Дипломатия 64 страница

Американская публика была бы успокоена выводом американских войск и Р ностью усилий по организации переговоров; Южный Вьетнам смог бы защищать ^ при наличии массированной американской помощи и обученного персонала; ла были бы предложены и пряник — в виде мирных инициатив, и кнут — в форме дических акций возмездия с расчетом на истощение. Комплексная стр «вьетнамизации» тем не менее заключала в себе огромный риск тою, что ] ни может уже не оказаться, и проводящий подобную политику с треском между двух, а тем паче — трех стульев. Само предприятие было в лучшем сл^№ а дежным, ибо каждое отступление поощряло бы Ханой в его агрессивных дейс каждый прощальный выстрел доводил бы до точки кипения движение за мир. __

В меморандуме от 10 сентября 1969 года, значительная часть которого была ^ ^ товлена Энтони Лейком, тогда являвшимся моим ответственным помоШН"К°^Н1|.*вое не занимающим пост советника при президенте Клинтоне, я высказал ник■ м опасения, связанные с «вьетнамизацией»2. Если «вьетнамизация» потребует ^ много времени, утверждалось в меморандуме, общественное недовольство скор ^^ лится, чем сойдет на нет. Тогда администрация очутится в «мертвой зон» ^ «ястребами» и «голубями»: чересчур угодливая с точки зрения «ястребов», нь,е воинственная с точки зрения «голубей». Правительственные заявления, рассч ^ ^^ на то, чтобы расположить в свою пользу обе эти группы, возможно, и собью Ханой, но также и усилят его желание нас выпроводить.

Далее утверждалось следующее: блемЫ. ес"

«...„Вьетнамизация" создаст всевозрастающие по своей серьезности проо ли мы будем следовать в ее направлении. -жаЖДУ111^

Вывод войск США превратится в-нечто, подобное соленому арахису для ж ^ американской публики: чем больше американских войск отправится до

Вьетнам: окончательный уход; Никсон

больше будут требовать возврата остальных. На деле это может привести к требованиям одностороннего ухода — возможно, в течение года.

Чем больше войск будет выведено, тем более это поощрит Ханой... ■ Каждый выводимый американский солдат будет в относительном плане представлять все большую важность для осуществления усилий на Юге, поскольку будет представлять собой более значительный процент сил США, чем его предшественник...

Станет все труднее и труднее поддерживать моральный уровень тех, кто остается, не говоря уже об их матерях.

„Вьетнамизация" может и не привести к снижению потерь в войсках США вплоть до самых окончательных этапов, ибо наш уровень потерь может не соотноситься с общей численностью американских войск в Южном Вьетнаме. Чтобы убить примерно 150 американских солдат за неделю, враг может атаковать лишь незначительное количество наших сил...»3

Если все это так, говорилось в меморандуме, то Ханой сосредоточит свои усилия на том, чтобы нанести Соединенным Штатам не военное, а психологическое поражение; он будет затягивать войну, загонять переговоры в тупик и выжидать, как будет разворачиваться ситуация внутри Америки. В общем и целом эта предсказание оказалось верным.

Меморандум предвидел многие из наших будущих трудностей; но вдобавок он был обречен на невнимание. С одной стороны, хотя он и был передан президенту, я не ходил в Овальный кабинет, чтобы подкрепить его действенность. В Вашингтоне идеи не пропагандируют сами себя. Авторы меморандумов, не желающие за них бороться, скорее всего увидят потом в своих словах оправдания задним числом, а не руководство к действию. Отступив перед возможностью решительного противостояния и внутренних беспорядков, которые могла бы повлечь за собой попытка силового противостояния Ханою, я так и не настоял на тщательном рассмотрении этого варианта. Да и президент не вдавался в подробности, думаю, что по этой же самой причине. У Никсона не было стимула пересматривать ранее принятое решение в пользу «вьетнамизации», коль скоро ни одно из государственных учреждений, имеющих отношение к Вьетнаму, не высказало оговорок или возражений. А их не последовало в первую очередь потому, что они были до такой степени контужены демонстрациями, что были не в силах добровольно выйти на линию огня.

