Апреля 1889 – №14

Через несколько дней я настолько поправился, что мог встать с постели и получил позволение доктора читать газеты.

Доктор навещал меня два раза в день и подолгу беседовал со мной о различных предметах. Он часто наводил разговор на мою болезнь, а по-моему, на мое приключение, и, видимо, старался убедить меня, что дней сорок я находился в болезненном состоянии, хотя он сознавался, что не может определить точно мое страдание, весьма загадочное по характеру и сопровождавшим его обстоятельствам. Слушая его, я сам отчасти склонялся к его мнению, но, вспоминая все рассказанное в предыдущих письмах, я подавлял в себе всякое сомнение… Допустим, что я был болен, что страна Дар-Эль-Рахата – плод больной мысли; но как объяснить, что неизвестно где я находился в течение сорока дней, как я не умер с голоду за это время? Не будь я в описанной мной чудесной стране, в Испании, в окрестностях Гренады, я не мог провести более месяца никем не поднятый, никем не замеченный… Как только люди Рахата решили выпустить меня из своей страны – я был найден в горах, близ города. Очевидно, что если бы я был тут, меня нашли бы гораздо раньше и, видя болезненное состояние, доставили бы в больницу. Наконец, доктор затрудняется определить мою болезнь. Это опять доказывает, что болезнь моя была чисто искусственной, как следствие какого-либо снадобья, данного мне мусульманами Рахата для усыпления, чтобы вынести из своей страны незаметно для меня и сбить с толку испанцев, в руки коих я должен был попасть в беспомощном и довольном глупом положении. Не даром, как, вероятно, помнят читатели, кадий отобрал от меня все вещи и вещицы, кои могли служить указанием на таинственную общину и страну.

Мусульмане Рахата, не запретив мне говорить о своей стране, очевидно, знали и предвидели, что рассказам моим френги не поверят и, следовательно, вреда для них от выпуска меня на свободу не произойдет. Чудный народ! Действительно, рассказы мои о мусульманах Рахата могли возбудить лишь улыбки френгов и подозрения в моем здоровье… Однако это досадно, да и самому мне не совсем все ясно. Впрочем, я признаю, что удивительное путешествие мое совершилось фактически.

Побуждаемый расспросами доктора и еще более его недоверием к отрывочным моим показаниям, я решил убедить его и рассказать ему все приключения, начиная с[о] встречи с таинственными мусульманками во дворе Фонтана Львов и кончая странным заключением в тюрьме кадия. Он с напряженным вниманием выслушал меня; был крайне удивлен всем слышанным, но деликатно выразил, что все это были болезненные призраки… Это недоверие было мне неприятно; я почти сердился и предложил доктору показать ему в Альгамбре вход в пройденное мной подземелье. Он согласился отправиться со мной туда через неделю, когда я совсем поправлюсь.

Между тем я распорядился послать в гостиницу за некоторыми моими вещами и между прочим мне принесли письмо… От кого бы вы думали? От прекрасной Маргариты, из Парижа. Она извещала меня, что успела оправиться от постигших ее несчастий и, сохраняя ко мне искреннее чувство уважения, решилась писать и, между прочим, сообщить нечто, вероятно, интересное для меня. Но об этом после. Закончу это письмо похвалой френгской почте. Письмо было адресовано в Мадрид на имя "Туркестанца Молла Аббаса". Не отыскав меня в Мадриде, письмо обошло почти все главные города Испании, что видно было по отметкам на конверте: "не оказался", "выехал" и, наконец, остановилось в Гренаде, у хозяина гостиницы, где был мой номер! Великое дело порядок и цивилизация.

Дата добавления: 2015-08-02