Гла­ва 13

Ве­чером хо­зя­ин сно­ва прис­лал за Илю­шиным сво­его го­лема.

– Вас ждут на вер­хней па­лубе, – со­об­щил ох­ранник, гля­дя не пря­мо на Ма­кара, а чуть в сто­рону.

Илю­шин с де­монс­тра­тив­ной мед­ли­тель­ностью на­тянул нос­ки, за­тем, пре­уве­личен­но крях­тя и взды­хая, су­нул но­ги в крос­совки без шнур­ков. Го­лем не­тер­пе­ливо пе­реми­нал­ся с но­ги на но­гу, но мол­чал. Ма­кар с тру­дом зас­тегнул пу­гови­цы на ру­баш­ке и вы­тер лоб. Он со­бирал­ся убе­дить всех вок­руг в сво­ей не­мощи – это мог­ло сыг­рать ему на ру­ку в бу­дущем.

За нес­коль­ко ча­сов, про­шед­шие с раз­го­вора в ка­юте хо­зя­ина, Ма­кар пе­реб­рал нес­коль­ко ва­ри­ан­тов по­бега. Один был ху­же дру­гого. В кон­це кон­цов, Илю­шин вы­нуж­ден был приз­нать, что ему не хва­та­ет ни сил, ни ин­форма­ции, на­чиная от ко­личес­тва ох­ра­ны на суд­не и за­кан­чи­вая тем, где они во­об­ще на­ходят­ся.

Прав­да, что ка­са­ет­ся пос­ледне­го, у Ма­кара по­яви­лись кое-ка­кие мыс­ли. Ил­лю­мина­тора в ка­юте не бы­ло, по­это­му оп­ре­делить мес­то­нахож­де­ние по звез­дам он не мог. Но наз­ва­ние ви­на на эти­кет­ке бы­ло на­писа­но на гре­чес­ком. Илю­шин не без при­чины на­лил се­бе ви­но, рис­куя выз­вать гнев вла­дель­ца ях­ты: он хо­тел поп­ро­бовать, ка­ково оно на вкус.

Двух глот­ков хва­тило. Это бы­ло очень мо­лодое ви­но, кис­лое, сла­бое – то есть на лю­бите­ля, ко­торым он не яв­лялся. За­то лю­бите­лем, без сом­не­ния, был Ни­кита. Воз­можно, ему спе­ци­аль­но от­прав­ля­ли са­моле­том за три­девять зе­мель же­лан­ный на­питок. Но ве­ро­ят­нее все­го, де­ло об­сто­яло ина­че: он при­об­ре­тал его где-то поб­ли­зос­ти.

«Ес­ли так, мы у бе­регов Гре­ции».

Хо­зя­ин об­ро­нил, что сот­рудни­чать с ним Илю­шину не поз­во­лили бы прин­ци­пы. «Вор в за­коне? Бан­дит? – пе­реби­рал Ма­кар. – Ка­кой-ни­будь бег­лый чи­нов­ник, на­воро­вав­ший на сто лет тюрь­мы?» Нет-нет, все не то…

– Кто хо­зя­ин? – спро­сил он го­лема без осо­бой на­деж­ды на от­вет.

– Ни­кита, – за­учен­но от­ве­тил тот. – Пой­дем­те, нас ждут.

«На «вы» стал об­ра­щать­ся», – мыс­ленно от­ме­тил Илю­шин. Оче­вид­но, в его ста­тусе про­изош­ло из­ме­нение, не­замет­ное для не­го са­мого, но по­нят­ное го­лему.

Тот же длин­ный ко­ридор, по­ворот, трап, сно­ва ко­ридор, еще один трап… Ма­кар зад­рал го­лову и уви­дел над со­бой вы­белен­ную хол­сти­ну не­ба.

Он ос­та­новил­ся на се­реди­не лес­тни­цы, с не­изъ­яс­ни­мым бла­женс­твом гло­тая све­жий воз­дух. Ох­ранник тер­пе­ливо ждал вни­зу. Илю­шин вды­хал его – и не мог на­дышать­ся. Он во­ровал эти ми­нуты у сво­его по­хити­теля, по­нимая, что сто­ит под­нять­ся на­верх, и ему не­ког­да бу­дет нас­лаждать­ся прос­тым счасть­ем ды­шать не кон­ди­ци­они­рован­ным, а мор­ским воз­ду­хом. Хо­зя­ин ях­ты на­вер­ня­ка при­гото­вил ка­кой-то неп­ри­ят­ный сюр­приз. Собс­твен­но, на при­ят­ные сюр­при­зы в бли­жай­шее вре­мя во­об­ще не сто­ило рас­счи­тывать.

– Вас ждут, – пис­кля­во на­пом­нил сни­зу ох­ранник.

Ма­кар пос­мотрел на не­го и не мог удер­жать­ся от ух­мылки. Свер­ху го­лем выг­ля­дел по­хожим на ка­бачок-пе­рерос­ток.

«Ляг­нуть его по баш­ке, до­бежать до па­лубы – и мах­нуть че­рез борт!»

