Деревенские письма

«Как все сибиряки, люблю я бор дремучий!»

(Омулевский)

Около нашей деревни существуют три бора — в 1 ½ версты Сухой бор и рядом бор Замощиковский (теперь лесная заимка Кончина), и в трех верстах бор Винокуровский, при входе в этот бор у речки Ламайки ранней весной бывает перетяга, а летом мост, бор этот тянется по правую сторону Северного почтового тракта далеко за деревню Винокурову, переходя непосредственно в бор Медведь-чанский, а дальше сплошной лесной полосой идут «урманы» Севера.

Первые два бора расположены в стороне от тракта, но все три бора «задним фасом» выходят на Чистое болото шириной в 200—300 сажен, оно тянется на много верст к северу и представляет бывшее русло Иртыша, который некогда протекал у горы, то есть ряда холмов, составляющих нагорный берег реки. Чистое болото — это топь, трясина, беспощадно затягивающая весной и человека, и скотину; чтобы перейти его безопасно, надо знать дорожки, которые ведут в нагорные деревни «дубравы»: Денисову, Потапову, Чукманку, Ровдушку и другие. Среди Чистого болота долго торчала основа судна — «каюка», но теперь его, кажется, уже всосало болото. Песчаная почва боров покрыта на низких местах зеленым мягким мхом, в нем нога, как в подушку, тонет по щиколку, а на высоких — белым красивым ягелем, оленьим мхом; под ногами он хрустит, по выражению крестьян, как «сахар». Нет в борах травы и цветов, но зато сплошь они покрыты ягодником брусники, княженики, костяники, земляники, голубицы и черники. На крестьянских борах лес — преимущественно сосна и ель безжалостно вырубаются на дрова и на постройку, не трогают толь­ко кедры, которые все на учете у «общества» и ежегодно сдаются в аренду для шишкования. В Винокуровском бору много «угольных ям» — лес жгут на угли и продают его на базаре в городе от 5—10 коп. за куль плохо прогоревшего угля. Нет еще здесь обработки продуктов дерева, пробовали в сельскохозяйственной школе гнать скипидар и пихтовое масло, но в малых размерах... Обработка продуктов дерева — это еще дело будущего, если только боры не уничтожат до того времени вырастающие поколения крестьян окрестных деревень.

Из Винокуровского бора через лес, так называемую Слинковщину, и болотце Копанец можно перейти на бор Замощиковский (Кончинский). Этот бор выгод­но отличается от других чудным строевым лесом, целость его охраняется объез­дчиком или постоянным караульным, в бору выстроена для него избушка; с одной стороны бор этот омывается Ламайкой, с другой стороны примыкает к Чистому болоту; через другой Копанец можно перейти на небольшой красивый Сухой бор. Несколько лет назад он основательно выгорел, на гарях в это лето, точно красное сукно постлано, уродилась брусника, это ближайший бор от на­шей деревни, поэтому старые и малые весь август берут там ягоды и грибы. С высокой горы Сухого бора прекрасный вид — у ног море леса всевозможных пород, на горизонте окрестные деревни, видны река и кугаевская церковь.

Чтобы попасть на Кончинский и на Сухой бор, из деревни надо перейти за тракт саженей 100, болото Кочки, за Кочками будет привольная полоса луга и леса, там бывали раньше дальние пашни, а теперь тут «выгон»; эта полоса земли резерв нашей деревни, но скоро уже, вероятно, придется его тронуть; затем надо по мосткам из 3—4 жердочек перейти р. Ламайку, а то и просто перебрести бродом и подняться в бор; в борах среди стволов сосен видно дале­ко каждого человека, и повсюду бор, как парк, пересекают лесные дорожки, но надо их знать, в большом Винокуровском бору легко заблудиться и уйти верст за 8—10. С 1 августа по праздникам все взрослое население деревень на телегах выезжает «на бор», приезжают и из города, случается телег 20—30, и всем хва­тает неистощимого запаса ягод и грибов богатых боров.

