Ночь в тоскливом апреле

Я с улыбкой мог дивиться, как глядит мне в душу птица.

Быстро кресло подкатил я против птицы, сел туда:

Прижимаясь к мягкой ткани, развивал я цепь мечтаний

Сны за снами; как в тумане, думал я: "Он жил года..."

Обнаружить себя сидящим на лавочке под косым дождём тёмным-претёмным вечером не очень-то приятно. У меня зуб на зуб не попадал. Голова, казалось, сейчас развалится на части. Обрывки воспоминаний кружили безумный танец в сознании. Последнее, что я помнил - безмятежно падающие крупные хлопья снега на моё уже бесчувственное лицо. Высоко в горах даже весной идёт снег... Потом снежный хаос превратился в нестерпимо белое сияние, сменившееся тьмой и шелестом дождя.

Здесь тоже стояла промозглая ранняя весна. Сырой ветер доносил морские запахи, и я решил, что нахожусь в порту. Вот только – каком... Я сунул озябшие руки в карманы пальто и в левом обнаружил пергаментный свиток, скреплённый золотой булавкой, конец которой венчала роза. Читать свиток под дождём не хотелось, и я положил его обратно в карман, а булавку воткнул в воротник чёрного как эта ночь пальто.

- Эй, парень. Здесь нельзя сидеть. Шёл бы ты подобру-поздорову.

Я поднял глаза и увидел упитанного человека в полицейской форме.

- Где я? - я с трудом разлепил онемевшие губы. - Что это за место?

- Э, да ты ещё и надрался. - Он схватил меня под локоть и грубо поднял с лавки. Меня и правда шатало, как пьяного. - А ну пошли в участок.

Что-то подсказывало, что в участок мне никак нельзя. Я выдернул руку и посмотрел в глаза полицейскому. Они тут же помутнели, будто их залил дождь. Усадив обмякшее грузное тело на лавочку, я зашагал навстречу огням, которые размыто сияли сквозь водяную мглу.

Над дверью первого попавшегося на пути бара синим неоном светился встрёпанный ворон, под птицей размашисто начертали - Raven Bar. Уютное тепло заведения заставило меня зябко вздрогнуть. По спине прокатилась волна дрожи. Я заказал виски и устроился за столиком в дальнем углу, согреваясь и сонно разглядывая ленивые потёки дождя на окне. Потом вспомнил о пергаменте, вытащил его, развернул и тупо уставился в закорючки. Только через некоторое время закорючки выстроились в моём мозге в связный текст.

«Ты пока здесь. Но в полночь откроется портал, и я тебя переброшу на место. Счастливого пути, брат».

Счастливого пути, брат.

Я задумался. Определённо брат у меня был. И даже не один. Братьев у меня было до чёрта. Но вот какой из них написал эту записку... С трудом просыпающаяся память услужливо нарисовала портрет высокого парня, цвет глаз которого мог соперничать с небесной синевой, а цвет волос отливал золотом. Именно это - небо и золото - казалось самым выдающимся в его облике. Губы брата кривила усмешка - ехидная ли, скорбная, или всё вместе. Имя я вспомнить не смог, отчего моя бедная голова разболелась ещё сильней. Я глотнул виски и снова вперил взгляд в дождь.

Я не мог вспомнить даже собственного имени. Зато точно знал, что ненадолго здесь задержусь.

Потому что этот мир - всего лишь зыбкая иллюзия. Иллюзия, в которой я вынужден обитать, словно призрак, не понимая причин. Но, судя по записке, с наступлением полночи я выясню подробности.

- Мистер, вы не будете возражать, если я присяду?

Я обернулся на чуть хрипловатый голос. Напротив меня уже садился мужчина. Тёмные волосы. Светлые глаза. Открытая притягательная улыбка. И взгляд. Внимательный, чуть ироничный и поразительно добрый. Хороший человек. Но явно не мой брат. Я довольно заметно вздохнул.

- Вы кого-то ждёте? Если я мешаю...

- Нет-нет. Не мешаете. Оставайтесь.

Он кивнул. Какое-то время мы молча пили свои дринки, украдкой разглядывая друг друга. Наконец, мужчина сказал:

- У вас такой озабоченный вид, сэр. Могу ли я вам чем-то помочь?

Я покачал головой. Моему случайному собеседнику явно не терпелось поговорить, а мне хотелось размотать нити воспоминаний.

