Ликвидація лагера 6 страница

7 марта. — День теплый и солнечный. Почти все люди нашего барака повыходили греться на солнышке.

Арестованы четверо комендантовъ тифозныхъ бараковъ за то, что издевались надъ больными и крали у нихъ деньги и ценныя вещи. Произведенная у нихъ ревизія дала, какъ говорятъ въ лагере, поразительные результаты. У нихъ нашли деньги, золотые часы, кольца, цепочки и даже золотую зубную пломбу, a y одного изъ нихъ даже целый зубъ, покрытый золотой пломбой.

Власти потому запретили играть въ карты, что кто-то проигралъ 800 кронъ и затеялъ драку съ обыгравшимъ его.

8 марта. — Снегъ падаетъ. Мы получили платье и 17 паръ венгерскихъ сапогъ. Получилъ впервые рубашку и прочее белье, въ которое незамедлилъ сейчасъ же одеться, сбросилъ свое белье, котораго уже не стоило стирать, до того оно было изношено. Теперь я чувствую себя словно обновленнымъ и уже не боюсь, что заболею.

9 марта. — День морозный. Въ трубе 14-го барака зажглась сажа; капитанъ, съ помощью солдатъ, потушилъ пожаръ. Въ кантине продаютъ булки по 4 геллера, но оне крошечныхъ размеровъ и изъ темной муки. Комиссаръ поймалъ одного въ моментъ, когда онъ продалъ полученную имъ контрабанднымъ образомъ водку и въ наказаніе посадилъ его подъ арестъ. Въ 6-омъ бараке поймалъ священника на игре въ карты, это навело страхъ и на другіе бараки и тамъ перестали на время играть въ карты.

Увы, мы получаемъ вещи забракованныя и сшитыя почти по одной мерке, и то получаемъ ихъ всегда передъ прибытіемъ ревизіонной комиссіи. Понятно, что эти вещи почти никуда не годятся и особенно не подходятъ темъ, кто ихъ получаетъ. Изъ-за этого почти всегда передаются портному Вейсу (немцу), для переделки и вследствіе этого у него всегда много работы. Одинъ проситъ укоротить брюки или душегрейку, другой, напротивъ удлинить брюки или ихъ съузить или же расширить, тоже съ душегрейками: тому она узка, a другому черезчуръ широка, тому рукава коротки, другому же длинны и т. д. Бедный Вейсъ не знаетъ, за что раньше взяться, a paботу надо скоро окончить, ибо можетъ нагрянуть комиссія. Часто можно видеть людей, ходящихъ въ платье сшитомъ изъ кусковъ разныхъ матерій, ибо Вейсъ производитъ починки изъ всего, что ему попадаетъ подъ руку.

10 марта. Холодный день. Получаемъ лекарства за 3—5 кронъ. Священники же получаютъ жалованіе (конгруу). О. Еднакій получаетъ письмо изъ Львова, помеченное январемъ via Женева.

Стецева берутъ въ госпиталь. Въ кантинахъ не хотятъ продавать масла. Вчера мы наши сенники обсыпали нафталиномъ, какъ лучшимъ средствомъ противъ насекомыхъ.

11 марта. — И о. Влад. Бачинскій и о. Преторіусъ идутъ подъ карантинъ. Одинъ летчикъ упалъ съ высоты 100 метровъ и убился.

13 марта. — Ночью прибыло въ Талергофъ 200 пленныхъ русскихъ солдатъ привезенныхъ изъ Венгріи. Немцы построили деревянныя ворота передъ лагеремъ съ надписью „Лагерь интернированныхъ”, Работа продолжалась два дня.

14 марта. — День теплый и ясный. Идемъ почти все изъ нашего барака купаться въ баню. Батюшка Тофанъ имеетъ библіотеку и отпускаетъ другимъ книги для чтенія, взымая по 4 геллера за томъ въ сутки и 1 крону въ залогъ.

Хромого портного за то, что удралъ изъ подъ карантина, въ 1-ый баракъ, капитанъ приказалъ посадить подъ арестъ. На площади читаютъ громкимъ голосомъ, по списку, фамиліи освобожденныхъ.

15 марта. — Освобожденные подписываютъ свои путевыя легитимаціи. Толпа крестьянъ собралась возле воротъ. Получаемъ газету, которая переходитъ изъ рукъ въ руки.

16 марта. — У кого-то пропало 20 кронъ. Подозреніе пало на невиннаго крестьянина Тымкова. Комиссаръ приказалъ ему выйти изъ барака на воздухъ и раздеться почти до нага и самъ производилъ ревизію, держа почти голаго человека довольно долго на холоду. Не найдя у него этихъ 20 кронъ, отпустилъ его. „Бау-офиціалъ” (техникъ зодчій), запрещаетъ стирать белье возле сортира. Въ баракъ приходитъ парикмахеръ. Людей изъ 7-го барака переводятъ въ 3-ій баракъ.

