда не было), ну, скажем, - наибольшее – пять минут. Но два часа – это же безумие! И, вместе с тем, сиё может уже о многом говорить.

Да, мне любопытно вспомнить, как когда-то Костя предпочитал избегать тему любви. Совершенно точно, это была не его тема! И если кто-то, где-то, вдруг начинал её ворошить, то Костя, как правило, либо отмалчивался, либо пытался сменить вектор беседы, либо просто покидал её. И делал это всегда незаметно, но уверенно: он знал, что все его воспринимают как отличного собеседника, но бывают случаи, когда и таковому нечего сказать. Хм, по крайней мере, так нам всем казалось.

Но теперь понятно, что только казалось, потому что, очевидно, Костя просто сдерживал себя, чтобы не переходить на резкости. Ему всегда было, что сказать, и он запросто мог бы и раньше обрушить на всех своё отношение к этой извечной проблеме, да так обрушить, что потом мы бы ещё долго ощущали на плечах своих этот своеобразный груз, – груз Костиных мыслей и философских размышлений. Однако он молчал, не желая, видимо, до поры до времени пускаться в далёкие, неведомые мысли и заставлять совершать аналогичное отправление своих друзей, которые вряд ли могли догадываться, что порой кипит в голове у Таганова. А время же философии пришло потом, - и тоже не случайно. Трудно сказать, как именно Костя приходил к своей «Теории…» - долго ли, спонтанно?.. уверенно или с сомнениями?.. Но в ней, очевидно, выплеснулось всё, что Таганов когда-либо мог сказать о любви. Причём в своей особой, ненавистной форме! – посему и сама теория очень приветлива к дружбе, но очень жестка к любви. И так же жёстко название, пусть и придуманное нами, но совершенно очевидное и напрашивающееся из содержания – «Теория нелюбви»! Уже по нему одному видно, как Костя относится к слову обратному – «любовь».

Но это всё – былое, прошедшее, и правильней теперь будет сказать «относился», потому что какая-то непонятная метаморфоза в нём всё ж-таки произошла. Мы ничего про это не знаем, ничего не осознаём, никак не можем разобраться, но что-то есть, да… И очень хочется верить в то, что когда-то мы разберём, и примем, и познаем внутренний мир Кости в момент совершенно неясный и противоречивый, но знаменательный – тот, который ознаменовался сначала теоретическим ударом по любви во имя Компании, но потом – практическим ударом по Компании во имя любви.

Или нам этого никогда не понять?..

В понедельник, 23 марта, после истории, наш класс – в целом, радостный и довольный – стремился поскорее покинуть пределы школы. И это было естественно: задерживаться в ней на лишние часы обычно никто не любит, а если что-то и идёт не так, - то каждый норовит найти нужное и то самое золотое мгновение, когда можно попытаться без проблем и особых усилий ускакать домой. Но к некоторым членам Компании это явно не относится – Читатель и сам уж, наверно, заметил, сколь часто нам приходилось задерживаться в учебном заведении в постурочное время. Лёша, Саня, Даша, Люба, Арман, Карина… - вот, кого это касается в первую очередь. Ну, и меня, конечно. Разговор о факте имени Тани, собрание, беседы с Щепкиной… Вот и сейчас, выйдя от Ставицкого, я снова её увидел.

- Коля! – тут же крикнула она, и я сразу понял, что стоит она тут не случайно – кого-то ждёт… Но стоит ли гадать, кого?..

Я подошёл к ней.

- Рада тебя видеть.

- И я рад. – сказал я, улыбнувшись.

- Как твои дела? – поинтересовалась она.

- Да, … неплохо. – ответил я.

- Здорово. Ну, а я вот как раз хотела поговорить с тобой и твоими друзьями. У тебя есть время?

Разговоры с Щепкиной, как и вообще любые важные, думается, разговоры, я никогда не любил откладывать, что называется, в долгий ящик. Поэтому ответил:

- Да, есть.

- Прекрасно. – радостно произнесла Дарья Алексеевна. – Тогда подходи к моему кабинету. И друзей прихвати, кого сможешь. Я скоро тоже там появлюсь. – заверила она и ушла.

«Вот и дельце…» - подумал я.

