Гла­ва 16

Ког­да Илю­шин за­мол­чал, в ка­юте по­вис­ла ти­шина.

– Как ты в ил­лю­мина­тор-то про­тис­нулся? – на­конец вы­давил Баб­кин, что­бы хоть что-то спро­сить. На ка­тере Ма­кар со­об­щил ему в двух сло­вах, что с ним слу­чилось, но Сер­гей толь­ко сей­час оце­нил все, что вы­пало на до­лю дру­га.

– Ты бы там, ко­неч­но, зас­трял, как Вин­ни-Пух в но­ре. А я кра­сиво ныр­нул и эле­ган­тно поп­лыл.

Илю­шин по­казал, как имен­но он поп­лыл. В его вер­сии пре­одо­ление без ма­лого де­сяти ки­ломет­ров вод­ной гла­ди на­поми­нало нес­пешный зап­лыв пен­си­оне­ра в «ля­гушат­ни­ке».

На «Одис­сее» он все вре­мя пре­уве­личи­вал свою не­мощь, иг­рал роль. Это бы­ло не слиш­ком слож­но. Вы­пол­зая на край бас­сей­на с фаль­ши­вой одыш­кой и ло­вя на се­бе пре­неб­ре­житель­ный взгляд го­лема, Ма­кар в глу­бине ду­ши пос­ме­ивал­ся над ох­ранни­ком. Од­на­ко его не от­пускал страх, что, ког­да нас­ту­пит вре­мя про­верить си­лы, вы­яс­нится, что иг­ра в сла­бака бы­ла слиш­ком близ­ка к ре­аль­нос­ти.

Он не бо­ял­ся уто­нуть. Уто­нуть про­иг­равшим – вот что бы­ло бы неп­ри­ят­но. Он за­те­ял всю эту иг­ру, что­бы пос­та­вить Бу­да­ева на мес­то, выс­ме­ять его. «Те­бе до то­го тре­бовал­ся мой мозг, что ты ре­шил ук­расть его? Ну, так я пе­ре­иг­раю те­бя, поль­зу­ясь тем са­мым ин­теллек­том, ко­торый ты так це­нишь». Ма­кар вер­но уга­дал: для Ни­киты он был чем-то вро­де слож­но­го при­бора. Ес­ли че­лове­ку нуж­но очис­тить ко­вер, он по­купа­ет хо­роший пы­лесос. Ес­ли он хо­чет най­ти убий­цу же­ны, при­об­ре­та­ет луч­ше­го час­тно­го сы­щика.

А ес­ли не мо­жет при­об­рести, то кра­дет.

– Я наз­вал свой план «По­бег бы­товой тех­ни­ки», – с гор­достью ска­зал Илю­шин.

– За­чем ты во­об­ще за­те­ял эту бай­ду с тан­цо­ром и мо­тор­кой?!

Ма­кар усел­ся по­удоб­нее и поп­ра­вил оде­яло, сва­лив­ше­еся с пле­ча.

– Встреч­ный воп­рос: как ты ду­ма­ешь, за­чем я про­вел столь­ко вре­мени с Шо­шаной и Ад­ри­аном?

– Вы­яс­нял, кто убий­ца, – по­жал пле­чами Баб­кин.

– Ми­мо. Не со­бирал­ся я уз­на­вать, кто из них убил. Я хо­тел толь­ко по­нять, на ко­го мож­но рас­счи­тывать. Шо­шана от­па­ла поч­ти сра­зу. За­полу­чить ее на свою сто­рону бы­ло бы неп­росто, но за­то по­том пре­датель­ства ожи­дать не сто­ило.

– А те­бе нуж­но бы­ло пре­датель­ство?

– Ра­зуме­ет­ся! Я го­товил по­бег, сор­вавший­ся в пос­леднюю ми­нуту. Это, меж­ду про­чим, не так-то лег­ко.

Ма­ша по-преж­не­му ни­чего не по­нима­ла.

– Но за­чем? Хо­тел под­ста­вить это­го юн­ца?

