Новое представление о мире.

Что является целью и содержанием такого нового представления? В своем тонком исследовании Бенедикт Андерсон определил новую нацию нашего воображения как суверенное, но ограниченное сообщество, исключительно абстрактную умственную конструкцию. Во многих рассказах, которые он цитирует, чтобы придать нашим конструкциям телесность (а эти рассказы являются, par excellence [фр.: исключительно] формой воображенного, но «реального» сообщества), присутствуют обобщенные образы личностей, которые должны «представлять» коллективы, существующие во времени и пространстве. Путем некоторых условий повествования нас побуждают идентифицироваться с такими обобщенными личностями, особенно поутем описания гомогенно хронологического и пустого времени. Это соответствует линейной концепции истории, которую национализм поддерживает и при посредстве которой он ищет коллективного бессмортия. В то же время личности помещены в четко определенное, ограниченное, но и обобщенное пространство вроде «родины», которое отзывается в сердцах и умах даже тех людей, которые, может быть, никогда не удалаялись от своей деревни. Все разнообрзие реалистических средств используется для того, чтобы «закрепить» общественную цельность сообщества определенного типа: использование событий, которые связывают между собой многих не знающих друг друга людей; точная датировка таких событий; включение повседневной жизни читателя в события повествования; использование множественного числа для обозначения институтов, сопоставимых с институтами в других аналогичных сообществах; использование осторожно подобранных обобщающих деталей для описания общественного ландшафта; частые ссылки на обобщенных, часто безымянных, героев повествования и на отстраненные и анонимные, но реалистичные источники влияния (газеты, телефон, радио и т. д.).

Помимо нового видения календарного времени и ограниченного, но детализированного пространства, это новое представление рисует нацию вкачестве гомогенного единства личностей, являющихся обобщенными равными или «гражданами» и которые связаны между собой безлично, но по-братски. Можно сказать, что личности в нации по сути своей взаимозаменяемы. Их связи «органичны» в дюркгеймовском понимании этого термина, то есть они играют взаимодополняющие роли и имеют по отношению друг к другу взаимные ожидания, основанные на сложном разделении труда. В то же время те, на кого эти роли возложены, в качестве личностей взаимозаменяемы и расходуемы. Их индивидуальные особенности характера и темпераменты могут быть художественно интересны, но вряд ли влияют на деятельность и выживание нации. Аналогичным образом, в рамках нового видения региональные, классовые, религиозные иили иные рзличия более не ощущаются как характеризующие «граждан» и разделяющие сообщество; в романах и пьесах, в операх и пейзажах, являющихся характерными формами национальной эпохи, эти различия характеризуют «пережитки» [survivors] предыдущих эпох, которые мы (читатели и зрители) можем веро интерпретировать.

Так композитор исторической оперы, вроде Мусоргского, может представить нам картины Древней Руси со всеми ее сектантскими, общественными и религиозными антагонизмами и, в то же время, предложить зрителю быть частью этого развиващюегося исторического сообщества, разделить его превратности и судьбы. В «Борисе Годунове» столкновение между католической Польшей и православной Россией, конфликты между боярами и простонародьем суммированы и обобщены для наших календарного времени и гомогенного пространства путем заключительной жалобы блаженного и размышлений монаха-хрониста Пимена. В «Хованщине» именно Марфа, благодаря своему ясновидению, обобщает тему гордости и неспособности принять князей, так же как и смиренных просителей, новых вестернизаторов – так же как староверов, стрельцов – так же как новый порядок Петра. Все включены в новую историческую драму взаимодействующих частей национального сообщества, поскольку все в равной мере являются «гражданами», захваченными общественной эволюцией, «движением истории» сквозь хронологическое пустое время в четко определенной части земного шара. Как отмечали некоторые комментаторы, «героем» обеих опер стал сам народ (в том же смысле, в каком это справедливо для многих других примеров в новых национальных жанрах драмы, оперы и ландшафтной живописи, где определенная местность вызывает образ неповторимой среды обитания сообщества).

