Прибавление к фирме

Известие о помолвке Тома было встречено его родителями с восторгом,

ибо доктор и его супруга сердечно привязались к Кэт - "нашей Кэт", как они

с гордостью ее называли. Вначале необходимость скрывать помолвку от

Гердлстона чрезвычайно не понравилась доктору, но, поразмыслив, он пришел к

выводу, что, сообщив о ней старому коммерсанту, они ровно ничего не

добьются, а жизнь Кэт все то время, пока она будет вынуждена оставаться под

его кровом, окажется гораздо более сносной, если он останется в неведении.

Влюбленные по-прежнему почти не виделись, и Том утешался только мыслью, что

каждый день приближает ту минуту, когда он не скрываясь и без страха сможет

назвать Кэт своей. И во всем Лондоне трудно было бы найти человека более

счастливого и беззаботного, чем он. Мать не могла нарадоваться его веселому

настроению, однако добряк доктор был не так доволен. "Мальчишка совсем

распустился, - сказал он себе. - И уже привык бездельничать. Видно, такая

жизнь ему очень по вкусу. Надо заставить его взяться за дело!"

И вот однажды после завтрака доктор попросил сына зайти к нему в

кабинет и, закурив трубку с длинным вишневым чубуком, как у него было в

обычае после каждой еды, некоторое время попыхивал ею в молчании.

- Пора, мой милый, чем-нибудь заняться, - отрывисто сказал он затем. -

Иначе это добром не кончится.

- Я готов, папа, - ответил Том. - Только я не знаю, на что гожусь.

- Во-первых, что ты скажешь вот об этом? - без всяких предисловий

спросил доктор, протягивая сыну письмо, которое тот развернул и прочел

следующее.

"Дорогой сэр!

От своего сына я узнал, что ваш сынок оставил занятия медициной и что

вы еще не решили, чему он должен посвятить свои силы. Я давно уже

намеревался подыскать молодого человека, который мог бы стать членом нашей

фирмы и снять часть забот с моих старых плеч. Эзра настаивает, чтобы я

написал вам и предложил это вашему сыну. Если его интересует коммерция, мы

с удовольствием окажем ему всемерную помощь. Разумеется, он должен будет

приобрести долю в фирме, что обойдется ему в семь тысяч фунтов, за каковые

он будет получать пять процентов годовых. Оставляя эти проценты в деле и

вкладывая в него свою долю прибылей, он со временем сможет стать владельцем

значительной его части. В случае, если он пожелает присоединиться к нам на

этих условиях, мы не будем иметь ничего против того, чтобы его имя

фигурировало в названии фирмы. Если все вышеуказанное вас заинтересует, то

я буду рад обсудить подробности и объяснить вам, какие выгоды может

предложить фирма, у меня в конторе на Фенчерч-стрит в любой день между

десятью и четырьмя часами.

Прошу передать мой нижайший поклон вашей семье и остаюсь в надежде,

что все они пребывают в добром здравии, искренне ваш

Джон Гердлстон".

- Ну, что скажешь? - спросил доктор, когда его сын кончил читать

письмо.

- Право, не знаю, - ответил Том. - Мне хотелось бы немного подумать.

- Семь тысяч фунтов - деньги немалые. Они составляют больше половины

того капитала, который я положил на твое имя. Однако я слышал от людей

осведомленных, что во всем Лондоне не найти другой такой солидной и

прекрасно управляемой фирмы. Никогда не следует откладывать на завтра то,

что можно сделать сегодня, Том. Бери шляпу, и мы вместе отправимся на

Фенчерч-стрит и все узнаем.

Пока они катили на извозчике из Кенсингтона в Сити, у Тома было

достаточно времени, чтобы обдумать положение. Ему хотелось заняться делом,

а то, что ему предлагали, казалось вполне приемлемым. Правда, оба

Гердлстона, которых он почти не знал, очень ему не нравились, но, с другой

стороны, став членом фирмы, он, вероятно, получит возможность видеться с

подопечной старого коммерсанта. Это последнее соображение решило дело, и

задолго до того, как кэб остановился перед длинным грязным проходом,

который вел к конторе прославленной фирмы, наиболее заинтересованное лицо

уже твердо знало, как ему поступить.