17 марта. — Сегодня день былъ хорошій и безветренный. Воздухъ былъ такъ чистъ, что вдали виднелись Альпіскія вершины, частью покрытыя снегомъ. Взлеты аэроплановъ не удаются. Часто видно, какъ аэропланъ сразу подымается передней частью вверхъ, почти отвесно стоя въ воздухе. Паденія часты, вследствіе чего, стоящій наготове автомобиль тотчасъ же подлетаетъ и забираетъ раненыхъ въ госпиталь. Лемки и бойки долго стоятъ возле сортира и смотрятъ вверхъ, следя полеты аэроплановъ. У некоторыхъ изъ нихъ во время катастрофы съ аэропланами выпадаютъ изо ртовъ трубки.

О. Д. М. со скуки, не отдавая себе отчета, куритъ одну папиросу за другой, но закуриваетъ одну папиросу отъ другой, лишь въ то время, когда чувствуетъ, что куритъ уже пустую бумагу. Болея глазами, онъ не можетъ читать и все его дневное занятіе состоитъ въ куреніи папиросъ.

Уже второй день повара не даютъ намъ на ужинъ чаю, a только тощій и жидкій пшенный супъ. О. Александръ Полянскій скончался въ 8 часовъ вечера подъ карантиномъ. Все свое имущество, которое имелъ при себе, онъ передалъ на руки о. Генриху Полянскому.

18 марта. — Отмененъ карантинъ нашего барака. Панихида по о. Полянскомъ и похороны его въ 3 ч. пополудни. На обедъ получили мы впервые жиденькій супъ изъ кукурузы.

20 марта. — Почти 100 человекъ уезжаютъ. Некоторые студенты изъ 3-го барака подверглись наказанію „шпанги”, вследствіе чего населеніе барака избираетъ новаго коменданта барака. О. Сеникъ предостерегаетъ людей отъ перенасыщенія едой, реконвалесцентовъ после тифа, ибо те, объевшись, вновь заболеваютъ и умираютъ. Въ 1-омъ участке оказалось пять случаевъ заболеванія тифомъ. Врачи отделили аптеку отъ амбулаторіи. Дуетъ холодный ветеръ.

21 марта. — Похороны гимназиста Льва Куцеля изъ Стараго Самбора. Русскимъ изъ Буковины власти запрещаютъ петь песни вне барака.

22 марта. — Абсольвента юридическихъ наукъ Д. посадили подъ арестъ за продажу спиртныхъ напитковъ, Толпа людей преимущественно крестьянъ ожидаетъ возле решетки, дабы подписать путевую легитимацію. На завтракъ и на ужинъ даютъ намъ супъ вроде лемковской „кеселицы”, но очень жидкой. Многіе не кушаютъ этого супа, до того онъ противенъ. После даютъ черный кофе съ сахариномъ Кислый супъ, въ связи съ кофе и сахариномъ, у многихъ вызвалъ боли желудка. Въ бараке такъ холодно, что наши люди принуждены даже ночью топить печки досками.

23 марта. — 50 человекъ уезжаютъ утромъ въ Грацъ. 2 Качмарчика, о. Дорикъ, Куликъ и др. идутъ подъ карантинъ.

24 марта. — Влад. Качмарчикъ тоже идетъ подъ карантинъ. 4 лемковъ наказаны одиночнымъ арестомъ за то, что высказали свое мненіе о занятіи русскими войсками Перемышля. Изъ Крыницы приходятъ пакеты на имя Стефана Криницкаго. Такъ какъ постовые приказали тушить лампы въ 8 1/2 часовъ, то въ лагере и баракахъ такъ темно, что нельзя гулять.

25 марта. — День теплый. Іосифъ Урбанъ получилъ изъ дому посылку съ едой и водкой и немедля распаковалъ ее и со свойственнымъ славянамъ гостепріимствомъ угощаетъ лемковъ. Старикъ Матвей Цуцура изъ Мацины Великой, переходитъ въ 14-ый баракъ. По общему требованію страшно обросшихъ людей прибываетъ къ намъ брадобрей.

26 марта. — Дуетъ холодный ветеръ. На обедъ получаемъ кукурузянку и небольшой кислый хлебъ. Священники высылаютъ телеграмму съ просьбой объ освобожденіи въ Грацъ, a о. Мохнацкій проф. Черкасскому въ Вене.

27 марта. — Приглашенъ съ Кицькой къ Криницкому и Петришаку по случаю полученія ими изъ дому пакетовъ со съестными припасами. Новые порядки въ аптеке и амбулаторіи. Вдова Пелагія Сандовичъ прибыла съ новорожденнымъ ребенкомъ изъ Граца въ лагерь.