В этом новом представлении впервые «массам» придается определенная форма и ясная роль. Они больше не являются случайной толпой, необходимой, как в «Юлии Цезаре» Шекспира, для исполнения замыслов героя. Они по праву играют собственную роль, возможно – центральную роль в торжестве истории, даже, если их влияние иногда незаметно. Они составляют высочайший апелляционный суд и, во все большей мере, цель личных стремлений, поскольку «они» представляют и древность и наследство, а сегодня только наследство передает ощущение преодоления преходящей жизни. Как в политике элиты должны взывать к «массам» и конкурировать в борьбе за их голоса, так и новое представление рисует сообщество принадлежащим многочисленным, безымянным, безликим, но по сути своей одинаковым мужчинам и женщинам, которые воплощают в себе культуру и смысл равных друг другу, но уникальных сообществ. В виде концепции масс как мотивирующей силы истории новое видение одаряет нацию такими властью и могуществом, какими не обладал ни один этнос.

Но как массы объединяются в нацию в рамках этого нового видения? Как связаны между собой эты бесчисленные и безликие индивидуумы? Новыми способами сообщения и новым знанием – наукой. В отличие от прежних кодов сообщения, связанных со священниками и со священными текстами, новые способы открыты и техничны. Они не замкнуты лишь на предписанные группы, не являются они и заповедником «инсайдеров», которым ведомо священное знание. Хотя они и требуют специализированных технических знаний, они открыты в принципе для любого, имеющего общее образование: грамотность и умение считать. Требуется знание средства обучения, то есть языка в формальном смысле, и, что еще более важно, близкое знакомство с внутренним языком этнического сообщества. Поскольку первый тип языка недостаточен, чтобы служить объединяющей силой. Он может облегчить общение правительства с населением или общение крупномасштабных экономических или образовательных учреждений. Но это дорога с односторонним движением: «массы» не могут без труда откликнуться, а еще меньше они могут сообщить друг другу о своем опыте. В этом «внутреннем» или «гердеровском» понимании языка этничность налагает ограничение на способность к общению. Можно сказать, что коллективный исторический опыт находит свой собственный необычный и уникальный способ выражения, «язык» или «стиль». Это может быть возрожденный и обновленный древний язык, или стиль одежды, мебели и архитектуры, или особые музыка и танец, или специфические обычаи, учреждения и манеры, которые связывают между собой тех, кто ими обладает и пользуется.

Но массы сплачиваются в свою будущую нацию не только открытием заново «внутреннего языка» в его широком понимании. С этим связано и возвращение к самому жизненному опыту, который заключен во внутреннем языке, но возвращение в «новой», научной форме. Можно сказать, что древний опыт не просто пересказывается в качестве эпоса минувших времен; он подвергается «интрепретации» и уточнению с использованием современных оценок, новых научных дисциплин вроде филологии, археологии, антропологии, социологии и истории. Эти дисциплиы являются необходимыми инструментами современной общественной солидарности и гражданственности, поскольку они позволяют нам «придать смысл» нашему коллективному положению во времени и пространстве, в ограниченном пространстве и в календарном времени эры наций. Без такой «науки» не может, в самом дословном смысле слова, быть нации.

Это утверждение может показаться странным, учитывая разницу между исключительно романтической концепцией нации, особенно в ее этническом варианте, и все более иеханистической и рационалистической природой новых научных дисциплин. Техники, используемые сегодня в таких отралях, как археология, для датировки ископаемых остатков людей и животных или для исследования сооружений и культуры питания древних цивилизаций, кажутся бесконечно далекими от национального пробуждения и расцвета, с помощью которых элиты стремятся оживить и вдохновить «свои» массы в ходе драмы национального строительства. И все же именно эти техники, этот дотошный и внимательные анализ, описание, классификация и уточнение находок в раскопках, слой за слоем, дают возможность националистическим археологам рисовать свою (и «нашу») картину древнего прошлого нации, как это сделали находки Ядина в Хатсоре и в Масаде.

