ЭНЦИКЛОПЕДИЯ 46 страница

Эти методологические установки проявляются и в С. человека. Концепцией, призванной, по мнению социобиологов, внести принципиальные изменения в наши представления о природе человека, выступает здесь «теория геннокультурной коэволюции», в основе которой лежит идея синтеза процессов органической и культурной эволюции. Однако ведущая роль отводится генам. Это следует прежде всего из центрального понятия теории геннокультурной коэволюции - понятия эпигенетических правил. Оно призвано, по мысли социобиологов, раскрыть сам механизм коэволюции, показать пути трансляции базисных структур информации от генов к культуре и наоборот.

В некоторых своих вариантах (М. Гизелин и др.) С. выступает и как «биоэкономия». Она рассматривает природу как постоянно меняющуюся систему связей приспособления и взаимодействия, в которой живые существа вынуждены конкурировать из ограниченных ресурсов для сохранения жизни и размножения. Эффективное использование этих ресурсов ведет к сохранению и росту популяции, неэффективное - к ее вырождению. В результате законы биоэкономии оказываются аналогичными законам человеческой экономики.

Для радикальных вариантов С. характерен «методологический империализм»: убежденность в том, что биологические закономерности суть основные структуры действительности и последние принципы сущего. Поэтому нужно стремиться к универсальному, монокаузальному объяснению всех основных процессов как в животном, так и в человеческом мире на их основе. В более же «слабых» и тонких вариантах С. установлено немало интересных закономерностей поведения и мышления человека.

P.C. Карпинская

Рьюз М. Философия биологии. М., 1977; Козловски П. Эволюция и общество. Критика социобиологии. СПб., 1996; C.J. Lamsden, E.O. Wilson. Genes, Mind, and Culture: the Coevolutionary Process. Cambridge, Mass., 1981; G. Breuer. Sociobiology and the Human Dimension. Cambridge, Mass., 1982.

СОЦИОЛОГИЗМ - философско-социологическая установка, утверждающая первостепенное и исключительное значение социальной реальности и социологических методов в объяснении человека и его среды.

В процессе становления социологии как самостоятельной дисциплины С. служил средством самоутверждения новой науки, ее освобождения от биологического и психологического редукционизма в объяснении социальных явлений. Этим, а также полемикой с биологическим и психологическим (см.: психологизм и антипсихологизм)направления-ми в социологии объясняется экстремизм ряда положений раннего С.

С. сочетает в себе два аспекта: онтологический и методологический. Онтологический аспект состоит в утверждении автономии социальной реальности по отношению к другим видам реальности, а также в трактовке общества как вне- и над-индивидуальной реальности (такая позиция получила название «социальный реализм»). Методологический аспект С. заключается в признании социологии самостоятельной, независимой от других наук дисциплиной, со своим собственным арсеналом методологических средств, а также в стремлении растворить в социологии другие науки, объяснить самые различные сферы бытия социологическими причинами, что иногда называют «социологическим империализмом».

СОЦИОЛОГИЯ ЗНАНИЯ - лежащие на стыке социологии и философии исследования социальной природы и социальной детерминации различных форм знания, механизмов его порождения, распространения и функционирования в обществе. Для современной С.з. характерно расширительное (по сравнению с эпистемологическим) толкование термина «знание»: к знанию в ней относится все, что считается знанием в обществе.

Истоки С.з. восходят к анализу Марксом идеологии. В рамках западного марксизма эта линия была продолжена Лукачем, Хоркхаймером, Маркузе и др.

Дюркгейм очертил позитивистский вариант С.з., который развивался затем в исследованиях природы архаического сознания (М. Мосс, Леви-Брюль и др.). В социологии Вебера, опиравшейся на ряд неокантианских постулатов, к С.з. относятся анализ протестантской хозяйственной этики, ее роли в возникновении капитализма, а также его общие работы по социологии религии. Конституирование С.з. как особой философско-социолргической дисциплины связано с книгами «Формы знания и общество» (1926) Шелера и «Идеология и утопия» (1929) Мангейма.