– Что­бы хо­зя­ин ему по­том при­чин­да­лы от­ре­зал? – уточ­нил Баб­кин.

Илю­шин уко­риз­ненно по­качал го­ловой.

– Вы слиш­ком пло­хо обо мне ду­ма­ете. «При­чин­да­лы, под­ста­вил»… По­ража­юсь ва­шей кро­вожад­ности!

– А ты не по­ражай­ся, а рас­ска­зывай да­вай! – пот­ре­бовал Сер­гей.

Илю­шин ух­мыль­нул­ся:

– На­водя­щий воп­рос. Го­лем Се­ня сто­рожил мою ка­юту каж­дую ночь. Ког­да, по-ва­шему, Бу­да­ев снял ох­ра­ну?

– Пос­ле не­удач­но­го по­бега! – со­об­ра­зила Ма­ша.

Ма­кар удов­летво­рен­но кив­нул.

– Это ка­жет­ся па­радок­саль­ным, не прав­да ли? Но ког­да Бу­да­ев убе­дил­ся в том, что я не­удач­ник и без­дарь, он пол­ностью спи­сал ме­ня со сче­тов. Ес­ли хо­чешь об­ма­нуть ко­го-то, прит­во­ряй­ся или слиш­ком сла­бым, или слиш­ком силь­ным. Ник­то не мо­жет выг­ля­деть сла­бее, чем не­удач­ник, у ко­торо­го про­валил­ся эле­мен­тарный по­бег.

– Ког­да ты на­чал все го­товить? – вдруг спро­сил Баб­кин. – На тре­тий день?

– На вто­рой. Я ста­щил у Ад­ри­ана пил­ку для ног­тей. Еще умык­нул у док­то­ра три игол­ки, но они не при­годи­лись. А пил­кой я по­том по­тихонь­ку рас­кру­чивал шу­рупы.

Ма­кар спрыг­нул с кро­вати и прос­ту­чал сте­ны ка­юты.

– Нет, здесь бы та­кой фо­кус не про­шел. Пе­ребор­ки проч­ные и ус­тро­ены по-дру­гому. На «Одис­сее» Бу­да­ев спе­ци­аль­но по­селил вра­ча ря­дом со мной, за очень тон­кой стен­кой. Ну я этим и вос­поль­зо­вал­ся. Ох­ра­на не спус­ка­ла с ме­ня глаз, ник­то из цер­бе­ров не рас­слаб­лялся – до то­го са­мого ве­чера, ког­да ме­ня с по­зором вы­тащи­ли из лод­ки.

Илю­шин тор­жес­тву­юще под­нял па­лец и про­воз­гла­сил:

– Ни от ко­го не ждут по­бега мень­ше, чем от то­го, кто толь­ко что пы­тал­ся его со­вер­шить. Се­рега, а еще бу­тер­бро­ды ос­та­лись?

Он сов­рал, ко­неч­но же. Не бы­ло ни­како­го «кра­сиво ныр­нул и эле­ган­тно поп­лыл». Сна­чала он до смеш­но­го бо­ял­ся зас­трять в ил­лю­мина­торе, а боль­ше все­го бо­ял­ся об­на­ружить, что ему в прин­ци­пе не удас­тся в не­го про­лезть. «Мы­лом нат­русь, – ус­по­ка­ивал се­бя Ма­кар. – Или мас­лом под­солнеч­ным. Нет, учи­тывая ге­ог­ра­фичес­кое рас­по­ложе­ние – олив­ко­вым».

По­том он ко­рячил­ся в прок­ля­том ок­не, из­ви­ва­ясь, как чер­вяк. Во­да бы­ла да­лека и чер­на. Илю­шин пред­ста­вил, что он сей­час плюх­нется, под­няв ку­чу брызг, и на не­го сбе­жит­ся смот­реть весь пер­со­нал, ко­торый пра­виль­нее бы­ло бы наз­вать вер­ту­ха­ями.