Я напоминаю о душевных страданиях, связанных с подобным выбором, чтобы показать: к тому времени, как Никсон вступил в должность, во Вьетнаме можно было выбирать только среди равновеликих зол. Тот факт, что «вьетнамизация» может оказаться мучительно трудной, не делал другие варианты выбора более привлекательными. Эта фундаментальная истина ускользала от внимания критиков войны в Корее. Ускользала она от внимания значительной части американского общества и в других обстоятельствах: внешнеполитическая деятельность часто влечет за собой принятие решений при недостаточности возможностей выбора. И выбор, перед лицом которого стоял Никсон во Вьетнаме, надо было делать между вовсе несъедобным и неудобоваримым. После двадцати лет «сдерживания» Америка платила свою цену за перенапряжение.

Дипломатия

Хотя «вьетнамизация» была рискованным курсом, по здравом рассуждении она оказалась наилучшим из всех имеющихся вариантов. Она имела то преимущество, что постепенно приучала американский и южновьетнамский народы к неизбежности ухода Америки. И если бы в процессе неумолимого сокращения численности американских сил Америке удалось бы укрепить Южный Вьетнам — а администрация Никсона надеялась именно на это, — цели Америки были бы достигнуты. Ну а если бы так не получилось и единственным оставшимся вариантом был бы односторонний уход, то все-таки к тому времени американские силы во Вьетнаме уменьшились бы до такой степени, что риск хаоса и унижения был бы сведен к минимуму.

По мере претворения этой политики в жизнь Никсон преисполнился решимости сделать крупное усилие в направлении переговоров и попросил меня заняться этим делом. Французский президент Жорж Помпиду дал краткое резюме того, что меня ожидало впереди. Поскольку его аппарат взял на себя организационные мероприятия, связанные с моими секретными переговорами в Париже с северовьетнамцами, я вводил его в курс дела после каждого заседания. Однажды, когда я был в совершение -шем отчаянии по поводу, казалось, непреодолимого тупика, Помпиду заметил, слов это было нечто само собой разумеющееся: «Вы обречены на успех».

Государственные служащие не выбирают конкретное время служения своей стра и стоящие перед ними задачи. Если бы я обладал в данном вопросе правом выбора, бы, безусловно, предпочел более покладистого партнера по переговорам, чем ле Д Тхо. Опыт подтвердил верность идеологического учения и мнения коллег по ха скому политбюро — а именно того, что партизанская война знает только победу поражение, но не компромисс. На ранних этапах «вьетнамизация» не производила него никакого впечатления. «Как вы предполагаете взять верх при помощи од только- южновьетнамской армии, если она не смогла победить при содействии тыс. американцев?» — спрашивал до предела уверенный в себе Ле Дык Тхо в \У ^ ду. Этот мучительный по смыслу вопрос доводил нас до белого каления. Правд > четыре года усиление Сайгона в сочетании с ослаблением Ханоя сделало положи ^ ный ответ в пределах досягаемости. Но даже при этих обстоятельствах потребов ^ блокада, провал северовьетнамского наступления и интенсивные бомбардировки, бы вынудить Ханой заключить соглашение. миС„

Феномен абсолютно неколебимого противника, незаинтересованного в компр се, более того, превращающего тупиковую ситуацию в оружие, был чужд америкаН^деры опыту. Все большее число американцев жаждало компромисса. Но ханойские ^ развязали войну, чтобы победить, а не чтобы заключить сделку. Поэтому категориi> ^ торыми оперировали во время внутриамериканских дебатов — множество предло ^ о прекращении бомбардировок, о перемириях, о назначении крайнего срока в ^ американских сил, о создании коалиционного правительства, — никогда не вх0|* се, расчеты Ханоя. Ханой начинал торговаться только тогда, когда на него оказывал ^ рьезное давление, — в частности, когда Америка возобновила бомбардировки, и 0 большей степени тогда, когда были заминированы северовьетнамские порты, возврат к оказанию давления более всего воспламенял критиков внутри страны.