Проводя различие между реальной социологией и социологией культуры, Шелер понимал С.з. как часть социологии культуры. Эта дисциплина должна, показать связи знания с социальной структурой, причем среди форм знания, включаемых им в социологический анализ, находятся не только позитивные науки, но и повседневное знание, мифы, религия, метафизика. Разные формы знания, по Шелеру, связаны с социальным базисом в различной степени, что отражается как на их объективности, так и на их социальной динамике. Уже в ранних своих работах Мангейм выдвинул цель перестройки эпистемологии на социологических основаниях. Он подчеркивал реляционный характер человеческого знания, т.е. постоян.ную соотнесенность знания с социальной структурой, его неизбежный «перспективизм». В «Идеологии и утопии» он сосредоточился на наиболее социально-детерминированных формах знания - идеологиях, утопиях, либеральном и консервативном сознании.

Отделение в 30-40-е годы от С.з. социологии науки, социологии религии, социологии культуры и ряда других конкретных дисциплин сделало ее статус проблематичным. Центральная ее идея социальной детерминации знания стала подвергаться критике, С.з. обвинялась в историцизме и релятивизме. Однако в 70-80-е годы С.з. вновь стала вызывать интерес. Это связано, во-первых, с возникновением ряда исторически и социологически ориентированных концепций в постпозитивистской философии науки (Кун, Полани, Фейерабенд и др.). Эти концепции позволили сторонникам С.з. более конкретно и избегая грубого социологизма представить связи знания с социально-культурным контекстом (работы Малкея, Блура, Б. Латура, С. Уолгара, представителей Штарнбергской группы социологов, разработавших концепцию финализации науки и т.п.). Во-вторых, в рамках феноменологической философии и социологии последователями Шюца (Бергер, Т. Лукман и др.) была выдвинута новая программа С.з., в которой центральным предметом анализа стало не теоретическое, а повседневное знание, а традиционная модель «социальной детерминации» была заменена концепцией «социального конструирования реальности».

Манхейм К. Диагноз нашего времени. М.,1994; Малкей М. Наука и социология знания. М., 1983; Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. М., 1995; W.Stark. Sociology of Knowledge. L., 1958; The Sociology of Knowledge. A Reader. N.Y., 1970.

СОЦИОЛОГИЯ НАУКИ - область социологии, исследующая взаимоотношение науки как социального института с социальной структурой, обусловленность познавательных форм, характерных для науки, социокультурными условиями, типы поведения ученых в различных социальных контекстах, виды научных сообществ, формы коммуникации в науке и т.п. Первоначально С.н. развивалась внутри социологии знания. В 30-е годы осознание присущего социологии знания релятивизма, неправомерности сведения ею научного знания к идеологии и к вненаучным интересам заставило переосмыслить сам предмет С.н. Поиски новых подходов к социологическому анализу науки шли в различных направлениях. Согласно Флеку, задача С.н. состоит в изучении взаимоотношений между интеллектуальным коллективом и стилем мышления. Он подчеркивал, что, в отличие от психологии, С.н. не может исследовать сам процесс творчества, не должна она касаться и содержания знания, поскольку это - задача гносеологии. Ее предмет -осмысление механизмов признания интеллектуальным коллективом, индивидуального творческого достижения и раскрытие коррелятивной связи научного сообщества с определенными стилями мысли. Другую программу С.н. выдвинул польско-амер. социолог Ф. Знанецкий (1882-1958), который полагал, что социология вообще не должна анализировать ни формы, ни содержание знания. Ее задача - изучение социального взаимодействия людей, ответственных за генерирование знания. С.н. - это социология ученых в широком смысле слова: анализ социальных ролей ученых, их ценностных ориентаций и предпочтений. Заметную роль в формировании С.н. сыграли работы англ. ученого, придерживавшегося марксистских ориентаций, Дж. Бернала (1901-1971), в которых дан анализ науки как социального института, социальных функций науки в их динамике и сложном взаимоотношении с обществом, взаимодействия науки и промышленности на различных этапах человеческой истории, многообразия форм организации научных исследований - от университетской науки до промышленных лабораторий.