28 марта. — Получили въ теченіе несколькихъ месяцевъ задержанные властями лагеря наши пиcьма. О. Макаръ Григорій получилъ письмо помеченное еще 1914 годомъ.

29 марта. — Переходимъ все после бани въ первый карантинный баракъ. Много хлопотъ у насъ съ этимъ, ибо надо выискатъ удобное место и поближе поместить наши вещи. Новый баракъ имеетъ 2 комнаты, одну для интеллигентной публики, a другую для крестьянъ. Здесь многимъ лучше живется, ибо баракъ чище и светлее и имеетъ каменную печку. Железныя печки фельдфебель Новакъ перевелъ въ магазины. Баракъ имеетъ 2 лампы, умывальню, водопроводъ и что-то въ роде передней. Въ кантинахъ белаго хлеба не продаютъ.

Узнаю, что 27-го, власти лагеря наказали двухдневнымъ арестомъ Дм. Собина, Карела Андрея и Ядловскаго Ивана (лемковъ), за то, что передали выходящимъ въ Грацъ письма къ своимъ родственникамъ въ Америке съ просьбой о матеріальной поддержке.

Въ виду того, что 6-ой баракъ подвергнутъ дезинфекціи, его жителей перевели въ 7-ой баракъ. Старикъ Школьникъ умеръ отъ тифа. Въ виду отказа Кицьки отъ должности коменданта барака, избираютъ на эту должность Преторіуса, a его заместителемъ Феофила Курилло. Въ другой части барака, где находится o. Отто съ дьякомъ Червинскимъ, состоитъ комендантомъ Мазуръ. Власти 30 человекъ отпустили на свободу.

30 марта. — День холодный, пасмурно, Изъ ночныхъ приключеній: Перегинецъ пошелъ ночью въ сортиръ; постовой солдатъ не преминулъ его задержать и узнавъ, что онъ изъ нашего барака, но недоверяя ему, разбудилъ Преторіуса, дабы проверить оказанія Перегинца.

31 марта. — Нашъ баракъ визитируетъ уже не д-ръ Коллеръ, a какой то другой врачъ. Я выхлопоталъ у властей две железныя печки, ибо каменныя совершенно не греютъ, при томъ количество отпускаемаго намъ топлива, очень скудно. День холодный и падаетъ снегъ. На обедъ получаемъ кукурузянку. Кому то удалось где то раздобыть боченочекъ селедокъ-москаликовъ, которыя были на расхватъ интернированными разобраны. Хлебъ получаемъ изъ кукурузы. О. Курилло подаетъ прошеніе черезъ Гельмана о выдаче священникамъ жалованія. Гельманъ обязанъ все прошенія и заявленія къ властямъ дезинфицировать.

Апрель 1915 г.

1 и 2 апр. — Сегодня 30 человекъ уезжаютъ въ Грацъ; въ ихъ числе: Соболевскій съ супругой и сестры Мокрицкія. Ихъ чемоданы, сложенныя на телеге, везетъ старая, сухая и заморенная лошадь. Все мы прощаемся съ ними и машемъ шляпами. Проветриваемъ наши вещи возле решетки. Воргачъ же сторожитъ ихъ.

Несколько дней тому назадъ чиновникъ по политическимъ деламъ, въ сопровожденіи 2 солдатъ арестовалъ д-ра Крушинскаго изъ 30-го барака, но за что, того я не могъ узнать. Получаемъ изъ магазина 2 литра вина на весь баракъ. Получаемъ на нашъ баракъ платье и сапоги, которые распределяемъ между неимущими въ бараке. Богослуженія страстной недели совершаются въ обеихъ половинахъ барака.

3 апр. — День прекрасный. Получаю на баракъ 5 литровъ вина, a хлеба столько, что небольшая булка приходится на 4 человека, приходится жить впроголодь. У кого есть деньги, и то значительныя, тотъ можетъ пріобрести ветчину, краковскую колбасу, хренъ и т. п. Вещи эти мы могли бы купить, но въ три дорога, ибо продавцы стараются использовать недостатокъ съестныхъ припасовъ, назначая на свой товаръ неимоверно высокія цены. Кантину (лавку съ съестными припасами) почти всегда осаждаютъ интернированные.

Несмотря на то, что небольшой хлебецъ стоитъ 52 геллера, онъ въ мигъ исчезаетъ, ибо его нарасхватъ покупаютъ изголодавшіеся люди. Сегодня почталіонъ Лейссъ принесъ значительную почту и даже посылки изъ Галичины, для раздачи къ общей радости всехъ насъ. Приготовляемся къ празднику Пасхи и моемся, чистимъ платье, бреемся, штопаемъ и зашиваемъ платье, баракъ тоже чистимъ и покупаемъ кое-что къ светлому празднику.