«И ка­муш­ком на дно, – воз­ра­зил он са­мому се­бе. – Да­вай без иди­от­ских пос­тупков».

Вось­мая сту­пень­ка. Де­вятая. Де­сятая.

Жес­ткий ве­тер на­летел на не­го, с раз­ма­ху вле­пил оп­ле­уху. Илю­шин по­кач­нулся и свер­зился бы об­ратно, ес­ли бы не ох­ранник.

– Все листья как листья, а этот как утюг, – про­бор­мо­тал Ма­кар се­бе под нос, вспом­нив шут­ку про дис­тро­фика.

– Мед­сес­тра, сго­ни с ме­ня ко­мара, а то он мне всю грудь ис­топтал, – отоз­ва­лись сза­ди.

Илю­шин одоб­ри­тель­но хмык­нул. Во вся­ком слу­чае, в шко­ле они с ох­ранни­ком рас­ска­зыва­ли од­ни и те же анек­до­ты.

Но этот ма­лень­кий эпи­зод убе­дитель­но до­казал, что ни­какие пла­ны по­бега нель­зя стро­ить, по­ка он не при­дет в се­бя окон­ча­тель­но. Илю­шин пред­ста­вил, как пры­га­ет за борт, а ве­тер под­хва­тыва­ет его и не­сет над вол­на­ми, и ух­мыль­нул­ся.

«Как фа­нера над Па­рижем».

Но в сле­ду­ющую се­кун­ду Ма­кар уви­дел то, ра­ди че­го его поз­ва­ли, и сра­зу ста­ло не до улы­бок.

Пос­ре­ди чис­тей­шей бе­лой па­лубы го­лубел бас­сейн. На краю в од­ном из кре­сел под тен­том си­дел Ни­кита. За­видев Илю­шина, он пох­ло­пыва­ющим дви­жени­ем приг­ла­сил при­со­еди­нить­ся к не­му.

Но не вла­делец ях­ты прив­лек вни­мание Ма­кара.

С про­тиво­полож­ной сто­роны бас­сей­на воз­вы­шалось стран­ное ус­трой­ство, на­поми­на­ющее рас­пя­того бо­гомо­ла. Это был не­боль­шой кран, обе стре­лы ко­торо­го сей­час на­ходи­лись над бас­сей­ном.

На кон­це каж­дой из них вниз го­ловой бол­тался че­ловек.

У од­но­го бы­ли свя­заны толь­ко но­ги. Плен­ник от­ча­ян­но из­ви­вал­ся, пы­та­ясь дос­тать до пут, по­баг­ро­вев­шее ли­цо бы­ло ис­ка­жено ужа­сом, но он не из­да­вал ни зву­ка. Вто­рой был свя­зан це­ликом, по ру­кам и но­гам, и на го­лове на­дет ме­шок, при ви­де ко­торо­го Илю­шин неп­ро­из­воль­но сглот­нул.

Взгляд его пе­ребе­жал на ох­ранни­ков. Двое: ма­лень­кий рас­ко­сый ази­ат за спи­ной хо­зя­ина, и ши­рокоп­ле­чий бык воз­ле пуль­та уп­равле­ния кра­ном. Бы­ка Илю­шин про­иг­но­риро­вал, с ним все бы­ло яс­но, а на ази­ате за­дер­жался доль­ше.

Вот, зна­чит, как выг­ля­дит за­гадоч­ный Са­ламат! Внеш­не – ни­чего та­инс­твен­но­го: ма­лень­кий су­хонь­кий мон­гол без воз­раста. Ли­цо, как у хо­рошо сох­ра­нив­шей­ся му­мии, тон­кие чер­ные во­лосы ка­жут­ся на­рисо­ван­ны­ми на че­репе. Боль­ше по­хож на ша­мана, чем на те­лох­ра­ните­ля.

Ма­кар ог­ля­дел­ся. Ни­какой зем­ли на го­ризон­те и в по­мине не вид­но. Вез­де, ку­да хва­та­ет взгля­да – толь­ко мо­ре, мо­ре, бес­ко­неч­ное мо­ре.

– Про­шу сю­да! – из­да­лека крик­нул Ни­кита.

– Это что за те­ат­раль­щи­на? – ос­ве­домил­ся Ма­кар, приб­ли­зив­шись. – Ес­ли уж хо­тите быть в рус­ле тра­диций, нуж­ны вед­ра с це­мен­том.

– Я не сле­дую тра­дици­ям, а соз­даю собс­твен­ные. Вы наб­лю­да­ете не­боль­шой урок. При­сажи­вай­тесь, при­сажи­вай­тесь.

Илю­шин опус­тился в крес­ло. Го­лем встал за ним.

– Три ме­сяца на­зад я дал сво­им по­мощ­ни­кам прос­тое за­дание, – ска­зал хо­зя­ин, рас­смат­ри­вая ви­сящих. – Они дол­жны бы­ли под­сте­речь од­но­го-единс­твен­но­го че­лове­ка, взять его и при­вез­ти ко мне без лиш­не­го шу­ма и су­еты. Че­ловек ну­жен был мне це­лым и нев­ре­димым. Ра­зуме­ет­ся, речь о вас.

