Ликвидація лагера 7 страница

15 мая. — Безчеловечное обращеніе старшаго надзирателя арестнаго барака съ однимъ русскимъ интернированнымъ. Неизвестно, за что, билъ его палкой по спине и рукамъ и на возраженія битаго ругалъ его (каналья, свинья и т. п.) и после длительнаго истязанія, посадилъ его снова подъ арестъ.

Власти велятъ побелить известью бараки извне, a возле нихъ устроить у стены грядки, борозды и посадить въ нихъ фасоль, дабы она, выросши, накрыла стены барака. Сильный дождь. Кригичъ (Kriegicz) вечеромъ отправляется въ Грацъ. Комиссія разсматриваетъ дело устройства часовни и спрашиваетъ священниковъ, какой они веры, ибо немцамъ не было ничего известно объ уніатахъ и они ихъ принимали до сихъ поръ за православныхъ.

16 мая. — Хлебъ пекутъ въ Талергофе, но онъ уже не тотъ, ибо къ муке примешаны отруби и обрезки картофеля. Понятно, что многіе изъ насъ сильно болеютъ после принятія такой неудобоваримой пищи. Даже солдаты отказались брать свой паекъ въ виде этаго хлеба. Топить печку можно только въ определенное время. Случилось, что кто-то въ бараке, после того какъ поелъ этого Талергофскаго хлеба, заболелъ желудкомъ, и ему нужно было приготовить горячую пищу, для чего другой затопилъ печку и сталъ варить воду. Врачъ увидя дымъ изъ трубы нашего барака, сейчасъ прибылъ въ баракъ и, вызвавъ меня, какъ одного изъ комендантовъ барака, обещалъ подать рапортъ на меня, если подобное своеволіе со стороны жителей барака еще разъ повторится. Читаю новопоявившійся юмористическій листокъ „Терезинская вошь”.

На обедъ, несмотря на жалобы генералу, все таки подаютъ репу и репу. Встречаю бывшаго гимназиста второго класса въ Ясле Станчака. Разговариваю съ о. Калужняцкимъ по делу вспомоществованія для больного Качора.

17 мая. — Даютъ одну булку недопеченнаго хлеба на 5 человекъ. Хлебный голодъ господствуетъ во всемъ лагере.

18 мая. — Работники поправляютъ дорогу за бараками. Жара ужасная. После съеденія всенепременной репы идемъ спать. Постовой солдатъ побилъ до крови одного старика, три сына, котораго служили въ австрійской арміи и сражались на фронте.

19 мая. — На меня и Кицьку подалъ Поллячекъ рапортъ, что въ бараке, несмотря на напоминанія, топлено въ печке въ недозволенное время. Присутствующій при допросе оффиціалъ Тымчакъ далъ о насъ коменданту лагеря благопріятный отзывъ, говоря, что мы лучшіе коменданты въ целомъ лагере. Въ виду этого отзыва комендантъ лагеря выразилъ надежду, что мы, какъ коменданты барака, будемъ стараться строго следить за темъ, чтобы обитатели барака не топили печекъ въ недозволенное время, и отпустилъ насъ.

Къ рапорту представлены тоже были: д-ръ Собинъ и Прислопская. Главный комендантъ лагеря, (оберштъ) полковникъ, сегодня почему-то въ хорошемъ расположеніи духа. Пользуясь этимъ, о. Курилло идетъ къ нему и показываетъ недопеченый хлебъ. Увидя этотъ хлебъ, оберштъ немедля распорядился забрать у насъ этотъ хлебъ и выдать заместо него лучшій.

Одна булка хлеба приходится на 4 человека. Вообще затрудненія въ полученіи хлеба непреодолимы. Только сегодня прибиваютъ на дверяхъ бараковъ инструкцію о многихъ обязанностяхъ и никакихъ правахъ для интернированныхъ. Узнаемъ, что Италія присоединяется къ коалиціи, враждебной Австріи. Говорятъ, что завтра будетъ допрошены 400 человекъ, 4-ый баракъ дезинфекцируютъ.

20 мая. — Падаетъ проливной дождь. Врачъ Поллячекъ разспрашиваетъ меня, что сказалъ мне главный комендантъ (полковникъ), не похвалилъ ли меня. Въ ответъ говорю ему, что полковникъ махнулъ рукой на его рапортъ и велелъ мне идти въ баракъ.