От злос­ти он от­тол­кнул­ся со всей си­лы, вы­летел из ил­лю­мина­тора и по слу­чай­нос­ти во­шел го­ловой в во­ду чис­то, как на по­каза­тель­ных выс­тупле­ни­ях. Ни плес­ка, ни зву­ка. Во­да об­ня­ла его, и он сра­зу поп­лыл, не вы­бирая нап­равле­ния, лишь бы прочь от бо­ка ях­ты, бе­лев­ше­го под во­дой, как ки­товая ту­ша.

Ког­да Ма­кар ре­шил­ся обер­нуть­ся, ко­рабль был мет­рах в ста. Ог­ромный, как ле­докол, с хищ­ным чер­ным но­сом, вы­да­ющим­ся да­леко впе­ред. Сол­нце, дро­жа, вы­бира­лось из-за го­ризон­та, слов­но оно то­же бы­ло бег­ле­цом из ноч­но­го пле­на. Пер­вые лу­чи выс­ве­тили боль­шие бук­вы на бор­ту: О Д И С С Е Й.

Я от ба­буш­ки ушел, я от де­душ­ки ушел, а от те­бя, Одис­сей, и по­дав­но уй­ду.

Ма­кар уси­ли­ем во­ли зас­та­вил се­бя от­вести взгляд от ко­раб­ля. Спра­ва ли­ния го­ризон­та рез­ко из­ги­балась вверх и сно­ва па­дала, буд­то там ле­жал ги­гант­ский удав, прог­ло­тив­ший сло­на. Илю­шин пом­нил по кар­те, при­несен­ной ду­рач­ком Ад­ри­аном, что это ос­тров Энея. До не­го не доп­лыть: слиш­ком да­леко. Так да­леко, что очер­та­ния ос­тро­ва сли­ва­ют­ся с го­ризон­том.

Но ле­вее в сон­ном ут­реннем ма­реве скры­вал­ся вто­рой ос­тров, Ди­онис. Он был ку­да бли­же к то­му мес­ту, где сто­ял «Одис­сей». По рас­че­там Илю­шина, сей­час они на­ходи­лись в ближ­ней к не­му точ­ке, а за­тем на­чали бы уда­лять­ся.

Ди­онис – его единс­твен­ный шанс.

«Да, по­моги мне, ве­селый бог ви­на. Обе­щаю, ес­ли спа­сусь, ус­тро­ить в твою честь бе­зум­ную ор­гию. Ты, пом­нится, боль­шой их лю­битель».

Илю­шин сде­лал поп­равку на рас­сто­яние меж­ду ос­тро­вами – и поп­лыл, всей ду­шой на­де­ясь, что рас­счи­тал пра­виль­но.

Го­лову он пре­дус­мотри­тель­но об­вя­зал сво­ей фут­болкой. На по­ясе, при­цеп­ленная к ре­зин­ке тру­сов, бол­та­лась плас­ти­ковая бу­тыл­ка с пить­евой во­дой. Боль­ше у Ма­кара с со­бой ни­чего не бы­ло.

Плыть ока­залось лег­че, чем он ожи­дал. Теп­лая гус­тая во­да об­во­лаки­вала, буд­то же­ле. Мо­ре ви­делось си­зым, по­дер­ну­тым си­невой, как кры­ло го­лубя. Но кое-где оно уже вспы­хива­ло роб­ки­ми зо­лоты­ми ис­кра­ми от раз­го­ра­юще­гося сол­нца, и вол­на вдруг пе­рели­валась алым, слов­но жар-пти­ца под­ни­малась со дна.

Мо­ре – выс­шая сво­бода, по­думал Ма­кар.

Он пе­ревер­нулся на спи­ну. Мо­ре под­держи­вало сни­зу од­ной ла­донью, не­бо нак­ры­вало свер­ху вто­рой. Вре­мя от вре­мени его при­под­ни­мало на вол­не, буд­то тот, кто дер­жал в гор­сти, слег­ка под­бра­сывал до­рогую иг­рушку.

– Силь­но не тря­си, – поп­ро­сил он в не­беса и под­мигнул.

Дата добавления: 2015-07-16