Мно­го-мно­го ча­сов спус­тя

Он уми­рал.

Смерть не то что приб­ли­жалась – смерть от­части бы­ла уже в нем, и толь­ко жда­ла под­хо­дяще­го слу­чая, что­бы за­пол­нить це­ликом. Влить­ся мяг­кой шел­ко­вой стру­ей, об­ра­тить его в вол­ну, пе­сок, ры­бу. Ма­кар не знал, что имен­но удер­жи­ва­ет ее нас­тупле­ние. Мо­жет быть, то, что он еще спо­собен ду­мать о жиз­ни.

Он пе­рес­тал ощу­щать тем­пе­рату­ру во­ды. Не­бо при­дави­ло его свер­ху, мо­ре вы­тал­ки­вало сни­зу, и в этом без­жа­лос­тном прес­се он сла­бо ше­велил ру­ками и но­гами – ма­лень­кая бе­зум­ная ко­зяв­ка, поч­ти раз­давлен­ная.

Сол­нце, как му­равей, объ­ело од­ну ще­ку. Ма­кар на­дор­вал фут­болку, пы­та­ясь зак­рыть лос­ку­тами ску­лы, но у не­го все рав­но ни­чего не по­лучи­лось. Он слиш­ком ос­лаб.

Ког­да Илю­шин еще спо­собен был ду­мать, он вдруг по­нял од­ну важ­ную вещь. Мо­ре – выс­шая сво­бода и са­мая креп­кая тюрь­ма, ко­торую мож­но пред­ста­вить. Круг зам­кнул­ся. Те­бе не­куда бе­жать.

Ос­тров? Ес­ли бы у не­го не рас­пухли гу­бы, Ма­кар бы зас­ме­ял­ся. Нет ни­како­го ос­тро­ва. Нет, и не бы­ло ни­ког­да.

Доннннн! – про­тяж­но зве­нит ко­локол в го­лове. Вол­ны рас­тут, и каж­дая ра­зева­ет пасть, точ­но кит. А он – И­она. Что там бы­ло с И­оной? Он спас­ся? По­щеко­тал ки­та из­нутри? Нет, это, ка­жет­ся, не он, это Кип­линг… Но кто та­кой Кип­линг? В ре­шете они в мо­ре уш­ли, в ре­шете, в ре­шете по се­дым вол­нам. Он ушел в ре­шете, он и сам ре­шето, в дыр­ки про­сачи­ва­ет­ся во­да и с буль­кань­ем ухо­дит вниз. Со­леная во­да разъ­еда­ет те­ло, пе­ред гла­зами крис­таль­ная плен­ка, в ушах звон и уханье сла­бе­юще­го сер­дца.

Стань мо­рем, стань вол­ной. Пло­хо быть че­лове­ком, ма­лень­кой глу­пой ко­зяв­кой, сож­женной сол­нцем и об­со­сан­ной жад­ным мо­рем до кос­тей, как ле­денец на па­лоч­ке.

Гул­ко… Шум­но… Кто-то тя­нет за но­ги вниз. Там мяг­кие во­дорос­ли, там ти­шина и прох­ла­да.

…Мо­ре вли­ва­ет­ся в глот­ку, и го­речь на язы­ке – пос­леднее, что он пом­нит.

Резь в гла­зах от ярос­тно­го бе­лого сол­нца. Скрип ук­лю­чин. Чер­ные от за­гара ру­ки с из­ви­лис­ты­ми ве­нами. Гор­ба­тые но­сы. Ос­трый за­пах све­жей ры­бы.

Его пе­рево­рачи­ва­ют на жи­вот, и из гор­ла вы­лива­ет­ся столь­ко во­ды, что мож­но ус­тро­ить ма­лень­кое мо­ре. Вон и рыб­ка бь­ет­ся на дос­ке под скамь­ей. Ма­лень­кая, то­щая, как чер­вяк. Уми­ра­ющий ма­лек.

Соб­рав все си­лы, он выб­ра­сыва­ет впе­ред ру­ку, и сжи­ма­ет в пло­хо гну­щих­ся паль­цах сколь­зкую рыб­ку, и при­под­ни­ма­ет­ся, и бро­са­ет ее за борт, не слу­шая гром­ких удив­ленных го­лосов. Рыб­ка на миг за­мира­ет в во­де – и, буд­то вдох­нув всем те­лом, оч­нувшись от смер­ти, од­ним ныр­ком ухо­дит в си­нюю глу­бину.