Переговоры с северовьетнамцами шли на двух уровнях. Были официальные в ^ четырех сторон конфликта в отеле «Мажестик» в Париже, в которых участвовал

за

Вьетнам: окончательный уход; Никсон

единенные Штаты, правительство Тхиеу, ФНО (ханойская южновьетнамская организация-ширма) и ханойское правительство. В продолжение месяцев время уходило на то, чтобы выяснить, какой должна быть форма стола, чтобы предоставление места ФНО не влекло за собой признания его Сайгоном, так что официальные переговоры немедленно ушли в песок. Форум оказался слишком велик, общественное внимание — слишком безжалостно, а Ханой проявил полнейшее нежелание предоставить равный статус не только Сайгону, но в данном случае даже собственному сателлиту, ФНО.

Поэтому администрация Никсона продолжала вести так называемые переговоры частного характера, то есть секретные, в которых принимали участие только американская и северовьетнамская делегации и которые были начаты еще Авереллом Гар-риманом и Сайрусом Вэнсом в последние месяцы деятельности администрации Джонсона. Характерно то, что прибытие Ле Дык Тхо в Париж означало готовность Ханоя к данному раунду переговоров. Хотя в ханойской иерархии он занимал пятое место, Ле Дык Тхо из соображения маскировки называл себя специальным советником Зуана Тхи, функционера из министерства иностранных дел, который формально являлся главой северовьетнамской делегации в отеле «Мажестик».

Американская позиция на переговорах заключалась в том, чтобы отделять друг от друга военный и политический аспекты, и она оставалась неизменной вплоть до 1971 года. Эта программа призывала к прекращению огня, за которым последовал бы полный вывод американских войск. Никакого снабжения, никакой живой силы с Севера. Политическое будущее Южного Вьетнама вверялось свободному политическому состязанию. Ханой вплоть до прорыва в октябре 1972 года требовал одного: установить срок безоговорочного вывода всех американских сил и ликвидации правительства Тхиеу. Установление этого срока было своего рода входной платой для начала переговоров по всем другим вопросам, причем он обязан был бы соблюдаться независимо от успеха дискуссий на другие темы. Америка рассчитывала на компромисс; Ханой — на капитуляцию. Срединного пути не было до тех пор, пока соотношение сил в наземных сражениях не сделало соглашение временно возможным.

На встречах неизменно настаивала американская сторона, при этом в роли посредника выступал генерал Верной Уолтере, военный атташе посольства Соединенных Штатов в Париже. (Уолтере затем сделал заметную карьеру в качестве заместителя директора Центрального разведывательного управления, постоянного представителя в Организации Объединенных Наций и посла в Германии, кроме того, ему доверялись весьма деликатные президентские миссии.) Маневрировать Соединенными Штатами, с тем чтобы заставить их сделать первый шаг, было одним из излюбленных приемов Ханоя, — таким образом они обеспечивали себе психологическое превосходство. Эта тактика показывает, как ловко сумел Ханой использовать внутриамериканский кризис. Если бы во время продолжительного пребывания Ле Дык Тхо в Париже с ним бы не вступило в контакт правительство Соединенных Штатов, он бы наверняка намекнул разок-другой журналистам или приезжающим туда членам Конгресса на неспособность администрации Никсона воспользоваться откровенно миролюбивыми намерениями Ханоя. С учетом американских внутриполитических противоречий такого рода намеки принимались бы за чистую монету даже тогда, когда переговоры уже велись по существу.

Дипломатия

Во время каждого из приездов Ле Дык Тхо в Париж в промежутке между 1970 и 1972 годами за шестимесячный отрезок времени состоялось пять или шесть встреч, (Имел место также ряд встреч с Зуаном Тхи. В отсутствие Ле Дык Тхо они оказались пустой тратой времени.)

Переговоры следовали стереотипной процедуре. Будучи формально главой вьетнамской делегации на переговорах, Зуан Тхи имел обыкновение начинать встречу бесконечным повторением вьетнамской позиции, знакомой нам по встречам в отеле «Мажестик». Затем он «предоставлял слово специальному советнику Ле Дык Тхо». Одетый в безупречную коричневую или черную «маоцзедуновку», Ле Дык Тхо произносил столь же длинную речь, нацеленную на философские вопросы в его представлении и насыщенную эпическими повествованиями на тему предшествовавших войн вьетнамцев за независимость.

