Изъ думъ Талергофскихь узниковъ

Тяжелыя переживанія чувства и думы Талергофскихъ узниковъ вылились въ целомъ ряде записокъ стихомъ и прозою, отчасти уцелевшихъ и спасенныхъ. Оне отчасти были уже изданы (нпр. стихотворенія нашего крестьянина-поэта Ивана Федорички, д-ра B. P. Ваврика и др.) или же еще будутъ изданы позже.

Частныя указанія въ дневнике Ф. В. Курилло и въ другихъ Талергофскихъ запискахъ на то, что многіе узники коротали безконечное и мертвенно скучное время заключенія печальными размышленіями о постигшей ихъ и весь галицко-русскій народъ недоле, полны глубокаго смысла. Эти размышленія и переживанія были кое-кемъ записаны тогда-же и, хотя изъ записаннаго многое, изъ-за частыхъ обысковъ и опасеній попасться т. е. быть уличеннымъ въ неблагонадежномь образе мыслей, пропало, все же немало литературныхъ опытовъ на галицко-русскомъ наречіи и русскомъ литературномъ языке изъ Талергофа было вынесено и сохранилосъ.

Ниже приводимъ какъ образецъ, статью, написанную въ Талергофскомъ узилище, тогдашнимъ гимназистомъ, ныне въ Чехословакіи здравствующимъ B. A. Саврукомъ, сохранившуюся въ бумагахъ инж. K. B. Чижа.

Приводимъ ее полностью, съ немногими только поправками грамматическихъ и стилистическихъ погрешностей, какь свидетельство тогдашнихъ чувствъ и думъ томившихся въ долгомъ заключеніи галицко-русскихъ страдальцевъ, вообще и нашего студенчества въ частности:

„И положиша на насъ злая за благая, и ненависть за возлюбленіе наше”.

Пс. Дав. LXXXIX. 5.

„Bo ja nie ulegne predzej; bo im wiecej cierpie nedzy, Im wiecej mnie gna rozpacze, im bolesniej w nedzy placze,

Im przed wrogiem jestem mniejszy,

Im we wnetrznosciach glodniejszy,

Im bardziej odarty z ciala i z nadziei i

z lachmanow,

Chocby ta ziemia gnac miala za mna szczekaml kajdanow.

Nawet — nawet w zywot dalszy,

Im wiecej cierpie, tem stalszy

Musze trwac przy mojej wierze.

Bo ona mnie jedna strzeze.

Serce nadzieja roznieca, sloncem w meczeristwie oswieca.

Palmy zawiesza nad czolem”.

Ksiaze Niezlomny —

J. Slowacki.

Въ борьбе за свободу русской національной мысли, въ борьбе за русскій литературный языкъ, въ борьбе за русскую азбуку, народность и веру, въ борьбе за русскую школу, въ борьбе за родную исторію и народные идеалы, целые века своей жизни провелъ карпато-русскій народъ. Въ этой неравной борьбе съ сильнейшими врагами карпато-русскій народъ принесъ много невинныхъ жертвъ за все родное и сердцу его — дорогое. Въ этой многовековой борьбе съ озверелыми преследователями и гонителями ему суждено было несказанно страдать и мучиться по тюрьмамъ, переносить лютыя пытки. Въ борьбе со злобой коварныхъ враговъ, въ защите народныхъ святынь, нашему народу суждено было быть оплеваннымъ, униженнымъ и осмеяннымъ, — a въ защите истины, справедливости человеческаго достоинства, онъ нигде не находилъ права, дверь ведущая къ справедливости, путь къ свету и познанію правды, добра и зла, были передъ нимъ закрыты — онъ былъ на своей родной русской земле забитымъ рабомъ.

И, наконецъ нашъ народъ, гражданинъ австро-венгерскаго конституціоннаго государства, имелъ „право” (обязанность) платить подати, въ защите этого государства жертвовать свою кровь и свою жизнь, сеять свои кости по широкимъ да далекимъ боевымъ полямъ въ завзятыхъ, кровопролитныхъ битвахъ, за честь и славу двуединой имперіи и онъ покрылъ эти поля своими холодными трупами. Нашъ народъ всегда все давалъ, что отъ него требовала власть, нашъ народъ всегда ввиду имперіи былъ веренъ и лояленъ, онъ ей всегда верно служилъ и точно исполнялъ все ея веленія.

Но, вместе съ темъ, если не хотелъ отказаться отъ своего русскаго имени, не изменялъ заветамъ отцовъ и родной русской исторіи, не смелъ забыть о славномъ прошломъ своихъ дедовъ и прадедовъ, не могъ закрывать глазъ на то, что ясно и очевидно, и не признавалъ чернаго белымъ, a защищалъ свой національный обликъ и русскую національную идею, его объявляли изменникомъ и шпіономъ и сажали въ тюрьму и на цепь, закалывали штыкомъ и долгіе годы гноили по сырымъ темницамъ и наконецъ выводили его на политическіе процессы, по обвиненію благороднейшихъ галицко-русскихъ работниковъ на народной ниве въ государственной измене и угрожали ему пожизненной тюрьмой и смертной казнью на виселице.