Она не ум­рет.

Он не ум­рет.

Го­лоса, ру­ки, сол­нце, твер­дые дос­ки…

– Да что там плыть-то, – лег­ко ска­зал Ма­кар, гля­дя то на Ма­шу, то на Баб­ки­на. – Ныр­нул да поп­лыл.

– Ты же ска­зал, те­бя ры­баки вы­тащи­ли!

– Ну, прос­то мне на­до­ело плыть. Ви­жу – лод­ка. Дай, ду­маю, поп­ро­шусь на борт.

– Ав­тосто­пом, угу. А по­том они вы­сади­ли те­бя на бе­рег?

– Не вы­сади­ли, – поп­ра­вил Ма­кар, – а до­вез­ли, на­кор­ми­ли, на­по­или и от­ве­ли в по­лицей­ский учас­ток. По мо­ей прось­бе.

Он от­ку­сил от бу­тер­бро­да и за­пил ос­тывшим ча­ем.

– А, нет! Сна­чала к вра­чу. Я, прав­да, не по­нял, что это врач. И, по-мо­ему, этот тип сам не был уве­рен в сво­ей про­фес­сии.

– А что в по­лиции?

– Я рас­ска­зал, что сбе­жал с ях­ты, поп­лыл к бе­регу и чуть не уто­нул по до­роге. Мне, го­ворю, ну­жен кон­сул и пе­ревод­чик, а по­том нор­маль­ный врач и пол­но­цен­ный сон. И, го­ворю, ка­мера нуж­на, на слу­чай, ес­ли при­дут ме­ня уби­вать.

– Это ты на гре­чес­ком им со­об­щил? – усом­ни­лась Ма­ша.

– На хо­рошем ан­глий­ском. Как вы­яс­ни­лось, хо­роший ан­глий­ский они не по­нима­ют, на­до бы­ло не вы­пен­дри­вать­ся и сра­зу го­ворить на пло­хом. Ай эм сть­юпид ра­шен ту­рист. Май нейм из Еле­на Сто­гова. Ай вонт ту Лан­ден, зе кэ­питал оф Грейт Бри­тан.

– И что, сра­зу да­ли ка­меру?

Ма­кар до­жевал бу­тер­брод и с пе­чалью пос­мотрел на пус­тое блю­до.

– По­ка они со­веща­лись, я со­об­ра­зил, что зря все это за­те­ял. Ес­ли бы Бу­да­ев явил­ся за мной, ни­какая ка­мера ме­ня бы не спас­ла. Вы­купил бы он ме­ня у гре­ков, как пить дать. По­это­му я ре­шил из­ме­нить план и для на­чала смыть­ся по­даль­ше от учас­тка. К это­му мо­мен­ту мы уже наш­ли на кар­те при­мер­ное мес­то сто­ян­ки «Одис­сея», они пос­чи­тали, сколь­ко я проп­лыл и, по-мо­ему, не по­вери­ли. По­том это сыг­ра­ло мне на ру­ку.

Баб­кин по­мотал го­ловой:

– Нет, по­дож­ди, я не по­нимаю… Как по­лиция от­пусти­ла те­бя? Без до­кумен­тов, с та­кой ис­то­ри­ей?!

– Ты пред­став­ля­ешь мес­тную по­лицию? – снис­хо­дитель­но ос­ве­домил­ся Ма­кар. – У них ос­новная за­бота – выб­рать, в ка­кой та­вер­не по­ужи­нать этим ве­чером. Ду­ма­ешь, им ну­жен был сва­лив­ший­ся не­из­вес­тно от­ку­да на их го­ловы ту­рист с дра­мати­чес­кой ис­то­ри­ей о по­хище­нии? Ког­да я ска­зал, что все вы­думал на пь­яную го­лову, а на са­мом де­ле жи­ву в оте­ле «Са­ни бич», они очень об­ра­дова­лись.

– А что, там в са­мом де­ле есть та­кой отель?