Формирование устойчивой и признанной парадигмы в С.н. связано с работами амер. социолога Мертона. С его точки зрения, предметом этой дисциплины должна быть наука как социальный институт, т.е. как специфическая система норм и ценностей. Мертон выделил универсальные нормы науки, которые выполняют функцию императивов, задают ориентации членам научного сообщества, составляют основу их профессионального поведения. Эти универсальные нормы образуют этос науки. К их числу Мертон отнес «универсализм», «коллективизм», «бескорыстность» и «организованный скептицизм». Позднее Б. Барбер дополнил этот набор «рационализмом» и «эмоциональной нейтральностью». Вокруг проблем этоса науки развернулись острые дискуссии. Не без влияния критики Мертон от анализа нормативной структуры науки обратился к исследованию реального поведения ученых, весьма существенно отклоняющихся от описанных им норм, к анализу противоречивой мотивации ученых. Фундаментальными понятиями его концепции становятся «мотивация», «вклад», «оценка», «признание», «карьера». Он исследует многократные открытия и приоритетные споры между учеными, выявляет амбивалентность императивов поведения ученых. Мертон обратился также к изучению социальных ролей ученого - исследователя, учителя, администратора и эксперта. Исследование мотивации дополняется изучением механизмов оценки и социального признания вкладов ученых в совокупное знание их дисциплин. В рамках концепции С.н., развитой Мертоном, развертывались исследования конкуренции и сотрудничества в научной работе (У. Хэгстрем), структуры сетей неформальных коммуникаций (Д. Крейн, Н. Маллинз, Д. Прайс). В работах учеников Мертона - Б. Барбера, Н. Каплана, С. Коула, Д. Коула, Д. Крейн, Н. Сторера, X. Закерман складывается совокупность понятий и методов, образующих «мертонианскую парадигму» в С.н.

Однако в 70-е годы развернулась острая критика этой парадигмы и в европейской, и в американской социологии. В этой критике показывалось, что Мертон опирался на неопозитивистский образ науки, что его универсалистская концепция не отражает социологических характеристик многих научных дисциплин. Предметом «пост-мертоновской» С.н. становится не столько анализ деятельности ученых, реализующих в своем поведении некие универсальные нормы, сколько изучение конкретных стандартов поведения, обусловленных консенсусом между различными представителями исследовательских групп. В центре внимания оказалось своеобразие стандартов поведения и исследовательских норм внутри конкретных научных сообществ. Противоборство с мертонианской парадигмой в С.н. привела к возрождению интереса к социологии знания и к формировании «когнитивной С.н.». Представители ее пытаются социологически объяснить не только нормы науки как социального института, но и содержание научного знания. В «сильной программе С.н.», представленной Блуром, Барнсом и др., подчеркивается важная роль социальных механизмов в конструировании знания из наличных культурных ресурсов. Другая программа когнитивной С.н. представлена в исследованиях по этнографии науки, в центре которых находится идея социального конструирования объектов знания, а также социального характера методов познания.

А.П. Огурцов

Сторер Н. Социология науки // Американская социология. М., 1972; Пельц Д., Эндрюс Ф. Ученые в организациях. М, 1973; Коммуникации в науке. М., 1981; Современная западная социология науки. Критический анализ. М., 1988; R. Merton. The Sociology of Science. N.Y., 1973; Perspectives in the Sociology of Science. New Jercey, 1977.