Мандль абонируетъ: „Neue Freie Presse”, a o. Курилло: „Nowa Reforme”. О. X. читаетъ лекцію дьякамъ, сначала объ эмансипаціи женщинъ, потомъ о грамматике и наконецъ о Шпицбергене. П — ло сначала слушаетъ потомъ, встаетъ съ места, поправляетъ шляпу, гладитъ усы и, не оглядываясь, выходитъ изъ барака за нимъ удираютъ пооодиночке и остальные слушатели, „остается лишь одинъ Вербенецъ, но речь уже идетъ о судахъ. У П -са много чемодановъ, чемоданчиковъ и коробочекъ. Кто-то въ его отсутствіе написалъ на нихъ: панталоны, подштанники, галстухи, воротники и прочее, какъ будто это была лавочка. Такъ какъ топить печку можно только въ определенное время, то въ запрещенное время варимъ себе чай, супъ и прочее на Примусе. Хлеба получаемъ одну булку на 5 человекъ. Утромъ получаемъ мучной супъ (пшено редко кто беретъ), на обедъ репу, a на ужинъ кофе. Въ нашемъ бараке помещается 120 людей. Вечеромъ мы все идемъ гулять, но не надолго, ибо падаетъ дождь.

21 мая. — Первое упражненіе пожарной дружины подъ руководствомъ взводнаго (капрала) Ревса, и инструкція, какъ пользоваться пожарной трубой.

На обедъ гнилая рыба. Много бараковъ возвращаетъ ее обратно. Сопровождаю больного Паранича въ госпиталь. Въ амбулаторіи делаютъ снимки. Хлебъ получаемъ только въ 4 ч. пополудни. Собираемъ деньги на уплату работникамъ въ баракахъ.

22 мая. — Купаемся въ бане. Папаша пишетъ письмо Саше К., адресуя его на имя Перегинца (за согласіемъ тойже) черезъ Галацъ (Румынія) для передачи Саше K, ибо все наши письма къ ней были безъ ответа. Хлеба получаемъ на 3 дня впередъ. На обедъ: картофельный супъ съ мясомъ неопределеннаго вида и вкуса. „Радца” одеваясь, целуетъ каждую отдельную вещь своего гардероба и такъ-же уважительно, какъ эпитрахиль и фелонъ священникъ.

23 мая. — Первый день праздника св. Тройцы. Бараки украшаемъ зеленью. По всемъ баракамъ священники правятъ утреню. Врачу заявляю, что подаваемый намъ супъ невозможенъ, на что онъ ответилъ, что надо обратиться къ полковнику. На обедъ получаемъ рисъ, a на завтракъ опять до того скверный супъ, что выливаемъ его въ сортиръ. Дипломатическія сношенія Австріи и Германіи съ Италіей прерваны. Хоръ Терезинцевъ подъ регенствомъ Галушки поетъ хорошо. Сегодня не видно полета аэроплановъ. Проходя около луговъ, слышимъ стрекотанье кузнечиковъ и пеніе жаворонковъ и вдыхаемъ въ себя живительный воздухъ, приносимый ветромъ съ Альпъ. По баракамъ завелось, кроме обычныхъ и вездесущихъ насекомыхъ, также много новыхъ, какъ напр. муравьевъ и др.

24 мая. — На обедъ даютъ неизменную, возненавиженную репу, a на ужинъ плохого качества фасоль. По случаю праздниковъ, газетъ не получаемъ. После обеда старикъ Ч., лежа на кровати безъ сапогъ и сюртука, разсказываетъ желающимъ его слушать, какъ хорошо въ молодости онъ читалъ „ Апостола” въ церкви и какъ за это угощали его у себя благочинный и советники. Эти разглагольствованія его были прерваны о. Вл. М-имъ, ибо не давали ему спать; большинство людей уже спитъ, другіе играютъ „въ дураки”, иные же молятся или пишутъ домой письма, даже втихомолку поплакивая и всхлипывая. Распря Богдана Км. съ Добіей. У Богд. Км. производятъ ревизію и наказываютъ его одиночнымъ заключеніемъ. На другой день Богд. Км., допрошенный Тымчей, выпущенъ изъ подъ ареста, ибо признанъ невиновнымъ.

25 и 26 мая. — Следственныя власти допрашиваютъ некоторыхъ. Получаемъ сегодня на обедъ картофельный супъ и рисъ. Въ лагере мало хлеба, мы его не только не получили, но даже не можемъ за деньги достать. Вышло приказаніе, дабы те изъ поляковъ, которые не ходили къ допросу, явились въ часъ дня, у воротъ лагера, для допроса. До сихъ поръ всякую корреспонденцію передавали мы Уейскому, Мандлю, Папари и двумъ постовымъ, и часто наши письма не доходили по адресу, теперь же бросаемъ кореспонденцію въ почтовый ящикъ. Одного человека, который сошелъ съ ума вследствіе долгаго одиночного заключенья, отправили къ врачу въ Грацъ. 50 человекъ изъ Терезина уехали въ Грацъ. Карантинъ наложенный на Терезинскій отделъ отмененъ.

27 мая. — Мой первый визитъ у Романа и Евстахія Макаровъ, которые прибыли изъ Терезина. Хоръ, управляемый Галушкой, поетъ удивительно хорошо. Вижу здесь о. о. Феленчака, Пи. Пирога и прочихъ.