Частью националистических предположений и националистической драмы является, разумеется, то, что «прошлое» находится «там», только ожидая, когда его откроют и отметят. Это – обещание, данное сотням добровольцев, которые, через жару пыль, как первопроходцы и открыватели, устремляются на помощь в решении задачи по открытию прошлого; это – обещание для тысяч туристов, совершающих затем паломничество на каждое историческое место, к каждому памятнику и в каждый музей в поисках тех значений. Которые может им дать только хорошо представленная история. Представление [истории] имеет первостепенное значение, так же, как и его «научная точность». Ибо мы живем в век светский и механистический, в котором средство становится таким же важнм, как и передаваемая с его помощью информация (даже если средиство и превосходит и не поглощает содержание, как в некоторых авангардных художественных произведениях). Это означает, что «нация» может быть представлена только посредством науки; поэтому социологи и антропология становятся увеличительным стеклом и дают перспективу для понимания «масс». Братство в нации может быть понято только через социологическое понимание; поэтому вряд ли удивительно, что одним из главных интересов социологии были общественные связи и типы сообществ, а также те способы, при помощи которых общественные изменения, особенно модернизация, разрушали старые и облегчали создание новых сообществ.

Неудивительно также, что большинство социологических теорий основываются на дихотомном взгляде на историю (трихотомном, если погрузиться в прошлое ранее неолитической революции); «традиционная» (одновременно аграрная и религиозная) эпоха или соответствующий тип общества противопоставляется «современному» (промышленному, капиталистическому и светскому) типу, причем «нации» и «массы» становятся необходимыми и определяющими чертами современности, частью всеобщего и неизбежного общественного развития в направлении ещеболее крупныых территориальных, технологических и демографических единиц. Как «нация-государство» и деление человечества на нации являются необходимыми рамками для сравнительной социологии и для диахронного, кросс-культурного изучения групп и институтов; точно так же временные перспективы и концептуальная смена теорий общественной эволюции необходимы для национальной самореализации и для идентификации элит со «своими» (исторически связанными) массами в рамках территориальной общности и этнического братства «нации».

Это и является одновременно целью и содержанием новых национальных представлений о мире: дать картину этнического братства элит и масс при помощи исторической драмы, в которой раскрывается и объясняется единое прошлое, как это делается в музее; и, таким образом пробудить более глубокий смысл коллективной судьбы и общности перед лицом опасного раздробления и отчуждения, которое порождают современный индустриализм и наука.

[1] Комментарий для господ студентов.

1. Дается перевод только избранных разделов монографии.

2. Перевод является «техническим», он не проходил официальную редактуру и корректуру, поэтому просьба не обижаться на возможные нарушения правил пунктуации и опечатки. Для понимания смысла текста это не принципиально.

3. В переводе отсутствуют номера страниц оригинала и использованные в оригинале ссылки на научную литературу. Для выполнения учебных заданий эти ссылки не обязательнны. При выполнении учебных заданий просьба ссылаться на номера страниц данного перевода. Если кого-то сильно заинтересуют источники, на которых основывал свое исследование Э. Д. Смит, просьба обращаться к переводчику.

4. Термины, выделенные курсивом или заключенные в кавычки, взяты из оригинала, это ответственность Э. Д. Смита. Термины, допускающие неоднозначный перевод или не имеющие в современном русском языке «стандартного» научного перевода, помещены в квадратные скобки, это ответственность переводчика. В оригинале иногда используются термины на немецком, французском и других языках – в переводе они приводятся так, как в оригинале книги, как правило, с комментариями.

Общенаучные или «общесоциологические» термины («общество», «община», «модернизация» и т. п.) просьба смотреть в словарях и не ссылаться потом на то, что это слово неизвестно. Все такие слова есть в словарях, желающим знать они известны.

---

Дата добавления: 2015-07-25