Их незамедлительно провели в небольшой кабинет, украшенный моделями

кораблей в разрезе, картами, морскими картами, списками судов и акварелью с

барком "Белиндой" на первом плане, и там их приветствовал глава фирмы. С

приятной скромностью, к которой примешивалась законная гордость за

созданное им великое предприятие, мистер Гердлстон подробно описал

деятельность своего торгового дома, не преминув упомянуть и про всю его

важность для коммерческой жизни страны. Он снимал с полок один гроссбух за

другим и показывал доктору бесконечные столбцы цифр, объясняя, как

возрастает ежемесячная прибыль и неуклонно увеличивается капитал. Затем он

трогательно упомянул о своем почтенном возрасте и давнем намерении

отдохнуть в уединении и спокойствии от тяжких жизненных трудов.

- Когда мой юный друг, - сказал он, ласково похлопывая Тома по плечу,

- и мой любимый сын Эзра начнут работать вместе, они вдохнут в фирму

молодость и новую жизнь. Они придадут ей энергию, а если им понадобится

совет, то они смогут обратиться за ним к старику. Через год-два, когда дела

окончательно войдут в новую колею, я намереваюсь съездить в Палестину. Вам

это, возможно, покажется слабостью, но всю свою жизнь я лелеял мечту

когда-нибудь ступить на эту священную землю и своими глазами увидеть те

места, которые нам всем не раз рисовало воображение. Ваш сын начнет

самостоятельную жизнь, уже имея прекрасное положение и вполне приличный

доход, который он, возможно, удвоит в ближайшие же пять лет. Его вклад

нужен просто для того, чтобы он был достаточно заинтересован в процветании

фирмы.

И Гердлстон еще долго говорил в том же духе, так что Том и его отец,

выйдя из конторы, были равно оглушены колоссальными денежными суммами,

огромными прибылями, гигантскими сальдо и надежнейшим размещением капитала,

и оба приняли твердое решение относительно будущего, которое ждало Тома.

Вот почему дня через два в юридической конторе Джонса, Моргана и К^o

царило большое оживление, шуршала гербовая бумага, подписывались различные

документы и была распита бутылочка довольно посредственного хереса. В

результате всего этого фирма "Гердлстон и К^o" увеличила свои капиталы на

семь тысяч фунтов, а Том Димсдейл стал признанным членом прославленного

торгового дома со всеми правами и привилегиями отсюда вытекающими.

- Неплохой денек, Том, - заметил добряк доктор когда они вместе вышли

из юридической конторы. - Ты сделал решительный шаг, мой мальчик. Перед

тобой открывается прекрасное будущее. Ты теперь член первоклассной фирмы, и

дальнейшее зависит только от тебя. Будем надеяться, что тебя ждет

преуспеяние и благоденствие.

- Если все сложится по-иному, то, во всяком случае, не по моей вине, -

решительно сказал Том. - Я буду работать со всем усердием и старанием, на

какие только способен.

- Неплохой денек, Эзра, - говорил в ту же самую минуту Гердлстон в

своем кабинете на Фенчерч-стрит. - Вот и снова у фирмы есть деньги на

текущие расходы. Это нас выручит! - И он пододвинул через стол к сыну

листок зеленой бумаги.

- Выручит на время, - ответил Эзра, хмуро проглядывая цифры. -

Конечно, недурно, что мне удалось свести вас с ним. Однако это лишь капля в

море. Если алмазная спекуляция сорвется, нас ничто не спасет.

- Но она не сорвется, - твердо сказал его отец. Ему удалось подыскать

агента, который, казалось, подходил для подобного поручения не меньше

взбунтовавшегося майора, и уже отбыл в Россию, где ему предстояло сделать

свое сенсационное открытие.

- Надеюсь, что так, - отозвался Эзра. - Мы, по-моему, не упустили ни

одной мелочи. Лэнгуорти сейчас должен быть уже в Тобольске. Я сам передал

ему мешочек с алмазами, которые вполне годятся для его цели.

- И деньги для тебя тоже готовы. Я могу твердо рассчитывать на

тридцать тысяч с лишком. Наш кредит позволил бы занять и больше, но я не

хотел совсем его истощать, чтобы не дать повода для досужих разговоров.

- Я намереваюсь отплыть в ближайшее время на пакетботе "Сайприен", -

сказал Эзра. - Примерно через месяц я уже буду на алмазных полях. Вероятно,

Лэнгуорти потребуется больше времени, но там от меня будет больше толку,

чем здесь. Я смогу, не торопясь, осмотреться. Видите ли, если бы я появился

там одновременно с известием о новых россыпях, это могло бы вызвать

подозрения. Ну, а так наша затея не известна никому.

- Кроме твоего приятеля Клаттербека.

Красивое лицо Эзры потемнело, и его жестокие губы сжались в узкую

полоску, сулившую мало приятного майору, если бы тот когда-нибудь оказался

в его власти.

Дата добавления: 2015-07-21