Часть людей изъ карантиннаго барака уезжаетъ домой на свой собственный счетъ, въ ихъ числе: Стефанъ Криницкій. Священникамъ выплачиваютъ жалованье. Прошу врача, чтобы велелъ давать одинъ хлебъ на 4 человека, такъ какъ хлеба, который выдаютъ, не хватаетъ, на что получилъ ответъ, что это невозможно ибо, и мирное населеніе имперіи не получаетъ болъше хлеба. Получаю на весь баракъ 3 куска мыла и несколько др. вещей.

28 мая. — Получаемъ хлебъ, представляющій смесь муки, деревянныхъ опилокъ, пыли, всякихъ др. неудобоваримыхъ примесей. Этотъ хлебъ вызываетъ у насъ боли въ желудке и головную боль. Генералъ пріезжаетъ ревизовать лагерь. Онъ милостиво принимаетъ все жалобы. Бараки белятъ извне известью. Гвоздевскій показываетъ генералу хлебъ. Штирія объявлена на военномъ положеніи. Хлебъ сталъ дороже на 4 геллера. Въ баракахъ заведены посты пожарной стражи.

29 мая. — Даютъ на два дня впередъ горькій хлебъ. Всю ночь падалъ дождь Переводятъ изъ нашего барака 9 человекъ въ 19-ый баракъ, въ числе ихъ: Сеньку Брунарскаго и Червинскаго. Иностранцевъ Круля и Вуйцика переводятъ въ 10-ый баракъ. Техъ, которые были подъ карантиномъ, вместо того чтобы выпустить на свободу, вновь, безъ объясненія причинъ, поместили въ бараки, задержавъ ихъ освобожденіе на неопределенное время (Befehl ist Befehl!) Получаемъ журналъ „Universum”, за 3 кроны. Возле кантины (лавки) устроили фонтанъ. Иіъ газетъ имеемъ: Neue Freie Prese”, „Gratzer Tageblatt” и „Курьеръ Венскій”.

30 мая. — Воскресенье. Утромъ прибыла новая партія интернированныхъ, числомъ 500 человекъ, изъ разныхъ городовъ. Среди нихъ православный священникъ Гудима изъ Вейнберга и несколько крестьянъ изъ грибовскаго и другихъ уездовъ. Ихъ разместили частью въ трехъ карантинныхъ баракахъ, частью въ баракахъ №№31, 32 и 33. Пелагея Сандовичъ разспрашиваетъ о. Гудиму про его жену. До 28. с м., интернированныхъ въ Талергофскомъ лагере насчитывалось 5.164 человека. Однихъ булочниковъ (пекарей) было 40 человекъ. Кофе не получаемъ, ибо его нетъ. Получаемъ лишь прескверный супъ, отъ котораго у многихъ появился поносъ.

31 мая. — 88 поляковъ, русскихъ подданыхъ, переводятъ въ Штейнклямъ (нижняя Австрія). Хлебъ получаемъ вечеромъ. Дождь падаетъ довольно часто. На площади огласили власти фамиліи техъ, которыхъ уже давно одержатъ въ Талергофскомъ лагере, но не объяснили причины такого оглашенія. Одинъ старикъ изъ Мостискъ житель 7-го барака задохся въ бане, видно любилъ сильно попариться. Изъ за этого все работники бани призваны къ рапорту.

Іюнь 1915 г.

1 іюня. — Я изучалъ законы, но прихожу къ заключенію, что изучать ихъ не стоитъ, ибо здесь въ лагере нетъ законовъ, a лишь своеволіе властей и сплошное беззаконіе. Читаю газеты. 50 терезинцевъ выехали на свой счетъ въ Грацъ. На баракъ прислано 3 килограмма мыла. Позже идемъ купаться.

2 іюня. - Утромъ следственныя власти допрашиваютъ интернированныхъ изъ след. уездовъ: Новый Санчъ, Горлицы, Грибовъ, Ясло и Броды. Михаилъ Дудыкъ и Трембачъ, арестованные, заспали въ аресте такъ, что надзиратель после 8 ч. утра засталъ ихъ спящими. Вследствіе этого онъ пожаловался полковнику, что они не исполнили приказа вставать до 8 час. утра. Полковникъ сделалъ имъ выговоръ и выразилъ надежду, что впередъ они этого не сделаютъ. Упражненія пожарной дружины на случай пожара. Лемкамъ почта доставила 15 посылокъ. Мандль раздаетъ ихъ вместе съ корреспонденціей, возле нашего барака. Утромъ получаемъ давно ожидаемый кофе, въ которомъ было больше желудей, ржи и т. п. вещей, чемъ настоящаго кофе. 8 человекъ, среди которыхъ Полянская,.о. Дыгдалевичъ и о. Савула освобождены, и отправляются въ Грацъ. Хлебъ до того скверный, что никто изъ насъ не принимаетъ его. Еще 80 человекъ освобождены и уезжаютъ.