– Я до­гадал­ся.

– Эти двое до­пус­ти­ли не­боль­шой прос­чет, ко­торый, од­на­ко, ед­ва не сор­вал все де­ло, – про­дол­жал, хму­рясь, Ни­кита. – Они ис­поль­зо­вали не­качес­твен­ный пре­парат.

Ма­кар вспом­нил укол шер­шня и неп­ро­из­воль­но по­тер пле­чо.

– Нет, он не сра­ботал, – по­качал го­ловой его со­бесед­ник. – Вы не вы­руби­лись на бли­жай­шие де­сять ча­сов, как бы­ло зап­ла­ниро­вано, а ока­зали бе­шеное соп­ро­тив­ле­ние. К че­му это при­вело, мне не нуж­но вам объ­яс­нять.

– К то­му, что мне про­ломи­ли баш­ку, – лю­без­но под­ска­зал Ма­кар.

Ни­кита огор­ченно по­цокал язы­ком.

– Это бы­ло бы пол­бе­ды! Три ме­сяца вас нян­чи­ли, как груд­но­го мла­ден­ца. Мне приш­лось при­об­рести то­мог­раф и пол­сотни при­боров по­мень­ше, ус­та­новить спе­ци­аль­ные тре­наже­ры, на­нять штат ме­диков, дос­та­точ­ный для боль­ни­цы сред­ней ру­ки. Не го­воря уже о том, что с ва­ми круг­ло­суточ­но на­ходи­лись си­дел­ка и спе­ци­алист по вос­ста­нови­тель­ной те­рапии при че­реп­но-моз­го­вых трав­мах. И все это из-за то­го, что два при­дур­ка не до­гада­лись про­верить, что у них в ам­пу­ле. Раз­ве это не грус­тно?

– Пе­чаль раз­ры­ва­ет мне сер­дце, – приз­нал Илю­шин.

– Не ер­ни­чай­те. Ес­ли бы это бы­ли ря­довые иди­оты, я счел бы их рас­ходным ма­тери­алом. Но эти лю­ди в оп­ре­делен­ном смыс­ле мне до­роги. Я мно­го вло­жил в них. Я выб­рал их, в кон­це кон­цов. То есть часть ви­ны ле­жит и на мне.

– Мо­гу по­дер­жать вас за но­ги, – пред­ло­жил бы­ло Ма­кар, но пой­мал взгляд Ни­киты и по­жал пле­чами: – Нет? Ну как хо­тите.

– Эти лю­ди, – не­воз­му­тимо про­дол­жал тот, – дол­жны быть на­каза­ны. На­каза­ние всег­да идет на поль­зу. От­сро­чен­ное на­каза­ние страш­но вдвой­не, по­тому что его ожи­дание то­митель­но и тя­жело. Вы сей­час за­да­етесь воп­ро­сом, по­чему один свя­зан, а дру­гой нет…

Он вы­жида­тель­но взгля­нул на Илю­шина.

«Я за­да­юсь воп­ро­сом, ког­да и с ка­кой целью вы пе­реш­ли с лег­ких нар­ко­тиков на тя­желые», – мыс­ленно воз­ра­зил Ма­кар.

– Так бу­дут пред­по­ложе­ния?

Илю­шин вздох­нул. По­хоже, от выс­ка­зыва­ния собс­твен­ных идей не от­вертеть­ся.

Судь­ба обо­их ох­ранни­ков бы­ла ему глу­боко без­различ­на. Ма­кар не от­но­сил­ся к гу­манис­там, про­воз­гла­ша­ющим цен­ность каж­дой че­лове­чес­кой жиз­ни. А уж цен­ность тех, кто чуть не стал при­чиной его пе­ресе­ления в мир иной, во­об­ще ле­жала в об­ласти от­ри­цатель­ных ве­личин.

Но он по­нимал, что Ни­кита пы­та­ет­ся про­верить его спо­соб­ность со­об­ра­жать, и ра­зоча­ровы­вать вла­дель­ца ях­ты ему не хо­телось. Он был жив толь­ко по­тому, что этот бе­зумец все еще воз­ла­гал на не­го на­деж­ды. Ни­кита ви­дел пе­ред со­бой не жи­вого че­лове­ка, а фун­кцию. Ин­теллект, за­пер­тый в че­реп­ной ко­роб­ке. Все ос­таль­ное его ма­ло ин­те­ресо­вало, и сто­ит ему убе­дить­ся, что этот ин­теллект ра­бота­ет не так хо­рошо, как хо­телось, и счет жиз­ни Ма­кара пой­дет на ми­нуты. Илю­шин не пи­тал ил­лю­зий по это­му по­воду.

Он соб­рался. В кон­це кон­цов, дей­стви­тель­но бы­ло бы ин­те­рес­но про­верить ло­гику это­го ти­па.