СТРАХ. Для обозначения этого феномена используются этимологически родственные термины - нем. Angst, англ. anguish, франц. angoisse. Все они происходят от лат. прилагательного angustus - узкий, сжатый, стесненный, в свою очередь, производного от глагола angere - теснить, душить. В философию тему С. ввел в XIX в. Кьеркегор («Понятие страха»), от него идет также важное различение между боязнью (нем. Furcht), т.е. страхом перед конкретными объектами, и собственно страхом (Angst), т.е. переживанием, реализующимся в состоянии открытости тому, что предшествует миру объектов, что делает возможным саму объективацию реальности. Большое значение, которое придавалось этой категории С. в экзистенциализме, связано с тем, что С. понимался в нем прежде всего в качестве непосредственного переживания необходимости выбора. Человеческая экзистенция открывает себя в выборе собственных возможностей. Но выбирая себя, т.е. становясь кем-то определенным, человек тем самым и как бы уничтожает себя, отбрасывает свою всеобщность, отвергает нереализованные возможности. Собственно экзистенциальный С. возникает из очевидности и неизбежности утраты себя. Подобное действие напоминает самоубийство, но одновременно и рождение.

У Хайдеггера С. сопряжен с временностью и конечностью Dasein. Эти характеристики, в свою очередь, раскрываются через фундаментальную характеристику Dasein как бытия-к-смерти. С, по Хайдеггеру помогает обнаружить, что Dasein не бывает «у себя», когда оно окружено сущим. С. открывает не вещи в мире, как это делает боязнь, но сам мир, само бытие. Правда, открываемое таким образом бытие невозможно концептуализировать, т.е. представить в качестве определенного бытия. Скорее С. ориентирует человеческую экзистенцию на горизонт, в котором только и возможно определенное бытие. При этом перед сознанием, аутентично воспринимающим свою конечность, этот горизонт раскрывается как не-бытие. Последнее - это не nihil absolutum, не полная пустота, но как бы второй план мира. He-бытие не есть сущее, но условие и источник сущего. Таким образом, через С. Dasein обнаруживает бытие, открывается ему. Иначе говоря, С. способствует тому, чтобы Dasein вообще «состоялось», поскольку оно в принципе конституируется как Dasein в качестве места, где бытие есть, где оно «у себя». Близкое понимание роли С. развивает Сартр.

Однако у него подчеркнута этическая доминанта в понимании этой категории. С. свидетельствует об универсальной ответственности человека, которую переживает каждый индивид в акте личного выбора, поскольку индивидуальный выбор есть вместе с тем как бы выбор от имени всего человечества.

СТРОСОН (Strawson) Питер (р. 1919) - брит. философ-аналитик. Проф. Оксфордского ун-та (1968-88). В своих ранних работах критиковал теорию дескрипций Рассела за недоучет многообразия способов и контекстов употребления предложений, а также семантическую теорию истины Тарского с позиций лингвистической философии. Согласно С, понятие истины не фиксирует фундаментальных семантических характеристик, а используется прежде всего для выражения нашего согласия (восхищения, одобрения и проч.) в отношении того, что говорится. С. считает, что формально-логические исчисления высказываний и предикатов недостаточно богаты для выражения структуры и свойств естественного языка. Он также критиковал попытки дать строгое логическое обоснование принципа индукции, считая его необходимой стороной человеческой рациональности как таковой.

С. является инициатором «реабилитации» традиционной философской проблематики в англосаксонской аналитической философии. С конца 50-х годов его научные интересы сосредоточены на разработке теории «дескриптивной метафизики». В кн. «Индивиды» (Individuals. L., 1959) С. в соответствии с позицией «здравого смысла» утверждает базисный характер понятий материального объекта и личности в «концептуальной схеме» нашего познания. Без первого понятия, по его мнению, была бы невозможна идентификация всех единичных объектов (партикулярностей), без второго - идентификация различных состояний сознания человека. «Дескриптивную метафизику» он противопоставляет «ревизующей», стремящейся изменить связи между элементами концептуальной схемы. Для философии С. также характерно приспособление отдельных положений кантианства (теория опыта, «трансцендентальная аргументация») для целей аналитической философии. В кн. «Границы смысла» (1966) он дал оригинальную и вызвавшую резонанс интерпретацию «Критики чистого разума» Канта. В ряде поздних публикаций С. исследует проблемы этики, разрабатывает типологию различных видов философского натурализма, к которому относит и свою собственную позицию, подчеркивая ее нередукционистский характер.