Остаться смогли не все. Но кое-кто всё же сумел выкроить время – Люба, Арман, Даша и Саня согласились на разговор с Щепкиной. Удивительную инициативу проявила также Карина; позвал я заодно и свободных донельзя Гошу и Аллу из 9б. Так, восьмёркой, пошли наверх.

Конечно, Щепкина подошла к кабинету не сразу. Но зато у нас была возможность, в ожидании её, побазарить.

- Вот интересно, - думал Арман, - зачем мы ей нужны? Ведь дело о Бандзарте уже почти месяц, как закрыто.

- А ты полагаешь, она только об этом предпочитает говорить? – спросил я.

- Ну, нет… Однако, по статистике, именно эта тема у неё в фаворе. Только о деле с ней и балакали.

- Хах, вот всё дело и пробалакали. – рассмеялась Даша.

- А как же изменение Кости? Как же собрание? – вступил Гоша.

- Ну, это был единичный момент. – заметил я. – Да и толку от него было мало.

- Полностью согласна. – поддержала Даша. – Только в философию ушли…

- А, по-моему, было весело. – сказала Алла. – Я, например, искренне посмеялась, когда слушала того парня, что про спутник говорил. У меня аж слёзы из глаз полились…

- Да, это было нех..ёво. - оценил Саня.

- И всё таки: вот о чём мы сейчас можем говорить? – вновь задался вопросом Арман. – Неужто есть ещё темы?

- А неужто их нет? – ответил я.

- Нет, темы есть всегда. – заметила Люба.

- Ой, да наверняка речь о каком-то мероприятии пойдёт. – предположила Даша. – Известно ведь: без нас – никак.

- А вот Барнштейн так не считает… - заметил Арман.

- Да она ж вообще дура! – тут же выкрикнул Саня. – Я б её давно нах..й гнал!

- И верно. – согласилась Алла. – Это ведь из-за неё все проблемы в школе!

- Конечно! Они с Чивер только и умеют, что языком шевелить! Всё пиз..ят, пиз..ят… Эх, вот стать бы мне директором… - замечтал вдруг Саня.

- Забавно. Я уж представил: Топор – директор школы…

- А что? – я бы тут устроил демократию! – громогласно произнёс Топоров.

- И чтоб ты сделал? – вдруг поинтересовался я.

Саня чуток подумал и воскликнул:

- А известно, что! Во-первых, пошёл бы навстречу ученикам.

- То есть? – спросила Даша.

- То есть выгнал бы Гарееву, Бандзарта, Никанорову, Фёдорову, Барнштейн и Чивер, конечно. Давно уже пора избавить школу от гнили!

- Это хорошая мысль, - оценил я, - только ты потише… Тут, знаешь ли, многие ходят…

По счастью, мы разговаривали не в центральной рекреации, а на правой стороне, и это обстоятельство чуть снижало риск оказаться услышанными. Впрочем, звук ведь тоже разносился неплохо, а тем более выкрики Сани… Хотя ему, похоже, было на это наплевать.

- Пох..й. – ответил он. – Вот не будет этой гнили в школе, - и все заживём хорошо!

- И впрямь. – поддержала Люба.

- А то ж все – как тупые бл..ди! Преподают х..рово, а требуют – дох..ра! Разве не так?

- Вообще-то так… - грустно согласилась Даша.

- Так, так! – согласились затем все.

- А её – главную нашу – я бы вообще убил. Чтоб только больше не до..бывалась! – продолжал Саня. – А в помощники… - Топор задумался, но потом воскликнул: - В помощники назначил бы Щепкину! А что? – мы бы с ней сработались. Она тётка умная, креативная, талантливая, любит детей… И за порядком бы следила! Но главное: всем бы было хорошо! Она украсила бы школу, ребятня бы обрадовалась, зазвучала б музыка на переменах, стали бы весёлыми линейки, всякие там конкурсы, концерты… И экскурсии стали бы интересными, и уроки, и нормальных бы преподов понанимали, убрав эти отбросы… - чёрт, вот все зажили бы!!!..

Всё-таки хорошо, что учителей по коридорам проходило мало. Саня говорил уже слишком громко, рискуя попасться так, что ему бы больше никогда не пришлось мечтать о должности директора.