– Вы хо­тите, что­бы на­пос­ле­док они пос­лу­жили на­уке, – пред­по­ложил Ма­кар.

– В ка­ком смыс­ле?

– Из­ме­рите, сколь­ко про­тянет пер­вый и сколь­ко вто­рой.

Ни­кита за­думал­ся.

– Хм… А бу­дет раз­ни­ца?

– Не знаю, – приз­нался Илю­шин. – Да­вай­те про­верим?

– Чес­тно го­воря, не ви­жу смыс­ла в изыс­ка­ни­ях по­доб­но­го ро­да. Ва­ше пред­по­ложе­ние оши­боч­но.

Илю­шин вы­тянул но­ги и зак­рыл гла­за. Сол­нце опус­ти­лось ни­же, теп­лое его при­кос­но­вение лас­ка­ло ко­жу.

«Хо­рошо, что его не по­нес­ло в ка­кое-ни­будь Ба­рен­це­во мо­ре, – не сов­сем кста­ти по­думал он. – Уми­рать в хо­лоде… Бр-р-р!»

– Тот, ко­торый свя­зан, фи­зичес­ки силь­нее вто­рого, – вслух ска­зал он. – Вы при­води­те их к од­но­му зна­мена­телю.

– Опять-та­ки, ка­кой в этом смысл? Вы ра­зоча­ровы­ва­ете ме­ня, гос­по­дин Илю­шин.

«Нап­ря­гись, – при­казал се­бе Ма­кар. – Ина­че у те­бя есть все шан­сы ви­сеть там пос­ле них».

– Для то­го, что­бы по­нимать ва­шу ло­гику, – мед­ленно про­гово­рил он, – нуж­но для на­чала знать этих лю­дей.

– Бин­го!

Ни­кита так гром­ко хлоп­нул в ла­доши, что Ма­кар вздрог­нул.

– На­каза­ние дол­жно быть пер­со­нифи­циро­ван­ным, гос­по­дин Илю­шин. Вы зна­ете, ка­кое чувс­тво са­мое страш­ное для то­го, ко­торый ви­сит сле­ва? – он кив­нул на свя­зан­но­го че­лове­ка. – Я не о фи­зичес­кой бо­ли.

– Чувс­тво, что от не­го ни­чего не за­висит, – ти­хо ска­зал Ма­кар.

– Вы и в са­мом де­ле ум­ни­ца. А для то­го, ко­торый спра­ва?

– Что от не­го за­висит все.

– В точ­ку. От не­го за­висит все, но при этом он бес­си­лен.

Ни­кита ус­мехнул­ся и кив­нул. Стре­лы кра­на нак­ре­нились, и два те­ла пог­ру­зились в во­ду.

– Не­выно­симо страш­но… – го­ворил он, не сво­дя глаз с бас­сей­на, по ко­торо­му пош­ли вол­ны. – Один ви­дит, как близ­ко спа­сение. Все­го лишь раз­вя­зать ве­рев­ку! Но се­кун­ды идут, и он по­нима­ет, что не мо­жет это сде­лать. А дру­гой схо­дит с ума, ибо ему не да­ли воз­можнос­ти да­же соп­ро­тив­лять­ся. Он как ба­ран, по­кор­но жду­щий смер­ти! Ес­ли бы этих дво­их по­менять мес­та­ми, каж­дый вос­при­нял бы смерть сто­ичес­ки. Но сей­час… О, пос­мотри­те на них!

Ма­кар зак­рыл гла­за.

– Смот­ри­те же! – хлес­тнул его рез­кий го­лос.

– За­чем? – спро­сил он, не под­ни­мая век.

– Этот опыт обо­гатит вас.

– Я пред­по­чел бы взять день­га­ми.

Пос­лы­шал­ся нег­ромкий скре­жет, звук ль­ющей­ся во­ды, тя­желый удар. Илю­шин от­крыл гла­за. Оба плен­ни­ка ле­жали на краю бас­сей­на не ше­велясь.

– Ва­ся, по­моги им, – рас­по­рядил­ся Ни­кита. – Вы зря пе­режи­вали за них, гос­по­дин Илю­шин. Их сей­час от­ка­ча­ют. А те­перь про­шу за мной, нас ждет ужин.

Хо­зя­ин сма­ковал биф­штекс, Ма­кар хле­бал жид­кий суп­чик, по­хожий на пю­ре из раз­мо­чен­ных во­дорос­лей.

– Как вы смог­ли вы­вез­ти ме­ня за гра­ницу, Ни­кита?

– В каж­дом ува­жа­ющем се­бя до­ме есть по­тай­ная ком­на­та. А на каж­дом ува­жа­ющем се­бя суд­не есть по­тай­ная ка­юта. При же­лании я мог бы пе­рево­зить бе­жен­цев де­сят­ка­ми, и ни один пог­ра­нич­ник ни­чего бы не за­метил.

Ма­кар от­ло­мил ку­сок мяг­ко­го хле­ба.

– Хлеб вам ра­но, – за­метил хо­зя­ин. – Не зло­упот­ребляй­те.