Почти до самого конца переговоров тема высказываний Ле Дык Тхо оказывалась неизменной: соотношение сил сложилось в пользу Ханоя и во все большей степени будет таковым; войны ведутся ради достижения политических целей, и потому американское предложение о прекращении огня и обмене пленными является абсурдным и неприемлемым; а политическое решение следует начать со свержения Соединенными Штатами южновьетнамского правительства. (В какой-то момент Ле Дык Тхо да» услужливо предложил метод осуществления выполнения этой задачи— У°ий Тхиеу.)

Все это с безупречной вежливостью, замороженным высокомерием, несущим в бе осознание морального превосходства, подавалось при помощи марксистского с варя, заведомо непонятного непросвещенным империалистам, то и дело вставляю свои реплики. Ле Дык Тхо не упускал ни малейшей возможности заняться по любому, даже самому пустяковому, поводу идеологическим просвещением. Как-то раз м до было сделать перерыв в переговорах, и я для этого воспользовался достаточно, ^ моему мнению, тактичной марксистской формулировкой: «объективная не0^лгь мость» делает перерыв необходимым. Это, однако, побудило Ле Дык Тхо пр очередную десятиминутную лекцию на тему недопустимости для империалиста меня использования марксистской терминологии. ' п Тхо

Фундаментальной стратегией, лежащей в основе ледяной холодности Ле Дм*даег во время переговоров, было желание довести до нашего сведения, что время pa ^ на него, поскольку он в состоянии использовать внутренний раскол америка?Н0 №Да общества себе на благо. В ходе первых встреч в период с февраля по апрель 1*'^т, он отвергал прекращение огня, пятнадцатимесячный график вывода войск, Д«э°^ ^ цию боевых действий и обеспечение нейтралитета Камбоджи. (Весьма интерес > что в перечне обид, подробном до невозможности, Ле Дык Тхо ни разу не упо «тайные» бомбардировки лагерей-убежищ на территории Камбоджи.) йГ

Во время второго тура переговоров, с мая по июль 1971 года, Ле Дык Тхо Д^ ^ незаурядного уровня низости и цинизма. На открытом заседании ФНО объЯ оТ плане, состоящем из семи пунктов. Ле Дык Тхо предложил несколько отлиЧН3^уЛ1 этого плана и более конкретную схему из девяти пунктов и специально подче" что именно она послужит основой для настоящих переговоров. В то же время ставители коммунистов требовали ответа на публично объявленный план из

Вьетнам: окончательный уход; Никсон

пунктов, и администрация Никсона оказалась под обстрелом в связи с тем, что не отвечает на предложение, по поводу которого сами вьетнамские участники переговоров. четко и ясно заявили, что обсуждать его не собираются. Головоломная шарада занимала умы до тех пор, пока Никсон публично не разоблачил этот маневр, после чего Ханой обнародовал состоящее из двух пунктов «уточнение» к состоящему из семи пунктов плану. Это вызвало очередную волну общественного давления на Никсона. По окончательному завершению переговоров я спросил Ле Дык Тхо, что именно уточняли эти два пункта. «Ничего», — ответил тот с улыбкой.

Во время третьего раунда переговоров, проходившего с августа 1972 года по январь 1973 года, произошел прорыв. 8 октября Ле Дык Тхо отказался от стандартного требования к Америке свергнуть сайгонское правительство и согласился на прекращение огня. С этого момента дело стало быстро двигаться к завершению. Ле Дык Тхо продемонстрировал, что он так же изобретателен в поиске решений, как он был упрям в период жесткого противостояния. Этот хитроумец даже изменил содержание вступительной речи, — при всей ее пространности, в ней зазвучало слово «вперед». Однако начало серьезных переговоров не помешало наклонности Ле Дык Тхо к чтению нравоучений. Каждое утро он, как начало новой молитвы, произносил одну и ту же фразу: «Вы делаете большое усилие, и мы сделаем большое усилие». Однажды, впрочем, он опустил прилагательное, заявив, что Америке следует сделать «большое усилие», на которое будет отвечено просто «усилием». Для того, чтобы нарушить монотонность этой речи, я обратил внимание Ле Дык Тхо на отсутствие определения. «Рад, что вы это заметили, — проговорил мой невозмутимый собеседник. — Ведь вчера мы сделали большое усилие, а вы сделали просто усилие. Так что сегодня мы поступим наоборот: вам следует сделать большое усилие, мы же сделаем просто усилие».

