Глава 3 РОД II ПОЛ

Основные понятия:

род и пол (секс¹), половая и родовая идентичности,

маскулинность, фемининность, андрогенность, сексизм,

гетеросексизм

ПОЛ И РОД²

Пол — понятие биологическое, а род — культурное, социальное. Пол определяется при рождении ребенка по его физическим признакам.

45 английском языке слово «sex» имеет два значения: пол (как биологическое понятие) и половые отношения. Слово «секс» в соци­алистической идеологии и пропаганде понималось как некое разврат­ное, грязное действие, присущее загнивающему капитализму, поэтому в печати на слова «секс», «сексуальный» в отношении советской действительности было наложено табу. Некоторые помнят, наверное, советско-американские телемосты периода начала гласности в середине 80-х годов. В одном из них, посвященном положению женщин в обеих странах, американский ведущий Фил Донахью поинтересовался, как обстоит дело с сексом у советских женщин. Одна из участниц, кстати, мать троих детей, возмущенно заявила, что «у нас секса нет» (имея в виду советскую трактовку этого слова), на что Донахью иронично заметил: «А как же у вас появились дети?» Сегодня в русском языке слово «секс» приобрело одно из значений английского — половая связь, половые отношения.

²В некоторых отечественных социальных науках используется термин «тендер», который является калькой с английского слова «gender», что в переводе на русский язык обозначает род, поэтому автор не видит особой необходимости вводить в научный оборот слово «тендер». Кстати, если скалькировать слово «тендер» снова в англий­ский, то получается слово «гусак» (с небольшой фонетической издер­жкой). Что касается языкового выражения родового понятия, то в русском языке кроме женского и мужского рода есть еще и средний, поэтому для описания индивидов, не подпадающих под поведенческую категорию мужского или женского рода, можно использовать средний род (так, кстати, иногда в шутку и говорят о людях с неярко выраженной маскулинностью или фемининностыо).

Гораздо чаще люди, прежде всего родители, учителя, сами дети имеют дело с определением родовой идентичности. Вокруг него больше всего неясностей и споров, ибо родовые характеристики являются социально построенными понятиями, концептами, конструктами. Трудности в дискуссиях часто заключаются в том, что женщин отождествляют с природой, с тем, что им дано от природы (возможность рожать), а мужчин — с культу­рой, которая контролирует природу. Люди порой забывают, что в матриархальных общинах контроль и власть принадлежали, а кое-где и сегодня принадлежат женщине.

Многие родовые признаки, приписываемые полам, определяют различия в их социально-экономических статусах: в большинстве стран мужчины имеют более высокий престиж, который выражается в заработной плате (за один и тот же объем работы мужчины полу­чают иногда больше, чем женщины), в занимаемых должностях (ключевые позиции — в политике, армии, судах — принадлежат в основном мужчинам), в отсут­ствии должного вознаграждения женщинам за домаш­ний труд и уход за детьми. Конечно, дискриминация полов может иметь форму улицы с двусторонним дви­жением: дискриминируют и женщины мужчин, напри­мер, женщина-президент компании отдает предпочтение представительницам своего пола при приеме на работу, дискриминируя претендентов-мужчин. Общество также дискриминирует мужчин при разводах, если суды ста­новятся на сторону женщин исключительно в силу их биологической принадлежности.

Дискриминационное отношение к женщинам имело место в советский период, хотя официальная идеология приписывала неравноправные отношения между полами только капитализму, но коммунист-муж так же дискри­минировал жену, как и капиталист-муж или феодал-муж. Исследования (Котовская М.Г., Шалыгина Н.В., 1997) свидетельствуют о том, что переход России от тоталитаризма к демократии сопровождается усилением дискриминации женщины. Как отмечает депутат Госу­дарственной Думы Е. Лахова (1998), «в обществе до сих пор живуч стереотип, согласно которому муж в семье — главный кормилец, а жена — хранительница домашнего очага. И прежде реальность в этот стереотип не всегда укладывалась. Нынче же 10 процентов мужчин могут в полном объеме обеспечить свои семьи. Сегодня на долю женщины ложится роль и хранительницы, и добытчи­цы, и кормилицы. И это при том, что ее зарплата со­ставляет сейчас в среднем лишь 45—50 процентов от уровня оплаты труда мужчин (в советские времена дис­криминация в этой сфере держалась на планке 70 про­центов)».

Внедрение стереотипированных женских ролей в сознание девочек отражает определенное ментальное состояние, существующее в российских семьях, в кото­рых, как отмечает та же Е.Ф. Лахова (1997, с. 17—16), «специфика требований, предъявляемых сейчас к супругу, определяется столкновением двух противоположных подходов — глубоким проникновением в сознание людей идей равноправия мужчин и женщин в семье и обществе, с одной стороны, и давлением традиционных стереоти­пов мужа-кормильца и жены-хранительницы домашнего очага — с другой....Сегодняшний стереотипы поведения мужа и жены непоследовательны и противоречивы. Они представляют собой конгломерат традиционных и эгали­тарных взглядов. Можно предположить, что в системе представлений людей о браке и семье этот комплекс относится к числу консервативных, наименее гибких, трудно поддающихся изменению. Тем не менее сдвиги в направлении эгалитарных требований, предъявляемых к каждому из супругов, налицо».