– По­нятия не имею, – приз­нался Илю­шин. – Я рас­су­дил, что вез­де есть са­ни, вез­де есть бич. Ко­роче, ме­ня от­пусти­ли, и я по­шел, ку­да гла­за гля­дят. Вы­шел на прис­тань, по­тому что боль­ше там не­куда вый­ти. Ос­таль­ное вы зна­ете.

– А план? – вме­шалась Ма­ша.

– Да, что ты со­бирал­ся де­лать?

– Во­об­ще-то я хо­тел най­ти ут­ренних ры­баков. Они при­няли та­кое жи­вое учас­тие в мо­ей судь­бе, что мне ка­залось не­чес­тным бро­сать их без по­мощи.

Баб­кин хмык­нул:

– И чем же, ин­те­рес­но, ты со­бирал­ся им по­мочь?

– Не я им, – поп­ра­вил Ма­кар. – Они мне. Я по­думы­вал пе­реси­деть у них бли­жай­шее вре­мя, по­ка не при­ду в се­бя. Са­мое труд­ное бы­ло объ­яс­нить это лю­дям, ко­торые не го­ворят на ан­глий­ском. Ни на пло­хом, ни на хо­рошем. Я пы­тал­ся вос­ста­новить свой пас­сивный за­пас гре­чес­ких фраз…

– У те­бя есть пас­сивный за­пас гре­чес­ких фраз? – по­разил­ся Сер­гей.

– Эф­ха­рис­то я тын пэ­рэпи­иси, – с гор­достью ска­зал Ма­кар. – Па­раса­мэ орэа и дэн ко­лим­бао ка­ло!

– И как это пе­рево­дит­ся?

– «Спа­сибо за хо­рошее об­слу­жива­ние», «мы прек­расно про­вели вре­мя» и «я пло­хо пла­ваю».

Сер­гей нес­коль­ко се­кунд, от­крыв рот, смот­рел на Илю­шина, а по­том за­хохо­тал.

– Ка­кой… ха-ха-ха… прек­расный… на­бор! – сквозь смех вы­гово­рил он. – Ты спе­ци­аль­но к слу­чаю учил, что ли?

– Ес­ли б я учил к слу­чаю, я бы еще до­бавил: «Дай­те мне па­рабел­лум». Но тут по­явил­ся ты и из­ба­вил ме­ня от лин­гвис­ти­чес­ких му­чений.

Сер­гей по­дал­ся впе­ред, упер­ся ла­доня­ми о стол:

– Ну, хо­рошо. И что же мы те­перь бу­дем де­лать?

Илю­шин дот­ро­нул­ся до ще­ки и ти­хо ох­нул:

– Ой, йо-о-о! Для на­чала ис­про­бу­ем средс­тво ва­шего ле­каря.

Он щед­ро на­мазал бе­лым кре­мом по­лови­ну ли­ца и стал по­хож на ве­неци­ан­скую мас­ку. Баб­кин фыр­кнул:

– Ну и ро­жа у те­бя, Ша­рапов! Ка­кая-то ли­чин­ка тер­ми­нато­ра. Ну лад­но, так что с пла­нами?

– Для на­чала мне ну­жен кон­сул.

– Вос­ста­новить до­кумен­ты и за­явить о прес­тупле­нии?

Ма­кар по­серь­ез­нел.

– До­кумен­ты – да. Вто­рое – нет.

– Ты не со­бира­ешь­ся за­яв­лять на Бу­да­ева? – изу­милась Ма­ша.

Илю­шин по­качал го­ловой.

– По­ка нет. Я хо­чу сам с ним ра­зоб­рать­ся. Не прив­ле­кая к это­му го­сударс­тво.

– Что за дет­ский сад?! – воз­му­тилась она. – Се­режа, ска­жи ему!

Но, взгля­нув на му­жа, по­няла, что тот ни­чего го­ворить не бу­дет. Баб­кин под­держи­вал дру­га.

– Вы с ума сош­ли оба! – Она наб­ро­силась на Илю­шина: – И как ты со­бира­ешь­ся объ­яс­нять кон­су­лу от­сутс­твие до­кумен­тов?