Беда отчасти заключалась в том, что Ле Дык Тхо преследовал одну-единственную Цель, в то время как Америка, будучи сверхдержавой, не могла не иметь их много. Ле Дык Тхо хотел завершить свою карьеру революционера победой; Америка же должна была находить равновесие между соображениями внутреннего и международного порядка и учитывать проблемы будущего Вьетнама применительно к сохранению глобальной роли Америки. Ле Дык Тхо последовательно бил в одну точку; администрация же Никсона была обязана вести бой на таком множестве фронтов, что весьма редко ей представлялась возможность вести дипломатическую деятельность наступательного характера.

И действительно, с самого начала переговоров и в.течение всего времени их проведения администрация Никсона вынуждена была тратить огромное количество энергии, чтобы отбивать нападки, ставившие под сомнение добрые намерения президента. Несмотря на множество односторонних, без расчета на взаимность жестов, совершенных Никсоном в пользу Ханоя, президент почти сразу же после вступления в должность стал подвергаться критике, будто бы он недостаточно предан делу мира. В сентябре 1969 года Соединенные Штаты предложили ФНО участие в политическом процессе и смешанных избирательных комиссиях, вывели 10% своих вооруженных сил и согласились на полный вывод остальных, после урегулирования получив в ответ на эти уступки не более чем бесконечные повторения стандартных заклинаний коммунистов с требованием одностороннего ухода и свержения сайгонского правительства.

Дипломатия

Тем не менее 25 сентября 1969 года сенатор-республиканец от штата Нью-Йорк Чарлз Гуделл объявил, что он внесет на обсуждение резолюцию, требующую вывода всех американских вооруженных сил из Вьетнама к концу 1970 года. 15 октября по всей стране состоялись так называемые демонстрации в пользу моратория. Двадцатитысячная толпа направилась на полуденный митинг в финансовом районе Нью-Йорка, чтобы послушать, как Билл Мойерс, помощник и пресс-секретарь президента Джонсона, осуждает войну. Тридцать тысяч собрались в Нью-Хэйвене. Пятьдесят тысяч заполнили пространство возле памятника Вашингтону, в поле зрения Белого дома. В Бостоне в историческом центре города 100 тыс. человек внимали речам сенатора Макговерна, в то время как самолет «нарисовал» над их головами символ мира, намекая тем самым на то, что администрация этого мира не желает.

В той форме, в какой это воплотилось в движении за мир, американская исключительность не допускала возможности обсуждения практической стороны ухода и трактовала попытки такого рода как сокровенное желание администрации продолжать войну. Превратив войну во внутренний конфликт между добром и злом в самой своей стране, движение за мир предпочло бы — по соображениям, которые оно считало высокоморальными, — разгром Америки во Вьетнаме такому «почетному» выходу, который разжег бы аппетит правительства к новым заграничным авантюрам.

Вот почему оказалось невозможным найти точки соприкосновения между движе-нием за мир и правительством. Никсон сократил численность американских войск во Вьетнаме в продолжение трех лет с почти 550 тыс. до 20 тыс.; потери снизились примерно 16 000, то есть 28% от общего количества, в 1968 году до примерно 600, то есть приблизительно одного процента от общего количества, в 1972 году, последне году войны. Но это не уменьшило ни недоверия, ни боли. Ибо фундаментальные разногласия не могли быть преодолены: Никсон хотел покинуть Вьетнам с честьЮ'ый движение за мир полагало, что честь диктует Америке, по существу, безоговорочнь уход из Вьетнама.

Если окончание войны становилось единственной целью, то сайгонское пра тельство воспринималось глазами его противников скорее как препятствие, чем союзник. Прежнее положение, будто Южный Вьетнам является ключевым элемен. американской безопасности, было давным-давно отброшено. Оставалось только о ^ щение того, что во Вьетнаме Америка находится в дурной компании. Новым с дартным утверждением критиков стало требование заменить правительство Тхи коалиционное правительство, если надо, то путем снижения американского ф рования Южного Вьетнама. Идея коалиционного правительства превратилась в п цею, предлагаемую во время внутриполитических дебатов. Но именно тогда с№ вьетнамские участники переговоров дали ясно понять, что, согласно их собстве определению, коалиционное правительство — это лишь эвфемизм захвату ко нистами Юга. зв0,

