Сентября 1888 – №30

С любопытством следуя за речами и мыслью шейха Абдуллы, я не заметил, как вошла моя старая знакомая, Фериде Бану, и поставила перед нами небольшой столик с чашками горячего молока и разными печениями.

– Приветствую вас, – обратилась она ко мне, – я очень рада, что вижу вас в доме моего родителя.

Я не ожидал, что мусульманка покажется мне, и, смущенный, пробормотал несколько любезностей.

– Прошу кушать, – продолжала она, – вы, может быть, привыкли к чаю, кофе, но в нашей стране этих растений нет, и мы легко обходимся без них.

– Благодарю вас; здесь все так хорошо, всего так много, что, право, о чае и кофе думать не приходится.

Фериде Бану, одетая теперь гораздо лучше, чем во время спуска нашего из Альгамбры в подземелья, казалась еще более прекрасной. Голос ее звучал еще прелестней и нежней, чем мне показалось тогда.

– Сиди Аббас, – обратилась она к братьям, – очень испугался, когда встретил нас в Башне Принцесс… Впрочем, и мы порядком перетрусили. Он думал, что встретил джиннов (гемниев), но шейх Джелял успокоил его.

– Действительно, я тогда был поражен, хотя недоумение мое еще продолжается… Однако ваше знакомство облегчило и успокоило меня.

– Вы говорите мне любезности и вследствие этого – маленькую неправду, – заметила она с обворожительной улыбкой, – впрочем, вы жили среди френгов, а у них говорить любезности даме и слегка обходить правду, говорят, в обычае… Я думаю, что вас облегчило не знакомство со мной, а порядок, царствующий в нашей стране, где вам не сделают никакого вреда. Вы это очень скоро почувствовали, хотя, вероятно, не знаете, как пойдет ваша жизнь далее…

– Я полагаю, что пользуюсь чрезвычайным гостеприимством здешних мусульман, я изучу различные неведомые у нас науки и затем вернусь на родину обрадовать моих сородичей своими повествованиями о великолепной стране Рахата.

– Конечно, мой сын, – прервал меня старик, – мы не успели еще заслужить твою любовь; ты же еще мало знаком с нашей страной и жизнью, но поживши между нами далее, ты пожелаешь остаться у нас навсегда… – Это было сказано самым дружелюбным, сочувственным тоном, но почему-то дрожь пробежала по моему телу от внезапной мысли, что меня могут не выпустить из этой страны. По возможности хладнокровней я ответил:

– О, мой отец, я не видел страны прекрасней этой и не встречал людей более достойных и симпатичных, чем здешние мусульмане, но для всякого дорога своя родина, а потому, может быть, позже я пожелаю вернуться в Ташкент… Я думаю еще побывать в Египте и Константинополе…

– Твои желания совершенно естественны, но выход твой из нашей страны будет зависеть не от тебя. От нас отправляются за горы разведчики и старцы, но их назначает и посылает эмир. Кроме того, выход из нашей страны прикрыт и никому не известен, кроме старцев-смотрителей; ты, вероятно, заметил, что у нас сношений с внешним миром не существует.

Было очевидно, что возврат мой был невозможен; я должен был навеки проститься с Ташкентом, если не поможет неведомый случай выбраться отсюда… Но какой случай? Посмотрим. Храни меня Бог!

– Я охотно останусь в этой прекрасной стране; я уже люблю ее, но заговорил о выходе на случай, если не привыкну к здешней жизни. Буду молить Аллаха, чтобы кости мои остались в священных землях Рахата, – ответил я шейху, стараясь замаскировать свое смущение. Собеседники мои уверяли меня, что здешние мусульмане и эмир устроят мою жизнь хорошо и что я не буду скучать по беспорядочным странам загорья.

Из дальнейших разговоров я узнал, что шейх Абдулла был мудеррисом по истории и философии Великого Медресе, куда я должен был поступить по подготовке. Хасан был инженер, Али – агроном, а Фериде Бану будущий доктор, только недавно окончившая курс наук.

Раньше я рассказал вам со слов Фериде Бану историю возникновения загадочной мусульманской общины этой страны. Теперь со слов ее отца, шейха Абдуллы сообщу вам дальнейшие сведения. Как только родственники и друзья Сиди Мусы, героя Гренады, выбрались по тайному ходу в неведомую котловину Сиерра-Невады, названной ими "Страной Спокойствия", они расположились во временных землянках и шатрах. Затем своевременно закрыли и заделали вход из первой подземной залы в спасительную котловину. Всех эмигрантов было 185 человек, и в числе их – 78 женщин. Эта маленькая община первым делом признала Сиди Якуба, племянника Сиди Мусы, своим начальником и эмиром и избрала ему в советники шесть человек из старейших и ученых членов общины. Все члены общины были люди достаточно сведущие; между ними были искусные мастера, садоводы, земледельцы, три доктора, два архитектора и несколько богословов. Так как каждый эмигрант, спасаясь из Гренады, захватил с собой книги, инструменты, семена и прочие принадлежности жизни, согласно письменному указанию Сиди Мусы, то они имели под рукой достаточно средств устроить сносно свою жизнь, тем более, что, благодаря усердию последнего садовника Альгамбры, в котловину было пригнано до сорока голов овец и доставлено достаточно домашней птицы, чтобы можно было их тут плодить.

Так как котловина гор была болотиста от сбегавших со всех сторон ручьев, то на первое время злосчастные эмигранты расположились двумя селениями на возвышенности, но тем не менее болотная лихорадка видимо ослабляла каждого, унося частые жертвы. Было очевидно, что спасение общины зависит от осушения болот и оздоровления воздуха, тем более, что крутые склоны гор, загроможденные камнями и скалами, представляли плохую почву для посевов и жизни.

Дата добавления: 2015-08-02