Важнейшее решение

В течение тех месяцев, которые Эзра Гердлстон провел в Африке, дела в

конторе на Фенчерч-стрит шли превосходно. Торговля на побережье заметно

оживилась, и три корабля фирмы один за другим прибыли в Англию с выгодным

грузом. Среди этих судов был и "Черный орел", который, к большому удивлению

капитана Гамильтона Миггса и отчаянию своего владельца, еще раз

благополучно прибыл в порт, выдержав в Ла-Манше сильный шторм. Эта полоса

удачи в сочетании с деловыми талантами старого коммерсанта и неукротимой

энергией Тома Димсдейла настолько поправила дела фирмы, что Гердлстон

окончательно уверовал в возможность спасения: стоило только отвратить

висевшую над фирмой угрозу, а дальше все должно было пойти превосходно. И

он потирал руки, читая письма из Африки, в которых его сын описывал, как

удалась их хитрость и как были одурачены старатели. Плечи старика

распрямились, походка стала более твердой, ибо он уже не сомневался, что

фирма вскоре вернет себе былое благосостояние.

Поэтому нетрудно вообразить, как потрясло и удручило Джона Гердлстона

известие о том, что в Оранжевом Свободном Государстве найдены вполне

реальные алмазные россыпи. В тот же самый день, когда он прочел об этом в

газетах, пришло письмо, в котором Эзра сообщал, что их предприятие

окончилось неудачей. Он подробно описывал грабеж, погоню, смерть Фаринтоша

и получение известия о новом открытии, а затем рассказывал, что произошло

после.

"Негодяй, к сожалению, не солгал, - писал он. - Когда мы заехали на

ближайшую ферму, чтобы перекусить и заняться раной сержанта, там только об

этом и говорили. Один малый только что приехал оттуда и знал все

подробности. Расспросив его, я убедился, что сомнений в подлинности

открытия нет никаких.

Полицейские вернулись в Якобсдал, забрав с собой Уильямса, а я обещал,

что приеду позже, но, поразмыслив, решил, что делать этого не следует.

Рассказы о том, сколько у меня оказалось алмазов, несомненно, вызвали бы

всяческие пересуды, а к тому же сержант слышал все, что говорил мне

Фаринтош, и если бы я вернулся в Кимберли, то мог бы попасть в очень

неприятное положение. Все камни и деньги были теперь при мне, поэтому я

написал в гостиницу, чтобы хозяин выслал мои вещи в Кейптаун, и обещал

расплатиться с ним по их получении. Затем я купил лошадь и отправился прямо

на юг. Я сяду на первый же пароход и приеду домой вслед за этим письмом.

Что же касается нашей спекуляции, то она, разумеется, сорвалась. Даже

когда выяснится, что на Урале ничего не найдено, цена на алмазы останется

низкой из-за этого нового месторождения. Возможно, мы получим некоторую

прибыль от продажи моих камней, но она не поможет нам сразу разбогатеть,

как вы предсказывали, и не вызволит фирму из ямы, в которую вы ее

столкнули. Покидая Африку, таким образом, я жалею только о том, что теперь

некому будет отдать под суд негодяя Уильямса. Моя рана почти зажила".

Это письмо было тяжелым ударом для Гердлстона. Примерно через неделю в

кабинет на Фенчерч-стрит вошел Эзра, угрюмый, в пыльной дорожной одежде, и

подтвердил все самые худшие сообщения. Выдержка старика не изменила ему и

тут, но его костлявые пальцы судорожно впились в ручки кресла, а на

морщинистом лбу выступил холодный пот, пока он выслушивал те подробности,

которые счел нужным сообщить ему сын.

- Но камни ты привез все в целости? - наконец пробормотал он.

- Они дома, у меня в чемодане, - угрюмо и холодно ответил Эзра,

прислоняясь к холодному мрамору каминной доски, - но только богу известно,

чего они стоят. Нам еще повезет, если мы выручим потраченные на них деньги

и возместим мои расходы и расходы Лэнгуорти. Ваши чудные планы принесли мне

только рану на затылке.