Ягоды здесь продаются не на фунт, а на взгляд, лукошками и ведрами: ведро 50—60 коп., малое ведро, «базарник» — 30—35 коп., ведро княженики бывает 90 к.— 1 р. 20 к. и дороже. На болотах «по колкам» и в «резях» родится много черной и красной смородины, а также иной год и морошки.

Хорошая ягодница «вытаскает» из боров в лето ягод на 12—15 рублей благо­даря близости города и обилию дачников.

Сообразно лесному богатству определяются и зимние работы крестьян, как «подсобного» промысла. Редкий из наших крестьян не плотник; здесь не увидишь соломенных крыш, каждый «двор» построен прочно, окружен службами, крытыми тесом, старинные дома как крепость, во двор не попадешь иначе, как в ворота или калитку с огорода; нынче уж не так прочно строятся. Многие гнут полозья и делают дровни, продают на базаре за 80 к.— 1 р. Каждый возит на базар сосновые дрова и особые дрова длинные по подряду в кирпичные сараи. Наш хозяин плотник и, кроме того, умеет плести черемуховые коробки (экипажи) и коробья. Большинство крестьян нашей деревни проводит зиму дома или плот­ничая в городе; человек 4—5 наиболее зажиточных, обладая 3—4 лошадьми, за­нимаются извозом, то есть нанимаются возить кладь в Ирбит, в Тюмень, Курган и на Север; от этих поездок иногда в лучшем случае «очищается» на зиму рублей 50—80, в худшем случае прокормятся кони и сойдется рублишек 30—40.

Дома два-три «мясничают» — за деревней выстроена бойня, покупают в соседних деревнях скот, бьют его на своей бойне и тушами возят в город, где продают мясникам.

Все бабы и дети-подростки с 8—9 лет ткут «кульки» сбывая их в городе возчикам, спрос на кульки хороший, для этого «мочало» покупается в городе на базаре «десятками», то есть 10 лубков за 50—60 коп., иногда и дешевле. Из десятка выходит 60, а то и 80—100 кульков в 3/4 аршина, смотря по качеству мочала, продают такие кульки сотнями от 1 р. 20 к. до 1 р. 50 к. за сотню. «Удалая» кулечница за зиму продаст на 25—30 рублей, но прибыли мало, кроме материала, надо ведь употребить немало времени, чтобы и соткать, и обшить кулек, работа обходится чуть не «задаром». Ткут кульки на очень примитивных кулечных станках, все-таки купить такой станок надо рублей три-пять; старухи вяжут мережи, то есть рыболовные сети — невода и «чебачки», но больше для себя и на заказ.

Наша хозяйка плетет из мочала шлеи, из «десятка» мочала в 80 к. едва выходят 10 шлей, дай Бог, чтобы от десятка шлей очистилось 40—50 коп., про­дают такие шлеи на базаре.

В соседних деревнях, кроме упомянутых выше кустарных работ, есть еще «бондарное».

Бабы там ткут холсты и тропинки из ветоши, но мало, больше для себя.

В д. Зыряновой крестьяне зимой уходят далеко в урман на Север промыш­лять зверя: соболя, белку, бурундука, лисицу и т.п., вплоть до медведя.

Сейчас кончают жать, молотят свежий хлеб на семена и сеют озимь, остался еще покос, косить будут долго, до конца сентября, если будет ведро. С Покрова у нас уж почти зима — холодная, долгая, темная, злая; в домах, несмотря на большие русские печи, адский холод, в каждом доме железная печь, и ту надо топить «денно-нощно», чтобы не заморозить ребят; надо заготовить «уйму» дров и надо ведь все это «успеть» сделать.

Башкова, 14 августа. М. Костюрина

№ 98 (19 авг.). С. 2.

Дата добавления: 2015-07-21