- Вот, в самом деле: уроки должны быть запоминающимися! Как праздник! Да и приходить на них надо с ощущением праздника – не иначе. А то взять, к примеру, нашу географию с Чивер – разве это нормальная география? Да это же пи..дец, какая смертная казнь!

Мы рассмеялись – слова были подобраны очень недурно.

- Умные ты вещи говоришь, - философски заметил я, - только не много ли утопии?

- Не знаю. Верить можно. – сказал Саня.

- Ха, а, по-моему, это похоже на крик души старшеклассника. – заметила Даша.

- Ахаха. – рассмеялась Алла.

- Вот видите, до чего меня эти бл..ди довели! – уже в директора рвусь. – заметил Саня.

- Ничего, друг. Потерпи немного. Вроде два месяца осталось. – заключил я.

- Вот и гадко – 11 лет прое..ал, а толку? Них..ра ведь не сделал! Что, хоть один препод меня уважает?

- Да это не только твоя проблема... – заметил я.

- И вообще учителя – странные люди. – сказала Даша. – Меня вот всегда интересовало, что вообще заставляет человека становиться педагогом?

- Не знаю. – ответил я. – Фантазия, наверно…

- Но как приятно им хамить!.. – воскликнула вдруг Алла. – Вот я – обожаю!

- О да!.. Это святое. – улыбнулся Саня и вдруг призадумался. – Эх, … здорово же было!.. Чёрт, да это ж мои самые приятные воспоминания. Когда закончу школу – точно унесу их с собой! … Но ты, Колян, тоже от меня не отставал… - заметил Саня, хлопнув меня по плечу.

- Хм, было дело. Однако я всё до сих пор не могу забыть, как заставил Карпухину плакать. – я улыбнулся.

Читателю сообщу: Карпухина Инна Вячеславовна – наша бывшая училка русского и литературы; вела у нас эти предметы в 5-7 классах. И однажды я действительно довёл её до слёз.

- О, вот этого я вовек не забуду! – согласился Саша и ещё раз похлопал меня по плечу.

- Да, хамить – это круто! Это для меня … прямо как адреналин! – заявил он.

На сей мажорной ноте разговор и завершился – наконец, подоспела Щепкина.

- О, вижу, вы уже вовсю готовы разговаривать! – воскликнула она, зайдя в нашу рекреацию. – Ну, пойдёмте.

- А у нас тут просто Саша Топоров захотел стать директором школы. – сказала ей Алла.

- Правда? Вот интересно. – заметила Дарья Алексеевна и ни с того ни с сего вдруг с форменным уважением посмотрела на Сашу. – Но я, в принципе, не против. – это прозвучало уже по-деловому, в то время как она ключом открывала дверь.

Мы зашли.

И тогда сразу Дарья Алексеевна подошла к окну. Пока мы усаживались на специально приготовленные стулья, взятые, к слову, из кабинета географии, положение её не менялось – не изменилось и после. Её глаза, похоже, пристально во что-то вглядывались, словно она пыталась увидеть через окно нечто особенное, или интересное.

Но вдруг она, не оборачиваясь, произнесла:

- Вот такой я некоторое время видела Таню Стасову из десятого «А». Вам ведь о чём-то говорит это имя?

Мы слегка вздрогнули. «Ещё как говорит!..» - подумал я.

- А, впрочем, чего я спрашиваю? – Щепкина повернулась к нам и с деловой улыбкой сказала: - Вы же и так всё знаете…

Дальше показывать непонимание было уже глупо. Наверно, поэтому Люба, с некоторой осторожностью, всё же спросила:

- Вы ведь имеете в виду ситуацию между … Костей и Таней?

- Конечно. – ответила Щепкина и села сама. – Но признаюсь честно, я бы сама, - в жизни! – никогда об этом не подумала. Всякого unreal повидала, слава Богу. Но сейчас … уже целую неделю вижу их вместе. Только вместе.

- Да мы тоже. – сказала Карина.

- Вот. Не я одна, значит. – заметила Щепкина. – Но, собственно, я и хотела понять, насколько всё это … серьёзно. – выбрала слово Дарья Алексеевна (вообще, сейчас она говорила непривычно медленно). – Я ведь не дура и понимаю, что если люди постоянно находятся вместе, - то, стало быть, есть какие-то отношения. Я права?