The Bounds of Sense. L., 1966; Logico-Linguistic Papers. L., 1971; Subject and Predicate in Logic and Grammar. L., 1974; Scepticism and Naturalism: Some Varieties. L., 1985; Analysis and Metaphysics. Oxford, 1992.

СТРУКТУРАЛИЗМ - общее обозначение ряда направлений в социально-гуманитарном познании XX в., связанных с выявлением структуры, т.е. совокупности отношений между элементами целого, сохраняющих свою устойчивость при различного рода преобразованиях и изменениях. Поиск структур осуществляется в разных областях культуры: языке и литературе, социальных установлениях и истории идей, искусстве и явлениях массовой культуры.

Развитие С. прошло несколько этапов: 1) становление метода - прежде всего в структурной лингвистике; 2) распространение метода и философское осмысление этого процесса; 3) «размывание» метода, включение его в социально-политический и культурно-исторический контекст; 4) критика и самокритика С. и переход к постструктурализму.

Этап становления методов структурного анализа - 20-50-е годы. В этот период в психологии («мета-психология»), литературоведении (формальная школа в рус. литературоведении) и в языкознании (три главные структуралистские школы в лингвистике: Пражский лингвистический кружок, Копенгагенская глоссематика и Йельский дескриптивизм) происходит выработка метода структурного анализа. Наиболее отчетливо его черты сложились в структурной лингвистике. Для лингвистического С. характерен протест против психологизма, интроспекционизма, позитивистского фактографизма, а также стремление определить структуру языка в отвлечении от его развития («синхрония важнее диахронии»), от географических, социальных, исторических обстоятельств его существования («внутреннее важнее внешнего»), от частных, несистемообразующих свойств элементов («система языка важнее конкретных речевых актов») и т.д. Особое значение при этом имело соединение лингвистики с семиотикой и переход к изучению означающих структур и механизмов.

Второй период - 50-60-е годы - связан с распространением методов структурной лингвистики на другие области культуры. В особенно ярких формах этот процесс протекал во Франции. Именно в рамках франц. С. некоторые приемы анализа языка были использованы для объективного постижения неосознаваемых структур отношений в различных областях социально-культурной действительности. Идея применения метода структурной лингвистики в других областях культуры связывается в первую очередь с именем Леви-Строса. При анализе социального устройства культурной и ментальной жизни первобытных племен Леви-Строс использует «бинарные оппозиции» (природа - культура, растительное - животное, сырое - вареное), а также некоторые приемы теории информации. Главное для Леви-Строса - то, что правила браков, терминология родства, тотемизм, ритуалы, маски, мифы и иные социальные и культурные установления представляют собой особого рода языки, что в каждой из этих сфер мы видим нечто вроде обмена сообщениями, информацией (бинарные дробления содержаний, их перестановки и взаимозамещения и т.д.). Отвлекаясь от исторического, в том числе экономического и технического, развития (для первобытных обществ, по его мнению, не свойственного), Леви-Строс ищет то, что было бы общим для всех культур и всех людей, в идее сверхрационализма. Сверхрационализм - это гармония чувственного и рационального начал, утраченная современной европейской цивилизацией, но сохранившаяся на уровне первобытного мифологического мышления. Последнее стремится к опосредованию фундаментальных противоречий человеческого бытия (напр., противоречие между жизнью и смертью опосредуется особым персонажем - вороном, питающемся падалью) и от оперирования отдельными предметами восходит к логике чувств, форм и даже к элементам логики отношений.