Сегодня идеалом многих молодых россиянок явля­ется деловая женщина, которая и «коня на скаку оста­новит» (маскулинная черта), и одевается «от Зайцева или Юдашкина». Исследование российских девушек возрастной категории от 15 до 25 лет, проведенное М.Г. Котовской и Н.В. Шалыгиной (1997, с. 137), показыва­ет, что современные девушки отдают предпочтение та­ким качествам в женщине, как «независимость и само­стоятельность в принятии решений, активность и честолюбие, развитие чувства соперничества и стремление к лидерству, четко сформированные жизненные установ­ки». Они отказываются от традиционного стереотипа женского поведения и «не связывают свое ожидаемое будущее, скажем, с такой перманентной функцией рос­сийских женщин, как приготовление еды в семье, покупка продуктов, не терзают себя... вопросами типа: «Чем я буду кормить сегодня мужа?» (с. 140) Многие отмечают, что хотят реализовать себя творчески в про­цессе построения своей карьеры, не пользуясь «своими природными женскими качествами» (с. 139). Приобре­тая маскулинные черты, они вместе с тем не желают «ни при каких обстоятельствах жертвовать своей женствен­ностью» (там же).

ПОЛОВАЯ И РОДОВАЯ ИДЕНТИЧНОСТИ

Большинство людей полагают, что их родовая идентичность согласуется с их половой (биологической) иден­тичностью. Стереотипирование детей по их половой принадлежности начинается в семье с первого дня рож­дения: о девочках с умилением говорят: «Какая маленькая, миленькая, красивенькая, симпомпонистая!», а о мальчике — с наигранной строгостью: «Какой большой и сильный крепыш!» Процесс социализации по половым признакам продолжается и дальше: в яслях, детском саду, школе. К шести-семи годам дети в основном знают, чем отличаются девочки от мальчиков и какой тип поведения ожидают от них взрослые. В этом возрасте они уже освоили социальные роли, предписываемые им обществом.

В большинстве своем члены общества ожидают, что в соответствии с этими ролями и родовая идентичность как совокупность поведенческих черт человека у муж­чин будет маскулинная, а у женщин фемининная, как это и было на протяжении веков. Согласно консерватив­ной классификации такие черты, как жесткость, сила, твердость, агрессивность, самостоятельность, авантю­ризм, воинственность, логичность, отсутствие эмоций, немногословность традиционно составляли маскулин­ность и приписывались мужчинам, в то время как мягкость, покладистость, чувствительность, зависимость, слабость, гибкость, нелогичность, эмоциональность, бол­тливость считались чисто фемининными чертами и пред­писывались женщинам. Дети соответственно воспитыва­лись согласно этим стереотипам и сами воспринимали, а многие и воспринимают сегодня мир через традицион­ные «родовые очки». Если мальчик плакал, ему говори­ли: «Ты что ревешь, как девчонка», ибо «скупая муж­ская слеза» как, например, в недавнем советском про­шлом, допускалась у мужчин лишь в фильмах о рево­люционерах, разведчик ах-штирлицах и военных. Слезы считались «красноречием женщин». Как будто умение девушки справляться с тяжелой эмоциональной ситуа­цией без слез делает ее менее женственной. И если жена не плачет на похоронах мужа, то почему-то считается, что она его не любила, и о такой женщине могут осуж­дающе сказать: «Ты смотри, даже и слезу не пророни­ла». Мальчику, который много говорит, некоторые ро­дители делают замечание: «Много болтаешь, как девчон­ка». Родо-гтоловой стереотип влиял и на одежду, разде­ляя ее на мужскую и женскую. Советская женщина в 70-е годы, не говоря о более раннем периоде, рисковала услышать беспардонный упрек в свой адрес на улице: «Во, вырядилась, как мужик». На работе ее могли осудить за брюки, а в школе — за «нарушение школьной формы» девушку могли отправить домой, да еще и родителей вызвать.

С позиции культурного плюрализма такое традиционное родо-половое разделение квалифицируется как дискриминационное и расистское, потому что понятия маскулинности и фемининности эволюционировали со временем, как и те факторы, которые их определяли. Например, изменилось отношение к спорту. Еще недав­но хоккей и футбол считались чисто мужскими видами спорта, а сегодня футболистки и хоккеистки выступают на мировых первенствах. Некоторым мужчинам не нра­вится, что девушки занимаются «мужскими» видамиспорта: они считают, что девушка при этом теряет женственность; другие же полагают, что демократия именно и состоит в толерантности, принятии и уважении спортивных вкусов и предпочтений женщин. И если девушке нравится заниматься тяжелой атлетикой, то это ее личное дело, ее личный выбор.

