Посадка в Отважном, или отважная посадка

Погостив несколько дней у гостеприимных воздухоплавателей Краснодарского края, мы благополучно добрались к нашим украинским друзьям в Феодосию. На утреннем брифинге четвертого мая были поставлены задачи на полет и все дружно выдвинулись на место старта в район поселка Партизаны. Было ясное утро, но ветер, как мне показалось, был достаточно сильный, с изменением направления по высоте до 90 градусов. При такой ветровой «вилке», мастерство пилота позволяет точно выходить на заданные цели, и полет обещал быть интересным.

Наша команда, состоящая из трех человек: меня, моего младшего сына Василия и его друга Александра Гришина, заняла стартовую позицию во втором ряду на расстоянии 100-150 метров, от команд, расположившихся впереди. Начали готовить аэростат к старту, зачалив его коротким фалом за фаркоп тягача с прицепом. Ветер усиливался, что было характерно для утренних полетов в этих местах.

Поставить оболочку при таком ветре втроем было проблематично, и я обратился к ребятам из команды сопровождения голландского экипажа, расположившегося правее нас, постоять на купольном фале, и они охотно откликнулись на нашу просьбу. Начали холодное наполнение, и я обратил внимание, что, как только закрепили парашютный клапан, оболочка еще без запуска вентилятора, под напором ветра наполнилась почти на четверть по высоте.

В этот момент мне надо было заглянуть в карту данных аэростата, при каком ветре разрешаются поленты, но я продолжал холодное наполнение, как практически все команды, находящиеся на старте. Поставили оболочку. Александр занял место в корзине, и мы приготовились к старту. Ветер сильно наклонял оболочку, ее прилично болтало из стороны в сторону, но я продолжал нагрев.

Александр, рослый и крепкий парень из города Алексин Тульской области, ранее уже летал со мной и попадал во внештатные ситуации. Я посмотрел на него и спросил: «Полетим»? – «Конечно, полетим» - ответил он.

По мере нагрева оболочки, под воздействием силы ветра, корзина все более и более наклонялась, но подъемной силы все еще было недостаточно для подъема аэростата. Вдруг я услышал, что Василий кричит: «Машина едет»! Я не понял и, оглянувшись, увидел, что тягач и прицеп начинают складываться. Увидели это и соседи, и побежали помогать ему, удерживать привязной фал. Мне показалось, что мы готовы взлететь, и поскольку отцепного устройства у меня не было, а отвязаться при таком натяжении фала невозможно, полез в карман за ножом, чтобы надрезать фал. В этот момент я почувствовал, что нагрузка на фале пропала и, оглянувшись, увидел, что он оборван, а отчаянные попытки ребят удержать его не увенчались успехом. Аэростат потащило на впереди стоящий ряд. Расстояние до стоящей впереди машины сопровождения (бортовая ГАЗель, с крытым верхом) неумолимо сокращалось. Практически лежа в корзине, я продолжал нагрев оболочки, но не хватало угла поворота горелки и начали подгорать юбка оболочки и фартук. Александр намотал фал парашютного клапана на руку и держал его в натяг. Я спросил: «Взлетаем или гасим»? В этот момент я уже понимал, что погасить оболочку мы не успеваем. С другой стороны, взлетая, мы могли зацепить корзиной кузов ГАЗели и, с учетом того, что у нас была полная заправка топливом, реально могли ее опрокинуть. Взлетаем, и я полностью открыл оба огневых клапана. Отрыв, кач, удар о землю и очень резкий подъем. Естественно, что при такой скорости подъема под напором воздуха произвольно приоткрылся парашютный клапан, но через некоторое время нам удалось стабилизировать полет.

Уже потом, анализируя свои действия на старте, я понял, что совершил тогда грубую ошибку. После обрыва фала я был просто обязан сразу прекратить нагрев оболочки и полностью открыть парашютный клапан, без каких-либо дискуссий. Упустив момент принятия решения, я сам загнал себя в угол.

Вместо необходимых 250 метров высоты, на которой мы должны были лететь, чтобы выйти на первую цель, мы набрали 400, и она уже оставалась значительно левее нашего курса. Даже резкое снижение не позволило бы нам сбросить маркер в зачетную зону и мы решили набирать высоту, чтобы выйти на вторую цель. После такого взлета мы с Александром не сразу пришли в себя, поскольку, по самолетному, ранее взлетать не приходилось. Мы набрали необходимую высоту 800 метров. Было видно, что нижний слой редких облаков довольно быстро проносит поперек нашего курса, следовательно мы попали в другой воздушный поток, который несет нас на вторую цель.

