Декабря 1888 – №46

Мудеррис говорил:¹⁰ "Европа – это возрожденный, но более могущественный Рим, со всеми его доблестями, пороками и язвами. Из истории вы знаете, что римский патриций воплотился в европейском феодале; рабы его продолжали изнывать во плоти черного европейского люда…

Правовые и нравственные понятия Рима почти всецело перешли в европейскую жизнь. Даже великая тенденция его господствовать над всем миром также лелеется и преследуется Европой…

Как в былые времена, так и в современной Европе, не личность человека создает его права, а, наоборот, известные права, вытекающие из того или другого социально-экономического быта, обосновывают, создают эту личность. Не только личность человека, но его наилучшие идеи, его нравственные понятия подчинены социальному положению. Бедный европеец не только живет иначе, но и верует, и думает не так, как его привилегированный по состоянию или рождению собрат…

Блеск, могущество и наружное благосостояние Европы вытекает из чрезвычайного прогресса индустрии и торговли, но в распределении богатств и благ жизни гражданин Европы не далеко ушел от гражданина Рима и Греции. Вот почему, приподняв внешнюю оболочку Европы, мы встретим римлян с их понятиями, стремлениями и этикой. Правда, ныне формы другие, но содержание почти то же. Вот почему современная Европа, пройдя длинный цикл веков, подступила к тем же событиям, коими закончил свою роль великий Рим.

Перед падением Рима ему грозили его собственные рабы; Европе угрожает социализм. Перед падением Рим перестал верить; Европа же отравляется атеизмом…

Итак, мы видим не только в явлениях крупных, но даже в незначительных фактах роковое сходство Европы с отжившим Римом. Антагонизм людей, кровавая борьба из-за куска хлеба, поражающая роскошь рядом с чудовищной бедностью, высокогуманные идеи рядом с зверской бессердечностью, вера бок о бок с безверием, стыд и цинизм под одной кровлей… – вот результаты наследия Рима и многовековой деятельности Европы!.

Обратите внимание, что представляет из себя политическая Европа. Народы вооружились поголовно, чтобы при первом случае взяться за уничтожение друг друга, и ради сего затрачиваются заработки будущих поколений, и каждый зачатый гражданин Европы уже числится воином предстоящей сечи.

Если приравнять отдельные государства или народы Европы к кварталам древнего Рима, то опять роковая аналогия вражды и борьбы одного с другим, одного против другого; те же временные меры, деликатные и ловкие обходы, modus vivendi для отдаления неминуемой катастрофы…

Могущество Рима заключалось в благоустроенной армии; богатство – в эксплуатации всех известных им стран. Армия и эксплуатация привели его к гибели. Так же и современная Европа могуча военной силой и богата эксплуатацией остальных частей света… Но посмотрите, какой поучительный пример: эта владычица мира, эта носительница света и гуманности, боится нескольких десятков тысяч бедных, скромных китайских рабочих и ограждает себя от них кордоном и запрещением работать в сфере своего влияния! Значит, плохо и фальшиво положение, если в близком будущем предстоит надобность ограждать труд европейца кровью и железом, как до сих пор ограждались границы и собственность…"

Когда я вышел с лекции почтенного мудерриса, кругозор мой настолько раздвинулся, что все приобретенные мною знания и все воззрения, усвоенные в бытность в Париже, расшатались в великом пространстве и я едва-едва мог собрать в моей бедной голове мои жалкие знания, чтобы составить те или другие воззрения на людей и дела Европы, куда я собираюсь выйти из этой таинственной страны.

Перед вечером мы вернулись в караван-сарай, где ожидал меня посланный от великого кадия.

– Прошу вас взять с собой вещи, внесенные вами из Френкистана, – обратился он ко мне.

Тотчас связав в узелок мои вещи, в числе коих была пиджачная пара, купленная еще в Париже, я приготовился, радуясь началу освобождения.

Шейх Джелял, обняв и поцеловав меня, сказал: "Прощай, мой сын, мы больше, вероятно, не увидимся. Имей обо мне добрую память; я искренне желал тебе добра… Теперь тебя поведут. Что бы далее ни случилось, не бойся: ты в безопасности. Несомненно, что твой выход от нас будет обставлен чрезвычайной таинственностью и особыми условиями, но от этого ты ничего не проиграешь… Бог с тобой, прощай".

Чиновник кадия повел меня. Все знакомые по караван-сараю вышли проводить и смотрели на меня с очевидным любопытством. Как ни были успокоительны слова шейх Джеляла, однако, боязнь неизвестности овладела мной и я машинально пошел за чиновником по улицам прекрасного города.

Подойдя к зданию судилища, я был введен в большую залу, где, по приказанию кадия, я переоделся в собственную одежду, оставив все, что принадлежало производству этой страны. Чиновник осмотрел все мои карманы, и пожитки, чтобы в них не было чего-либо из вещей страны Рахата. Все это еще более сбило меня с толку, и я, совсем уже бессознательно, был введен в следующую и затем в третью, совершенно темную комнату, здесь меня заперли, и я остался в совершенной темноте. Был уже вечер, но и днем тут было бы не светлее, ибо окошек не существовало.

Дата добавления: 2015-08-02