Классификация родовых черт на маскулинность и фемининность была вызвана разделением человеческого труда, однако сегодняшнее содержание трудовой деятельности человека стало иным: сократилась доля грубой физической силы и увеличилась доля умственных операций. Появилось много профессий, которые требуют от работника и тех и других черт: например, толковый бизнесмен в зависимости от ситуации должен быть и твердым, как мужчина, и гибким, как женщина (пос­леднее всегда являлось достоинством дипломатов, одна­ко их не обвиняли в женоподобии); женщине — члену Государственной Думы нужны как самостоятельность, так и умение функционировать в ситуации, когда она зависима от своих избирателей. Малоразговорчивый мужчина, а немногословность традиционно считалась мужской чертой, занимающийся политикой, сегодня может иметь мало шансов сделать хорошую политичес­кую карьеру. Во всяком случае, президентом страны ему точно не стать. Экономические, политические, социальные и бытовые изменения в мире, произо­шедшие во второй половине уходящего века, обусло­вили необходимость сочетания маскулинных и фемининных черт, в результате чего получил развитие новый тип человека — андрогенный.

Андрогенность в переводе с древнегреческого обозначает «мужчина-женщина»: «андро» — мужской, «ген» — женский. Андрогенный человек умеет выбирать необходимые черты поведения, которые лучше всего под­ходят к конкретной ситуации. Андрогенные мужчины и женщины, как показывают исследования С. Бэма (1984), более самостоятельны и чаще достигают успеха в жизни. Социологический опрос женщин, занимающих должно­сти высокого ранга в области бизнеса (Энн Моррисон Рэнделл Уат и Эллен Вон Велчор, 1987), свидетельству­ет, что они сами характеризуют себя, а также характери­зуются другими как «твердые в своих решениях», как женщины, к оторые «не боятся рисковать», «при­нимают на себя ответственность», «амбициозны». Эти черты традиционно были частью маскулинного стерео­типа. Андрогенный отец умеет разделить свое внимание между сыном и дочкой, знает и читает о физиологи­ческом развитии девушек, умеет найти правильную линию поведения, чтобы помочь ей. Между ним и дочерью нет чисто «мужских» или чисто «женских» тем.

Идеалом мультикультурной воспитанности являет­ся восприятие человека человеком на основе того, какой он есть, а не на основе его родовой принадлежности. При выборе методов обучения и воспитания родителям и учителям необходимо исходить скорее из конкретных особенностей каждого ученика, а не его родовых харак­теристик. Исследования ученых, например, американс­кого психолога Л.К. Ламке, говорят о том, что у школь­ников младших классов андрогенных характеристик меньше в силу того, что детей этого возраста больше и чаще стереотипируют с чисто маскулинной или феми­нинной идентичностью как дома, так и в школе. Однако среди старшеклассников андрогенных личностей выяв­лено от 25 до 35 процентов. Причем больше среди них девушек. Их самооценка гораздо выше и отношения со сверстниками складываются лучше, нежели у тех деву­шек, которые обладают традиционными фемининными чертами. Учитель может способствовать развитию анд-рогенности у школьников, поощряя девочек к соревно­ванию, проявлению твердости, занятию руководящих должностей в ученическом самоуправлении, а мальчи­ков — быть чуткими к эмоциям и чувствам других, к выбору занятий, связанных с ведением домашнего хо­зяйства. Мальчики, которые видят, как их отцы меняют ползунки или купают их младших братьев и сестер, вырастают с более гибким восприятием поло-родовых ролей и бывают лучшими отцами, чем те, ктовоспитывался в семье с жестким традиционным разде­лением ролей.

Восприятие родовой идентичности индивида зависит также от его этнической принадлежности, от того, что ожидают члены этнокультурной группы от мужчины и женщины, какую роль в социально-трудовой деятельно­сти им отводят. Это хорошо показано в книге А.К. Бабурина и И.С. Кона «Этнические стереотипы мужско­го и женского поведения» (1991). Женщины продолжают испытывать дискриминацию, давление и угнетение в этнических группах, где им традиционно отводят пас­сивную роль по отношению к мужчинам. Так, и сегодня в дагестанской семье девушка не всегда имеет право выбирать будущего мужа.

Хотя по всем законам Российской Федерации жен­щины имеют равные права с мужчинами и подавляющее большинство населения придерживается на словах де­мократического идеала о равных возможностях во всем, стереотипы о родо-половых ролях, о маскулинности и фемининности остаются мощным сдерживающим фактором на пути женщин к истинному равноправию с мужчинами.

Мультикультурное образование не ставит своей целью заставить учеников принять ту или иную точку зрения о формах мужского, женского или андрогенного поведения, маскулинной или фемининной идентичнос-тей, как иногда неверно трактуют его оппоненты. Оно исходит из того, что эти явления существуют и эволю­ционируют вместе с человеческой цивилизацией. Муль­тикультурное образование базируется на результатах исследований в таких областях, как генетика, медицина, психология, социология и психиатрия, и стремится показать школьникам (естественно, сообразуясь с прин­ципом возрастного подхода), что существуют разные точки зрения по этим вопросам.

СЕКСИЗМ

Сексизм — это расистский взгляд и расистское отношение к школьнику или учителю, основанные на их половой принадлежности. Он имеет разные проявления. Одно из них — одностороннее представление полов в учебниках. Если, например, в учебнике по математике не представлены женщины математики, программисты, бухгалтеры, то исподволь в сознании детей закрепляется стереотип о том, что математика — не женское дело.