– Труд­но­вато, – приз­нал Ма­кар. – Но вык­ру­тить­ся мож­но. Ма­ша, ты не пу­гай­ся так. В бли­жай­шее вре­мя я ни­чего пред­при­нимать не ста­ну. Мне бы в се­бя прий­ти, вер­нуть­ся в Рос­сию, при­думать убе­дитель­ное объ­яс­не­ние мо­ему от­сутс­твию… За­бот и без Бу­да­ева хва­та­ет.

– Я по­об­щался с ка­пита­ном, – ска­зал Баб­кин. – Он сог­ла­сен по­менять курс. Вы­садит нас в бли­жай­шем круп­ном го­роде.

– Дол­го приш­лось уго­вари­вать?

– Му­ром­цев пер­вый это пред­ло­жил. Го­ворит, курс все рав­но приш­лось бы ме­нять, по­тому что штор­мо­вой фронт приб­ли­жа­ет­ся быс­трее, чем обе­щали ме­те­ос­лужбы.

Ма­кар по­тянул­ся, сбро­сил оде­яло.

– А пой­дем­те, де­ти мои, на па­лубу, а? У ме­ня от ка­ют ско­ро нач­нется кла­ус­тро­фобия. Взап­равдаш­няя, не при­думан­ная.

На­вер­ху сто­яла ти­шина, ко­торую на­рушал толь­ко мер­ный плеск волн. Си­ние су­мер­ки поч­ти скры­ли ос­тров из ви­ду. Вда­леке ми­гали огонь­ки ры­бачь­их ло­док, а на­вер­ху мед­ленно за­гора­лись звез­ды.

Ма­кар про­шел на бак и сел пря­мо на па­лубу, вы­тянув длин­ные но­ги. Баб­кин об­ло­котил­ся о борт, Ма­ша прис­тро­илась ря­дом с ним на кор­точках.

– Ска­жи, хо­рошо! – Сер­гей зад­рал го­лову и ус­та­вил­ся на звез­ды.

– Жи­вому вез­де хо­рошо, – трез­во за­метил Илю­шин. – А те­перь по­ведай­те мне, де­ти мои, что за дь­яволь­щи­на тво­рит­ся на этом прек­расном ко­раб­ле.

– Что ты име­ешь в ви­ду под дь­яволь­щи­ной? – нас­то­рожи­лась Ма­ша.

Ма­кар пос­мотрел на нее сво­ими яс­ны­ми се­рыми гла­зами.

– Мат­ро­са ведь уби­ли, мне Се­рега до­ложил, – ска­зал он. – Не ду­ма­ешь же ты, что это бы­ло божье воз­мездие.

В руб­ке Му­ром­цев, нах­му­рив бро­ви, слу­шал Ки­ру Леп­ши­ну – и не ве­рил ей.

– Про­шу вас, – вол­ну­ясь до слез, го­вори­ла Ки­ра, – раз­ре­шите нам сой­ти с ко­раб­ля. Я не мо­гу боль­ше вы­носить это!

Муж сто­ял за ней, рас­те­рян­ный, не­до­уме­ва­ющий, и ста­рал­ся не встре­чать­ся с ка­пита­ном взгля­дом.

– Я уже соб­ра­ла ве­щи! – го­рячо твер­ди­ла Ки­ра. – Нам нуж­на толь­ко лод­ка, что­бы пе­реп­ра­вить­ся на бе­рег!

– Но все оте­ли сей­час уже зак­ры­ты. Что вы бу­дете де­лать на ос­тро­ве?

– Мы спра­вим­ся! Не вол­нуй­тесь за нас!

– Ар­ка­дий, вы то­же хо­тите по­кинуть ко­рабль?

– Э-м-м-м… Я ви­жу, что пре­быва­ние на «Меч­те», к со­жале­нию, пло­хо дей­ству­ет на Ки­ру, – дип­ло­матич­но от­ве­тил тот. – По­это­му… Да, в сло­жив­шихся об­сто­ятель­ствах…

Он не до­гово­рил.

Му­ром­цев под­нялся.

– Вы зна­ете, ка­кая у нас слу­чилась тра­гедия, – твер­до ска­зал он, не спус­кая глаз с Ки­ры. – В этой си­ту­ации я про­шу вас про­явить по­нима­ние. Дух ко­ман­ды упал, пас­са­жиры нер­вни­ча­ют. Ес­ли вы по­кине­те бри­ган­ти­ну, об­ста­нов­ка ухуд­шится.