3 іюня. — Прибыло 300 человекъ интернированныхъ въ Талергофъ. Знакомлюсь съ Тустановичемъ. Изъ Сандецкаго уезда прибылъ лишь одинъ крестьянинъ и несколько женщинъ изъ Ростоки; изъ Горлицкого уезда тоже несколько крестьянъ. Въ транспорте этомъ много женщинъ. Вещи ихъ доставлены въ лагерь на телеге. На площади слышится речь польская, цыганская и румынская, но преимущественно раздается русская речь. Впервые едимъ салатъ.

4 іюня. — Прибылъ транспортъ русскихъ военнопленныхъ. Васильевичъ изъ 30 го барака, по моей просьбе, стрижетъ теперь людей нашего барака, но подъ условіемъ, что за это кто-нибудь изъ нашего барака сыграетъ съ нимъ въ шахматы. Власти перемещаютъ людей изъ одного въ другой баракъ, какъ будто пешки на шахматной доске. Вследствіе этого Жолкевичъ, Киселюкъ и прочіе переходятъ въ баракъ А. Людямъ транспорта изъ Гейнбурга не назначено карантина и разрешено свободно гулять на площади. Полуумный Стефанъ изъ Бережанскаго уезда чуть было не убилъ одного крестьянина за то, что тотъ дразнилъ его. Когда шелъ взводъ солдатъ, мы всегда уступали ему место, a Стефанъ шелъ всегда на прямикъ, за что получалъ изрядные побои, ибо мешалъ взводу итти. Вахмелевскій идетъ подъ карантинъ въ 15-ый баракъ.

5 іюня. — Перемышль взятъ австрійцами. Больному Качору приношу хлебъ и деньги. Нашъ баракъ покидаютъ: о. Оришкевичъ, о. Дикій, Мизераки отецъ и сынъ, Мазуръ и др. Ужасно жарко. Вечеромъ приходитъ пьяный взводный (капралъ) и велитъ очистить грядку фасоли передъ нашимъ баракомъ, на мое заявленіе, что нетъ ни лопаты ни другого подобнаго орудья для этой работы, получаю ответъ, что Адамъ и Ева не имели подобныхъ орудій, a все таки умели взрыхлять землю.

6 іюня. — Воскресенье. Получаемъ отъ o. Отто открытку съ дороги. Видно, онъ не забываетъ насъ. Почту раздаютъ уже 4-ый день возле нашего барака. На почтамте Пунтигамъ задерживаютъ посылки съ съестными припасами, такъ долго, что наши люди получаютъ ихъ испорченными. Въ лавке можно пріобрести салатъ и содовую воду. Внутри въ часовне пишутъ иконы и красятъ иконостасъ. Романъ и Евстахій Макаръ живутъ въ нашемъ бараке. Жара ужасная, 27° по Реомюру. Многихъ изъ Терезинцевъ высылаютъ власти въ Грацъ на свободу. Сегодня даютъ на завтракъ супъ изъ немытой фасоли, на обедъ картофельный супъ съ мясомъ, какъ поговариваютъ, старой лошади, a на ужинъ совсемъ скверный супъ неопределеннаго вкуса и цвета.

8 іюня. — Въ 4 ч. пополудни температура достигаетъ 27° по Реомюру. Лысенко уже самъ моетъ свое белье. Въ ангарахъ находятся аэропланы, которые совершаютъ полеты только утромъ и вечеромъ, днемъ же вследствіе жары этого не делаютъ. Кто-то изъ нашего барака получилъ списокъ раненыхъ и убитыхъ на фронте. Все просматриваютъ его, нетъ ли тамъ родныхъ или знакомыхъ. Хитрый, хвастливый и вечно довольный собой Дизіо М. сидитъ одетый въ кожухъ и жалуется на страшную жару. Кто-то советуетъ ему сбросить кожухъ, но получаетъ отъ него ответъ, что безъ кожуховъ онъ обойтись не можетъ и такъ бы скучалъ за ними и себя грызъ, что умеръ бы, и такъ кожуха и не снялъ. О. Макаръ, Хилякъ и другіе играютъ въ преферансъ, иные читаютъ газеты или беседуютъ между собой. Впервые мы узнали о смерти двоихъ детей о. Игнатія Мохнацкаго изъ Войтковой.