Заведывающіе печками заготовляютъ дрова и доски для топки на 4 дня праздниковъ. Священники совершаютъ Богослуженія. Думы мрачныя на чужбине, въ Штиріи, преследуютъ меня, когда вспомню я праздники, проведенныя мною дома.

4 апр. — Сегодня первый день Пасхи. Уже 8 месяцевъ томлюсь въ неволе. При разделе яичекъ высказываемъ пасхальныя пожеланія. Д-ру Коллеру вверено попеченіе надъ семью бараками. Первый участокъ (гофъ) отданъ Пистингеру изъ Галичины. У меня идетъ изъ носа кровь. Я, вместе съ отцомъ, и г. Попель помещаюсь въ маленькой комнатке, въ другой такой же помещается продавщица въ кантине.

7 апр. — Въ 9 ч. утра 20 человекъ отправляются въ Грацъ, среди нихъ о, Влад. Бачинскій.

Вчера о. Обушкевичъ изъ Олифанта, Па. въ Соед. Штатахъ Америки, прислалъ 300 кронъ Мих. Дубику для раздачи нуждающимся лемкамъ. Эмигранты изъ деревни Лосье (горлицкаго уезда) въ Америке прислали на руки Андрея Карела 250 кронъ для раздачи нуждающимся лосьянамъ. На руки Кузьяка изъ Богуши (грибовскаго уезда) пришло 300 кронъ для лемковъ О. Василій Курилло составляетъ списокъ интернированныхъ лемковъ.

На обедъ даютъ недоваренную кукурузянку („поленту”). Больныхъ тифомъ переводятъ въ новые бараки. Встречаю юриста Юрія Полошиновича.

8 апр. — Падаетъ дождь, Грязь изрядная. Маленькій хлебецъ стоитъ 52 гел., булокъ же вовсе не получаемъ. Папаша и я получаемъ письмо отъ о. Мих. Вербицкаго, который чуть ли не первый подалъ о себе весточку, другіе освобожденные, хотя и обещали писать намъ, но своего слова не сдержали. Головка чесноку стоитъ 24—26 гелл., a литръ топленаго молока 40 гел. Кусокъ торта (но какого!) — З6 гел. Въ лагере находятся следующія лавки: молочная съ хлебомъ и булками, которыхъ обыкновенно не бываетъ, колбасная, трафика (табачная) и для ”карантина”, продавчицей которой состоитъ немка (швабка). Въ молочной продавщицей состоитъ панна Зося, съ прислуживающей ей девкой; въ булочной поляки, въ табачной — судья Гиссовскій, a въ колбасной русскій изъ-за кордона, у котораго получаемъ яблоки, апельсины и другіе съестные продукты, Говорятъ, что за 4 месяца рыжеволосая немка заработала только на одномъ хлебе и чае 30.000 кронъ. Въ лагерь прибыла въ поношенномъ и подранномъ платье, теперь же обросла въ перья и задираетъ носъ вверхъ.

Кроме того есть въ лагере агенты, которые посредничаютъ между нами a торговыми фирмами въ Граце, таковы: Феофанъ Морозъ, Ткачукъ, капралъ Гельманъ и др. О. Сеникъ продаетъ снимки I и II участковъ (гофа) и кладбища по 70 гел. Попадаются также тайные продавцы спиртныхъ напитковъ, таковъ Д. и другіе. Папиросы продаютъ гимназисты. Отъ тифа умеръ въ последнее время только одинъ человекъ.

9 апр. — Дезинфекція нашего барака состоитъ въ томъ, что его внутри спрыскиваютъ лизоломъ. Вещи, чтобы не портились, мы вынесли на воздухъ и потомъ обратно внесли въ баракъ. Карантинъ для военныхъ талергофскаго лагеря снятъ.

10 апр. — Деньги присланныя изъ Америки разделяются между лемковъ. Дезинфекція земляковъ и бараковъ III-яго участка.

11 апр. — Врачъ Пистингеръ велитъ составить списокъ людей нашего барака съ целью прививки оспы. Спустя два часа прибылъ онъ съ Поллякомъ (чехомъ) и заставилъ всехъ поддаться этой операціи прививки оспы, хотя намъ следовало бы привить противотифозную, a не оспенную сыворотку. Одинъ Боюкъ лишь спасся бегствомъ отъ этой не нужной ему вовсе операціи.

