Когда способности сочувствовать препятствует боль

Невозможно дать другому то, чего нет у нас самих. Точ­но так же, если мы, несмотря на наши усилия, видим, что не способны или не склонны сочувствовать, это обычно означает, что мы сами слишком изголодались по эмпа-тии, чтобы предлагать ее другим. Иногда, если мы от­крыто признаем, что с нами стряслась беда и мы не мо­жем ответить эмпатией, другой человек может прийти к той эмпатии, в которой мы так нуждаемся.

В других обстоятельствах бывает полезно предоста­вить «экстренную инъекцию» эмпатии самим себе, слушая себя с той же степенью присутствия и внима­ния, которые мы предлагаем другим. Бывший генераль­ный секретарь Организации Объединенных Наций Дат Хаммаршельд когда-то сказал: «Чем лучше вы слу­шаете внутренний голос, тем лучше услышите голоса, звучащие снаружи». Если мы достигаем мастерства в предоставлении эмпатии, часто уже через несколько секунд мы ощущаем естественный приток энергии, которая позволяет нам осуществить присутствие для другого человека. Однако если мы не можем этого сде­лать, у нас все еще есть второй выход. Мы можем не­насильственно возмутиться. Я помню, как провел три дня посредником между двумя группировками, истре­блявшими друг друга. Одна группировка звала себя «Черные Египтяне», вторая — «Полиция Восточно­го Сент-Луиса». Счет был 2:1 — в общей сложности трое мертвых за месяц. После трех дней напряженных попыток свести их вместе, чтобы они услышали друг друга и решили свои разногласия, я ехал домой и думал, что больше никогда в жизни не захочу оказаться в эпи­центре конфликта.

Первое, что я увидел, войдя через заднюю дверь, были мои дети, мутузящие друг друга. У меня не было сил отнестись к ним с эмпатией, поэтому я беззлобно возмутился: «Эй, мне чрезвычайно худо! И сию секун­ду я не хочу разбираться с вашей дракой! Я хочу пару часов покоя и тишины!» Мой старший сын, ему тогда было девять, резко остановился, посмотрел на меня и спросил: «Хочешь об этом поговорить?» Если мы в со­стоянии выказать свою боль, никого не обвиняя, даже те, кто сам в затруднении, иногда могут услышать нашу просьбу о помощи. Конечно, я не стал бы кричать: «Да что у вас тут? Разве вы не можете вести себя прилич­но? Я только что пришел домой после очень тяжелого дня!» — или еще каким-либо образом объяснять им, что они ведут себя плохо. Я беззлобно возмутился, при­влекая их внимание к собственной отчаянной потреб­ности унять боль. Если, однако, другая сторона пере­живает чувства не меньшей интенсивности и не может ни услышать нас, ни оставить в покое, остается при­бегнуть к третьему выходу: физически удалить себя из ситуации. Так мы даем себе передышку и возможность обрести эмпатию, которая необходима, чтобы вернуть­ся в другом настроении.

Итоги

Эмпатия — это уважительное понимание пережива­ний других. Вместо предложения эмпатии мы часто поддаемся сильному побуждению начать давать советы, ободрять или вдаваться в объяснения собственной по­зиции или собственных чувств. Эмпатия, однако, при­зывает нас очистить ум и прислушаться к другим всем нашим существом. В ненасильственном общении — независимо от того, какие слова используют другие для самовыражения, — мы просто слышим их наблюдения, чувства, потребности и просьбы. Потом мы при жела­нии можем воспроизвести это, выразив словами наше понимание. Мы остаемся с эмпатией, давая другим воз­можность полностью выразить себя, прежде чем на­править внимание на решения или просьбы об облегчении. Чтобы давать эмпатию, мы нуждаемся в эмпатии. Ощутив у себя настрой на защиту и неспо­собность эмпатизировать, надо: а) остановиться, пере­дохнуть, дать себе эмпатии, б) беззлобно возмутиться или в) сделать передышку.

ННО в действии >>

Жена находит контакт с умирающим мужем

Пациенту только что поставили диагноз тяже­лой стадии рака легких. Приведенная сцена разы­гралась в его доме, в ней участвовали медсестра, пришедшая с визитом, сам пациент и его жена. У пациента есть последняя возможность, чтобы найти эмоциональный контакт с женой и обсу­дить близкую смерть: его должны госпитализи­ровать. Жена заговаривает с медсестрой, жалуясь на терапевта — одного из тех врачей, которые до сих пор обеспечивали лечение на дому.

Жена: Она плохой врач.

Медсестра: (эмпатически слушая чувства и желания жены) Вы в раздражении и хотели бы ви­деть лучший уход?

Жена: Она ничего не делает. Она заставила его перестать ходить, когда у него зачастил пульс.

Медсестра: (продолжая слушать чувства и желания жены) Вы хотите, чтобы мужу стало легче, и поэтому боитесь, что если врач не будет его подталкивать, ему не станет лучше?