Абитуріентъ Феофилъ, заподозренный въ шпіонстве въ пользу Россіи, повешенъ 18. января 1915 года, на рынке въ Грибове, a Марія зверски убита на улице въ Перемышле 15. сентября 1914 года. Число невинныхъ жертвъ австрійскаго террора все увеличивается. Изъ Криницы пишутъ, что вербуютъ девицъ въ сестры милосердія австрійскаго Краснаго Креста. Муравьи насъ прямо таки преследуютъ, ихъ всюду въ бараке полно. Съ 11 ч. утра до 5 ч. по полудни на улицахъ лагеря почти не видно людей. Все жители прячутся по баракамъ и лежатъ почти раздетые, до того жарко. Михаилъ Нестеракъ идетъ подъ карантинъ. Покидаетъ лагеръ 35 человекъ.

9 іюня. — Въ 12 ч. температура доходитъ до 26°. Поваръ присылаетъ мясо изъ кухни и велитъ его делить въ бараке на порціи. Ссора въ кухне съ поваренкомъ. Дьякъ Дуфанецъ идетъ въ солдаты въ Новый Санчъ. Сегодня выехало въ Грацъ около 20 чел. Въ нашемъ бараке находится 101 человекъ. Прибываетъ транспортъ въ числе 25 человекъ изъ окрестностей Коломыи. Тымчакъ велитъ мне писать протоколы дознаній.

Одинъ изъ только что прибывшихъ интернированныхъ на вопросъ, за что его арестовали, ответилъ, что одолжилъ какому-то товарищу прокурора суда что-то около 18 кронъ и встретя его на улице, просилъ его отдать ему долгъ. Товарищъ прокурора не только не отдалъ денегъ, но приказалъ еще доставить его въ Талергофъ, какъ неблагонадежнаго. Г-жу Рубингеръ взяли за то, что она, будучи хозяйкой у настоятеля прихода, разговаривала съ о. Левицкимъ, недавно выпущеннымъ на свободу изъ Талергофскаго лагеря и возвратившимся домой.

Феодоръ Мохнацкій, о. Сеникъ, Дм. Вислоцкій, Андрейко, Гнатышаки (кроме Ореста), Мащакъ, Іоанна Дуркотъ и др., идутъ подъ карантинъ, после котораго отправляютъ ихъ въ Вену, подъ судъ. Зубъ разболелся, a дентиста нетъ, его обязанности исполняетъ поваръ! Волей-неволей иду къ нему. Онъ ткнулъ мне въ ротъ какую-то свою пачкатню и велелъ уплатить за это две кроны.

10 іюня. — Работники изъ нашей братіи работали весь день несмотря на нестерпимую жару, подгоняемые кнутами сторожащихъ постовыхъ. Они исправляли дороги, носили на спине дрова отъ станціи железной дороги въ лагерь, или же выкапывали камни, то какъ невольники тянули возы, то трамбующій дороги валъ. Эти несчастные даже не имеютъ целаго платья, a отдыхъ имъ даютъ только на часъ или два, когда нестерпимая жара даетъ себя больно чувствовать и сторожащимъ ихъ людямъ. еду получаютъ очень скудную и потому, если не имеютъ своихъ денегъ, положительно примираютъ съ голоду. Почту получаемъ неисправно, a пакеты съ испорченными съестными припасами. Сортиръ распространяетъ ужасную вонь.

11 іюня. Жарко. Качоръ находится въ 7-омъ бараке, а Юречко изъ Новаго Санча въ 19-омъ. Сегодня дежурятъ въ кухне изъ нашего барака Максимовичъ и Пирогъ. Каждый въ бараке получаетъ отдельно порцію мяса и отдельно порцію супа. Такой порядокъ заведенъ по приказанію властей, дабы прекратить воровство немецкихъ поваровъ. На карантине, где находится о. Дикій, появились два роя пчелъ, кoтoрые были пойманы и помещены въ ульи.

Постовые солдаты спокойно смотрели и даже выражали по этому поводу радость. Русскіе пленные пекутъ хлебъ качества значительно лучшаго, чемъ наши пекари — „баброши”. Въ кантине берутъ: за 10 гр. „брындзы” (спеціальнаго сорта сухой творогъ) 5 гел., за головку попорченного салата 14 гел. и за вязанку луку — 60 гел. Читаютъ акты судопроизводства по делу ссоры Кмицикевича и Добіи въ полюбовномъ суде, въ которомъ членами состояли д-ръ Орестъ Гнатышакъ, о Мащакъ, о. Киселевскій, д-ръ Могильницкій и д-ръ Саноцкій. О. Жолкевичъ уезжаетъ въ Лейбницъ. Михаилъ Нестеракъ разсказываетъ мне, что постовые солдаты 2 и 3 участковъ бьютъ нашихъ крестьянъ по лицу.

12 іюня. — Поваръ „пломбируетъ” мне зубъ. Около 600 человекъ, преимущественно изъ терезинскаго транспорта, взяты на работы. Жители трехъ бараковъ А, Б и Ц (A, B C) отправлены въ Гминденъ, остается только Ивашкевичъ. Велю делать порядки въ нашемъ бараке; утромъ выносятъ кровати, моютъ полъ и окна и раздаю людямъ нафталинъ, какъ средство противъ вшей, отъ которыхъ нетъ спасенія. Власти приказываютъ явиться темъ, которые служили на военной службе, но не перешли 42-летняго возраста.