Автор провел анализ семи российских учебников с позиции мультикультуризма и выявил наличие в них сексизма. Так, в учебнике «Алгебра» под редакцией С.А. Теляковского для 7-го класса (издательство Просве­щение, 1993) нет ни одной фотографии женщины, то же — в учебнике «Физика» под редакцией А.В. Перыш-кина и Н.А. Родиной для 7-го класса (Просвещение, 1995). Единственно, что есть «женского» в данном учеб­нике, — это, как ни парадоксально, один из его авторов. В учебнике тех же авторов для 8-го класса (Просвеще­ние, 1993) уже встречается три женских лица: одна женщина изображена в традиционной роли домохозяй­ки, стоящей у холодильника; другая — работницы пар­ника и третья стоит у параболлической антенны. Нет ничего «женского» и в учебнике «Химия» под редакцией Г.Е. Рудзитиса и Ф.Г. Фельдмана для 10-го класса (Просвещение, 1993). Нет ни одного имени или изобра­жения женщины в учебнике «Геометрия» (авторы — А.Д. Александров, А.Л. Вернер, В.И. Рыжик. — Просве­щение, 1991). В учебной хрестоматии по литературе для 6-го класса (автор-составитель В.П. Полухина. Просвещение, 1992) из 30 представленных писателей и поэтов лишь две женщины — Анна Ахматова с небольшим стихотворением «Перед весной бывают дни такие...» и Астрид Линдгрен. Монокультурен и учебник «Биология» под редакцией Ю.И. Полянского (Просвещение, 1992).

С некоторой натяжкой можно назвать мультикуль-турным «Букварь», составленный В.Г. Горецким, В.А. Кирюшкиным и А.Ф. Шанько (Просвещение, 1991). Примерами эгалитарного изображения являются такие визуальные тексты: папа и дочка работают в поле, мальчики и девочки вместе убирают классную комнату, кормят птиц, делают зарядку, строят скворечник. Однако в большинстве визуальных текстов дети и взрос­лые представлены в традиционных стереотипных ролях. Женщины — в роли матери и жены: носят фартуки, накрывают на стол, завязывают своим детям шарфы. Девочки, тоже в фартуках, купают кукол, укладывают их спать, играют с ними, пекут пироги (сказка «Ма­шенька и медведь»), шьют, плачут, кормят уток, поли­вают цветы. Бабушки вяжут. Мужчины и мальчики — читают книги, смотрят телевизор, водят машину и трактор, играют в футбол и хоккей, скачут на лоша­дях, возятся с техникой. Мужчины — строители, воины-ветераны, матросы, пограничники, кузнецы, космонавт (Гагарин), политик (Ленин). Такое представление полов многокультурным образованием квалифицируется как расистское стереотипирование и дискриминация.

Автор далек от того, чтобы подозревать авторов учебников в сознательном расизме. Причина заключает­ся, по всей видимости, в том, что проблема «скрытого» или «мягкого» расизма еще не осознана многими в России и перечисленные авторы, несомненно специалисты в своих областях, находятся в плену прежних традицион­но-консервативных представлений. Таким образом, че­рез учебники школа закрепляет в сознании те стереоти­пы ролей, которые дети видят дома, по телевидению, в книгах и т.д. Иногда такие учебники, наоборот, разру­шают эгалитарность, которую дети видят дома. Есть же семьи, в которых отцы купают детей, готовят еду, сти­рают, заплетают косы дочкам, а мамы пишут книги, диссертации, чинят приборы. При этом папы остаются мужественными, а мамы — женственными. Исподволь также внедряется идея превосходства культуры, пред­ставленной в учебнике, над другой — не правильной, не отраженной в его содержании.

Дети часто видят стереотипирование в российском обществе, например, изображение женщин на непрес­тижных работах. «Мягкая» дискриминация находит отражение и в языке. Автор не встречал объявления о приеме на работу, в котором было бы написано: «Требуется посудомой», однако всегда — «Требуется посудомойка».

Наблюдается стереотипирование и в отношении физической силы. Например, можно часто слышать: «Мальчики не должны обижать девочек». А что — они должны обижать мальчиков, взрослых, стариков? Пра­вильнее научить ребенка понимать, что никто никого не должен обижать. Другой стереотип, который можно услышать: «Девочки не дерутся», предполагает импли­цитно, что дерутся мальчики. В этом случае также гуманнее объяснить детям, что драка не лучший способ разрешения конфликтов, и дерется тот, кто не знает, как рационально разрешить проблему. То же самое можно сказать о стереотипах «Так девочки еебя на людях не ведут», «Так мальчики себя на людях не ведут», ибо нормы поведения, законы, регламентирующие поведение человека в обществе, не адресованы отдельно мужчинам и женщинам: перед законом все равны. Когда нужно что-то нести, учитель может сказать: «Кто из мальчиков может помочь?» вместо обращения ко всем ученикам: «Кто хочет помочь?» (речь, естественно, не идет о не­подъемных тяжестях). Или: разбиваясь во время урока на группы, мальчики могут захватить лидерство. Если учитель не обратит на это внимание, то у девочек может развиться психология подчинения, зависимости от реше­ния мальчиков. Если девочка скажет: «Я не хочу учить математику, я ничего в ней не понимаю», а учитель промолчит, то это усилит самостереотипирование, само­сегрегацию и самоподавление девочки, что, к сожале­нию, отражает существующие в обществе взгляды на математические способности девочек.