- Вы ничем мне не поможете, мистер...

- Роджер. Зовите меня просто Роджер.

Он протянул руку. Я пожал его крепкую ладонь.

- Ну тогда я... - синяя неоновая птица, одинокая и растрёпанная, вспыхнула в сознании. - Корвин.

Роджер рассмеялся.

- Скажите, Корвин, у вас в роду не было римских полководцев?

Теперь рассмеялся я.

- Откровенно говоря, я мало что помню, кроме того, что родственники у меня всё-таки есть.

- Правда? - он наклонился ко мне ближе. - А что с вами случилось? Временная амнезия?

Я пожал плечами. Кто бы знал, что это такое со мной происходит.

- Знаете что, - сказал Роджер. - Я всё-таки могу вам помочь.

- Как?

- Вообще-то я писатель. Мне интересны люди, а вы мне кажетесь очень интересным человеком, Корвин. В вас определённо есть какая-то тайна, к которой мне, как писателю, хочется прикоснуться. Вдруг, рассказывая свою историю, вы вспомните, что с вами произошло.

Я думал о том же парой минут назад. Этот человек внушал доверие. Он был искренен и действительно хотел помочь. Ну и любопытство глодало его жадную до загадок душу.

- А какой жанр?

- Фантастические истории, - он улыбнулся мне. - Я же говорю, что люблю тайны.

- Тогда, - я улыбнулся ему в ответ, - вам будет легче воспринять всё, что я вам расскажу.

- Несомненно, - его подвижные длинные пальцы вертели стакан.

- Сперва скажите, где я нахожусь?

Он поднял бровь.

- У вас действительно что-то с памятью... Это город Балтимор, штат Мэриленд.

Значит, Соединённые Штаты. Всё там же, только на несколько тысяч миль подальше. Я вздрогнул. Я что, жил в Штатах? Да, жил... Но давно. Ещё до того, как мне выстрелили в сердце, и снег запорошил моё лицо белым. В Америке жил кто-то, кого я должен непременно отыскать и сказать нечто важное, кто-то нужный мне, как дыхание и Свет. Вот только кто? Злая память молчала.

Я потёр подбородок пальцами.

- Даже не знаю, с чего начать, мистер писатель. Потому что своего прошлого я не помню.

- Может, вы королевская особа в изгнании? - В светлых глазах Роджера плыла ирония, и, кажется, он уже начал сочинять свой текст. У писателей часто такое бывает - схватятся за, казалось бы, дурацкую мысль и давай её развивать в историю, которая выйдет совсем не дурацкой, а то и вовсе трагичной.

Но от предположения писателя меня словно током дёрнуло. О, да! Мой статус во всех мирах горел клеймом, затмевая все прочие подробности моей жизни. Я невольно дотронулся до вечно ноющего шрама на шее.

- Да, я ссыльный принц... - эти слова прозвучали как-то беспомощно и не походили на гордую речь королевской особы. - Только я не такой принц, как у вас...

- Как у нас? - зацепился за слова Роджер. - А у вас – это где?

Я шумно выдохнул.

- В настоящем мире.

- То есть, вы хотите сказать, что этот мир – не настоящий? - он обвёл рукой бар и немногочисленных посетителей.

- Он настоящий только для вас. Для меня – это иллюзия. Настоящий мир – почти такой же, как и ваш, но ваш является его точной копией. Отражением.

Роджер задумчиво хмыкнул.

- Оригинальная трактовка солипсизма.

- Считайте это фантастической историей, - улыбнулся я.

Он кивнул, и мы заказали ещё по порции виски. Я чувствовал, что меня развезло от тепла и алкоголя. Я помнил, что моё тело не подвластно хмелю, но здесь оно было очень даже подвластно.

- Итак, вы, Корвин – принц из другого мира, которого зачем-то сослали в наше... эээ... Отражение. А почему? Вы что - преступник?

- Да.

- Надеюсь, вы не маньяк, - рассмеялся Роджер.

- В обоих мирах меня считают даже хуже маньяка.

- Почему?

В глазах писателя, в которые я сейчас смотрел, отразилась глухая тоска.

- Вы верите в дьявола, Роджер?

- Ну, если предположить, что Господь существует, значит, дьяволу тоже есть место в нашем мире... - Он осёкся. - Или в другом мире?