Да, онъ былъ до того веренъ и лояленъ, что нашъ императоръ Францъ Іосифъ самъ говорилъ, что спокойно тогда спать не могъ, когда въ бурное время 48-го года не берегли его галицко-русскіе полки, — какъ онъ ихъ назвалъ, — „те тирольцы Востока”. Да, онъ былъ веренъ, и эрцгерцогиня Софія, въ доказательство благодарности за его верность собственноручно вышивала галицко-русскій флагъ съ соответствующей признательной надписью. Но и теперь когда тамъ, на поле кровавой брани, на войне, те самые „тирольцы Востока”, сыны, подъ гнетомъ стонущей Прикарпатской Руси, проливаютъ свою юную, сердечную кровь, жертвуютъ своей честной и дорогой для нихъ жизнью, смело наставляютъ грудь на смертную опасность и верную гибель, одновременно ихъ маленькихъ детей и женъ, братьевъ и сестеръ, отцовъ и матерей, оставшихся дома, какъ государственныхъ изменниковъ, бьютъ и убиваютъ, режутъ и вешаютъ, лишаютъ достоинства и злодейски издеваются надъ ними. A остальныхъ, еще не вырезанныхъ и не вывешанныхъ, отлучаютъ отъ семействъ и родныхъ, не обращая малейшаго вниманія на законы, на слезы и человеческую жизнь и честь, увозятъ съ родины на чужбину, на стирійскія и другія немецкія поля и бросаютъ на пустыннномъ поле, какъ псовъ, среди чужихъ людей, оставляютъ въ невозможно тяжеломъ положеніи за колючей проволокой, где они, какъ опасные „шпіоны и изменники” умираютъ скотской смертью отъ голода и холода, отъ штыковыхъ и иныхъ побоевъ, падаютъ жертвой эпидемій германской „культуры”.

И такъ, одни изь нашего народа, какъ храбрые ратники и верные граждане, сложатъ свои кости на поле брани. Другіе, какъ неверные Эфіалты, въ тылу на месте убиты. Иные, „неблагонадежные”, гніютъ по гарнизонамъ и тюрьмамъ, или-же, какъ на примеръ мы, которыхъ часть продолжаетъ свое жалкое, печальное, горькое и мученическое житье бытье, гибнутъ медленною смертью. И вотъ, здесь, тяжело волочатся по дорогамъ какъ тени, какъ муміи: очи у нихъ впалыя и опухлыя отъ плача и горя, лица исхудалыя, то желтаго какъ глина, то зеленаго цвета, кожа почервелая на скелете какъ полотно намоченное водой и кости торчатъ страшно и виднеются изъ за поморщенной кожи и молять о пощаде и милости.

Они голодны и слоняются съ „шалькaми” отъ барака къ бараку и нищенски просятъ о подаче имъ съестныхъ отбросовъ, надъ которыми тутъ-же бьются и дерутся, какъ голодныя животныя, долго ничего неевшія и заморенныя, какъ волки.

Бывшіе зажиточные, даже богатые люди, сыны древняго русскаго Галича.

Другая-же и уже многочисленная часть ихъ спить вечнымъ сномъ въ сырыхъ могилахъ „подъ соснами”, и они будуть вечно живыми свидетелями всехъ техъ ужасовъ, произвола и гнета, которые они, мужи-праведники, героически перенесли до конца, все мученія, которыя, быть можеть, культурному міру, покажутся даже невероятными. Вечная вамъ память, благородные мученики за народное, великое и святое дело, за Святую Русь — a мы оставшіеся въ живыхъ, не смеемъ забыть о васъ, ибо это было бы преступленіемъ и предь Вами и предъ Родиной. Если только вернемь на Родину помянемъ и Васъ молитвеннымъ тихимъ словомъ и разскажемъ всемъ близкимъ и роднымъ, детямъ, внукамъ, что были люди въ наше время, были богатыри, съ полнымъ самопожертвованіемъ страдавшіе и съ несокрушимымъ мужествомь переносившіе обиды и надругательства за русское имя, за родное слово, за единую неделимую, намъ родную и дорогую Святую Русь.

Выпьемъ же, если намъ уже такъ суждено, чашу горечи до дна, перенесемъ все испытанія судьбы-мачехи честно и достойно, не унизимся малодушіемъ и слабостью передъ врагами, не окажемся рабами, будемъ бороться и защищаться до последняго. A если падемъ, то падемъ, какъ жертвы за великое дело. Мы страдаемъ за то, что были благородны, что были чисты совестью, что не кривили душой, что были честны съ другими и самими собой. Мы страдаемъ съ сознаніемъ своей правоты, съ надеждой на то, что наша русская національная идея победитъ и что наши страданія будутъ намъ искупленіемъ. Ибо по словамъ Феодора Кернера

„Ein edles Herz muss kampfen, Und wird siegen”...

благородное сердце должно бороться и победитъ. И взойдетъ для насъ радостная, ясная полная звезда, света и жизни, засветитъ красное, золотое солнце, засіяетъ миріадами лучей, прогонитъ черную печаль изъ нашихъ болеющихъ сердецъ и народъ воскреснетъ къ лучшей, навой жизни, a тогда горе вамъ да месть враги! Вы поплатитесь за Ваше злодейство, ибо:

„zbrodnia czeka zasluzonej kary,

Gdy cnot przytrmonych kiedys znajda

sie оbrоnсе,

Kto jak slonce zagasa, wstanie jako

sonce”.

Marya Stuart — J. Slowacki.

Сострадалице и сотоварке недоли, Еве Винкентіевне,

HA ДОБРУЮ ПАМЯТЬ

ВАСИЛІЙ АЛЕКСАНДРОВИЧЪ САВРУКЪ,

гимназистъ VIII класса во Львове,

ур. с. Жашковичъ, уездъ и почта Городокъ Ягайлонскій, въ Галичине.

Талергофъ, 19(6) IV. 1915.

Дата добавления: 2015-08-10