Илю­шин с удо­воль­стви­ем от­ку­сил от гор­бушки и про­жевал, хрус­тя све­жевы­печен­ной кор­кой.

– Не мо­гу упус­тить та­кую воз­можность, – за­метил он с на­битым ртом. – Мо­жет, это пос­ледний све­жий ба­тон в мо­ей жиз­ни!

Ни­кита по­ложил нож:

– Это вы о чем? А, по­нят­но. Ду­ма­ете, я со­бира­юсь рас­пра­вить­ся с ва­ми так же, как с эти­ми дву­мя? – Он ткнул вил­кой ку­да-то в по­толок.

– Нет, ду­маю, что иным спо­собом.

Ма­кар тща­тель­но вы­тер гу­бы сал­феткой и с со­жале­ни­ем пос­мотрел на ос­тавший­ся ку­сок хле­ба. По­жалуй, боль­ше дей­стви­тель­но не сто­ило.

– Вы по­хити­ли ме­ня, чуть не убив в про­цес­се, – на­пом­нил он. – По­ка я вам ну­жен. Но ес­ли я возь­мусь за рас­сле­дова­ние и за­кон­чу его, то на сво­боде бу­ду опа­сен.

Ни­кита от ду­ши рас­сме­ял­ся, по­казав креп­кие зу­бы с ку­куруз­ной жел­тизной.

– Вы? Опас­ны? До­рогой гос­по­дин Илю­шин, вы пе­ре­оце­нива­ете и се­бя, и ме­ня. Во-пер­вых, я со­бира­юсь зап­ла­тить вам за про­делан­ную ра­боту. Хо­рошо зап­ла­тить. На­пом­ню, что для ме­ня рас­сле­дова­ние смер­ти Иры – это воп­рос чес­ти.

Ма­кар по­нимал. Не воп­рос люб­ви, да­же не воп­рос мес­ти.

– А бе­зопас­ности? – не удер­жался он. – Вряд ли вам ком­фор­тно в ком­па­нии убий­цы.

Ни­кита улыб­нулся вто­рой раз. Пос­ле эк­зе­куции в бас­сей­не он яв­но был в хо­рошем нас­тро­ении. Ка­залось, у не­го да­же ко­жа на ли­це раз­гла­дилась. «Как брю­хо у на­пив­ше­гося кле­ща, – по­думал Ма­кар. – Па­рень под­за­рядил­ся».

– Тот, кто убил мою же­ну, для ме­ня аб­со­лют­но бе­зопа­сен, – с пол­ней­шим хлад­нокро­ви­ем за­верил тот. – У пас­са­жиров ка­юты обо­рудо­ваны тре­вож­ны­ми кноп­ка­ми – вклю­ча­ет­ся си­рена та­кой гром­кости, что толь­ко глу­хой смо­жет под нее со­вер­шить убий­ство. А что ка­са­ет­ся ком­форта… Жизнь ря­дом с прес­ны­ми людь­ми ста­новит­ся прес­ной. Да, я пред­по­читаю тиг­ров кро­ликам. Но я умею с ни­ми уп­равлять­ся.

Он кив­нул на жел­тую кар­ти­ну. Пос­ле крас­ной она уже не про­из­ве­ла на Илю­шина та­кого силь­но­го впе­чат­ле­ния. Ху­дож­ник изоб­ра­зил дрес­си­ров­щи­ка, вспо­ров­ше­го жи­вот ль­ву: жел­то-ко­рич­не­вой гус­той мас­сой из брю­ха ле­жаще­го зве­ря вы­вали­вались внут­реннос­ти. Вто­рой лев, ес­ли толь­ко это был он, уни­жен­но пол­зал у ног че­лове­ка. Это по­лот­но то­же бы­ло от­вра­титель­но, но Ма­кар ус­пел мо­раль­но под­го­товить­ся.

– Вы хо­тите ку­пить мое мол­ча­ние? – уди­вил­ся он. – Как ба­наль­но!

– Мне ни к че­му ва­ше мол­ча­ние. Мо­жете кри­чать на всех уг­лах о том, что с ва­ми слу­чилось. Мне все рав­но.

Ма­кар оза­дачен­но нак­ло­нил го­лову, рас­смат­ри­вая хо­зя­ина ях­ты. Тот не бле­фовал. Он был со­вер­шенно уве­рен в се­бе.

И тог­да Илю­шин вспом­нил. Фо­тог­ра­фии в ин­терне­те ху­до-бед­но пе­реда­вали толь­ко внеш­ность, не ожив­ленную сво­еоб­разной при­тяга­тель­ностью это­го че­лове­ка. Они не от­ра­жали ми­мику – не­тороп­ли­во вски­нутые бро­ви, ве­селый хищ­ный ос­кал. Не от­ра­жали ма­неру взгля­дывать пря­мо на со­бесед­ни­ка лишь иног­да в те­чение раз­го­вора, но каж­дый раз с пу­га­ющей прис­таль­ностью. «Эти гла­за не выс­верли­ва­ют в те­бе две ды­ры, – по­думал Илю­шин, – они слов­но ду­шу вы­тяги­ва­ют щип­ца­ми. Черт, я стал слиш­ком впе­чат­ли­телен».