13 апр. — Сегодня три Качмарчика и о. Дорикъ отправляются въ Фельдбахъ на конфинацію (подъ надзоръ полиціи на свободу). Изъ лагеря выезжаютъ около 160 чел. Поляки безъ денегъ едутъ въ Лейбницъ, a русскіе изъ Галичины въ Вольсбергъ. Они выходятъ партіями. Интеллигенція занимаетъ телегу съ запряженной парой лошадей, на телегу складываeмъ cвои ничтожные пожитки. Въ 4 ч. по полудни, толпа крестьянъ, въ сопровожденіи солдатъ безъ штыковъ, покинула лагерь и направляется въ Грацъ. „Украинцы” получили 3, 5 или 7 кронъ вспомоществованія, русскіе ничего. Сейчасъ же вследъ за ними власти освободили доктора Войтовича, который уехалъ на автомобиле. Евреи Лейзеръ и Мазеръ сопровождаютъ всехъ со свойственными имъ приговариваніями. Петрусь продаетъ супъ людямъ по 2 гел. за кружку.

15 апр. — Сильный ветеръ несетъ въ лагерь туманы песку. Постовыхъ солдатъ заменили другими молодыми, ибо старыхъ солдатъ берутъ на фронтъ. Даже славный „цва ундъ цва” поваръ Гансъ Фашингъ, который прославился среди насъ жестокимъ обращеніемъ и побоями разливной ложкой за малейшую по его мненію провинность, долженъ былъ отправиться на фронтъ, после чего многіе изъ насъ облегченно вздохнули. Подъ карантинъ отправляются: о. Игнатій Мохнацкій, Гулла и др.

16 апр.- День почти летній. Мне удалось выхлопотать у повара пищи полъ ушата больше для нашего барака.

19 апр. — Несогласія въ бараке вызвали рапортъ комисару, который разсудилъ споръ такимъ образомъ, что коменданты обеихъ частей стали самостоятельными и заботится каждый о своей части.

Вечеромъ целая толпа окружаетъ какого-то парубка — работника сидящаго на доске и въ тактъ своей песне ударящаго палкой въ доску, издающую звуки какъ бы для аккомпанімента къ его песне.

22 апр. — Почту разноситъ молоденькій ефрейторъ. Новый лейтенантъ призываетъ всехъ комендантовъ бараковъ къ рапорту. Этотъ же лейтенантъ, придя неожиданно для насъ въ баракъ, увиделъ священниковъ играющихъ въ шахматы, почему то разозлился, схватилъ шахматную доску и такъ сильно ударилъ ею о столъ, что столъ раскололся.

Среди насъ набираютъ охотниковъ на военную службу. Нашъ баракъ отгородили решеткой отъ мастерскихъ.

23 апр. - День пасмурный, несмотря на это уже въ 5 ч. утра мы все были на ногахъ. Цугсфиреръ (взводный) приноситъ чистую бумагу для канцеляріи барака. О. Сеникъ отказывается отъ должности плацъ-коменданта. Русинякъ и Борухъ занимаются шлифовкой найденныхъ по дороге кусковъ мрамора, на которыхъ потомъ вырезываютъ надпись „памятка изъ Талергофа”. Эта работа прививается потомъ и въ другихъ баракахъ.

Судъ надъ Д. Бубнякомъ, о. Крушинскимъ и прочими.

25 апр. — Воскресенье. Гуляю по дороге между бараками. Жаворонки поютъ надъ нами въ воздухе. Озимая рожь такъ пышно подрастаетъ, что любо смотреть на нее. Главнымъ священникомъ у насъ, вместо o. Отто, выпущеннаго на свободу, состоитъ о. Григорій Макаръ изъ Угерецъ минеральныхъ. Лейтенантъ кого-то устраняетъ отъ должности коменданта барака.

26 апр. — После 8 дневнаго карантина 59 человекъ отправляются частью въ Лейбницъ, a частью въ Вольсбергъ, между ними судья Гулла и о. Игн. Мохнацкій. Падаетъ сильный дождь.

Похороны Іеронима Куновскаго.

27 апр. — Въ виду предстоящей ревизіи комиссій приводятся бараки въ порядокъ. Прибывшему генералу разсказываемъ о нашемъ житье-бытье... Онъ говоритъ по-польски. Осмотръ бараковъ I участка онъ производитъ подробно и довольно милостиво разговариваетъ съ делегатами бараковъ, позволяя имъ высказывать свои желанія. Въ 10 ч. утра купаемся. На обедъ даютъ намъ желтую вареную репу. По приказу генерала получаемъ вещи изъ магазина. Дождь падаетъ. Хлопоты съ почтой, уже не такъ она исправна, какъ это бывало во времена заведыванія его Лейземъ. Капитана Стрика (Stricka) нетъ уже въ лагере. Вотъ, какимъ образомъ мы пріобретаемъ картофель: Для чистки картофеля нашъ баракъ обязанъ высылать 2 или 3 человекъ. Такихъ людей мы всегда снабжаемъ самыми широкими шароварами съ весьма глубокими карманами. Эти люди, чистя картофель, крадутъ его потихоньку и прячутъ въ свои шаровары и потомъ продаютъ его намъ.