Жена: (начинает плакать) Да, боюсь!

Медсестра: Вы боитесь потерять его?

Жена: Да, мы так долго были вместе.

Медсестра: (прислушиваясь к другим чувствам, кото­рые могут быть за страхом) Вы не знае­те, как вы будете себя чувствовать, если он умрет?

Жена: Не могу представить, как я буду жить без него. Он всегда был со мной. Всегда.

Медсестра: Значит, вам очень грустно при мысли, что придется жить без него?

Жена: У меня больше никого нет. Вы знаете, он — это все, что у меня есть. Дочь не станет даже говорить со мной.

Медсестра: Кажется, вы расстраиваетесь, когда дума­ете о вашей дочери, потому что вам жаль, что у вас с нею такие отношения.

Жена: Мне очень жаль, но она — такой эгоистич­ный человек. Не знаю даже, зачем я ее ро­дила. Много мне теперь от этого толку!

Медсестра: Звучит так, будто вы сердиты и расстрое­ны, потому что вам хотелось бы большей поддержки от семьи, когда так болен ваш муж.

Жена: Да, он очень болен; не знаю, как я пере­живу все это одна. У меня никого нет... даже поговорить об этом не с кем, кроме вас... и то только теперь. Даже он не ста­нет об этом разговаривать.... Посмотрите на него! (Муж безразлично молчит.) Он даже слова не сказал!

Медсестра: Вам очень жаль, что вы оба не можете поддержать друг друга и чувствовать себя более близкими?

Жена: Да. (Она делает паузу, затем делает просьбу.) Поговорите с ним так, как вы сей­час говорите со мной.

Медсестра: (желая ясно понять потребность, кото­рая стоит за просьбой жены) Вы хотите, чтобы его выслушали так, чтобы он мог выразить то, что чувствует?

Жена: Да, да, именно так! Я хочу, чтобы он мог поговорить спокойно, и я хочу знать, что он чувствует. (Благодаря догадке медсе­стры жена может сначала понять, чего она хочет, а затем найти слова, чтобы ясно сформулировать это. Это — ключе­вой момент: часто людям трудно иденти­фицировать, чего они хотят в конкретной ситуации, даже если при этом они точно знают, чего не хотят. Мы видим, что чет­кая просьба — «Поговорите с ним так, как вы сейчас говорите со мной» — это тот дар, который воодушевляет другого человека. Медсестра теперь знает, каким образом действовать, чтобы ее действия были в гармонии с пожеланиями жены. Это изменяет атмосферу в комнате, поскольку медсестра и жена теперь «работают вме­сте» и обе действуют сопереживая.)

Медсестра: (обращаясь к мужу) Что вы чувствуете, когда слышите, о чем переживает ваша жена?

Муж: Я очень люблю ее.

Медсестра: Вы были бы рады поговорить об этом с нею?

Муж: Да, мы должны поговорить об этом.

Медсестра: Не могли бы вы сказать, как себя чувству­ете в связи с раком?

Муж: (после короткой паузы) Не очень хорошо. (Слова «хороший» и «плохой» часто используются при описании чувств, когда люди как-то должны идентифицировать ту эмоцию, которую они испытывают. Выражение его чувств более точно могло бы помочь ему в установлении той эмоцио­нальной связи с женой, которой он так хо­чет.)

Медсестра: (поощряя его выражаться более точно) Вы боитесь смерти?

Муж: Нет, не боюсь. (Обратите внимание, что неверное предположение медсестры не пре­пятствует дальнейшему ходу диалога.)

Медсестра: Вы не злитесь, что умираете? (Поскольку этому пациенту нелегко раскрывать свои чувства, медсестра продолжает поддержи­вать его расспросами.)

Муж: Нет, не злюсь.

Медсестра: (теперь, после двух неверных предположе­ний, решает выразить собственные чув­ства) Знаете, я в растерянности. Не мог­ли бы вы тогда сами сказать мне, что чув­ствуете?

Муж: Кажется, я думаю о том, как она будет без меня.

Медсестра: О, вы беспокоитесь о том, что она не смо­жет жить сама, без вас?

Муж: Да, боюсь, она будет тосковать без меня.

Медсестра: (Она знает, что умирающие пациенты ча­сто сильно беспокоятся о тех, кого остав­ляют. Пациенты иногда нуждаются в заве­рении, что любимые люди в силах принять их смерть, иначе они не могут себя отпу­стить.) Вы хотите услышать, что чувству­ет ваша жена, когда вы говорите это?

Муж: Да.

Здесь жена присоединяется к беседе; при дальнейшем присутствии медсестры пара начи­нает открыто выражать свои чувства друг другу. В этом диалоге жена начинает с жалобы на тера­певта. Однако, после ряда реплик, которые, как она почувствовала, были приняты с эмпатией, она может решить, что в действительности ей нужна более тесная связь с мужем на этой крити­ческой стадии их жизни.

Дата добавления: 2015-07-16