Но в дей­стви­тель­нос­ти он по­чувс­тво­вал се­бя ку­да спо­кой­нее, ког­да по­нял, с кем име­ет де­ло. Ни­кита Бу­да­ев, фар­ма­цев­ти­чес­кий ко­роль, снаб­жавший ин­су­лином всю Рос­сию. Ма­кар пом­нил ко­лос­саль­ный скан­дал, ко­торый раз­ра­зил­ся, ког­да вы­яс­ни­лось, что ин­су­лин про­из­во­дит­ся из неп­ро­верен­но­го сырья. Де­ло о мо­шен­ни­чес­тве, ис­ки от боль­ных ди­абе­том, отоз­ванная ли­цен­зия… Бу­да­ев бе­жал и, по слу­хам, пе­реси­дел нес­коль­ко лет в Швей­ца­рии. По дру­гим слу­хам, он ос­та­вал­ся в Рос­сии, под кры­лом у ма­тери, до тех пор, по­ка его не приг­ро­зил вы­дать собс­твен­ный отец. Та­кая вот се­мей­ка, хоть ки­но сни­май. Как бы там ни бы­ло, спус­тя нес­коль­ко лет Бу­да­ев всплыл сно­ва, и вновь гла­вой фар­ма­цев­ти­чес­кой ком­па­нии. На этот раз он про­из­во­дил ан­ти­гис­та­мин­ные средс­тва. Пос­ле жа­лоб пот­ре­бите­лей к пред­при­нима­телю наг­ря­нула про­вер­ка. На той же фаб­ри­ке, где про­из­во­дились ле­карс­тва, пе­чата­лись и эти­кет­ки. Ос­но­вой сырья, ес­ли ве­рить га­зет­ным за­голов­кам, был крах­мал.

На этот раз скан­дал не уда­лось за­мять. Ви­нов­ни­ком был сам Бу­да­ев, за­явив­ший жур­на­лис­там на кон­фе­рен­ции, что он сто­рон­ник ес­тес­твен­но­го от­бо­ра. «Ал­лерги­ки пло­дят но­вых ал­лерги­ков! – со­об­щил он. – Боль­ной? По­мирай, не коп­ти не­бо зря. На­ши на­логи ухо­дят на ле­чение хи­лых и под­дер­жку ста­ричья, а луч­ше бы они вкла­дыва­лись в раз­ви­тие стра­ны».

Ког­да прис­туп оше­лом­ле­ния у слу­шате­лей про­шел, на Бу­да­ева об­ру­шились с неп­ри­ят­ны­ми воп­ро­сами. Од­на­ко тот объ­явил се­бя сто­рон­ни­ком очи­щения Рос­сии от бо­лез­ней, и из мо­шен­ни­ка, за­раба­тыва­юще­го на под­дель­ных ле­карс­твах, прев­ра­тил­ся в глав­но­го иде­оло­га те­чения «Здо­ровая на­ция». Са­мое уди­витель­ное зак­лю­чалось в том, что у Бу­да­ева наш­лось не­мало пос­ле­дова­телей. Под шу­мок он ско­лотил из них пар­тию и пы­тал­ся прой­ти в Ду­му: ко­неч­но же, вов­се не за­тем, что­бы по­лучить де­путат­скую неп­ри­кос­но­вен­ность, как ут­вер­жда­ли зло­пыха­тели, а лишь для то­го, что­бы ра­ботать на бла­го сво­ей стра­ны. Но эта за­тея про­вали­лась.

Как, впро­чем, и оче­ред­ной суд. «Не то что­бы про­валил­ся, – вспом­нил Ма­кар. – Ско­рее, ти­хо сполз в не­бытие». Нет, при­говор, ка­жет­ся, был вы­несен. Но как-то так выш­ло, что все об­ви­ня­емые, вклю­чая Бу­да­ева, по­лучи­ли ус­ловные сро­ки. Нес­коль­ко жур­на­лис­тов, пы­тав­шихся под­нять шум по это­му по­воду, от­че­го-то быс­тро за­мол­ка­ли, на­чина­ли за­нимать­ся сов­сем дру­гими про­ек­та­ми и боль­ше к воп­ро­су о су­де над биз­несме­ном не воз­вра­щались.

По­гова­рива­ли, что за этим, кро­ме са­мого Бу­да­ева, не брез­го­вав­ше­го са­мыми гряз­ны­ми средс­тва­ми, сто­яла его мать – жен­щи­на влас­тная, бес­прин­ципная и очень лю­бящая единс­твен­но­го сы­на. У нее то­же был свой биз­нес, ни­как не свя­зан­ный с фар­ма­цев­ти­кой. Од­на­ко раз­го­воры ос­та­лись раз­го­вора­ми, до­казать ни­чего не уда­лось, и де­ло Бу­да­ева по­нем­но­гу за­былось.