Оглянувшись, я посмотрел на место старта, там стояли только машины сопровождения, разложенных оболочек не было. Молодцы, все улетели. Через некоторое время мы оказались точно над крестом, выложенным на взлетной полосе аэродрома. Это была вторая цель. С высоты 800 метров полоса выглядела как метровая линейка для черчения. Пролетая поперек ее, мы долго гадали, когда бросать маркер. Бросили поздно, и он упал метрах в сорока за бетонкой. Начали резкое снижение, выбирая место для посадки.

Однако, по мере снижения мы входили в воздушный поток другого направления и курс постоянно менялся. Только спустившись до высоты 200 метров, мы легли на устойчивый курс. Продолжая плавное снижение, стали искать место для возможной посадки.

Квадратные зеленые площадки, которые сверху казались удобными для посадки, оказались виноградниками с проволокой и железобетонными столбами, абсолютно для этого не пригодными. Чем ниже мы опускались, тем все более стремительно неслась под ногами земля. Прямо по курсу наметилась площадка между двумя углами виноградников, далее начиналось взгорье хребта Узлун в районе поселка Отважное. Приняли решение о посадке. Хочется, не хочется – когда-то придется садиться. Я сказал Александру, что бы он присел на дне корзины и расперся так, как раньше никогда этого не делал.

Ситуация осложнялась тем, что мы заходили на посадку практически с полной заправкой. Менее чем за 20 минут полета мы сожгли не более половины баллона, пролетев 17 км. GPS у меня не было, но получается, что скорость на посадке, была около 55 км/час. Осознавая, что добром эта посадка не кончится, стал закрывать вентили дежурных горелок. Понимая состояние Александра, который из корзины не видит земли, стал вслух говорить ориентировочную высоту полета – 8, 6, 4 метра, чтобы он напрягся в момент удара. Началось взгорье, около 15 – 20 градусов, и удар об него был неизбежен. Вдруг по курсу нарисовался приличный куст. Повезло, подумал я, погасим скорость. Крикнул Александру: «Тяни клапан». Куст срубили корзиной, но ее развернуло коротким бортом по ходу, а меня – соответственно спиной. Вертикальной скорости не было.

Особой силы первого удара я не почувствовал потому, что, видимо, сделав заднее сальто через борт корзины, продолжал движение со скоростью аэростата и с закрытыми глазами, наверное, упал на четвереньки. Почти сразу ощутил сильный удар в лицо, хруст и мокроту. Удар пришелся корзиной, отсюда и хруст. Падая на спину, открыл глаза, и увидел, как потерявший нагрузку аэростат уходит вверх. Когда очнулся и попытался подняться, увидел бегущего ко мне Александра. Ну, слава богу, сели.

Залив лицо перекисью водорода, и приложив охлаждающие пакеты, удалось достаточно быстро остановить кровотечение. Еще зимой я укомплектовал аптечку на все случаи жизни, а в этот раз понадобились только пакеты и перекись. Александр, оставшись один в аэростате, полностью вытянул фал парашютного клапана, но миновать угол виноградника ему не удалось. Сбив три столба (повезло, что проволока была натянута вдоль по ходу) с волочением 130 метров, он обуздал оболочку и благополучно посадил аэростат.

Мы подошли к аэростату, загасили тлеющий фартук, и стали его осматривать. Сгорела четверть фартука, небольшие фрагменты юбки, срезало два болта крепления стаканов горелки, разрушились 8 секций основы плетения корзины с короткого борта. Самое интересное, что на кассетный магнитофон «Урал» удар не подействовал, и он продолжал бодро играть марш «Прощание славянки». Выключать не стали.

Мне и раньше казалось, что аэростат – это живое существо, хотя понимаю, что это глупости. Этот удар – его ответная реакция на совокупность моих действий в этом полете.

Буквально сразу приехали организаторы соревнований. Мы заверили их, что у нас все в порядке и отказались от медицинской помощи. Сложились и поехали на заправку. Я видел посадку Михаила Аврумовича и Владимира Найдорфов. Узнав, что они в больнице, сразу поехали туда. Владимира уже отвезли в гостиницу, остальные воздухоплаватели были, в основном, в порядке.

Оценивая свои действия при посадке, полагаю, что в сложившейся ситуации действовал в основном правильно. Ошибка лишь в том, что я должен был, так же как Александр, распереться в корзине и взять фал парашютного клапана в свои руки. В этом случае у меня была бы большая вероятность остаться в корзине и контролировать ситуацию до конца полета. Возможно, удалось бы избежать и полученных травм.

Благодаря оперативной помощи организаторов соревнований, нам удалось наложить временную заплатку на фартук. Нижегородцы прикупили на рынке болты и произвели их замену. Я очень признателен всем за оказанную помощь в ремонте аэростата, благодаря которой, с опозданием на 15 минут, мы все-таки успели на вечерний полет.

Дата добавления: 2015-07-20