Р. Барт распространяет подход Леви-Строса с экзотических для европейского сознания социальных явлений на предметы и установления современного общества. Поскольку всякий продукт культуры опосредован разумом, а структурный анализ - это анализ духа по воплощающим его предметностям, постольку структурный анализ имеет неограниченное поле применения. Следовательно, в каждом продукте культуры - феноменах массовых коммуникаций, журнализма, моды, еды, структуры города - можно обнаружить «социологику». Особое место в творчестве Р. Барта, увлеченного самой идеей языка в различных его ипостасях, занимает прочтение и изучение литературы - прежде всего модернистской. Спектр исследовательских экспериментов развертывается от анализа многочисленных перекодировок текста до составления алфавитного словаря «фрагментов любовных речей» и других приемов «наслаждения текстом».

Сходные мыслительные установки обнаруживаются у Лакана, позиция которого складывалась в стремлении вернуться к подлинному Фрейду от множества гуманизированных или, наоборот, приспособительски-прагматических его истолкований. Главной мыслью Лакана, предопределившей научное развитие его концепции психоанализа, стала мысль о сходстве или аналогии между структурами языка и механизмами действия бессознательного. Языковый материал выступает как объект анализа, а исправление языковых нарушений - как симптом излечения больного. Именно опора на язык, на работу с означающими должна придать психоаналитическим процедурам научность и объективность. На основе трактовки бессознательного как языка Лакан не только формулирует задачи психоаналитической терапии, но и строит целую культурологическую концепцию. Согласно этой концепции, уровень символического, или, иначе, сфера, где происходит взаимодействие означающих, полностью определяет возможности мысли, языка, истории, человеческой жизненной практики: символическое абсолютно господствует и над «реальным» и над «воображаемым», поскольку реальное как таковое нам вообще не дано, а воображаемое - во многом иллюзорно и субъективно. Именно сопоставление бессознательного с языком создает, по Лакану, возможность рационального постижения бессознательного, позволяет сделать его научным объектом.

Фуко развивает установки структурного анализа на материале истории знания. Он анализирует синхронные срезы культурной «почвы», пространственные очертания позитивных «полей» в отвлечении от динамики развития познания, исследует специфику познавательных установок как различного рода означающих механизмов, преобладающих в тот или иной культурный период.

Анализ познавательных практик С. позволяет вычленить основные категориальные элементы его построений, а именно: структуру, языки, бессознательное.

- Структура «объективнее» истории, ибо история - это «мифология прометеевских обществ», а ее претензии на особый уникальный контакт с реальностью беспочвенны, ибо она не опирается на «действительные» факты, а отбирает их сообразно той или иной схеме и доступна осмыслению лишь в той мере, в какой умопостигаемы ее синхронные срезы. Вывод таков: структура важнее и «первичнее» истории.

- Предпочтение языка субъекту - следствие той же установки на объективность познания, ибо структуры языка трактуются как пример объективных структур, отвлеченных от сознания и переживаний говорящего, от специфики конкретных речевых актов. Соответственно и любое другое знание объективно в той мере, в какой оно выявляет на различном социально-культурном материале структуры, подобные языковым.

- Наконец, бессознательное - это также необходимое условие объективного познания (в частности, познания сознания): бессознательное есть то, что, находясь вне сознания, дает доступ к сознанию, не приводя к порочному кругу определений сознания через сознание. Следствием такой методологической установки на объективность выступает концепция, которую, вслед за Альтюссером, называют «теоретическим антигуманизмом». Она предполагает, что человеческий субъект либо вообще выносится за рамки рассмотрения в С, либо трактуется как нечто зависимое, производное от функционирования объективных структур (напр., как «функция дискурсивных практик»). Этот структуралистский тезис, названный тезисом о «смерти человека», вызвал резкую критику.