Северовьетнамцы на деле разработали весьма продуманную формулу. п лившую сбить с толку американскую общественность. Они утверждали, что цель ^ является создание «трехстороннего» коалиционного правительства, куда вошл ФНО (их пешки), нейтралистские элементы и члены сайгонской адМиНИСТ£дН0Я' стоящие за «мир, свободу и независимость». Помня все хитроумные маневры

Вьетнам: окончательный уход; Никсон

надо было читать между строк, чтобы понять истинный смысл подобных предложений. И только тогда становилось ясно, что этот трехсторонний орган должен был не управлять Сайгоном, но вести переговоры с ФИО об окончательном урегулировании. Иными словами, орган, подвластный коммунистам, вел бы переговоры с чисто коммунистической группировкой относительно политического будущего Южного Вьетнама. Ханой предлагал кончить войну посредством... диалога с самим собой.

Однако в ходе внутриамериканских дискуссий этот вопрос ставился вовсе не так. В книге «Гигант-калека» сенатор Дж. Уильям Фулбрайт утверждал, что речь идёт о сведении счетов между соперничающими тоталитаристами. Сенатор Макговерн, который в 1971 году говорил о перспективах создания «смешанного правительства» в Сайгоне, в 1972 году, накануне выдвижения своей кандидатуры от демократической партии на пост президента, настаивал на выводе войск США и на резком сокращении военной помощи Южному Вьетнаму6. Администрация Никсона была готова рискнуть правительством Тхиеу ради свободных выборов под международным наблюдением. Но она отказывалась свергнуть союзное правительство, созданное при предыдущей администрации, чтобы обеспечить уход Америки.

С точки зрения движения за мир, критерием успеха был просто сам факт окончания войны. А если ответ был отрицательным, то переговорная позиция Америки воспринималась как ошибочная. Движение за мир не осуждало Ханой ни за его позицию на переговорах, ни за методы ведения войны, что тем самым давало Ханою стимул твердо стоять на своем. К 1972 году Соединенные Штаты в одностороннем порядке вывели 500 тыс. военнослужащих. Сайгон официально предложил провести свободные выборы, а Америка — вывести все остающиеся войска в течение четырех месяцев с момента заключения соглашения. Тхиеу согласился подать в отставку за месяц до выборов. Соединенные Штаты предложили создать смешанную комиссию для наблюдения за выборами, причем все это обусловливалось прекращением огня под международным контролем и возвращением военнопленных. Но ни одна из этих мер не ослабила нападки на их мотивы и политический характер.

С течением времени дебаты внутри страны все больше и больше сосредоточивались на поставленном Ханоем предварительном условии назначить в одностороннем порядке твердую дату вывода американских войск в качестве формулы окончания войны. Предложения по установлению крайних сроков вывода войск быстро превратились в стандартное содержание антивоенных резолюций Конгресса (в 1971 году их было примерно двадцать две, а в 1972 году — тридцать пять). То, что они носили необязательный характер, полностью развязывало их авторам руки: отчуждение от администрации и полное отсутствие ответственности за последствия. Ничего, казалось, не было проще, чем кончить войну путем простого ухода с поля боя, — с той, однако, оговоркой, что во Вьетнаме все не так просто, как кажется.

После встречи с участниками переговоров со стороны Северного Вьетнама и ФНО члены американского движения за мир непрестанно заявляли, что они «знают*: освобождение военнопленных и урегулирование прочих вопросов не замедлят после того, как Соединенные Штаты примут на себя обязательство в конкретный, не подлежащий изменению срок произвести вывод войск. На самом деле Ханой никогда не давал подобного обещания, придерживаясь того же старого и обманчиво двусмысленного

Дипломатия

сценария, как и во время прекращения бомбардировок в 1968 году. Установление крайнего срока вывода войск, утверждал Ле Дык Тхо, создаст «благоприятные условия» для решения прочих проблем, но когда дело дошло до конкретного обсуждения, то он настаивал на том, что этот крайний срок, будучи установлен, останется обязательным независимо от того, что произойдет на переговорах на другие темы, - касательно прекращения огня или освобождения пленных. На деле Ханой обусловливал освобождение пленных и прекращение огня свержением сайгонского правительства, Как беспрестанно объяснял Ле Дык Тхо, словно вел семинар политграмоты для начинающих, именно поэтому в первую очередь и велась война.