Мы молчали. Прямо как настоящие партизаны.

Тогда Щепкина, что-то, очевидно, заподозрив, добавила:

- Или всё это одна большая шутка? Весенний розыгрыш? … Подготовка к первому апреля?

Тут мы улыбнулись. Дарья Алексеевна, завидев это, сказала:

- Вы же молодые. И лучше меня всё это знаете.

- Да уж вряд ли. У нас, скорее, Сергей Бранько специалист по таким вопросам. – заметила Карина.

- Кто? Этот хам? – завелась вдруг Щепкина. – Не надо упоминать его имя. И не поверю, что он что-то в любви понимает!

- Но, возможно, так и есть. – заметил я.

- Да, наверно. – подтвердили Гоша с Аллой.

- Да вы шутите!? – удивилась Дарья Алексеевна. – Он же только хамить умеет. И ещё с такой издёвкой… Фу! Не люблю я таких...

- И я. – с гордым видом произнёс Саня. – Я его ненавижу!

Естественно, эта реплика, вряд ли сопоставимая с тем, что говорил Топор несколько минут назад, вызвала у нас в определённой степени смех, который Дарья Алексеевна понять, конечно, не могла. Но зато она похвалила Саню:

- Молодец, Сашенька. Так и правильно. Мы такое хамство презираем!

Что ж, наверно, ключевое значение тут имело слово «такое».

- Но давайте же перейдём ближе к теме. – предложила Щепкина. – Может, вы мне всё-таки скажете, что там происходит между Костей и Таней?

Это был важный момент. Поначалу ответом на вопрос Дарьи Алексеевны оставалась известная уже тишина, но тут я подумал, что, наверно, молчать на сегодня уже достаточно, и решил ответить честно:

- Да мы и сами не знаем. – и ещё развёл руки по сторонам.

- Хм, вы хотите сказать, … что это тайна за семью печатями? – не поняла Щепкина.

- Нет, скорее, это большая неопределённость. Хотя… Может, вы в чём-то правы.

- Поясни-ка, Коля. – попросила Дарья Алексеевна.

- Ой, всё случилось неожиданно. – сразу сказал я, посмотрев на окружавших меня друзей, которые, кажется, взглядом вполне были согласны с этой первой фразой.

- О… - произнесла Щепкина. – Значит, я что-то упустила?

- Возможно. Но никто из нас, равно, как и вы, Дарья Алексеевна, не мог предполагать, что когда-нибудь нам придётся говорить об этом. Тем более касаемо Кости. Про Таню же вам куда больше могла бы рассказать Люба, - я показал на Рантову, - лучшая её подруга. Но я говорил с ещё одним человеком – Наташей из десятого «А», - и та достаточно подробно описала мне образ Тани: какой она была по характеру, как изменилась, и какой её стали видеть в своём классе.

- Вау! Это ж откуда столько нового? – поразилась Щепкина.

- Так бывает, - поспешила заметить Даша Красина, - то информации ноль, то – в избытке.

- Но что ж это за образ? – поинтересовалась Щепкина.

- Да ничего особенного. – заметил я. – Наташа называла Таню очень скромной, простой и милой девушкой, говорила, что та всегда за друзей стоит… Но, при этом, она никогда не была близка к Компании. Как и весь десятый «А».

- Да я никогда и не видела её с вами! – подтвердила Дарья Алексеевна. – Я бы ещё поняла, если бы вы все с ней дружили. Ну, тот же Костя, к примеру. А то ведь я ни разу не помню, чтобы Костя даже общался с ней. Помню лишь, что она ходила всё больше со своим классом – тихая такая, со светлыми волосами…

- Да, волосы у неё очень светлые. – заметила Люба.

- Кстати, ты иногда общалась с этим классом. – вспоминала Щепкина. – Но не Коля, не Саня, ни Костя… И вообще странно, как это они так сдружились?!.. И даже, может, больше…

- Вот это нам и не понятно! – воскликнул я, услышав от Дарьи Алексеевны очень правильные рассуждения. – Мы и сами ни разу не видели их вместе. Все десять классов! И никто никогда ни о чём не говорил, никаких слухов не было…

- Как же вы обо всём узнали? – спросила Щепкина.