– Илья Иль­ич, я все по­нимаю… – ее ру­ки бе­зос­та­новоч­но тер­за­ли пла­ток. – Но мы не мо­жем ос­тать­ся. Нам на­до как мож­но ско­рее… Не­мед­ленно… Мы дол­жны по­кинуть суд­но!

– Нес­час­тный слу­чай с Ан­то­ном – боль­шое го­ре для всех нас… – на­чал Му­ром­цев, но нер­вный смех зас­та­вил его обор­вать речь на по­лус­ло­ве.

– Нес­час­тный слу­чай? – Ки­ра по­дави­ла нер­ви­чес­кий сме­шок. – Ка­питан, вы ос­лепли!

Под его взгля­дом она осек­лась, но бы­ло поз­дно. Удив­ле­ние на ли­це Му­ром­це­ва сме­нилось по­нима­ни­ем и сра­зу – гне­вом. Ка­питан вер­но ис­толко­вал ее сло­ва.

– Что?!

– Илья Иль­ич…

– Ос­но­вания для та­кого пред­по­ложе­ния?!

– К-ка­кого пред­по­ложе­ния? – Ки­ра на­чала от­сту­пать. Му­ром­цев сде­лал шаг впе­ред.

– Вы толь­ко что да­ли по­нять, что Ан­тон стал жер­твой не нес­час­тно­го слу­чая, а чь­их-то дей­ствий! И да­же не ду­май­те ут­вер­ждать, что это не так! – В го­лосе его ляз­гнул ме­талл. – Я хо­чу ус­лы­шать от вас, по­чему вы так ре­шили!

– До­рогая, ты дей­стви­тель­но так счи­та­ешь? – изум­ленно спро­сил ре­жис­сер.

Ки­ра мол­ча­ла, ку­сая гу­бы.

– Так вот, ува­жа­емая Ки­ра Ан­дре­ев­на! – го­лосом Му­ром­це­ва мож­но бы­ло ре­зать ка­наты. – Я, ка­питан это­го суд­на, объ­яв­ляю: ник­то не сой­дет на бе­рег без мо­его раз­ре­шения, по­ка я не за­кон­чу пов­торное рас­сле­дова­ние. С уче­том вновь от­крыв­шихся фак­тов.

– Нет же ни­каких фак­тов, – ос­то­рож­но воз­ра­зил Ар­ка­дий Бур.

– Ва­ша же­на по­лага­ет, что есть! Это вы ви­нов­ны в смер­ти на­шего мат­ро­са, Ки­ра Ан­дре­ев­на?

– Ка­питан! Прек­ра­тите сей­час же! – рас­сердил­ся ре­жис­сер.

Но Му­ром­цев нас­та­ивал:

– Ки­ра Ан­дре­ев­на, от­веть­те же нам!

Жен­щи­на мол­ча­ла.

– До­рогая, взгля­ни на ме­ня, – поп­ро­сил Ар­ка­дий.

Ки­ра смот­ре­ла вниз, а паль­цы ее су­дорож­но рва­ли на по­лосы тон­кий бе­лый пла­ток.

Си­дя за сто­ликом под не­яр­кой лам­пой, На­таша пы­талась соб­рать колье. Са­мое прос­тое, си­нее с бе­лыми вкрап­ле­ни­ями. Уче­ничес­кая ра­бота, на ко­торую спо­соб­на лю­бая жен­щи­на, уме­ющая на­низы­вать би­сер.

Ни­чего не по­луча­лось. Вещь в ее ру­ках выг­ля­дела урод­ли­вой.

«Я – Кай, ко­торый пы­та­ет­ся соб­рать сло­во «веч­ность». Не пом­ню, смог ли он сде­лать это сам, или ему по­мог­ла Гер­да».

– Что, не то? – со­чувс­твен­но спро­сил Сте­фан и при­сел нап­ро­тив.

– Ты брал мои ве­щи, – без вы­раже­ния ска­зала На­таша.

