В ПЕНЗАНС

[Лондон], 23 декабря 1873 г.

Дорогой и уважаемый друг!

Меня очень беспокоило Ваше длительное молчание, так как г-н Леблан не мог ничего сообщить мне о Вашем место­нахождении и занятиях. Из Вашего письма я с сожалением узнал, что мои опасения были небезосновательными, все же я горячо надеюсь, что мягкий климат Пензанса и Ваш крепкий организм помогут Вам вскоре избавиться от кашля — забо­левания, которое, кстати сказать, распространилось по всей стране. Это, как принято говорить, обычно сезонная болезнь.

Моя младшая дочь * и я провели три недели в Харрогете, куда нас направил наш лечащий врач **. Спокойная жизнь, свежий воздух, минеральные воды и приятные прогулки очень помогли восстановить здоровье обоих пациентов. Когда мы приехали, сезон уже закончился, так что мы жили в своей гостинице в «блаженном одиночестве» ***. Лишь в последние дни пребывания нас потревожил и несколько развлек своим появлением пастор англиканской церкви, умудренный жизнью старик, лишенный всякого намека на ханжество, любитель

* — Элеонора Маркс. Ред. ** — Эдуард Гумперт. Ред. *** Шекспир. «Сон в летнюю ночь», акт I, сцена первая. Ред.

К.МАРКС И Ф.ЭНГЕЛЬС

поговорить на тривиальные темы, человек с благопристой­ными манерами, занятый исключительно своим желудком. Это — типичный образец современного христианина, употреб­ляющий само это слово лишь применительно к блюдам, кото­рые предлагал нам хозяин гостиницы. Так, например, он гово­рил: это — не по-христиански приготовленная баранья отбив­ная, если оказывалось, что ей не доставало того или иного качества. Он объездил большинство стран Европы и пред­ставлял собой ходячий справочник о всех достоинствах и недо­статках различных европейских гостиниц, вечно занятый тщет­ным поиском идеала человечества — совершенного человека — то бишь повара. При этом он неустанно сыпал ядовитыми сар-казмами по поводу чрезмерных притязаний и расточительности шахтеров черной страны *, в то время как сам занимает долж­ность священника в Дургаме. Этот человек дал нам с Элеоно­рой повод постоянно вспоминать и говорить о Вас, ибо трудно представить себе более разительный контраст: Вы, можно сказать, прообраз того, чем станет человек будущего нового общества, а он, священник, — стереотипное воплощение того, чем умудрились стать люди старого общества.

Посылаю Вам сегодня следующие три выпуска «Капитала» **; в целом они менее абстрактны, нежели предыдущие. Буду очень счастлив, если они несколько скрасят часы Вашего уединения. Вообще должен сказать, что мои взгляды начинают распространяться среди рабочих континента и что тамошние высшие классы и официальные представители политической экономии, которые этим весьма недовольны, подымают много шума по этому поводу.

В бедной Испании дела еще могут поправиться, если фран­цузская реакция не одержит верх. При всех недостатках испан­цам нельзя отказать в мужестве. Поражение восстания испан­ского рабочего класса — которое было незрелым и бессмыслен­ным ²⁰⁷ — пойдет на пользу, если опыт, приобретенный дорогой ценой, поможет его руководителям избавиться от высокопар­ной, но пустой французской фразеологии, чтобы направить свои усилия на изучение реальных условий движения. У нас есть прекрасные люди в Мадриде и Валенсии. А в Лиссабоне мы имеем ядро действительно превосходных рабочих.

В Соединенных Штатах успехи нашей пропаганды были очень ускорены кризисом. Он сыграл для нас роль вербов­щика.

* Имеется в виду каменноугольный и железообрабатывающий район Стаффорд­шира и Уорикшира. Ред.

** — второго немецкого издания первого тома «Капитала». Ред.

ПИСЬМА (1842—1895)

В Германии на предстоящих выборах ²⁰⁸ мы почти наверное пошлем в парламент не менее дюжины интеллигентных и энер­гичных рабочих. Стремительное и мощное развитие промыш­ленности в этой стране — лучший наш агент. Бисмарк и бур­жуазия намереваются нанести удар по пролетарской печати, так как «респектабельная» пресса признается в своей неспособ­ности справиться с ней, но старый король * быстро угасает, а его преемник ** вряд ли осмелится начать свое правление с непопулярных мер.

В России — как в связи с социальной дезорганизацией, последовавшей за освобождением крепостных, и ужасающим ростом финансового хаоса, так и в связи с народным недоволь­ством, порождаемым потерей престижа страны в результате успехов Пруссии и колебаниями неустойчивой внутренней политики, сегодня делающей уступки, чтобы назавтра ком­пенсировать их ультрареакционными мерами — накапливаются элементы всеобщего потрясения.

Таким образом, дорогой друг, что бы там ни было, а мир находится в движении. Чего стоят беспомощные усилия высшего класса Франции в момент, когда сотрясаются основы самого оплота европейской реакции — России?

С самым сердечным приветом от меня и от г-жи Маркс г-же Олсоп и наилучшими новогодними пожеланиями.

Остаюсь, дорогой и уважаемый друг,

искренне Ваш

Карл Маркс

Энгельс шлет Вам привет и немедленно же напишет Вам.

Впервые опубликовано Печатается по рукописи

на языке оригинала и на японском

языке в журнале «Кэйдзай Перевод с английского

Гакуронсю», т. 35, № 1, Токио, 1969 На русском языке публикуется впервые

МАРКС — МОРИСУ ЛАШАТРУ

Дата добавления: 2015-07-20