28 апр. — Собираемъ деньги для одного лемка изъ Воловца. Принимаюсь за изученіе римскаго и церковнаго права (Institution des rom. Rechts u. Kirchenrechts), которыя забралъ я изъ Горлицъ съ собою. Пишу секретарю Венскаго университета и прилагаю марку въ 1 крону на ответъ. Д. Дубняка и Галя после 27 дневнаго ареста выпустили вчера и отправили вновь въ бараки. Очень жарко, жаль что нетъ огорода въ лагере.

29 апр. — Люди изъ карантина идутъ купаться, потомъ ихъ помещаютъ въ 39-омъ бараке. Возле лагеря проходитъ похоронная процессія какого то немца съ музыкой во главе. Слышенъ похоронный маршъ Шопэна. Опять работы въ поле. Для лемка изъ Воловца собрано 5 кр. 40 гел. и передано на руки Авг. Мышковской. Съ папашей и Перегинцемъ гуляю возле новаго карантина. Зелень кругомъ.

Возвращаясь, заметили одного больного, лежащаго на земле, которому первую помощь оказалъ врачъ д-ръ Могильницкій.

30 апр. — Боюкъ и Завойскій идутъ подъ карантинъ. Завтра все мы должны перейти въ шестой баракъ.

Май 1915 г.

1 мая. — Суббота. Переходимъ въ шестой баракъ. Второе отделеніе прежняго барака, подъ предводительствомъ Мазура, выражаетъ протестъ, но вскоре успокаивается. Устраиваемся въ бараке, прибивая къ стене полки изъ досокъ. Такъ какъ „полевыя кровати” довольно просторны, то съуживаемъ ихъ. Въ баракъ А) переходятъ реконвалесценты изъ II участка. Совместно съ Прегоріусомъ хлопочу о присылке въ нашъ баракъ мастеровъ. Часть пленныхъ закордонныхъ русскихъ идетъ куда-то, a остальные обмазываютъ крыши дегтемъ и зарабатываютъ т. об. по 5 кронъ въ день.

2 мая. — Адресовать къ намъ надо: „An Lagerkommando” a не „Bewachungskomando”. После o. Сеника плацкомендантомъ сталъ какой-то полякъ, но ненадолго. После жары падаетъ дождь, Опять является комиссія во главе съ генераломъ, который внимательно разспрашиваетъ делегатовъ бараковъ. Д-ръ Крушинскій подаетъ ему жалобу, которая навела страхъ на всехъ чиновниковъ и военныхъ, держащихъ насъ, что называется въ ежовыхъ рукавицахъ. Можно себе представить какимъ негодованіемъ они къ намъ запылали. Ватылинъ проситъ объ улучшеніи пищи, такъ какъ ежедневно даютъ на обедъ вареную репу и ничего больше. Власти вербуютъ „добровольцевъ” на фронтъ. Изъ Граца привозятъ 14 человекъ въ лагерь.

3 и 4 мая. — Подъ карантинъ идутъ Махляй, Ковальскій, Сухнацкій, Милько и др., всехъ 9 человекъ; на ихъ место прибываетъ новыхъ 6 человекъ.

5 мая. - Дезинфекція нашего барака. Снова таскаемъ свои вещи то изъ барака то въ баракъ; эта работа заняла намъ целое послеобеденное время. Мы какъ жиды на пустыне таскаемся изъ шатра въ шатеръ, a Богъ весть, сколько разъ еще придется намъ такъ скитаться, т. е. въ сущности только топтаться на месте.

Принимаемъ въ нашъ баракъ Григорія и Николая Галя и Федорка (лемковъ).

6 мая. — Снова 12 человекъ отправляются въ Грацъ, среди нихъ и o. Отто. Сегодня прибываетъ къ намъ санитарная комиссія для осмотра лагеря. Въ кантине можно купить марки для писемъ, но при условіи покупки и бумаги для письма. Заказное письмо стоитъ 74 геллера. Одинъ крестьянинъ изъ Званивки (уездъ Кросно), хотя былъ освобожденъ, въ отчаяніи отъ полученныхъ имъ сведеній, бросился подъ поездъ, и лишь на другой день нашли его тело.

7 мая. — 89 людей изъ Терезина прибыли утромъ и заняли II участокъ лагеря. Евстахій и Романъ Макаръ изъ Угерецъ Мине-ральныхъ посещаютъ о. Григорія Макара въ нашемъ бараке и разсказываютъ свои перипетіи. Къ намъ приходятъ знакомые и прихожане о. Макара, которые были во второмъ, a после въ 20-омъ бараке. Транспортъ Терезинцевъ разделенъ на две группы: одна интернированныхъ, которые должны остаться въ лагере, a другая людей, которыхъ отправятъ въ разные города подъ надзоръ полиціи.