Он сра­зу по­нял по ее ин­то­нации, что она в бе­шенс­тве. Со­об­ра­зить бы это ми­нутой рань­ше – и он сбе­жал бы по­даль­ше, к ме­хани­ку, в ка­ют-ком­па­нию, ку­да угод­но. А сей­час уже поз­дно.

– Ты о чем?

– Ты брал мой крас­ный пла­ток. Его нет на мес­те. Вер­ни.

– Э-э-э… я его по­терял.

– Ты не мог его по­терять, по­тому что ты его не но­сил. Ты пов­сю­ду хо­дил в кеп­ке. Пла­ток те­бе ни к че­му.

Сте­фан встал.

– Хо­рошо, я те­бе его вер­ну, – при­мири­тель­но по­обе­щал он.

Те­перь и На­таша под­ня­лась.

– За­чем те­бе мои ве­щи? От­веть мне. Я хо­чу знать. Те­бе нра­вит­ся оде­вать­ся в жен­скую одеж­ду?

От не­ожи­дан­ности Сте­фан да­же рас­сме­ял­ся. Но по­том по­нял, что она вов­се не иро­низи­ру­ет.

«Мо­жет быть, сов­рать? – по­думал он. – По­ка­ять­ся в том, что я ти­хий из­вра­щенец?» Бе­да в том, что он не знал, как На­таша это вос­при­мет. Са­мые обык­но­вен­ные пос­тупки мог­ли выз­вать у нее от­торже­ние. Нап­ри­мер, она раз и нав­сегда воз­не­нави­дела со­сед­ку за то, что та раз­ве­шива­ла на бал­ко­не белье. Сте­фан пы­тал­ся до­бить­ся от нее объ­яс­не­ния, но по­нял лишь, что На­таша вос­при­нима­ла их дом еди­ным цве­товым пят­ном, и на­руше­ние гар­мо­нии ос­кор­бля­ло ее. По­чему-то это бы­ло очень важ­но – что­бы мо­нолит­ная се­рая глы­ба до­ма сох­ра­няла свой об­лик, без лох­моть­ев цве­тас­тых прос­ты­ней.

За­то к дру­гой со­сед­ке, дрян­ной жад­ной ба­бе с пер­во­го эта­жа, не же­лав­шей пот­ра­тить­ся на сте­рили­зацию сво­ей гу­лящей кош­ки и ре­гуляр­но то­пящей ко­тят в бель­евом та­зу, На­таша от­но­силась спо­кой­но. При том, что ко­шек обо­жала. Сте­фан ни­как не мог взять в толк, как та­кое мо­жет быть. «Она очень глу­пая жен­щи­на, – объ­яс­ни­ла как-то На­таша. – С глу­пых спрос не­боль­шой». Но для Сте­фана это ни­чего не про­яс­ни­ло.

– Я вер­ну те­бе пла­ток, – по­обе­щал он, зная, что вер­нуть не смо­жет.

На­таша дол­го смот­ре­ла на не­го, и по ее ли­цу не­воз­можно бы­ло про­честь, о чем она ду­ма­ет. За­тем се­ла и мол­ча взя­лась за свое оже­релье, соб­ранное из ос­колков не­ба, мо­ря и бе­лой пе­ны.

Ма­ша от изум­ле­ния рез­ко вып­ря­милась и стук­ну­лась ма­куш­кой о выс­ту­па­ющий план­шир.

– С че­го ты взял про Ан­то­шу? Это был нес­час­тный слу­чай!

– Я про убий­ство ни­чего не го­ворил, – про­гудел Баб­кин.

– Ты рас­ска­зывал про по­куше­ния, – воз­ра­зил Ма­кар.

– Ну и что?

Илю­шин неб­режно за­кинул но­гу на но­гу. Ще­ка его, на­мазан­ная кре­мом, бе­лела в тем­но­те.

– Не­уже­ли са­ми не ви­дите? Все выг­ля­дит так, буд­то кто-то тре­ниро­вал­ся. Не хо­тел убить, а лишь про­бовал си­лы. В кон­це кон­цов ре­шил, что ему все под­властно. За­валить жер­тву кам­ня­ми – по­жалуй­ста! Уто­пить – ра­ди бо­га! Пе­реки­нуть че­рез борт – со всем на­шим удо­воль­стви­ем! И ког­да он в этом убе­дил­ся, по­шел и убил по-нас­то­яще­му. Я ни­чего не по­нимаю в ва­ших… как ты наз­вал эту снасть?