Исследования, проведенные в ряде стран мира, показывают — девочки дискриминируются в школе больше и чаще, чем мальчики. И Россия не является, пожалуй, исключением. Не все учителя отдают себе отчет в том, что существует так называемая «мягкая дискри­минация», которая именуется еще «скрытым содержани­ем образования». Об этом справедливо так много сейчас пишут. Без учета «скрытого» содержания образования нельзя осуществлять полноценное «открытое» содержа­ние, заключенное в учебных планах, учебниках и в тех материалах, которые учитель приносит на уроки; нельзя сформировать эгалитарное, демократическое отношение между полами. В «скрытое» содержание входят: учеб­ный климат в классе; взаимоотношения между учителем и учеником; между самими учениками; уровень конф­ликтности и толерантности; наличие любимчиков и от­верженных; высокая или низкая самооценка ученика и много других компонентов.

«Скрытый» сексизм может иметь различные прояв­ления. Например, согласно результатам исследований американских педагогов (Садкер М., Садкер Д. Чест­ность не получается: как американские школы обманы­вают девочек, 1994) учителя (как мужчины, так и женщины) на уроках математики и естественнонаучного цикла предметов чаще спрашивают мальчиков, чаще поддерживают визуальный и вербальный контакт также с мальчиками; их же при выполнении совместного за­дания в малых группах чаще назначают руководителя­ми, им же задают более сложные и в большем количестве вопросы. Так, в наблюдаемом ими классе учитель дал задание придумать машину, которая бы двигалась и издавала звук. При демонстрации проекта учитель оп­рашивал мальчиков 31 раз, а девочек — 13.

Наивно было бы полагать, что ученики не замечают сексизма и не реагируют на него. Уэнди Бинкли и Аманда Крисп, учителя одной из элементарных школ Америки, справедливо полагают, что «у детей рано проявляется понимание справедливости. Справедливые учителя со­здают обстановку справедливости в классе и тем самым готовят справедливых граждан». Дочь автора, будучи недавно школьницей, неоднократно задавала вопрос: «Ну почему мальчиков спрашивают чаще, чем нас? Ведь учитель должен спрашивать не по тому, кто ты — мальчик или девочка, а потому, кто что знает и умеет делать». И она права. Подобное дискриминационное от­ношение вызвано устойчивыми представлениями о том, что девочки меньше разбираются в физике, химии, ма­тематике, чем мальчики. Сексизм приводит к тому, что некоторые девочки начинают до смерти бояться этих

предметов, у них появляется неуверенность в себе, они становятся стеснительными, робкими, не желают и не умеют высказывать свое мнение. Садкеры приводят пример сексизма в школе, который касается спорта. На «женские» виды спорта в школах выделяется гораздо меньше денег, чем на «мужские». Это — так называе­мый институционный расизм, который отражает тради­ционную стереотипность о разделении профессий, ви­дов спорта и других видов человеческой деятельно­сти по половому признаку.

У сторонников дискриминации девочек есть веские, с их точки зрения, аргументы. Тот факт, что по мате­матике в начальных классах девочки имеют успевае­мость чуть лучше, чем мальчики, но к концу средней школы отстают от них, они объясняют «затуханием» математических способностей у девочек и потерей инте­реса к точным наукам. Однако большинство исследова­телей не согласны с такими выводами и объясняют этот феномен «мягкой» дискриминацией со стороны учителей и соответствующей социализацией.

Учителя больше общаются с мальчиками: задают им вопросы, комментируют и корректируют их ответы. Мальчиков чаще хвалят за хорошую учебу, а девочек — за хорошее поведение и прилежание. Некоторые девочки привыкают к мысли, что молчать — это хорошо, зада­вать вопросы — плохо. Справедливости ради следует отметить, что хорошо успевающие девочки получают столько же внимания, сколько и мальчики, однако исследования показывают, что в целом представительни­цы прекрасного пола получают его меньше.

Сексизм проявляется и в том, что иногда учителя ориентируют девочек на те профессии, где женщины составляют большинство, например, медсестры, учителя.

Больше подвергаются дискриминации женщины и девочки в сельской местности и в маленьких городах, меньше — в крупных.

Если учитель знает о возможных путях стереотипирования ролей, он может избежать сексизма и будет создавать равные возможности в учебе для обоих полов.