Величайшей иронией судьбы, выяснившейся в процессе внутриполитических споров, было то, что Ханой на деле вовсе не был заинтересован в одностороннем вывод американских войск. Этот вопрос до сих пор понимается в значительной части литературы о войне превратно. Почти до самого конца Ханой никогда не отклонялся стандартной формулы: необратимый срок вывода американских войск в сочетании с обязательством Америки свергнуть при уходе южновьетнамское правительство. М был принципиально незаинтересован в нюансах различных вариантов графика вы да", которые прекраснодушные члены Конгресса готовы были бросить к его нога. разве что в той степени, в какой это могло способствовать расколу американок ^ общества. Предложить более утешительный график — вовсе не означало повлия позицию Северного Вьетнама. Исход конфликта, как это мыслилось Ханою, W пределяла только сила. Он охотно проглатывал любые подслащенные пилюли, но не влияло на его переговорную позицию. Противники войны полагали, что *ан° ведет себя разумно, если Америка уступит ему лишнюю милю. В этом они глр ошибались. Все, что слышал Вашингтон от Ханоя, сводилось к бесконечному трт^ ванию о капитуляции: безоговорочному уходу, за которым должно было после^ ^ свержение тогдашней администрации в Южном Вьетнаме, ее замене ханойски рионетками, а затем, когда у Америки на руках не останется карт, пройдут neps ^ ры относительно пленных, которых легко можно будет задержать У себя, что жать дополнительные уступки. ' нйМ

Как выяснилось позднее, дебаты на тему вывода войск оказались поВ°РыЛ1,да: пунктом во вьетнамской войне, показав, что многие из побед администрации ^ самом деле пирровыми. Никсон твердо стоял на той точке зрения, что на кон й ^ крайнюю дату вывода войск можно соглашаться лишь в том случае, если в о ^ это будет обеспечено достижение других существенно важных для Америки це.'^ тогда ему пришлось бы платить свою цену за полный уход уже после того, ^н0 условия будут выполнены. Ибо Южный Вьетнам должен был тогда самое ^ ^ защищать себя от гораздо более непримиримого противника, чем те, с которь д^. ходилось сталкиваться другим ее союзникам, и при таких условиях, на котор ^^ рика не вынуждала идти никого из других своих союзников. Американски ^ находились в Европе на протяжении жизни двух поколений; перемирие в ^^ щищалось американскими силами уже более сорока лет. Только во Вьетнам ф ненные Штаты, в силу внутренних разногласий, не соглашались оставить ка И(войска; и по ходу дела они лишили себя какого бы то ни было задела с точк безопасности, когда речь зашла о защите уже достигнутых соглашений.

Вьетнам: окончательный уход; Никсон

Никсон изложил американские условия урегулирования в двух программных речах — 25 января и 8 мая 1972 года. Условия эти были таковы: прекращение огня под международным наблюдением; возврат и подсчет пленных; продолжение экономической и военной помощи Сайгону; решение политического будущего Южного Вьетнама вьетнамскими политическими партиями на основе свободных выборов. 8 октября 1972 года Ле Дык Тхо принял ключевые предложения Никсона, и Ханой наконец отказался от требования соучастия Америки в установлении коммунистического правления в Сайгоне. Он согласился на прекращение огня, на возврат американских пленных, на предоставление отчета по поводу пропавших без вести. Правительство Тхиеу оставалось на месте, а Соединенным Штатам позволялось продолжать оказывать ему военную и экономическую помощь.

До этого Ле Дык Тхо вообще отказывался обсуждать подобные условия. И потому он внес собственное предложение, означавшее, по существу, прорыв на переговорах, сопроводив его следующим заявлением:

«...Данное новое предложение полностью совпадает с тем, что предлагал сам президент Никсон: прекращение огня, конец войны, освобождение пленных, вывод войск... и мы дополнительно предлагаем ряд принципов решения политической проблемы. Вы также их предлагали. А урегулирование этих вопросов мы оставляем на усмотрение южновьетнамских партий».

Дата добавления: 2015-08-10