– То­пенант ги­ка.

– …в ва­ших то­пенан­тах. Но я уве­рен, что с кре­пежом по­рабо­тали. Ес­ли я пра­виль­но по­нял, его мож­но прос­то ос­ла­бить?

Ма­ша и Баб­кин од­новре­мен­но кив­ну­ли.

– Я так и ду­мал. И на па­лубе во вре­мя ги­бели мат­ро­са ни­кого не бы­ло?

Ма­ша и Баб­кин од­новре­мен­но по­кача­ли го­лова­ми.

– Се­рега, ты сам-то ве­ришь в та­кие сов­па­дения?

– Пос­ле то­го как я встре­тил те­бя жи­вым на за­бытом бо­гом ос­тро­ве, я во все по­верю, – бур­кнул тот.

Ма­ша, по­тирая ушиб­ленную ма­куш­ку, спро­сила:

– Это су­мас­шедший? Мы плы­вем в ком­па­нии пси­хопа­та?

– В ком­па­нии пси­хопа­та плыл я. А два пси­хопа­та на од­но не­боль­шое мо­ре – яв­ный пе­ребор.

– Здесь есть еще кое-что не­понят­ное. – Баб­кин прис­лу­шал­ся, но вок­руг бы­ло ти­хо, и он про­дол­жил: – Я те­бе не ус­пел ска­зать, что мы с Маш­кой бы­ли сви­дете­лями раз­го­вора меж­ду вра­чом и боц­ма­ном. Док­тор – му­жик пь­ющий, но сей­час в за­вяз­ке. Иной раз ве­дет се­бя стран­но.

– И о чем был раз­го­вор?

– О двух смер­тях, слу­чив­шихся на бри­ган­ти­не.

– Не на бри­ган­ти­не, – поп­ра­вила Ма­ша. – Кок дал по­нять, что о вто­рой смер­ти ни­чего не зна­ет.

– Мог и сов­рать.

– Вряд ли. По-мо­ему, он и в са­мом де­ле ни о ка­кой Ири­не ни­чего не слы­шал.

– А что с пер­вой? – за­ин­те­ресо­вал­ся Ма­кар. – То­же кто-то из эки­пажа?

– Мут­ная ис­то­рия, – по­мор­щился Баб­кин. – Же­на ка­пита­на вы­пила лиш­не­го и сва­лилась за борт. Спир­тное, го­ворят, по­за­имс­тво­вала у то­го са­мого док­то­ра. С тех пор он за­вязал.

– И что, ее вы­тащи­ли слиш­ком поз­дно?

– Ночь бы­ла. Тем­но. Вах­тенный кри­ка не ус­лы­шал, а мо­жет, и не бы­ло кри­ка…

– А кто сто­ял на вах­те?

Этот прос­той воп­рос не при­шел в го­лову ни Ма­ше, ни Сер­гею.

– Не знаю…

Илю­шин за­думал­ся. С си­лой по­тер лоб.

– У те­бя го­лова бо­лит?

– Н-нет… По­дож­ди-ка… – Он по­щел­кал паль­ца­ми и нах­му­рил­ся. – Толь­ко что про­лете­ло ми­мо…

– Что про­лете­ло-то?

– Не знаю. Не уло­вил. Что-то важ­ное…

Ма­кар, за­быв­шись, про­вел ла­донью по об­го­рев­шей ще­ке, и от бо­ли со свис­том втя­нул воз­дух.

– Ой, черт!

– Ти­хо!

Сер­гей вско­чил, ог­ля­дел­ся.

По­ка они раз­го­вари­вали, стем­не­ло окон­ча­тель­но. Лун­ный свет заб­лестел на бло­ках и швар­то­вах, свер­кнул ос­тро, буд­то кин­жа­лом по­лос­нул, на тол­стой якор­ной це­пи. Мяг­ко, как кот, Баб­кин шаг­нул в сто­рону – и ка­нул в тем­но­ту.

Вер­нулся он нес­коль­ко ми­нут спус­тя.