- А это десятый «А»! Класс, в котором, как мне теперь кажется, учатся одни экстрасенсы. Нет, вот вы представьте себе, - обращался я к Дарье Алексеевне, - мы столько времени думали, размышляли, строили догадки и предположения, даже собрание устроили!.. – а они… Они как будто заранее обо всём знали! Ну, крайней мере, были в этом уверены. И это – невзирая на характер Кости, его отвращение к романтике, его «Теорию нелюбви»!..

- Откуда же такая уверенность?

- Неизвестно. Знаем только, что они видели больше, чем мы. Плюс ещё этот самый Сергей их направил… В общем, с каждым днём они только всё больше убеждались в своей правоте. Так, в частности, случилось на собрании, ну, а окончательно всё решил факт имени Тани.

- Факт? – удивилась Щепкина. – А что это за факт?

- О, пусть вам Люба расскажет. В конце концов, это её личная удача.

Читатель с этим фактом уже знаком. А вот Любе пришлось снова всё рассказать. В кратком варианте, конечно.

- Ничего себе!.. – донельзя удивлённая, воскликнула Щепкина. – Так что, отношения, стало быть, есть?

Вопрос этот тут же повис в воздухе. Ответить на него сейчас никто не был готов, - потому что, во-первых, мы – Компания, а не Сергей, а, во-вторых, потому, что слова-сообщения Наташи и Светы не остались неуслышанными. Кстати, кажется, что и Щепкина это поняла.

- Мда… Замешательство тут явное… Но как же быть?

Тут выступила Даша.

- Да ведь и так понятно, что единственный правильный комментарий на всё происходящее смог бы дать только сам Костя. – сказала она, добавив: – И только он!

- Прекрасно! Так давайте у него всё и разузнаем! – предложила Щепкина.

- О, это гиблое дело… - произнесла Даша.

- Что? – не поняла Щепкина.

- Я боюсь, это бесполезно.

- Это почему?

- Потому что он не захочет с нами разговаривать. Он вообще почти ни с кем не контактирует. Только с ней.

- Поверьте Даше. – сказал я. – Мне недавно Женя рассказывала, что он даже извинений слушать не хочет.

- И, уж конечно, о любви он говорить с нами не станет. – подчеркнула Красина.

- Вот как!.. – поняла Щепкина. – То есть вы считаете, что вариантов нет, и что тему эту лучше оставить в покое?

- Наверно, так придётся… - ответил я.

- Но они же ваши друзья! – Костя, по крайней мере. И неужели вы так просто готовы потерять лучшего друга? – удивилась Щепкина.

Мы задумались.

- Но ведь ситуация так складывается, что … если это любовь… - начала было Даша.

- Да причём тут любовь?! – прервала её Щепкина. – Поймите, речь не о том. Речь, на самом деле, о дружбе. И именно в ней я вижу всю суть этого дела. – завуч по творческой работе вздохнула. – Видите ли, товарищи, из того, что я сейчас слышу, я понимаю только одно: отношения с Таней – не шутка, и для Кости сейчас они настолько важнее Компании, что уже порушили всю его духовную связь с ней и со всеми вами. Ваша дружба страдает от этого, и почти всё то, что вас когда-то объединяло, - разрушено, или мерцает где-то в далёком прошлом. Обернитесь же назад. Вспомните те прекрасные времена, когда вы дружили. Неужели может быть что-то важнее? Неужели одна эта Таня может значить для него больше, чем все вы? – чем вся Компания??! И откуда вообще могло взяться всё это чувство, если раньше общения отродясь не было? А? Может, вообще, всё это выдумка? Красивая игра?

«Верно говорит. – подумал я. – И как я сам не додумался?»

Согласие со словами Щепкиной было колоссальное. Они нас сразу как-то так по-хорошему встряхнули, что вокруг невольно вновь завеяло компанейством. Дарья Алексеевна строго посмотрела на нас, и тут вдруг выкрикнул Арман:

- Мириться нельзя! – его все сразу поддержали. – Но у меня есть чувство, будто Костя как-то зол на нас. Иначе почему он не общается? И – более того! – даже рукопожатие с другом он теперь считает пустым делом! Он позволяет себе пренебрегать этим!