Чем он за­нимал­ся сей­час, Илю­шин не знал. Од­на­ко ему ста­ло впол­не по­нят­но пре­неб­ре­жение Ни­киты к соб­лю­дению рос­сий­ских за­конов. Этот че­ловек и в двад­цать пять был ци­ничен до пре­дела, а за про­шед­шие го­ды толь­ко за­мате­рел. Ма­кар не сом­не­вал­ся, что ни­какая иде­оло­гия не сто­яла за про­из­водс­твом фаль­ши­вых ле­карств: Ни­ките Бу­да­еву бы­ло глу­боко нап­ле­вать как на здо­ровых, так и на боль­ных, а за­од­но и на проц­ве­тание на­ции. Единс­твен­ное, что име­ло зна­чение для Бу­да­ева, – это он сам, его бла­гопо­лучие и ко­шелек. Воз­можно, еще его мать.

– А чем за­нима­ет­ся ваш отец? – свет­ски по­ин­те­ресо­вал­ся Илю­шин. В этой ис­то­рии его в свое вре­мя боль­ше все­го за­ин­те­ресо­вал «че­лове­чес­кий фак­тор». Шек­спи­ров­ские страс­ти, мать, за­щища­ющая сы­на, и отец, тре­бу­ющий вы­дать его… Как же они об­ща­лись по­том?

Ли­цо хо­зя­ина ока­мене­ло.

– Чем выз­ван воп­рос?

– Лю­бопытс­твом.

– В дру­гой раз дер­жи­те его при се­бе.

– Не имею та­кой при­выч­ки и не со­бира­юсь при­об­ре­тать.

Илю­шин ми­ло улыб­нулся Бу­да­еву. Те­перь и им ов­ла­дело хо­рошее нас­тро­ение, ед­ва толь­ко Ма­кар убе­дил­ся, что про­рехи в па­мяти ему не гро­зят. Су­мел же он вспом­нить это­го хмы­ря по трем-че­тырем сним­кам пар­ши­вого ка­чес­тва!

– Мой отец – нич­то­жес­тво, – без эмо­ций ска­зал Ни­кита. – Всем, что я имею, я обя­зан мо­ей ма­тери.

Илю­шин не со­бирал­ся ос­тавлять эту бла­годат­ную те­му. Ему на­конец-то уда­лось вы­вес­ти хо­зя­ина из се­бя, и он хо­тел вы­жать из это­го весь сок.

– За­то, в от­ли­чие от вас обо­их, у не­го есть прин­ци­пы.

– Чем глу­пее прин­ци­пы, тем ту­пее им сле­ду­ют, гос­по­дин Илю­шин. Это не я ска­зал, а дру­гой ум­ный че­ловек. Ни­какая прин­ци­пи­аль­ность не мо­жет оп­равдать го­тов­ность ид­ти про­тив собс­твен­ной кро­ви. Это свой­ствен­но толь­ко вы­рож­денцам.

«Ага, зна­чит, сплет­ни все-та­ки ока­зались прав­дой».

Ма­кар пла­ниро­вал еще ка­кое-то вре­мя низ­во­дить и ку­рощать со­бесед­ни­ка, но тот уже под­нялся.

– Са­ламат, при­неси на­шему гос­тю то, что я про­сил, – рас­по­рядил­ся он.

Илю­шин тут же за­был о се­мей­ных кол­ли­зи­ях Бу­да­ева, ру­гая се­бя за нев­ни­матель­ность. За его спи­ной сно­ва сто­ял по­мощ­ник Ни­киты, по­дошед­ший нес­лышно, буд­то по воз­ду­ху.

До сих пор Ма­кар единс­твен­ный раз ви­дел че­лове­ка, умев­ше­го дей­стви­тель­но поч­ти бес­шумно дви­гать­ся. Сер­гей Баб­кин, его луч­ший друг, при сво­их впе­чат­ля­ющих га­бари­тах об­ла­дал тиг­ри­ной лов­костью и гра­ци­ей. Де­монс­три­ровал он это край­не ред­ко, и, как пра­вило, в та­ких слу­ча­ях оце­нить его спо­соб­ности бы­ло не­кому. Но ря­дом с Са­лама­том Баб­кин по­казал­ся бы прес­та­релым хро­моно­гим яком, ло­мящим­ся че­рез су­хие кус­ты.

– Сядь­те, по­жалуй­ста, – поп­ро­сил Илю­шин. – Ес­ли вы хо­тите, что­бы я за­нял­ся ва­шим де­лом, сна­чала вы дол­жны от­ве­тить на мои воп­ро­сы.

– Са­ламат прек­расно ос­ве­дом­лен обо всем.

– Я ра­ботаю с ва­ми, а не с Са­лама­том.

Бу­да­ев пос­то­ял, раз­ду­мывая, но ар­гу­мент ока­зал­ся для не­го убе­дитель­ным. Он сно­ва опус­тился в крес­ло.

– Кто те двое, ко­торые бы­ли на бор­ту во вре­мя убий­ства ва­шей же­ны?

– Во-пер­вых, Шо­шана. Моя лю­бов­ни­ца.