– По­каза­лось…

Ма­ше пос­лы­шалась не­уве­рен­ность в его го­лосе.

– Нас под­слу­шива­ли? – ти­хо спро­сила она.

– Пес его зна­ет. То ли кто-то очень ти­хо бе­га­ет, то ли у ме­ня обос­три­лась па­ранойя.

– А кто сей­час на вах­те?

– Толь­ко стар­пом.

– Вер­немся вниз, – пред­ло­жил Ма­кар. – Здесь в са­мом де­ле ста­новит­ся не­уют­но.

Они нап­ра­вились к тра­пу, и лу­на поп­лы­ла за ни­ми. На­бегав­шие во­лок­на об­ла­ков раз­ри­совы­вали ее, и тог­да лу­на прев­ра­щалась в ог­ромное ухо, под­став­ленное с не­бес. Ког­да ве­тер раз­го­нял их, ка­залось, что вни­матель­ный жел­тый зра­чок наб­лю­да­ет за ни­ми свер­ху.

– У ме­ня та­кое чувс­тво, что за на­ми сле­дят, – впол­го­лоса ска­зала Ма­ша.

Сер­гей по­косил­ся на нее:

– Ис­клю­чено. Раз­ве что от­ку­да-то из­да­лека.

Ма­кар, шед­ший впе­реди, спот­кнул­ся и упал бы, ес­ли бы Баб­кин не пой­мал его за ши­ворот.

– Эй, да что с то­бой?

– Вра­ча поз­вать? – встре­вожи­лась Ма­ша.

Илю­шин от­ри­цатель­но кач­нул го­ловой.

– Я чу­довищ­но пог­лу­пел, – про­бор­мо­тал он. – И стал нев­ни­матель­ным. И не­ук­лю­жим. Бу­да­ев да­же не пред­став­ля­ет, ка­кой счет я выс­тавлю ему за это.

Он взял­ся пок­репче за пе­рила и сни­зу умо­ля­юще взгля­нул на Ма­шу.

– Ты мо­жешь пов­то­рить то, что ска­зала пять ми­нут на­зад? – И, уви­дев, что она уже от­кры­ла рот, то­роп­ли­во до­бавил: – Толь­ко не здесь! Пош­ли в ка­юту.

Ког­да они спус­ти­лись на ниж­нюю па­лубу, Илю­шин про­пус­тил их впе­ред и зап­ро­кинул го­лову. Лу­на, ог­ромная, рас­пухшая, на­виса­ла пря­мо над тра­пом и, ка­залось, изо всех сил пы­та­ет­ся про­лезть за ни­ми в уз­кий про­ем.

– Я от ба­буш­ки ушел, я от де­душ­ки ушел, – про­бор­мо­тал Ма­кар, – а от те­бя, ко­лобок, и по­дав­но уй­ду.

– Что ты там ша­манишь? – ок­ликнул его Баб­кин.

Илю­шин с тру­дом отор­вал взгляд от жел­то­го ша­ра и за­торо­пил­ся, до­гоняя дру­зей.

– Ки­ра, что про­ис­хо­дит?

Она си­дела на кро­вати, не от­ве­чая, и смот­ре­ла зас­тывшим взгля­дом в чер­ный ил­лю­мина­тор.

Ар­ка­дий взял же­ну за пле­чи и пот­ряс. Со сто­роны это выг­ля­дело ко­мич­но: он был в два ра­за мель­че ее. Но от тол­чков она вздрог­ну­ла и схва­тила его за ру­ку:

– Кто сей­час на вах­те?!

Он от­пустил ее.

– Н-не знаю… Ка­кое это име­ет зна­чение? Ка­жет­ся, Ар­тем. И ты не от­ве­тила, что про­ис­хо­дит!

Ки­ра рез­ко вып­ря­милась. Вя­лое, за­тор­мо­жен­ное сос­то­яние, в ко­тором она на­ходи­лась пос­ле раз­го­вора с ка­пита­ном, бес­след­но про­пало, сто­ило ей ус­лы­шать имя стар­по­ма.

Ей вспом­нился раз­го­вор воз­ле пер­во­го ос­тро­ва.

Дата добавления: 2015-07-16