- Но кто же мог предусмотреть подобную случайность? - жалобно спросил

старик. Он мог бы упомянуть тут про тысячу фунтов майора Клаттербека,

которую также нужно было возместить, но предпочел умолчать об этом.

- Любой дурак предусмотрел бы такую возможность! - резко сказал Эзра.

- Так, значит, цена на алмазы больше никогда не подымется? - спросил

старик.

- Во всяком случае, не раньше, чем через несколько лет, - ответил

Эзра. - Ягерсфонтейнские россыпи очень богаты и, кажется, весьма обширны.

- А мы через несколько месяцев должны вернуть и долг и проценты. Мы

разорены. - Голос старого коммерсанта прерывался, и голова его тяжело упала

на грудь. - Когда настанет этот день, - продолжал он, - фирма, которая

тридцать лет обладала безупречной репутацией и служила примером всему Сити,

будет объявлена обанкротившейся. Хуже того: будет доказано, что в течение

многих лет она спасалась от банкротства средствами, считающимися

незаконными. Мой милый сын, если можно будет отыскать какое-нибудь

средство, чтобы отвратить это - любое средство! - я без колебаний к нему

прибегну. Я дряхлый старик и с радостью отдал бы оставшийся мне краткий

срок, лишь бы твердо знать, что труд всей моей жизни не оказался напрасным!

- От вашей смерти никакого толку не будет: ведь застрахованы вы не на

такую уж большую сумму, - зло сказал Эзра, хотя искренность отца его

немного растрогала. - Может быть, нам еще удастся найти какой-нибудь выход,

- добавил он более мягко.

- И ведь дела фирмы идут превосходно, и торговля приносит большие

прибыли - вот почему мне так больно. Если бы фирма стала приносить убытки

сама, это было бы легче перенести. Но ведь она гибнет из-за посторонних

спекуляций - моих гибельных, гибельных спекуляций! Вот почему все это так

мучительно. - Он позвонил, и в кабинет вошел Гилрей. - Ну-ка, послушай,

Эзра. Каков был наш оборот за прошлый месяц, Гилрей? Пятнадцать тысяч

фунтов, сэр, - ответил старый клерк, подпрыгивая, совсем как буек в ураган,

от радости, что снова видит молодого хозяина.

- А расходы?

- Девять тысяч триста фунтов. До чего же вы загорели, мистер Эзра!

Удивительно загорели и прекрасно выглядите. Надеюсь, вы хорошо провели

время в Африке, сэр, и задали жару всем тамошним гогенмотам и бурдам. - И с

этим загадочным этнологическим замечанием мистер Гилрей, подпрыгивая,

удалился из кабинета и, сияя, вновь уселся за своей залитой чернилами

конторкой.

- Только подумать, - сказал старый коммерсант, когда щелчок внешней

двери возвестил, что Гилрей ушел, - больше пяти тысяч фунтов дохода за один

месяц! Разве не ужасно, что такое предприятие обречено на разорение? Каким

оно было бы для тебя золотым дном!

- Черт побери! Его нужно спасти! - воскликнул Эзра, засунув руки

глубоко в карманы брюк и задумчиво жмурясь. - А деньги этой девушки? Не

могли бы мы ими временно воспользоваться?

- К сожалению, это невозможно, - со вздохом ответил его отец. - По

условиям завещания даже она сама до совершеннолетия не может ими

распоряжаться. И до тех пор деньги останутся неприкосновенными, если только

она не выйдет замуж или... не умрет.

- В таком случае мы должны получить их единственным доступным нам

путем.

- А именно?

- Я женюсь на ней.

- Ты согласен?

- Да. Вот вам моя рука.

- Значит, мы спасены! - воскликнул старик, воздевая к небу дрожащие

руки. - "Гердлстон и сын" выдержат и эту бурю.

- После чего Гердлстон удалится от дел, - заметил Эзра. - Я иду на это

не ради вас, а ради себя самого.

С этими откровенными словами он надел шляпу и отправился на

Эклстон-сквер.

Дата добавления: 2015-07-21