Из всех перечисленных мыслителей лишь один Леви-Строс называл себя структуралистом, и это не случайно. С. не был школой, организацией, группой единомышленников, осознанно следующих выработанной программе. Однако между всеми этими исследователями есть проблемная общность, достигшая апогея во второй половине 60-х годов.

После майско-июньских событий 1968 намечается поворот от классического С. с акцентом на объективные нейтральные структуры к анализу того, что лежит вне структуры, что относится к ее «изнанке». В обстановке мировоззренческого потрясения доминантой в общественном умонастроении становится не поиск объективного знания, а эмоция и аффект, желание и шанс свободного развития, историческая динамика и «географические» перемещения объектов в социокультурном пространстве. Характерный признак этого этапа С. - размыкание структуры в контекст (операция, строго запрещенная «классическим» франц. С); при этом знание лишается ореола объективности, трактуется как средоточие социальных и политических сил, как воплощение стратегий власти, принуждений и побуждений, как та сфера, применительно к которой правомерно ставить вопрос только о формах, типах, специфике этих стратегий. Этот путь ведет к постструктурализму 70-х годов.

Философскую специфику С. определить нелегко. Есть основания трактовать С. как франц. разновидность современного позитивизма, хотя и непоследовательного. Сложные отношения связывают С. с рационалистической философской традицией. С одной стороны, в С. содержится критика опорных абстракций рационалистической субъективности (напр., субъекта, самосознания, суждения), с другой стороны, С. развивает рационалистические идеи в новой познавательной и мировоззренческой ситуации. Значительное место в концептуальных построениях С. занимают идеи Канта. В состав философской рефлексии С. вошло немало идей неорационализма.

С. существенно повлиял на общую картину современной философии. В частности, соприкосновение и полемика со С. дали импульс для поисков объективности и изучения языка в феноменологии и существенно определили облик современной герменевтики. Воздействие структуралистского подхода усилило проблематизацию узкоэмпиристских схем в современных вариантах позитивизма. Плодотворным было воздействие структуралистской программы на исследования структур разума и структур власти в работах представителей Франкфуртской школы.

Н. С. Автономова

Структурализм: «за» и «против». М., 1975; Автономова Н.С. Философские проблемы структурного анализа в гуманитарных науках. М., 1977.

СУБИРИ (Zubiri) Хавиер (1898-1984) - исп. философ. В учении С. объединены экзистенциально-феноменологические идеи и положения религиозной философии томистской ориентации. Интенциональность понимается им как обращенность человеческого бытия к миру и к стоящему за ним Абсолюту, к Богу. Выдвинутое С. понятие - связи человека с божественным началом, «религации» (religacion) - предстает как основа антипозитивистского утверждения связи человека с миром в его единстве. Проблему Бога он истолковывает как проблему смысла мира. С. выступил против ориентации философии на научно-позитивистский тип мышления, важнейшей чертой которого является утверждение равной значимости всех типов знания. Неприемлемость этой позиции С. объяснял тем, что из нее вытекает такое понимание природы истины, при котором человек становится обладателем множества рядоположенных истин, но теряет «Единую Истину» о мире и человеке. В этом случае методы науки превращаются в простую метатехнику, переставая быть путями, приводящими к истине. Восстановление картины единого, целостного и упорядоченного мира С. связывал с возвращением к философии как метафизике, прообраз которой он видел в томистской версии философии Аристотеля.

Особое место в учении С. занимает проблема реальности. Он критиковал Гуссерля за то, что тот не придавал подобающего значения связи интенционального сознания с реальностью, а также за отделение сущности от мира фактической реальности, в результате чего реальность в гуссерлевской системе была «потеряна». Вместе с тем С. выступил с критикой истолкования реальности современным естествознанием, которое, по его мнению, обращено не к реальности в целом, а к ее проявлениям в форме объектов познания человека.

Дата добавления: 2015-08-10