Власти разрешаютъ идти около 70 человекамъ въ 6 час. на кладбище, где о. Влад. Венгриновичъ сосовершаетъ панихиду по усопшимъ. Хоръ поетъ подъ управленіемъ Галушки. Веземъ гробы одного русскаго солдата и остальныхъ австрійскихъ солдатъ; последніе гробы украшены деревянными крестами.

Между похороненными находится самоубійца, австрійскій солдатъ; о причине его самоубійства многіе разно толкуютъ, но настоящая причина не известна. Одни говорятъ, что души проколотыхъ и убитыхъ имъ интернированныхъ не давали ему спать; другіе, что онъ не могъ больше смотреть на талергофскій адъ, и потому жизнь ему опротивела, a иные еще что-то, да мало ли тутъ всякихъ причинъ?

Мы воспользовались разрешеніемъ выхода за ограду лагеря и гуляемъ въ сосновомъ лесу, воздухъ котораго благотворно вліяетъ на насъ и подкрепленные возвращаемся черезъ Карльсдорфъ въ лагеръ. Влервые после 10-месячнаго заключенія шли мы черезъ штирійскую деревню, возле Талергофа, конечно, сопровождаемые солдатами со штыками. Хлебъ выдано намъ на 2 дня впередъ. Григорію Галю изъ Лосья пропало на почте 50 кронъ, высланныхъ ему изъ его родныхъ местъ.

13 іюня. — Совместно съ отцемъ составляю родословную табель несколькихъ семействъ Лемковщины. Военныя власти берутъ на военную службу: д-ра Собина и др. 90 человекъ, которыхъ временно помещаютъ въ 32-омъ бараке. Д ръ Собинъ прощается со всеми. Власти переводятъ въ карантинный баракъ до 400 человекъ, изъ нашего барака 10 человекъ, среди которыхъ: Бенька, Кошку, Бурдяка, Школьника, a изъ 4-го: Головку, Соботицкаго и др. людей, изъ уездовъ Ярославскаго и соседнихъ. Все прощаются, плачутъ, причитаютъ и даже стонутъ. Крики раздаются со всехъ сторонъ. Все скопляются возле бани.

Посещаю выздоравливающаго Дм. Качора, который, чувствуя себя очень слабымъ, лежитъ неподвижно на нарахъ. Я убеждаю его, если еще сможетъ, гулять по площади, на солнце. После же съ больнымъ Трембачемъ изъ Лосья иду въ аптеку уже въ третій разъ за глазнымъ лекарствомъ. Получаемъ супъ, что-то вроде лемковской „киселицы” овсянки. Супъ этотъ единодушно прозвали мы „гальопка”, что значитъ „беги отъ него галопомъ”.

Ha товарныхъ самоходахъ летчики, увозя испорченный аэропланъ, уезжаютъ и при этомъ поютъ песни. Вследъ за ними идетъ толпа людей, около 100 человекъ, выпущенныхъ на свободу. Среди нихъ вижу: Червинскаго, Петра Брунарскаго и др. Идетъ проливной дождь.

Въ нашемъ бараке насчитывается теперь всего 93 человека. На весь баракъ получено 3 килограмма мыла. Писаремъ нашего барака состоитъ Лысенко, ибо „радца” получилъ постъ коменданта 1 участка. Передъ обедомъ выехало въ Грацъ еще несколько человекъ.

14 іюня. — Ночью шелъ проливной дождь. Изъ Кракова прибыло 25 человекъ, a изъ Криницы: Ольга и Марія Гнатышакъ, Тустановичъ помещенъ въ нашъ баракъ. О. Василій Курилло, философъ Перегинецъ, о. Діон. Мохнацкій, Бандровскій, Блищакъ и я, переходимъ въ 21-ый баракъ, который на первый взглядъ уютнее и удобнее прежняго барака. Чувствую себя очень утомленнымъ и стараюсь отдохнуть, a впрочемъ, все — отдыхъ. Бекерскій сердечно прощается съ нами, не забывая своей привычки потчиванія насъ нюхательнымъ табакомъ съ низкимъ поклономъ.

15 іюня. — Ночью приморозокъ. Комендантомъ барака состоятъ о. Козиневичъ. Въ бараке есть два отделенія. О. Вахнянинъ заказываетъ въ Граце три книги. На почте все таки безпорядки. Дежурю въ бараке съ 12 ч. ночи до 6 час. утра. Одинъ пьяный солдатъ ночью зоветъ меня и спрашиваетъ: „где живутъ здесь девки?” „Я не знаю, где подобныя созданія обитаютъ”, отвечаю я и обратно иду въ баракъ. День сегодня теплый и пріятный. Концертъ Гринберга.