Сексизм проявляется и по отношению к мальчикам. Врач Ирина Соковня в журнале «Директор школы» (1993, № 2, 39) дает «педагогические» советы учителям о том, что требовать от «крепкого, здорового парнишки», чтобы «он с девичьей аккуратностью протирал листочки фику­са, — значит унижать его мужское достоинство». Вряд ли можно согласиться с таким стереотипированием, ведущим к сексизму мужского пола. Возникает ряд вопросов. А с какой аккуратностью — девичьей или мальчишечьей — мальчик должен протирать двигатель родительской машины? Не приведет ли такой подход к тому, что, женившись, «крепкий и здоровый» муж-мужчина откажется помогать своей жене убирать дом или квартиру, полагая, что это унижает «его мужское достоинство»? Не сформируется ли у мальчика представ­ление о том, что делать что-либо аккуратно — значит проявлять фемининность, «быть девчонкой», а неряшли­во — быть настоящим мужчиной? Ответы на эти воп­росы напрашиваются сами. Аккуратность — она либо есть, либо ее нет, и протирать аккуратно нужно все: и листок фикуса, и машину, и кухонный стол, да и всякую другую вещь. Далее. Разделение видов трудовой деятель­ности на мужские и женские неизменно приводит к дискриминации. И наконец, если аккуратность — сино­ним фемининности, то немцы-мужчины, известные сво­ей аккуратностью, да и все аккуратные мужчины в мире давно потеряли свое «мужское достоинство». Если учи­тель последует совету И. Соковни, то он непременно будет способствовать укреплению сексизма, неравенства и дискриминации. В решении обозначенного вопроса исходной методологической точкой является демократи­ческий принцип права свободного выбора, практичес­кая реализация которого выражается в следующих воз­можных вариантах: а) парнишка может вымыть фикус сам, б) он может вымыть его вместе с девочкой, в) мальчик и девочка могут мыть фикус по очереди, г) дети обсуждают и договариваются о разделении труда при уборке класса, дети решают вопрос голосованием (но если девчонок большинство и у них есть желание дис-криминировать мальчишек, тогда у последних должно быть право апелляции по результатам голосования в высшую инстанцию, например, к классному руководи­телю). Упомянутый врач, она же — автор программы по основам сексологии для 5—6-х классов, принятой Ми­нистерством образования России, стереотипирует уста­ревшее понятие маскулинности, называя ее основные черты: потребность защищать и брать на себя ответ­ственность. В противном случае «искривляется половое самосознание» мальчика, что может привести в будущем к его «психологической импотенции, неспособности к интимной жизни с женщиной, а случается, и к гомосек­суализму — удобней и комфортней ощущать себя суще­ством зависимым, но защищенным» (Соковня И., 1993. С. 40). Учитывая, что подобного стереотипа придержи­ваются и некоторые учителя, следует отметить, что потребность защищать не делится на мужскую и жен­скую: женщина-мать защищает своих детей так же, как и мужчина-отец; в лихую годину мужчины и женщины вместе защищают свою страну. Кроме того, и мужчина, и женщина должны защищать друг друга, каждый доступными ему способами и средствами. Нет ничего предосудительного в том, что некоторые женщины эко­номически защищают своих мужчин (например, муж-ученый полгода, не получает зарплату, а жена работает в частном банке). А если жена — чемпион мира по каратэ, а муж, допустим, скрипач, то нет ничего худого в том, что жена защитит его от случайных хулиганов. Что касается импотенции и других заключений, то добрый критик назовет это личным мнением автора статьи и программы, но никак не научным фактом. Данная точка зрения врача-сексолога приходит в про­тиворечие с ее же выводом в другой статье того же журнала (Соковня И., 1993. С. 22), относящимся, правда, к учителю, но имеющим определенное отно­шение и к школьнику: «В нашем быстроменяющемся мире понятия «нравственно—безнравственно», «мораль­но—аморально», чрезвычайно размыты. Не стоит поэто­му возводить строгие рамки и вокруг личной жизни учителей. Каждый из них волен жить так, как считает нужным».

Интересную работу по преодолению сексизма и развитию эгалитарного сознания проводят педагоги во многих странах мира, в частности, в некоторых штатах США для школьников проводятся семинары, вводятся элективные предметы о вкладе женщин в развитие литературы, науки и т.д. Кое-где стали вновь вводить раздельное обучение, хотя серьезных различий в успе­хах мальчиков и девочек при этом не было обнаружено. Исключением, пожалуй, являются 7—8-е классы, где девочки чувствуют себя увереннее на уроках математи­ки, а мальчики — на уроках литературы, особенно когда изучают поэзию.

В последние годы внимание российских средств массовой информации приковано к проблеме сексуаль­ного домогательства, приставания или посягательства (Дьяченко АЛ. и Цымбал Е.И., 1997), которая является частью проблемы сексизма. Однако школы мало что делают по ее практическому решению, поэтому обратим­ся к опыту других стран. В США, например, почти во всех школах, на предприятиях и в учреждениях страны законы и положения о правилах поведения и наказани­ях за сексуальное приставание вывешены на доске объяв­лений. В «Руководствах для ученика и родителей», которые получают родители и школьники накануне учебного года, излагается политика местного школьного совета, направленная на предотвращение случаев сексу­ального домогательства в школе.

Безусловно, речь идет не о том, что американские мужчины стали вдруг испытывать сексуальный голод и поэтому пристают к женщинам, а о защите прав жен­щины, о переводе ее из подчиненного положения (объек­та домогательства) в положение, равное с мужчиной. В пособии «Флирт или оскорбление», подготовленном Национальной Ассоциацией Образования в 1994 году для школьников 6—12-х классов (включая и мальчиков, потому что они тоже могут быть объектом сексуального домогательства), определены формы сексуального уни- жения, домогательства и приставания: прикоснуться к чужому телу, взять за интимные места тела, загнать кого-то в угол, показывать картинки сексуального содер­жания, писать сексуальные граффити, пристально смот­реть на тело, посылать сексуальные записки, распрост­ранять сексуальные слухи, рассказывать сексуальные анекдоты, делать многозначительные сексуальные наме­ки и жесты, насильно целовать, насиловать. В 1998 году педагогическая газета «Эдьюкейшн Уик» писала, что в средней школе города Амхерст (штат Массачусетс) 16-летний юноша подошел к девушке, стал рядом и начал напевать известную песенку «Мне нравятся большие попки...». Десятиклассница пожаловалась директору на сексуальное приставание. Юношу отстранили от занятий на 10 дней. Теперь он больше эту песню не поет. Во всяком случае, в присутствии девушек.