– А офи­ци­аль­но она на суд­не кто? – спро­сил Илю­шин.

– Офи­ци­аль­но она моя лю­бов­ни­ца, – чет­ко пов­то­рил Ни­кита.

– Хм… Же­на зна­ла о ней?

– Ра­зуме­ет­ся.

Ма­кар под­нялся и сде­лал не­боль­шой круг по­чета вок­руг крес­ла. Он имел при­выч­ку рас­ха­живать по ком­на­те во вре­мя раз­мышле­ний, а сей­час, Илю­шин чувс­тво­вал, приб­ли­жа­ет­ся мо­мент, ког­да пред­сто­ит нап­ря­жен­но ду­мать.

– Прос­то для по­нима­ния по­ложе­ния дел… Вы взя­ли с со­бой на ях­ту суп­ру­гу и лю­бов­ни­цу, и каж­дая бы­ла в кур­се су­щес­тво­вания со­пер­ни­цы. Так?

– Ка­кие же они со­пер­ни­цы? – ис­крен­не уди­вил­ся Бу­да­ев. – Же­на для про­дол­же­ния ро­да, лю­бов­ни­ца – для удо­воль­ствия.

– У вас де­ти есть?

– Нет. Не ус­пе­ли мы с Ири­ной… – он вздох­нул. – Жаль. По­родис­тая бы­ла жен­щи­на, кра­сивая. Чис­то рус­ских кро­вей.

Илю­шин ос­та­новил­ся и пой­мал се­бя на не­хоро­шем же­лании за­лепить в лоб Бу­да­еву та­рел­кой из-под су­па. На дне еще ос­та­валась лож­ка-дру­гая гус­той зе­леной жи­жи, и он пред­ста­вил, как она по­течет по хо­леной ря­зан­ской, чис­то рус­ских кро­вей, мор­де Ни­киты Бу­да­ева.

По­жалуй, бе­зопас­нее бы­ло вер­нуть­ся к лю­бов­ни­це.

– Вряд ли жен­щи­на мог­ла свер­нуть шею дру­гой жен­щи­не, а по­том рас­пра­вить­ся с дву­мя ох­ранни­ками. Кста­ти, как они по­гиб­ли?

– Обо­им пе­рере­зали гор­ло.

– Они что, спа­ли? – по­разил­ся Илю­шин. На не­го на­кати­ла сла­бость, и он вы­нуж­ден был ух­ва­тить­ся за спин­ку крес­ла. – Их уби­ли во сне?

Бу­да­ев, не по­вышая го­лоса, поп­ро­сил:

– Са­ламат, все-та­ки при­неси нам дан­ные…

Прош­ло мень­ше ми­нуты. На этот раз Илю­шин вслу­шивал­ся, и ему уда­лось уло­вить ше­лест ша­гов – быс­трый, лег­кий. Ази­ат по­ложил на стол тон­кий но­ут­бук и уда­лил­ся.

– Вы мо­жете взять его к се­бе в ка­юту, – раз­ре­шил Ни­кита. – Там все от­че­ты, эк­спер­ти­зы, лич­ные де­ла.

Илю­шин уже не удив­лялся эк­спер­ти­зам.

– А где бы­ла ко­ман­да?

– На «Одис­сее» не нуж­на ко­ман­да. Это сов­ре­мен­ное суд­но, те­оре­тичес­ки им мог бы уп­равлять я один. Но все мои лю­ди прош­ли курс уп­равле­ния ях­та­ми это­го клас­са, мы за­меня­ем друг дру­га.

– Яс­но, – кив­нул Илю­шин. – Тог­да да­вай­те вер­немся к ва­шей Шо­шане. Не знаю, по­чему вы вклю­чили ее в круг по­доз­ре­ва­емых…

Бу­да­ев пе­ребил его:

– Двад­цать во­семь лет. Три го­да служ­бы в бо­евых час­тях из­ра­иль­ской ар­мии. Про­фес­си­ональ­но ме­та­ет дро­тики – два го­да под­ряд вы­иг­ра­ла со­рев­но­вания в США. Я бы мно­гое еще мог о ней рас­ска­зать, но не ви­жу при­чин тра­тить вре­мя. Поз­на­коми­тесь с ней – все пой­ме­те са­ми.

Илю­шин по­нял, что все-та­ки ему луч­ше сесть.

– А кто вто­рой? – спро­сил он, зак­рыв гла­за и по­обе­щав се­бе не от­кры­вать их и не та­ращить­ся на Бу­да­ева, что бы тот ни от­ве­тил. Ну, дер­жит че­ловек на ях­те же­ну и лю­бов­ни­цу, бы­ва­ет. У бо­гатых свои при­чуды, как лю­бит пов­то­рять Се­рега Баб­кин, и он со­вер­шенно прав.

– Вто­рой – Ад­ри­ан, – неб­режно бро­сил Бу­да­ев. – Мой лю­бов­ник.

Илю­шин рас­пахнул гла­за и ус­та­вил­ся на не­го.

Дата добавления: 2015-07-16