16 іюня. — Прозябатели нашего барака идутъ купаться. Ночью, почти съ разсветомъ, прибыло 25 человекъ изъ Дрогобычскаго уезда. О. Гнатышакъ пріехалъ изъ Граца. Упражненія пожарной дружины. Исправляютъ 22-ой баракъ, a его жителей временно, до окончанія починки, распределяютъ по соседнимъ баракамъ. Mиx. Собинъ исполняетъ обязанности разделяющаго въ бараке порціи. Следственныя власти допрашиваютъ лемковъ изъ горлицкаго, сандецкаго и грибовскаго уездовъ. Федорко, студентъ академіи художествъ, написалъ довольно удачно портретъ О. Василія Курилло. Я уже со дня пріезда въ Талергофъ переведенъ въ десятый по счету баракъ. Почта доставляетъ въ лагерь много денежныхъ переводовъ на имя интернированныхъ. Эти деньги даютъ возможность покупать съестные припасы и одежду. Не будь этихъ денегъ, смертность въ лагере возросла бы до страшныхъ размеровъ.

17 іюня. — Михаилъ Максимчакъ, Поруцедло и др. „добровольцы” переходятъ въ III баракъ. Сегодня утромъ выпущено на свободу 100 человекъ. День хорошій. Тымчакъ назначилъ меня секретаремъ въ свою канцелярію. Составляю протоколы и ежедневные списки для двухъ госпиталей.

18 іюня. — Власти принуждаютъ насъ записываться въ пожарную дружину. Продолжаютъ допрашивать крестьянъ — лемковъ. Больше писать не могу, ибо поранилъ палецъ. Врачъ третьяго участка Вейссъ смазалъ мой палецъ іодомъ, облилъ рану іодной настойкой и наложилъ на него пластырь.

19 іюня. — Велено собирать въ нашемъ бараке по 10 гел. съ человека на уплату прислуге барака.

20 іюня. — Целый день льетъ дождь ливмя. Ночью съ транспортомъ интернированныхъ прибылъ о. Іоаннъ Руссинякъ, парохъ изъ Королевой русской (уездъ Грибовъ) и др. Отъ прибывшихъ узнали, что въ клинике въ Вене скончался преподаватель гимназіи въ отставке Иванъ Черкавскій, беженецъ изъ Галичины.

21 іюня. - изъ Америки приходятъ деньги на руки Собина для раздачи лемкамъ. 150 человекъ отправлены подъ карантинъ. Посещаю о. Дикаго и о. Хомина. О. Руссинякъ переходитъ во 23-ій баракъ. Здесь совершаетъ обедню и читаетъ молитвы до и после еды о. Полянскій. Тымчакъ возвратился изъ Граца только въ 9 ч. вечера. Онъ получилъ телеграмму переводящую его въ Перемышль. Прощаясь со мной, онъ оставилъ мне на память пузырки красныхъ и зеленыхъ чернилъ.

22 іюня. — Въ 3-мъ участке пищу даютъ лучшую, чемъ въ первомъ и даже во время жары орошаютъ землю водой. Снова прибыло въ лагерь 45 человекъ изъ Ярославскаго и Дрогобычскаго уездовъ. Одна партія изъ подъ карантина уезжаетъ въ Грацъ. Въ лагере можно купить пустигальское пиво по 30 гел. за бутылку и конденсированое молоко въ жестянкахъ.

23 іюня. — Жарко. Въ пожарную команду вербуютъ насильственно и заставляютъ вести ежедневно упражненія во время жары до 6 ч. вечера, поэтому я удираю въ 6-ой баракъ и торчу тамъ до 3 1/2 часовъ. Должность Тымчака принялъ судья Величковскій. Допрашиваютъ: Якова Вислоцкаго, о. Гумецкаго, о. Василія Дорика, о. Милянича и др. О. Милянича присудили къ двухгодичному тюремному заключенію. Сегодня скончался Іосафатъ Крулевскій, служащій „Лемк. Кассы” изъ Лещинъ, горлицкаго уезда. Онъ заболелъ тифомъ и лежалъ въ изолированномъ бараке. Подъ вліяніемъ жара, въ бреду, онъ хотелъ удрать изъ барака и выбежалъ, постовой солдатъ окликнулъ его, но тотъ продолжалъ бежать, тогда солдатъ на разстояніи несколькихъ шаговъ выстрелилъ въ него и убилъ его. Такъ скончался тихій и ревностный патріотъ.