Понимая, какую моральную и психическую травму наносит сексуальное домогательство, многокультурный учитель будет внимателен к своим действиям и словам, осторожен в проявлении своих чувств по отношению к школьникам. Такой учитель обязательно познакомит учащихся с «Декларацией об искоренении насилия в отношении женщин», принятой Генеральной ассамблеей ООН в 1993 году, и с законами Российской Федерации по этому вопросу.

Сторонники традиционных взглядов внушают своим дочерям, что главное в жизни женщины не учеба, со­циальная деятельность и развитие интеллектуальных способностей и интересов, а удачное замужество. Такие установки психологически настраивают девочек на «охо­ту» за мужьями, снижают их мотивацию к самосовер­шенствованию и в результате приводят к неравенству в семье. Иногда этот стереотип подкрепляется и в школе, если учитель является сторонником разделения ролей на мужские и женские.

Таким образом, становится вполне очевидной необ­ходимость десегрегации ролей, преодоления существую­щих стереотипов о традиционной маскулинности и фе-мининности, о способностях девочек и мальчиков; пре-доставления ученикам права выбора поведения, исходя из родовой идентичности.

Уроки по физкультуре должны быть интегрирован­ными в половом отношении, то есть нельзя, например, разделять школьников в команды по признаку пола за исключением тех видов спорта, которые требуют непос­редственного физического контакта (борьбе).

Школьников необходимо учить воспринимать раци­онально половые стереотипы, которые могут использо­ваться людьми для достижения эгоистических целей. Например, расхож стереотип о том, что женщинам нужны комплименты. Во-первых, доброе слово, скажем, не только женщине приятно (персонаж в одном из фильмов уточнял: «...и кошке приятно»). Во-вторых, всегда необходимо реагировать на комплименты не импульсивно-эмоционально, а рационально, стараясь определить, не скрывается ли за комплиментом желание получить определенную выгоду: поцелуй, хорошую оцен­ку, подпись начальника или власть над человеком.

К сожалению, закреплению сексизма, стереотипов о женском поведении во многом способствуют средства массовой информации. Так, телевизионная реклама на­вязывает идею о том, что у женщины «единственной доступной ей формой капитала остается (как это было и в XIX в.)... красота» (Туркина О.В., 1997. С. 407). Пожалуй, с этим трудно не согласиться, поэтому мно­гокультурный учитель не оставит эту проблему без внимания и включит в содержание своей работы при­емы, помогающие школьникам, особенно девушкам, противостоять навязываемым стереотипам.

Нельзя не согласиться с мнением вице-президента Ассоциации гинекологов-ювенологов России И. Соковни о том, что в половом образовании для учителей «главное — преодолеть собственное ханжество... Каждый педагог должен не просто знать, что такое гомосексуализм, проституция, венерические заболевания, изнасилование, противозачаточные средства, аборт и так далее, но обя­зан грамотно и спокойно обсуждать эти понятия на классных часах» (Соковня И., 1993. С. 40).

ГЕТБРОСЕКСИЗМ (ГОМОФОБИЯ)

Гетеросексизм, или гомофобия, как разновидность расизма проявляется в ненависти и дискриминации людей, имеющих альтернативное сексуальное развитие и называемых сегодня в российском обществе сексуальны­ми меньшинствами. К ним относятся гомосексуалы (лес­биянки, геи, транссексуалы, трансродовые), а также бисексуалы.

Никакой статистики в отношении сексуальных меньшинств в Советском Союзе не велось, поэтому при­ходится ссылаться на социологические исследования, проведенные в демократических странах, согласно ко­торым (см., например, Урибе В., Харбек К., 1992) их количество составляет приблизительно от 5 до 10% от всего населения Земли. Значит, можно предположить, что в России с населением 147 миллионов человек на­считывается от 7 до 14 миллионов гомосексуалов и бисексуалов, что превышает количественный состав многих этнических групп вместе взятых, поэтому мно­гокультурное образование не может игнорировать такую большую группу.

В советский период существования сексуальных меньшинств официально замалчивалось. Советский на­род, согласно коммунистической идеологии, занимался построением светлого будущего, классовой борьбой, поэтому ничего «такого» в сексуальной жизни людей быть не могло. В «равноправном» социалистическом обществе считалось, что гомосексуализм принадлежит области медицины, психиатрии и судебных органов, и рассматривался как грех, болезнь, позор или преступле­ние. Институционная гомофобия, существующая в совет­ский период в виде репрессивных законов, положений и инструкций, грозящих геям, лесбиянкам и бисексу­алам тюремным заключением, автоматическим уволь­нением с работы, исключением из партии или ком­сомола, лишилась сегодня законодательной основы, но как явление — не исчезла. В российском обществе про­должает доминировать культурная гомофобия или гете-росексизм, проявляющийся в избиениях, оскорблениях, дискриминации при приеме на работу, выборе места жительства теми людьми, чья ориентация отличается от доминирующей. Общество продолжает подвергать их остракизму, навешивая на них ярлыки («педик», «пидарас», «розовая» и т.д.), не принимает их в свою среду.