Я усмехнулся:

- Насколько мне известно, в вашем мире нет никого. Ни Бога, ни дьявола, есть лишь их Отражения. Отражения в религиях, литературе, музыке, кинематографе, искажённые вашим восприятием. Впрочем, наш мир тоже не избежал искажений. Копия ничем не хуже.

- Вы говорите страшные вещи, Корвин, - он нервно рассмеялся.

- Я всего лишь рассказываю фантастическую историю.

- О, да... - Роджер рассеянно уставился на свои подрагивающие пальцы. - Вы сказали, что у вас есть родственники...

- Братья.

- Надо полагать, тоже все принцы?

- Да.

- И сколько же вас?

Я задумался. В памяти прыгал какой-то совершенно безумный разброс чисел – от десяти до ста пятидесяти. Остановился на дюжине, что-то говорило – именно эти братья значат куда больше, чем остальные.

- Двенадцать.

- А сестёр у вас нет?

- Нет.

- Жаль, - он побарабанил пальцами по столику. - Итак, двенадцать принцев некоего Настоящего Мира. А как называется ваш мир?

- Так же, как ваш.

- Ну, так неинтересно, - разочарованно протянул он. - Я уж думал это какой-нибудь Авалон...

Я вновь посмотрел на него.

- Придумайте ему название. Это вам по силам, мистер писатель.

Он задумчиво кивнул и бросил взгляд на наручные часы.

- Обязательно придумаю... Прошу извинить, но меня ждут.

Роджер поднялся. Положил на столик деньги, расплатившись за себя и за меня. Перехватив мой протестующий взгляд, сказал:

- Считайте это небольшим гонораром за вашу фантастическую историю. Вы необычный человек, Корвин. Вам бы самому стать писателем.

- Я попробую, - улыбнулся я. - В следующей жизни.

- В другом Отражении?

- Других не бывает.

- Это тоже не интересно. - Он коснулся чуткими пальцами розы на воротнике пальто. - И, знаете, серебро вам подходит больше, чем золото.

Роджер отсалютовал мне и направился к выходу. Я смотрел ему вслед и думал о серебре. О серебряных искрах в серых глазах, и о серебряных прядях в платиновых волосах... Но сейчас я должен встретиться с золотым мальчиком и потребовать от него объяснений.

Я шёл под дождём, куда глаза глядят, пока не наткнулся на высокого человека в белом плаще. Он держал зонт, но капли дождя всё равно запутались в золотистых прядях. Брат протянул мне руку.

- Ну, здравствуй...

Он осторожно взял меня за руку и повёл куда-то, словно ребёнка. Я послушно последовал за ним.

- Надеюсь, ты ни с кем здесь не болтал?

Я пожал плечами.

- Болтал.

- О, Создатель! Ну почему же ты всегда такой несносный? - он раздражённо повёл плечами. - И кто он?

- Писатель. Фантаст.

Брат едва заметно перевёл дыхание.

- Ну хорошо хоть не ушлый репортёришко, надумавший взять интервью у дьявола.

- Да кто бы ему поверил...

- Мало ли тут психов.

Некоторое время мы шли молча. Зонт не спасал нас от косого дождя, и мы вымокли насквозь. Я никак не мог вспомнить ни имени брата, ни своего. Наконец, не выдержал и спросил:

- Слушай, брат, у меня тут немножко память отбило... Как хоть тебя зовут?

Он остановился, повернулся ко мне, нахмурился.

- Я не помню. И давай поторопимся, а то совсем потеряемся в этом мёртвом месте.

- И как зовут меня, ты тоже не помнишь?

- Тебя помню. Рафаэль.

Я попробовал имя на вкус, покатал буквы на языке, но не ощутил ничего. И память всё так же тонула в непроглядном сумраке. Важнее собственного имени мне казалось имя того, кто ждал меня.

- Я должен найти кого-то. Ты знаешь - кого, брат?

- Мы сейчас этим и занимаемся.

Он сложил зонт и поднял голову, устремив взор в небеса, которые закручивались в чёрную воронку, подёрнутую рваной фиолетовой пеленой. Из центра воронки ударил ослепительно-белый луч. Обнявшись, мы вошли в него.

И перед тем, как снова потерять себя, я думал только о серебре.

Дата добавления: 2015-07-19