300 работниковъ должны выехать въ Австрію на работы, ожидаютъ только агента. Сегодня выдаютъ намъ фасоль и кукурузянку. Въ бараке, какъ обыкновенно, одни играютъ или въ карты или въ шахматы, другіе варятъ чай или супъ собственнаго изобретенія, a третьи курятъ папиросы и беседуютъ о чемъ-то или просто раздумываютъ. Бл. естъ кукурузянку и запиваетъ ее кофе. Чашка кофе въ лагере стоитъ 24 гел. Работники копаютъ землю за воротами. Изъ Перемышля прибылъ транспортъ въ 50 человекъ.

24 іюня. — 2 сотни людей отправляются на кладбище „подъ соснами”, помолиться за усопшихъ. О. Киселевскій совершаетъ панихиду при участіи хора. 55-летнихъ мужчинъ переводятъ въ 19-ый баракъ, a людей до 53-го года наряжаютъ всехъ въ „добровольцы”. Іосефертъ передаетъ намъ, что Кжижикъ взятъ въ солдаты, a его жену выпустили на свободу.

25 іюня. — Сегодня идемъ купаться. Возле сортира строятъ новые бараки. Берутъ въ солдаты интернированныхъ.

26 іюня. — Составляю списокъ лемковъ горлицкаго уезда, подлежащихъ отбыванію воинской повинности. Вечеромъ получаемъ супъ съ картофелемъ и капустой. Опять переселеніе, изъ шестого барака всехъ въ 20-ый, a всехъ изъ 20-го въ 22-ой. Для чего такое перебрасываніе людей изъ одного барака въ другой, не известно. Оберлейтенантъ допрашиваетъ всехъ техъ, которые покупали табакъ у Дейтшера. Онъ слишкомъ поздно взялся эа раследованіе этого дела, ибо много важныхъ свидетелей уже покинуло Талергофъ. Въ бараке производимъ чистку вещей, пола и т. п. Вечеромъ запрещено въ целомъ лагере зажигать огни и лампы, видимо опасаются полета непріятельскихъ аэроплановъ. Ночью буря.

27 іюня. — Составляю списокъ новобранцевъ изъ шести уездовъ. Феленчакъ приходитъ въ нашъ баракъ. Приводятъ въ порядокъ шесть бараковъ, вероятно для новыхъ интернированныхъ.

28 іюня. — Ночью идетъ дождь, утромъ воздухъ чистъ и свежъ. Годовщина смерти Фердинанда, наследника австрійскаго престола. Панихида возле церкви. У О. К. развелась страсть къ словопреніямъ, онъ очень радъ, если его слушаютъ. Повторяя несколько разъ свой выводъ или взглядъ, онъ говоритъ своему слушателю, „слушайте, но ведь не въ этомъ дело”, и дальше развиваетъ прямо противоположный взглядъ, на что слушатель даетъ ответъ: жаль что батюшка учился богословію, a не юриспруденціи, сталъ бы хорошимъ адвокатомъ, ибо ловко орудуетъ софистикой. Гуляетъ онъ обыкновенно въ одной белой рубахе (не застегнутой у воротника) съ открытой грудью и не застегнутыми рукавами, которые на воздухе при каждомъ его движеніи болтаются. Руки держитъ обыкновенно въ карманахъ. Въ разговоре, употребляетъ выраженіе „Знаете, ибо это знаете”. Этотъ священникъ небольшого роста, седой, съ краснымъ, вздернутымъ носомъ былъ въ свое время благочиннымъ на Лемковщине и делалъ много пользы народу.

Лемковщина въ Талергофе

Редакціей Талергофскаго Альманаха собираются матеріалы для составленія возможно полнаго списка всехъ узниковъ Талергофскаго лагеря. Покаместъ помещаемъ списокъ Талергофскихъ мучениковъ-лемковъ, съ обозначеніемъ даты смерти техъ, которые умерли въ Талергофе.

Высова — п. тамъ же

Сивакъ Григорій,

Демянчикъ Феодосій, ум. 24. 3. 1915.

„ Андрей, 5. 3. 1915.

Бабаракъ Стефанъ

Курилло Мефодій, ум. 22.1. 1915.

„ Яковъ, ум. 18. 2. 1915.

Фаренцъ Іоаннъ

Вариха Григорій

Касперъ Лука

Коваль Алексей, ум. 27. 1. 1915

Яцевичъ Симеонъ

Дулина Михаилъ

Дрекслеръ Захарія

Гатала Іоаннъ, ум. 24. 2. 1915

Кристиничъ Яковъ

Ясьоновскій, огородникъ

Петришинъ Алексей

Васильчакъ Георгій

Коблошъ Павелъ

Лабашъ Феодоръ

Куликъ Георгій, ум. 27. 1. 1915

Свеменовскій Іоаннъ, ум. 13. 2. 1915

Регетовъ-Выжній, пов. Гладышевъ

Павчакъ Феодоръ

Дзюбакъ Василій

Курылякъ Симеонъ

Дата добавления: 2015-08-10