- Вот это да!.. – произнесла Щепкина, бывшая в шоке оттого, что впервые услышала это сообщение.

- Да, если ему тяжело поздороваться… - задумалась Люба.

- … то это уже замкнутый круг. – заметила Дарья Алексеевна. – Вы идёте с ним на контакт, на дружбу, а он – нет. Вот какая дилемма…

- Может, во всём Таня виновата? – предположил вдруг Гоша. – Может, ей не хочется, чтобы Костя общался с нами?..

- Такая скромная?.. – усомнился в его словах я.

- В тихом омуте черти водятся. – заметил Гоша.

- Просто я не уверен, что нужно обвинять эту Таню… Думаю, что копать надо всё же в сторону Кости. – сказал я.

- А я так вообще не сомневаюсь, что Костя – главный виновник. – заявила Алла.

- Всё же не стоит забывать о Тане. – утверждал Гоша. – Если уж Костя в неё влюбился, - то, наверно, имело место какое-то влияние…

- Логику вижу. – заметил Саня.

- Но влияние на Костю? Тем более, со стороны Тани!.. – нет, это уж очень странно. – заметил я.

- А если они оба друг друга стоят? – выкрикнул Арман.

- Хорошо, давайте решим, кто для нас сейчас важнее: Костя или Таня? – поставила вопрос Дарья Алексеевна.

- Костя, конечно. – тут же раздались выкрики.

- Вот и всё. Значит, рассуждать следует в сторону Кости.

- Согласен. – сказал я.

- Но предлагаю окончательно понять: если хоть какие-то действенные способы вернуть Костю в вашу Компанию?

- Ну, согласится он вряд ли… - подумал я.

- Типа «тут всё потеряно»? – поняла Щепкина.

- Наверно. Но мне не хочется так думать.

- Вот и правильно. – похвалила Дарья Алексеевна. – И не надо так думать.

- Значит, мы ещё не совсем потеряли лучших друзей? – подумала Люба.

- Боже, это же невозможно слышать!.. – сказала Щепкина.

- Вы правы. – отметил я. – Но надо признать, что мы не волшебники и не можем просто так, спокойно и в одночасье, вернуть прежнего Костю.

- И вечно следить за ним и ждать его чудесного возвращения нам тоже не хочется. – заметила Даша.

- Да, понимаю…

- Но только надеяться и остаётся. И, может, когда-то он всё осознает и всё-таки вернётся. – сказал я. – Хотя мне не даёт покоя роковая мысль о том, что это событие … может вообще никогда не произойти.

- Чёрт, вот это будет самое ужасное! – злостно согласилась Щепкина. – Такое «финито ля комедия»!.. Но тревога логичная… - признала она.

Признали и все, что мои слова были хотя и печальными, но справедливыми. Ведь, действительно, последними вечными оптимистами оставаться не хочется – это, как минимум, глупо. Нужно всё-таки, хоть прищурившись, но смотреть правде в глаза. А будущее… О, будущее сейчас – большая загадка. И если экстрасенсов – таких, как в десятом «А» – среди нас нет, а разумный реализм ещё никто не отменил, то не стоит, наверно, тешить себя чересчур безоблачными иллюзиями. Хватит и одного слова «надеяться» - а, впрочем, чем ещё мы занимаемся всё последнее время?!..

- И есть неприятная вероятность, которая гласит о том, что так, возможно, и будет. – заметила Даша.

Все вздрогнули.

- Не пугайтесь, что я так говорю. Просто взгляните на календарь. До конца учёбы осталось всего … два месяца. Допустим, они пройдут, напишем мы как-нибудь ЕГЭ, справим выпускной… А там потом, возможно, и вообще никогда не увидимся с Костей.

- Да, вот это-то очень неприятно… - поняла Щепкина.

- Чёрт, какие нездоровые мысли… - поморщился Саня.

- Потому я и предлагаю надеяться. – сказал я. – Точнее, продолжать надеяться. Надежда, может, и шаткая, но что ещё делать?..

- Ну не расстраивайтесь так. – посоветовала Дарья Алексеевна. – Неожиданно, конечно, но я вас поняла. И я вижу корень проблемы.

- А толку? – спросила Даша.