8 мая. — Второй участокъ изолированъ отъ перваго проволочной решеткой и поставлены кругомъ него сторожевые посты. Снова прибываетъ комиссія во главе съ генераломъ; о. Савула пошелъ подъ карантинъ.

9 мая. — Воскресенье. Дождь весь день и понятно все время проводимъ въ бараке. На обедъ даютъ по обыкновенію вареную репу. Объевшись этой репой, мы почувствовали тяжесть въ желудке, вследствіе которой почти все поголовно легли спать, но и во сне репа даетъ себя чувствовать такъ, что неспящіе были вынуждены суетиться. Многіе почти всю ночь не спали. Почту разноситъ по лагерю ефрейторъ Мандль.

10 мая. — Генералъ снова посещаетъ лагерь. Вдова Нестора Полянскаго хочетъ посетить до отъезда гробъ своего мужа, но власти не разрешили ей этого. Запрещается женамъ, мужьямъ и детямъ молиться у гроба своихъ родныхъ передъ отъездомъ.

Имеемъ новаго врача Поллячка (чеха). Врачъ Пистингеръ уезжаетъ на фронтъ, онъ былъ довольно хорошій и врачъ и человекъ и помогалъ намъ сколько могъ. Петро Дидчикъ переходитъ въ госпиталь не заразительныхъ болезней.

11 мая. Медицинскій осмотръ сегодня производятъ врачи: д-ръ Ляйакеръ и Поллячекъ. Сегодня уменьшено число порцій супа съ 28 на 8 на весь баракъ. На обедъ даютъ разваренную рыбу, целикомъ не очищенную. Пріезжаютъ въ лагерь два офицера польскихъ легіоновъ съ заданіемъ вербовать австрійскихъ и русскихъ поляковъ въ легіоны. Многихъ изъ интернированныхъ уже вчера призывали къ воротамъ эти офицеры и предлагали имъ вступить въ легіоны.

Генералъ разрешилъ читать газеты къ нашему общему удовольствію, ибо это разрешеніе все таки подаетъ надежду, что въ будущемъ жизнь наша станетъ немного легче.

O. O - вичъ пользуясь этимъ разрешеніемъ беретъ старую газету, которую онъ читалъ несколько разъ, выходитъ съ нею на площадь и, развернувъ ее съ торжествующимъ видомъ, начинаетъ читать во всеуслышаніе. Военный судья допрашиваетъ „заподозренныхъ” или тамъ обвиненныхъ.О. X—къ читаетъ „Universum”, после чего засыпаетъ сномъ праведнаго, не выпуская изъ рукъ экземпляра этого журнала. Подойдя къ нему, мы прочли заглавіе статьи, которую онъ читалъ. Оказалось, что это была статья „о модахъ”. Очевидно, чтo чтеніе такой поучительной статьи вліяетъ на мужчинъ пожилого возраста, благотворно убаюкивая ихъ ко сну.

Киселюкъ Романъ и вдова Полянская, идугъ подъ карантинъ, a Боюкъ и 40 терезинцевъ уезжаютъ въ Грацъ, Возле ангаровъ для аэроплановъ власти устроили пекарню. Люди нашего барака употребляютъ въ разговоре часто слова: „хомикъ” и „папа римская медведикъ XVI”. Среди людей изъ Терезина находятся о. Пирогъ, студентъ Шуминскій, Кмицикевичъ и др. Крестьянинъ Барна заработалъ столько на стирке белья, что купилъ себе впервые въ жизни бинтъ на усы и надевъ его кичливо разгуливаетъ по площади съ засунувшими въ карманы руками. Те, которымъ врачъ запретилъ давать мясной супъ, обсуждая это между собой, говорятъ: „Я могу обойтись безъ мясного супа, но почему меня исключили изъ списка получающихъ мясной супъ, не понимаю”. Ненормальный Стефанъ ухаживаетъ за толстой продавщицей булочной и за „Schwester”, чемъ приводитъ толпу гуляющихъ въ неописуемое веселье.

12 мая. — Генералъ осматриваетъ бараки. Одинъ старый крестьянинъ проситъ его отпустить его въ виду его старости, съ сыномъ на свободу, отправивъ предварительно подъ карантинъ. Генералъ, выслушавъ его, обещалъ разсмотреть его дело. Ободренный милостивымъ отношеніемъ генерала, старикъ гнусливымъ низкимъ голосомъ, по-польски обращается къ генералу:

„Ваша эссенція!” „Чего хочешь?” — спрашиваетъ генералъ, „Врачъ не хочетъ дать мне карточки на мясной супъ!” Присутствующіе улыбнулись. Генералъ махнулъ рукой и пошелъ дальше. Читаемъ газеты передъ баракомъ, М—къ беретъ обычно за одиночное чтеніе газеты 70 гел. Іосеферта (поляка), посаженнаго на 4 месяца въ одиночное заключеніе безъ объясненія причинъ и безъ следствія, вьпустили 11-го сего месяца въ часъ ночи и направили въ баракъ. Кицька въ 7 ч. утра привелъ по приказу властей, въ арестный баракъ Карела и Дудру. Утромъ холодно, но после обеда потеплело.