Замалчивать, притворяться, что общество не знает о существовании геев, в современном мире, по крайней мере, наивно, а может быть, и опасно, так как такая позиция рано или поздно приводит к проявлению расиз­ма вначале по отношению к ним, а затем и к другим группам лиц. Так действовал, как уже отмечалось ранее, немецкий фашизм, истребляя по очереди коммунистов, гомосексуалов, евреев, цыган, славян. Вот почему мно­гокультурное образование выступает против исключения какой-либо культурной группы из поля изучения.

Незнание альтернативных сексуальных ориентации приводит к проблемам в семье, школе и — еще в боль­шей степени — ко внутренним конфликтам людей, принадлежащим к этой группе. Следует отметить, что во многих семьях родители знают или догадываются об альтернативной сексуальной ориентации сына или доче­ри, но не умеют правильно построить свои отношения. В результате появляется непонимание между родителя­ми и детьми, которое может привести к конфликту и даже расторжению семейных уз. В связи с этим важно понять, что родители и родственники геев тоже нужда­ются в просвещении, ибо, не понимая и не принимая их сексуальной идентичности, они иногда избивают их, выгоняют из дома, отказываются от них, но тем не менее они не избавляются от вопросов «Почему?», «Что де­лать?», «Что это такое?».

Россия последовала примеру других цивилизован­ных государств и отменила законы, запрещающие одно-половые отношения, основанные на взаимности. Со вступ­лением России на демократический путь развития и с признанием на законодательном уровне за сексуальны­ми меньшинствами права на существование появилась необходимость понять явление гомосексуальности. Мно­гочисленные исследования, проведенные как в России, так и в других странах, свидетельствуют о том, что гомофобия появляется и распространяется из-за незна­ния истины о происхождении этого явления, а человек часто боится неизвестного. Иррациональная боязнь людей с альтернативной сексуальной ориентацией вызывает чув­ство отвращения, тревоги и злости, которые приводят к желанию оскорбить этих людей. Вот почему так важно дать точные и верные знания по этим, во многом спорным, воп­росам без предубеждения и излишней эмоциональности.

Многокультурное образование исходит в своих тео­ретико-педагогических и методических конструкциях из научных данных биологии, социологии, психиатрии, генетики. Согласно исследованиям, сексуальная ориен­тация, заложенная в индивиде, проявляется к 5—6 годам и не является результатом влияния друзей, улицы или свободной прессы. Психиатры не находят психических расстройств у людей с альтернативной сексуальной ори­ентацией. Генетики приводят данные о мутации хромо­сом под воздействием материнских гормонов, создающей предрасположенность человека к тому, что, например, «у существа, изначально запрограммированного приро­дой мальчиком, начнут появляться половые признаки девочки, хотя половые железы останутся мужскими» (Соковня И., 1993. С. 2, 36). Зоологи подтверждают наличие однополовых отношений среди животных (впол­не очевидно, что это явление нельзя объяснить пресы­щенностью животных — не объелись же они травой). Социологи и юристы отмечают, что гомосексуалы совер­шают преступления в виде совращений и изнасилований не чаще, чем гетеросексуалы.

Неспециалисты, ведя беседы и дискуссии на эти темы, оперируют словами «норма», «нормальный», «не­нормальный», однако сами специалисты (за исключени­ем, пожалуй, существующих в условиях тоталитаризма идеологических предписаний и ограничений) всегда ос­торожны в оценках «стандарта», «нормы» и предпочи­тают говорить языком предположений.

Отсутствие нужной и правильной информации, консультационных служб (психологической и психиат­рической), помощи со стороны учителей и родителей приводят молодых людей, неспособных объяснить свою нестандартность, к закомплексованности, у них возни­кает чувство вины и стыда. Так, в США, например, именно среди этой категории молодежи отмечается рост числа самоубийств.

Человек может сторониться лесбиянки или гея, а иногда громче других осуждать их, чтобы окружающие его самого не заподозрили в гомосексуальности. В этом случае, как свидетельствуют исследования, у такого человека имеется скрытая гомосексуальность, которую он не осознает или осознает, но пытается скрывать, что приводит к сильному внутреннему конфликту с са­мим собой.

Многие учителя признают, что не знают, как реа­гировать на учеников с альтернативной сексуальной ориентацией (ведь порог легитимности в России — 14 лет), как помочь им разобраться в себе, как помочь остальным (натуралам) правильно построить отношения и общение с ними.

Откровенный и тактичный разговор об альтернатив­ной половой ориентации необходим подросткам, достиг­шим 14-летнего возраста (а может быть, и раньше, ибо сегодня дети узнают об этом из средств массовой инфор­мации и разговоров с друзьями задолго до достижения этого возраста). Дети должны знать не только о своей ориентации, но и о том, что среди гомосексуалов, как и среди гетеросексуалов, есть соблазнители и психичес­ки неуравновешенные люди, что связано это не с сек­суальной ориентацией, а с тем воспитанием, которое они получили дома, в школе, в обществе.

Дата добавления: 2015-07-25