- Насчёт толка – посмотрим. Может, он и есть. Может, я и сама поговорю с ним. – сказала напоследок Щепкина.

Она явно хотела верить в то, что говорила. Хотя картина развития отношений Кости и Тани, если о таковой уже можно говорить, твердила явно об обратном. И вообще, сейчас Компания пребывает в такой редкой гадкой ситуации, когда, уже узнав всю проблемную подоплёку, она совершенно не знает, что делать дальше. Об этом, по крайней мере, никто прежде не думал.

Разговор с Щепкиной завершился. И мы вышли из кабинета с чувством того, что так и не ответили на её главный вопрос об отношениях Кости и Тани, - но с очень неоднозначными лицами. Даша, верно спросившая про толк, абсолютно права и в том, что только один Костя смог бы объяснить нам сейчас всё то, что связывает его и Таню, и пояснить всю истинную суть своего изменения. Если бы захотел.

Но хочется вернуться и к словам Дарьи Алексеевны о дружбе. Тем паче, что только сейчас я подумал о … страхе. Страхе за возможную потерю своих лучших друзей. Это не осознаётся сразу и ещё долго не принимается всерьёз, но … 2 месяца. Как быстро пройдёт это время? И изменится ли что-то хотя бы к началу майских праздников? Я иногда хожу по коридорам школы и вспоминаю, как и все, нашу былую прекрасную дружбу, наши совместные компанейские приключения и всё наше великое веселье; тогда настроение меняется – от худшего к лучшему, - и появляется вера! Вера в незабываемость незабываемого. Но теперь я нередко вижу Таню, - вместе с ним. Я замечаю его взгляд, предчувствую её улыбку, слышу их смех – и только в такие моменты понимаю, как же всё неумолимо, как же всё изменилось…

2 месяца… И каждый новый день – как новая надежда. Хотя… Вот, что странно. С каждым этим новым днём почему-то всё больше кажется, что Костя и Таня отнюдь не так уж и плохо смотрятся вместе. Нет, конечно, не мне, члену Компании, об этом судить, и, наверно, я вообще не должен так говорить, потому что не верю в любовь и всякие там отношения… Но если Костя стал верить? И если только этого он всё последнее время и желал добиться в жизни? Но «добиться» – не то слово, это невозможно; значит, можно мечтать. И вот, что, если он, ненавидящий любовь, твердивший о том, что никогда не влюбится и составивший такую удивительную теорию, на самом деле чего-то ждал?.. – ратовал за какую-то мечту…

А что Компания? – о, она могла существовать и при этом, могла быть прикрытием всех этих странных мыслей! И пусть создана была уже давно, но что могло помешать Косте все последние месяцы руководить её делами по инерции? – хотя бы даже в ожидании чего-то нового, чего-то другого?..

Однако есть один важный момент: Таня Стасова – и это совершенно точно – человек не из Компании. Следовательно, если Костя, как мы помним, достаточно активно каждый раз решал организационные, - да и всякие, - вопросы Компании, то по-прежнему остаётся неясным, откуда произошли все эти отношения? И возможно ли нам связать отношения и Компанию? Сама Щепкина обратилась к этому вопросу, и обратилась справедливо. Дружба может возникнуть из ничего, - в том её и лёгкость, и сила, - но любовь?.. В нашем реальном – неидеальном – обществе говорить об этом – неправильно, но как-то же нам надо описывать эти отношения…

Посему и возникают вопросы, - и только тогда, кстати, гораздо глубже и понимается то неверие, которое охватило сначала Любу, потом Карину, затем – меня, а далее – всю Компанию. И объясняется реакция! Ведь, если говорить строго и откровенно, то Костя предал нас и всех тех, кто верил его «Теории…», причём пытался ещё и скрыть это. Но почему предал? Произошло ли это сознательно или, действительно, что-то заставило Костю разорвать нашу дружбу? Неизвестно, что это – подлость ли, двуличие, иные скрытые черты… Но теперь мы мыслим жёстче и должны рассматривать новые – даже самые неприятные – качества и доселе не проявлявшиеся параллели, пусть это и риск ещё сильнее разрушить узы и без того уже порушенной дружбы.

А, может, ещё не порушенной?.. Может, всё вернётся…

Дата добавления: 2015-08-02