13 мая. — Дм. Качоръ заболелъ тифомъ. Во время еды хлеба смазаннаго медомъ у меня сломался зубъ, къ счастью моему я во время это заметилъ и выплюнулъ его. Подъ карантинъ, оказывается, отправлены изъ нашего барака; Базаръ, Середа, Стефанъ Качмаръ, Коваль, отецъ о. Калиновича и др. Сборъ для больного Качора. Вечеромъ разговариваемъ съ Шуминскимъ, Романомъ Макаромъ и однимъ крестьяниномъ, который передалъ намъ фактъ преднамереннаго убійства постовымъ одного крестьянина.

Несколько месяцевъ тому назадъ разсказчикъ стоялъ поодаль отъ поста и виделъ, какъ къ постовому солдату подошелъ другой солдатъ и посоветовалъ ему зажечь папиросу и бросить передъ проходящимъ той дорогой интернированнымъ крестьяниномъ, что постовой солдатъ немедля исполнилъ. Крестьянинъ, видя лежащую на земле зажженную папиросу, не смотря на тo, что курить было запрещено, поднялъ ее и, конечно, сейчасъ сталъ ее курить. Этого только и ожидалъ солдатъ и, подбежавъ къ нему, прокололъ его штыкомъ въ несколькихъ местахъ! Въ настоящее время солдаты чехи къ намъ относятся гораздо снисходительнее, чемъ солдаты австрійцы.

Сегодня приняли мы въ нашъ баракъ лемковъ: дьяка Казиміра Червинскаго, Гаврана и Олесневича. День жаркій. Возле бараковъ занятыхъ людьми изъ Терезина торчитъ целая толпа нашихъ, которыхъ чешскіе посты не отгоняютъ. Съ почтой нетъ порядка, ибо раздаютъ ее 5 человекъ. Играю въ шашки съ Федоркой.

14 мая. — Военный следователь допрашиваетъ меня и о. Кирилла В. Мой протоколъ гласитъ: Феофилъ Курилло, 23 летъ отъ роду, гр.-католикъ, свободный, юристъ и практикантъ въ уездной польской ссудо-сберегательной кассе въ Горлицахъ, арестованъ въ Горлицахъ на дому, однимъ изъ вахмистровъ жандармеріи. „За что арестованъ?” отвечаю: „не знаю причины, быть можетъ — Вамъ, господинъ судья, это известно”. „Имеете деньги?” — „не имею, но мой отецъ ихъ имеетъ”. „Почему онъ сюда не явился?”—„Потому, что не былъ призванъ”. „Ну такъ зовите его”. (Я призвалъ папашу). Судья тоже разспрашиваетъ отца, такъ же его имя и фамилію, сколько летъ, женатъ ли онъ, былъ ли подъ следствіемъ. отецъ отвечаетъ, что въ Новомъ Санче, былъ подъ следствіемъ, по причине анонимнаго доноса. Изъ заподозренныхъ только двумъ былъ объявленъ приговоръ: благочинному Сандовичу и его сыну Антону, которые и были разстреляны въ Новомъ Санче, a остальные, въ виду появленія въ Н. Санче холеры, были перевезены въ Талергофъ. Я былъ преданъ военному суду и, какъ видно, освобожденъ. Судья: „Сколько денегъ имеете вы?” Отецъ: „въ депозите 400 кронъ и 130 кронъ месячнаго жалованья”. Сегодня военный следователь допрашиваетъ всехъ заподозренныхъ изъ Перемышля, a изъ лемковъ только: д-ра Дм. Собина и его брата Михаила и еще несколькихъ крестьянъ. Душная жара. Мы все только въ рубахахъ и штанахъ. На площади некоторые собираютъ окурки брошенные на землю и, вытряхивая изъ мундштуковъ оставшійся табакъ, сушатъ его и употребляютъ эту массу на изготовленіе новыхъ папиросъ. Утромъ, во время завтрака, можно видеть целую толпу голодныхъ людей, молящихъ о предоставленіи имъ остатковъ супа! Получившіе его хлебаютъ съ жадностью чисто звериной. Некоторые покупаютъ, этотъ сильно разбавленный супъ по 4—10 гел. за кружку. Военный следователь утромъ допрашивалъ Боруха, после чего его переводятъ вместе съ Крыжановскимъ, Кмицикевичемъ и Прислопской, въ 34-ый баракъ. Надъ Талергофомъ разразилась буря съ громомъ.

Дата добавления: 2015-08-10